Четко слышал. А потом Лорен к нему постучалась, и он ее не впустил. Притворился, что уже лег. Но я-то знал, что это не так. А после этого он еще ходил и что-то там делал. Скорее всего, одевался. Вернее, маскировался. Чтобы не оказаться застигнутым врасплох, со спущенными, так сказать, штанами. А я сопоставлял это еще и с другими фактами. Я говорил с парнем, который сочиняет Нарде речи. И он сказал, что относит их ему в строго определенное, заранее назначенное время. Почему? А причина, скорее всего, та же, что и с Лорен: чтобы никто не увидел его без костюма. Мелочи вроде бы. Но мелочей набралось более чем достаточно. Тут любой бы призадумался. Но и это, Сэм, еще не все. Кстати, где Лина?
— Наверху. С Филлис. Она держится молодцом, я...
— О, вот и наши мальчики приехали.
На улице послышался вой приближающейся сирены.
— Радиофицированная, — констатировал Сэм. — Значит, лаборатория подскочит с минуты на минуту.
Криминалисты, фотографы и другие члены оперативной группы из отдела по расследованию убийств и лаборатории закончили свою работу; двое облаченных в специальную форму заместителей судебного медэксперта приехали и уехали, забрав с собой тело Лорен; Пресс и Филлис находились на пути в главное управление, и это означало конец первой части дела об исчезнувшей красотке.
Лина, я и Сэмсон ехали втроем в его служебной машине ко мне на квартиру. Как только мы с Линой сели в нее, Сэмсон язвительно спросил:
— Все ли теперь прояснилось в твоей острой голове, Холмс?
Голова у меня совсем не острая, но я, не обидевшись, ответил:
— Почти, Сэм. Но только почти. Чего-то где-то недостает.
— Помнишь, Шелл, когда я сказал, что мальчики приехали, ты, по-моему, как раз о чем-то заикнулся? Или мне показалось?
— Ax да. Я сказал, что это еще не все. Но пока только смутные догадки. Надо обмозговать. Остались факты, которые никуда не вставишь. Да и чувствую я себя паршиво. Скотина Пресс! С ним говорить хуже, чем рыбий жир глотать. Удовольствия никакого.
— Да-а. Парню от тебя досталось. А чего это ты вдруг на него набросился?
— Свои причины, Сэм. И мне кажется, обоснованные. Но можно, я это пока оставлю при себе, о'кей?
— О'кей.
Сэм не обиделся. Следил за дорогой. Он бы никогда не стал капитаном Филом Сэмсоном, если бы мирился с ролью подыгрывающего или позволял подставлять себя. И я его пока еще ни разу не подводил. Но он прекрасно знал, что любой, даже самый ушлый Шелл Скотт, может попасть впросак и оказаться таким дураком, что все над ним ухохочутся. Я его, конечно, не обрадовал. Но он не обиделся.
Сэм подбросил меня до моего «кадиллака», я пересел и поехал к себе в офис. И все время, каждую секунду, пока я сидел за рулем, парковал машину, поднимался в лифте, открывал дверь, я думал, думал и думал. Идеи и догадки, толкаясь, сменяли друг друга. Вроде бы вот оно — все по полочкам, все с наклеечками, все ясно, но собираешь все вместе, и... какого-нибудь листочка не хватает. Что-то я забыл, что-то выпустил, должен был учесть, но не учел. Слово ли, жест ли, звук ли какой — что-то теребило и скребло подсознание, вот-вот вырвется. И мне это не нравилось. От дурного предчувствия даже мурашки по спине побежали.
Я сел на свой крутящийся стул, закинул ноги на выдвинутый ящик стола, собираясь еще раз все хорошенько обдумать, и в этот момент зазвонил телефон.
Один звонок, другой, третий.
— Агентство Шелдона Скотта?
Сначала я ничего не понял. Говорили почти шепотом и повторили только раз:
— Если хочешь получить информацию, то приезжай на угол Сотой и Мэйн. Подберешь чувака в черном костюме.
Шепотом и только один раз. Слабый щелчок на том конце провода означал конец разговора.
Глава 20
Мои ноги так и слетели со стола.
— Алло? Алло? Кто говорит? Кто это?
В ответ гробовое молчание.
Я набрал номер коммутатора. Нет, девушка не могла ответить, откуда звонили. Выяснить это займет у нее минут сорок, не меньше. Но я не мог ждать, вечеринка шла полным ходом. Так что простите, господа, но что еще вы можете предложить?
