Я даже высунулся и, зажав язык зубами, прокричал: «Пош-шли с дор-роги!» Мигель огрызнулся вполоборота:
— Заткнись, Мак, — и снова наклонился к тому, кто сидел во второй машине.
Я слышал, как тот, другой, включил первую скорость и на полном газу дернулся вперед. Его автомобиль проскочил мимо меня так быстро, что единственное из замеченного мною было то, что рядом с водителем сидел еще кто-то. Лиц я не рассмотрел.
Мигель пошел обратно к машине. Или ко мне. Пригнув голову как можно ниже, я тронулся и объехал его в тот момент, когда он садился в свой «кайзер». Глядя в зеркало заднего вида, я убедился, что до меня ему дела нет: он развернулся и уехал вслед за первым. Я принял вправо, снял очки и поехал помедленнее, чтобы прочитать то, что было написано на почтовом ящике перед храмом. 6417, есть попадание!
Подъездная площадка оказалась обсажена плотными рядами густого кустарника и эвкалиптовыми деревьями. Используя их, как прикрытие между собой и зданием, я выключил фары, резко развернулся и помчался за Мигелем. По тому, как ярко загорелись красные тормозные огни его автомобиля перед поворотом на Дуан-стрит, я понял, что сейчас он повернет налево. Значит, обратно тем же путем.
Я выждал и не стал догонять его. Пусть, думаю, поднимется до конца. Потому что, когда сворачиваешь с Сильвер-Лэйк на Дуан, едешь на самой низкой. Иногда этот подъем кажется крутым, как склон горы. И только когда Мигель уже перевалил через верхнюю точку, я надавил на газ до самого пола.
Теперь уж я не отставал и старался держаться от него примерно за полквартала. Это было захватывающе. Где-то впереди длинный седан с двумя дружками Мигеля, потом сам Мигель, и в хвосте погони — я на «кадиллаке». И ни малейшего понятия, куда я за ними увязался.
Правда, вскоре, почти уже у «Эль Кучильо», я понял куда. Там я заранее свернул на Адоуб. Припарковавшись на Колледж-стрит, что от «Эль Кучильо» сразу за поворотом, я вновь нацепил шляпу и очки и остаток пути до кабачка проделал пешком. Внутрь на сей раз не зашел: мне показалось, что лучше оставаться снаружи.
Сбоку от этого ночного заведения имелась стоянка. Я быстро убедился, что «кайзер» уже там, даже капот не успел остыть, и открыл дверцу водителя. Хоть это и было рискованно, но я достал карманный фонарик и осветил приборную панель. Прочитать имя владельца и адрес хватило нескольких секунд: «Миссис Маргарет Риморс», зарегистрирован за «Эль Кучильо». Ну что ж, отлично.
Второго автомобиля на стоянке не было. Я искал его минут пять и нашел через несколько домов от клуба. Внутри тоже никого не было. Регистрационной таблички я не обнаружил, но записал номер водительских прав с адресом Нарды.
«Эль Кучильо», я уже говорил, начинался как бы прямо от тротуара, но я еще не сказал, что перед его входом растет несколько пальм. Спрятавшись за одну из них, я сунул свой тридцать восьмой в карман плаща и стал наблюдать за освещенным неоновой вывеской пространством. Прошла минута, другая, я закурил и посмотрел на часы. Час двадцать пять. Наступило воскресенье.
Сначала вышел молодой парень с девушкой. Он страстно ее тискал, та не возражала, оба качались и хихикали.
— О-о, Джордж, прекрати, пожалуйста. Не здесь, Джордж.
Я почувствовал себя лучше.
Потом показались они: Мигель и двое дружков. Вышли и остановились. Дружки Мигеля были среднего роста, но мускулистые и крепко сбитые. Оба отлично одевались — я не мог не обратить внимания на светло-голубые габардиновые костюмы, и у каждого под правым плечом пиджак слегка топорщился. А выглядели они как две фотографии, сделанные с одного негатива. Близнецы. Один братец что-то сказал Мигелю, но я не расслышал что, губы у него еле двигались, а затем оба, миновав пальму, где я стоял, пошли к автомобилю, а Мигель нырнул обратно. В мою сторону никто даже не взглянул. Я убрал револьвер в кобуру и спокойно докурил сигарету.
Чувствуя, что ничего не понимаю в этой свистопляске, я начал сопоставлять уже известные мне факты. Бессмысленные на первый взгляд заявления Джорджии, ее болтовня за столиком, информация Корнелла Мартина, признание Джорджии об убийстве Нарды, который, как оказалось, умирать и не собирался. «Скачет, как сама жизнь», — сказал Сэм. А куда утекали денежки? Денежки с банковского счета Джорджии Мартин? Разговор с глазу на глаз с Мэгги Риморс. И наконец эта последняя заморочка: «Эль Кучильо» — дурацкий храм под номером 6417 — снова «Эль Кучильо». Все носились по какой-то замкнутой кривой. Я попытался подвести черту, и знаете, что получилось? Что я бегаю по этой кривой быстрее остальных и некоторых уже обогнал. Схема начала прорисовываться. Буквы уже были, хотя прочитать пока ничего не удавалось.