Предложить было нечего. Раздумья заняли секунд десять. Я встал и бегом спустился к «кадиллаку». На Мэйн, а затем до Сотой! Свернув налево с Бродвея, я проскочил два квартала и, вылетев на Мэйн, устремился направо и прямо до конца. Но в районе Двенадцатой у меня в уме что-то щелкнуло. Стоп, стоп, стоп, Скотт. Не торопись. Какого дьявола и куда ты так несешься? Прочесываешь Мэйн-стрит, как если в ехал по финишной прямой на гонках в Индианаполисе. Взвесь, парень, одумайся. Кто там на углу Сотой и Мэйн? Что за дела? Что за чушь? А не дурят ли тебе мозги? Я постарался вспомнить, что это за перекресток. Кафе, рестораны или так, ничего особенного?
Забинтованная правая инстинктивно полезла под плащ, под левую подмышку. Пистолет дома. Ну конечно. Скотт, мозги у тебя размякли и никуда не годятся.
И вдруг — бац! В голову словно ударило. Все прежние домыслы сошлись воедино и шибанули по затылку, как двадцатифунтовая кувалда. Вот он, последний листочек, та маленькая деталька, что торчала в мозгу как заноза! Мне стало страшно. Страшно.
На ближайшем углу светились огни ночной станции техобслуживания. Я подрулил и вышел. Двигатель работал, фары горели.
Я Вбежал внутрь. Пока глаз искал, где телефон, пальцы левой уже нащупали в кармане монетку.
Сначала я набрал номер своей квартиры. Трубку сняла Лина.
— Лина, это Шелл. С тобой все в порядке?
Она не отвечала. Я скороговоркой выругался. Вспомнил.
— Отвечай, моя страстная. Querido.
Я как можно быстрее, нельзя было терять ни секунды, повторил ту же чепуху, что и в первый раз, чтобы она меня признала, и с облегчением услышал знакомый голос.
— Лина, Лина же, ты в порядке?
— Я? Конечно, в порядке.
— Отлично. Так и оставайся. Не открывай никому. Ни-ко-му! Поняла? Кто-нибудь звонил?
— Никто.
— Все ясно. И не подходи к телефону! Увидимся позже.
Итак, я сделал то, что должен был догадаться сделать раньше. Перед тем, как покинуть офис. Размягчение мозгов даром не проходит. Вторая монетка полетела в автомат вслед за первой. Я лихорадочно листал справочник. Корнелл Мартин. Есть! В трубке послышался спокойный твердый баритон.
— Господин Мартин?
— Слушаю вас.
— Шелл Скотт говорит. Трэйси дома?
— Ну что вы, мистер Скотт, конечно же уже нет. Я очень ценю...
— Оставьте это. Что вы имеете в виду, говоря: «конечно же уже нет»?
— Я не понимаю вас, мистер Скотт. Почему вы опять звоните?
— Опять?
— Мистер Скотт, — голос его стал суше, — разве это не вы звонили несколько минут назад?
— Нет. Говорите быстрее, кто звонил? Как давно? Что вообще произошло?
— Минут пятнадцать назад. Трэйси сняла трубку, поговорила, а затем сразу оделась и ушла. Сказала, чтобы встретиться с вами. Что-то якобы очень важное. Я так и понял, что звонили вы. А в чем, собственно, дело?
— А куда? Куда, не сказала? Где ей со мной необходимо встретиться?
— Ничего не говорила, мистер Скотт.
— О'кей, я займусь этим.
Повесив трубку, я отыскал еще один десятицентовик и набрал номер отдела по расследованию убийств.
— Сэм, это Шелл. Слушай и запоминай. Времени повторять нет. Дело жизни и смерти. И я не шучу. Хватай Пресса и пулей ко мне в офис. Сирену не включай. Машину поставишь за углом и вместе с ним подымайся. Я встречу. И быстрее, Сэм.
Я бросил трубку, даже не посмотрев, легла ли она на место, потом — бегом к работающему автомобилю. На предельной я выехал на Мэйн и повернул обратно к центру. Давя одновременно ногой на газ, а рукой на звуковой сигнал, я несколько раз проскочил на красный и в считанные минуты оказался на Третьей.
Сэмсон с Прессом еще, наверное, только собрались и вышли. Боже правый, лишь бы не опоздать! Не переставая сигналить, я немного не вписался в левый поворот на Третью, меня занесло, я пролетел Бродвей и сбросил газ. Затем поехал совсем медленно, прижал «кадиллак» как можно ближе к обочине и, видя, что свободного места нет, бросил его прямо на проезжей части, загородив выезд какой-то машине. Почти по-спринтерски добежал до угла, завернул и там, на середине квартала, увидел Трэйси.
Вернее, девушку, со спины похожую на Трэйси. Она входила в Гамильтон-Билдинг. Что было делать? Кричать нельзя. К тому же я не был уверен, что это Трэйси. Я был в таком состоянии, что любую девушку мог принять за нее.
Последний рывок сквозь неторопливую вечернюю толпу — и я внутри, в вестибюле. Никого. Дверь лифта уже закрывалась. Я кинулся к нему. Но даже ладонь не успел просунуть. Лифт пошел вверх.
Прыгая через три ступеньки, я взлетел по лестнице к себе на этаж и на какие-то секунды опередил лифт. Его дверь в этот момент как раз начала открываться. Оттуда выходила Трэйси. Я зажал ей рот, втолкнул в лифт, и мы снова поехали на первый.
— Извини за грубость, — сказал я, отнимая ладонь от ее лица. — Объясню все попозже. Дай отдышаться. — Я пыхтел как марафонец.
Лифт остановился. Трэйси я велел ждать в холле, а сам выглянул на улицу. Через полминуты с Бродвея на Третью вывернула машина Сэмсона. Сэмсон и Пресс. Мой «кадиллак» он наверняка заметил. Значит, все нормально. Оба вышли, а я выскочил на дорогу и замахал им.
Сэм с Прессом пришли за мной в вестибюль. Здесь я прежде всего обратился к Трэйси:
— Тебя видели. Времени в обрез. Слушай, что надо сделать. Поднимаешься в мой офис, стучишься и говоришь: «Мистер Скотт. Шелл... это я, Трэйси. Откройте, пожалуйста». После этого сразу отходишь в сторону и ждешь. Ждешь, пока не позову. Как только я приглашу тебя в квартиру, внимательно за мной следи. И когда я задам вопрос, ответишь: «Да, это тот самый человек».
Затем я начал объяснять Сэму и Прессу:
— Она стучится, уходит, и мы, Сэм, выставляем впереди себя вот эту гадину. Ты понял, Пресс? — Я старался говорить тихо, но угрозу он почувствовал и испугался, чего я и добивался. — А я посмотрю, правильно ли ты понял. Пикнешь лишнего — продырявлю башку. — Это была не шутка. — Потом, Сэм, мы заходим. Пистолет наготове. И все. Вечеринка закончена. Дело закрыто. Конец представления. А теперь вперед!
Больше мы не останавливались и ни о чем не говорили. Перед дверью офиса встала одна Трэйси. Мы все — сбоку. Она оглянулась, я кивком подбодрил ее, и она постучала.
— Мистер Скотт... Шелл... это я, Трэйси, впустите меня.
Трэйси снова оглянулась, я приложил палец к губам и кивнул в сторону лифта. Она отошла. Сэм вытолкнул Пресса и поставил прямо перед входом. Я встал рядом. Мы ждали.
Внезапно дверь распахнулась, и низкий грубый голос воскликнул:
— Уолтер! Какого черта ты здесь?..
Я пихнул Пресса в спину и вслед за ним шагнул в комнату, Сэмсон с револьвером в руке не отставал ни на шаг.
При виде нежданных гостей жирная физиономия Мэгги превратилась в застывший бараний холодец. Она ничегошеньки не понимала. Вертела своей огромной башкой то в мою сторону, то в сторону Пресса, а блестящий револьвер сиротливо выставлялся из бессильно опустившегося кулака.
Глава 21
Разинув рот, Мэгги переводила взгляд с меня на Сэма и обратно, а я тем временем взял из ее лапищи револьвер и сказал:
— Привет, кошечка. Праздник окончен.
Она моргнула раза два или три, и только тогда у нее в башке что-то заработало.
— Подонок! Грязный ублюдок! — Далее следовала вся нецензурная брань, которую она знала. — У тебя же против меня ничего нет.
Пока Сэмсон устанавливал их с Прессом рядышком у стены, я решил ее немного урезонить:
— На тебя, Мэгги, у нас всего хватит. А для начала скажи-ка нам, какие у тебя отношения с главой №10 Кодекса о здоровье и безопасности граждан штата Калифорния?
Сэмсон моментально обернулся, чтобы проверить, не шучу ли я. Но лицо Мэгги выражало скорее недоумение, чем испуг. Я продолжал:
— Этот раздел Кодекса, миссис Риморс, больше известен как Акт о борьбе с наркотиками. И первое, что мы предъявим, — это обвинение в хранении наркосодержащих веществ, что уже само по себе является уголовным преступлением и влечет за собой несколько лет тюрьмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Наверху. С Филлис. Она держится молодцом, я...
— О, вот и наши мальчики приехали.
На улице послышался вой приближающейся сирены.
— Радиофицированная, — констатировал Сэм. — Значит, лаборатория подскочит с минуты на минуту.
Криминалисты, фотографы и другие члены оперативной группы из отдела по расследованию убийств и лаборатории закончили свою работу; двое облаченных в специальную форму заместителей судебного медэксперта приехали и уехали, забрав с собой тело Лорен; Пресс и Филлис находились на пути в главное управление, и это означало конец первой части дела об исчезнувшей красотке.
Лина, я и Сэмсон ехали втроем в его служебной машине ко мне на квартиру. Как только мы с Линой сели в нее, Сэмсон язвительно спросил:
— Все ли теперь прояснилось в твоей острой голове, Холмс?
Голова у меня совсем не острая, но я, не обидевшись, ответил:
— Почти, Сэм. Но только почти. Чего-то где-то недостает.
— Помнишь, Шелл, когда я сказал, что мальчики приехали, ты, по-моему, как раз о чем-то заикнулся? Или мне показалось?
— Ax да. Я сказал, что это еще не все. Но пока только смутные догадки. Надо обмозговать. Остались факты, которые никуда не вставишь. Да и чувствую я себя паршиво. Скотина Пресс! С ним говорить хуже, чем рыбий жир глотать. Удовольствия никакого.
— Да-а. Парню от тебя досталось. А чего это ты вдруг на него набросился?
— Свои причины, Сэм. И мне кажется, обоснованные. Но можно, я это пока оставлю при себе, о'кей?
— О'кей.
Сэм не обиделся. Следил за дорогой. Он бы никогда не стал капитаном Филом Сэмсоном, если бы мирился с ролью подыгрывающего или позволял подставлять себя. И я его пока еще ни разу не подводил. Но он прекрасно знал, что любой, даже самый ушлый Шелл Скотт, может попасть впросак и оказаться таким дураком, что все над ним ухохочутся. Я его, конечно, не обрадовал. Но он не обиделся.
Сэм подбросил меня до моего «кадиллака», я пересел и поехал к себе в офис. И все время, каждую секунду, пока я сидел за рулем, парковал машину, поднимался в лифте, открывал дверь, я думал, думал и думал. Идеи и догадки, толкаясь, сменяли друг друга. Вроде бы вот оно — все по полочкам, все с наклеечками, все ясно, но собираешь все вместе, и... какого-нибудь листочка не хватает. Что-то я забыл, что-то выпустил, должен был учесть, но не учел. Слово ли, жест ли, звук ли какой — что-то теребило и скребло подсознание, вот-вот вырвется. И мне это не нравилось. От дурного предчувствия даже мурашки по спине побежали.
Я сел на свой крутящийся стул, закинул ноги на выдвинутый ящик стола, собираясь еще раз все хорошенько обдумать, и в этот момент зазвонил телефон.
Один звонок, другой, третий.
— Агентство Шелдона Скотта?
Сначала я ничего не понял. Говорили почти шепотом и повторили только раз:
— Если хочешь получить информацию, то приезжай на угол Сотой и Мэйн. Подберешь чувака в черном костюме.
Шепотом и только один раз. Слабый щелчок на том конце провода означал конец разговора.
Глава 20
Мои ноги так и слетели со стола.
— Алло? Алло? Кто говорит? Кто это?
В ответ гробовое молчание.
Я набрал номер коммутатора. Нет, девушка не могла ответить, откуда звонили. Выяснить это займет у нее минут сорок, не меньше. Но я не мог ждать, вечеринка шла полным ходом. Так что простите, господа, но что еще вы можете предложить?
Предложить было нечего. Раздумья заняли секунд десять. Я встал и бегом спустился к «кадиллаку». На Мэйн, а затем до Сотой! Свернув налево с Бродвея, я проскочил два квартала и, вылетев на Мэйн, устремился направо и прямо до конца. Но в районе Двенадцатой у меня в уме что-то щелкнуло. Стоп, стоп, стоп, Скотт. Не торопись. Какого дьявола и куда ты так несешься? Прочесываешь Мэйн-стрит, как если в ехал по финишной прямой на гонках в Индианаполисе. Взвесь, парень, одумайся. Кто там на углу Сотой и Мэйн? Что за дела? Что за чушь? А не дурят ли тебе мозги? Я постарался вспомнить, что это за перекресток. Кафе, рестораны или так, ничего особенного?
Забинтованная правая инстинктивно полезла под плащ, под левую подмышку. Пистолет дома. Ну конечно. Скотт, мозги у тебя размякли и никуда не годятся.
И вдруг — бац! В голову словно ударило. Все прежние домыслы сошлись воедино и шибанули по затылку, как двадцатифунтовая кувалда. Вот он, последний листочек, та маленькая деталька, что торчала в мозгу как заноза! Мне стало страшно. Страшно.
На ближайшем углу светились огни ночной станции техобслуживания. Я подрулил и вышел. Двигатель работал, фары горели.
Я Вбежал внутрь. Пока глаз искал, где телефон, пальцы левой уже нащупали в кармане монетку.
Сначала я набрал номер своей квартиры. Трубку сняла Лина.
— Лина, это Шелл. С тобой все в порядке?
Она не отвечала. Я скороговоркой выругался. Вспомнил.
— Отвечай, моя страстная. Querido.
Я как можно быстрее, нельзя было терять ни секунды, повторил ту же чепуху, что и в первый раз, чтобы она меня признала, и с облегчением услышал знакомый голос.
— Лина, Лина же, ты в порядке?
— Я? Конечно, в порядке.
— Отлично. Так и оставайся. Не открывай никому. Ни-ко-му! Поняла? Кто-нибудь звонил?
— Никто.
— Все ясно. И не подходи к телефону! Увидимся позже.
Итак, я сделал то, что должен был догадаться сделать раньше. Перед тем, как покинуть офис. Размягчение мозгов даром не проходит. Вторая монетка полетела в автомат вслед за первой. Я лихорадочно листал справочник. Корнелл Мартин. Есть! В трубке послышался спокойный твердый баритон.
— Господин Мартин?
— Слушаю вас.
— Шелл Скотт говорит. Трэйси дома?
— Ну что вы, мистер Скотт, конечно же уже нет. Я очень ценю...
— Оставьте это. Что вы имеете в виду, говоря: «конечно же уже нет»?
— Я не понимаю вас, мистер Скотт. Почему вы опять звоните?
— Опять?
— Мистер Скотт, — голос его стал суше, — разве это не вы звонили несколько минут назад?
— Нет. Говорите быстрее, кто звонил? Как давно? Что вообще произошло?
— Минут пятнадцать назад. Трэйси сняла трубку, поговорила, а затем сразу оделась и ушла. Сказала, чтобы встретиться с вами. Что-то якобы очень важное. Я так и понял, что звонили вы. А в чем, собственно, дело?
— А куда? Куда, не сказала? Где ей со мной необходимо встретиться?
— Ничего не говорила, мистер Скотт.
— О'кей, я займусь этим.
Повесив трубку, я отыскал еще один десятицентовик и набрал номер отдела по расследованию убийств.
— Сэм, это Шелл. Слушай и запоминай. Времени повторять нет. Дело жизни и смерти. И я не шучу. Хватай Пресса и пулей ко мне в офис. Сирену не включай. Машину поставишь за углом и вместе с ним подымайся. Я встречу. И быстрее, Сэм.
Я бросил трубку, даже не посмотрев, легла ли она на место, потом — бегом к работающему автомобилю. На предельной я выехал на Мэйн и повернул обратно к центру. Давя одновременно ногой на газ, а рукой на звуковой сигнал, я несколько раз проскочил на красный и в считанные минуты оказался на Третьей.
Сэмсон с Прессом еще, наверное, только собрались и вышли. Боже правый, лишь бы не опоздать! Не переставая сигналить, я немного не вписался в левый поворот на Третью, меня занесло, я пролетел Бродвей и сбросил газ. Затем поехал совсем медленно, прижал «кадиллак» как можно ближе к обочине и, видя, что свободного места нет, бросил его прямо на проезжей части, загородив выезд какой-то машине. Почти по-спринтерски добежал до угла, завернул и там, на середине квартала, увидел Трэйси.
Вернее, девушку, со спины похожую на Трэйси. Она входила в Гамильтон-Билдинг. Что было делать? Кричать нельзя. К тому же я не был уверен, что это Трэйси. Я был в таком состоянии, что любую девушку мог принять за нее.
Последний рывок сквозь неторопливую вечернюю толпу — и я внутри, в вестибюле. Никого. Дверь лифта уже закрывалась. Я кинулся к нему. Но даже ладонь не успел просунуть. Лифт пошел вверх.
Прыгая через три ступеньки, я взлетел по лестнице к себе на этаж и на какие-то секунды опередил лифт. Его дверь в этот момент как раз начала открываться. Оттуда выходила Трэйси. Я зажал ей рот, втолкнул в лифт, и мы снова поехали на первый.
— Извини за грубость, — сказал я, отнимая ладонь от ее лица. — Объясню все попозже. Дай отдышаться. — Я пыхтел как марафонец.
Лифт остановился. Трэйси я велел ждать в холле, а сам выглянул на улицу. Через полминуты с Бродвея на Третью вывернула машина Сэмсона. Сэмсон и Пресс. Мой «кадиллак» он наверняка заметил. Значит, все нормально. Оба вышли, а я выскочил на дорогу и замахал им.
Сэм с Прессом пришли за мной в вестибюль. Здесь я прежде всего обратился к Трэйси:
— Тебя видели. Времени в обрез. Слушай, что надо сделать. Поднимаешься в мой офис, стучишься и говоришь: «Мистер Скотт. Шелл... это я, Трэйси. Откройте, пожалуйста». После этого сразу отходишь в сторону и ждешь. Ждешь, пока не позову. Как только я приглашу тебя в квартиру, внимательно за мной следи. И когда я задам вопрос, ответишь: «Да, это тот самый человек».
Затем я начал объяснять Сэму и Прессу:
— Она стучится, уходит, и мы, Сэм, выставляем впереди себя вот эту гадину. Ты понял, Пресс? — Я старался говорить тихо, но угрозу он почувствовал и испугался, чего я и добивался. — А я посмотрю, правильно ли ты понял. Пикнешь лишнего — продырявлю башку. — Это была не шутка. — Потом, Сэм, мы заходим. Пистолет наготове. И все. Вечеринка закончена. Дело закрыто. Конец представления. А теперь вперед!
Больше мы не останавливались и ни о чем не говорили. Перед дверью офиса встала одна Трэйси. Мы все — сбоку. Она оглянулась, я кивком подбодрил ее, и она постучала.
— Мистер Скотт... Шелл... это я, Трэйси, впустите меня.
Трэйси снова оглянулась, я приложил палец к губам и кивнул в сторону лифта. Она отошла. Сэм вытолкнул Пресса и поставил прямо перед входом. Я встал рядом. Мы ждали.
Внезапно дверь распахнулась, и низкий грубый голос воскликнул:
— Уолтер! Какого черта ты здесь?..
Я пихнул Пресса в спину и вслед за ним шагнул в комнату, Сэмсон с револьвером в руке не отставал ни на шаг.
При виде нежданных гостей жирная физиономия Мэгги превратилась в застывший бараний холодец. Она ничегошеньки не понимала. Вертела своей огромной башкой то в мою сторону, то в сторону Пресса, а блестящий револьвер сиротливо выставлялся из бессильно опустившегося кулака.
Глава 21
Разинув рот, Мэгги переводила взгляд с меня на Сэма и обратно, а я тем временем взял из ее лапищи револьвер и сказал:
— Привет, кошечка. Праздник окончен.
Она моргнула раза два или три, и только тогда у нее в башке что-то заработало.
— Подонок! Грязный ублюдок! — Далее следовала вся нецензурная брань, которую она знала. — У тебя же против меня ничего нет.
Пока Сэмсон устанавливал их с Прессом рядышком у стены, я решил ее немного урезонить:
— На тебя, Мэгги, у нас всего хватит. А для начала скажи-ка нам, какие у тебя отношения с главой №10 Кодекса о здоровье и безопасности граждан штата Калифорния?
Сэмсон моментально обернулся, чтобы проверить, не шучу ли я. Но лицо Мэгги выражало скорее недоумение, чем испуг. Я продолжал:
— Этот раздел Кодекса, миссис Риморс, больше известен как Акт о борьбе с наркотиками. И первое, что мы предъявим, — это обвинение в хранении наркосодержащих веществ, что уже само по себе является уголовным преступлением и влечет за собой несколько лет тюрьмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30