В кафе заиграли вступление к номеру с ножами, кто-то крикнул что-то нечленораздельное в микрофон. Третий выход. Я затушил сигарету и стоял, усиленно пытаясь найти какое-нибудь решение. Ничего. Интересно, как там Лина? Как у нее получилось с Мэгги? Оставалось только надеяться, что она не переиграла. В два часа Лина будет уходить, и я спрошу. Лучшего в голову не приходило. Впрочем, и это ничего не решит.
Внутри загремело стаккато на барабанах. Самое интересное. Я представил, как выглядит сейчас Лина. Шорты и ярко-алое болеро. Мне даже подумалось: а может, зайти посмотреть? Но нет, лучше не надо, а то Мигель, чего доброго, занервничает.
Странно и неуютно, не видя представления, следить за его ходом по доносящемуся через открытую дверь звуковому сопровождению. Я слышал, как глухо вонзались в дерево ножи, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, и перед моими глазами стояло красивое полуобнаженное замершее тело. Затем тишина взорвалась криками и аплодисментами. Еще один крик. Номер закончился. Снова крики. У меня пересохло во рту при мысли о том, как изуверски изощренно действует на зрителей последний нож Вдруг я почувствовал неладное Женщина кричала странно. Шум внутри быстро нарастал и вот уже выплеснулся на улицу, а внутри тем временем все стихло, за исключением нескольких приглушенных голосов. Почему не играют музыканты?
У меня перехватило горло, а сердце бешено заколотилось. Я выскочил из-за пальмы и наткнулся на торопящихся побыстрее скрыться мужчину и женщину. Его я успел схватить за рукав:
— Что там происходит? Какого черта паника?
Мужчина испуганно на меня посмотрел:
— Отпустите руку. И успокойтесь.
— Я спрашиваю, что происходит? В чем там дело внутри?
— Дело в том, мистер, что эта дама, Лина... в нее там нож попал.
Глава 6
Ждать дальше было нечего. Я бегом бросился в зал, чуть не сбив с ног нескольких зевак, стоявших ко мне спиной, и, изо всех сил работая плечами и локтями, протиснулся сквозь толпу. Черные очки слетели на пол и хрустнули под чьими-то каблуками.
Оркестр тем временем заиграл приятную испанскую мелодию, и на сцену вышла и закружилась в танце высокая брюнетка в желто-зелено-красном костюме. Она кружилась так, что юбка взлетала почти до пояса, открывая красивые длинные ноги, но видно было, что сердце у нее не на месте. Рот девушки и глаза выдавали сковывающее ее внутреннее напряжение, а колени дрожали, как кастаньеты на запястьях.
У дальнего конца стойки я задержался, заорав на бармена:
— Где Лина?
Он указал на дверь, ведущую в офис Мэгги:
— В костюмерной.
Не заори я на него, он так бы и пребывал в шоке всю ночь.
Я бросился к двери, распахнул ее и одним махом пересек полуосвещенный коридор. Из-за другой двери, полуприкрытой и расположенной направо от меня, шел свет. Я — туда. Огромная слоновья спина Мэгги заслоняла собой все внутреннее пространство. Она стояла, уперев руки в бока. Чуть подальше за ней, на кушетке, мне были видны стройные ножки Лины, их золотистый загар эффектно контрастировал с изящными черными туфельками на шпильках.
Я сделал три широких шага и, обогнув жирное препятствие, склонился над кушеткой.
Лицо у Лины было бледное, она тяжело дышала:
— Quendo, как я рада, что ты пришел.
— Что произошло? Это серьезно?
Девушка покачала головой:
— Фу, ерунда. Ну и напугалась же я. Мерзавец Мигель! Я убью этого поросенка и отрежу ему все лишнее.
У меня прямо гора с плеч свалилась. То сердце прыгало, как у зайца, а тут успокоилось. И тотчас я заметил, что к левому боку Лина прижимала сложенное в несколько раз полотенце. Приподняв у полотенца один край, я посмотрел на рану. Кровоточащий порез начинался сразу от нижнего края болеро и шел вниз и немного в сторону примерно на три дюйма. Не похоже, чтобы рана была глубокой, но еще чуть-чуть, и она бы запросто могла стать смертельной.
— Может быть, ты что-нибудь странное заметила? В том, как все случилось?
— Странное? Да, пожалуй, все это очень странно.
Глаза у Лины сузились, и она прикусила губу Мне этого было достаточно. Я повернулся к мадам Риморс, которая по-прежнему возвышалась в дверях, как монумент из плоти и костей. Кулаки ее, как и минуту назад, упирались в бедра, толстая кожа лба собралась в две глубокие складки.
— О'кей, милашка, — процедил я сквозь зубы, — где он?
Мэгги повела борцовскими плечами:
— Почем я знаю? Сбежал, наверное. Если хочешь разобраться с ним — разбирайся. А ко мне не лезь, понял, наглец? Такое в нашем деле бывает.
— Ты права, бывает. В вашем деле всякое бывает. Только у меня предчувствие: что-то сегодня будет с Мигелем. Где он, говори? Или поможешь мне, или я разнесу твой притон вдребезги.
Мэгги с шумом прочистила горло, плюнула и, ни слова не говоря, потопала по коридору.
Я снова обратил все внимание на Лину:
— Мигель подождет. Давай, милая, попробуем выбраться отсюда, пока еще что-нибудь не случилось. Ты в порядке?
Она села, скинула ноги на пол и улыбнулась:
— Ты что, переживаешь за меня?
— Да. Давай побыстрее, если можешь. В этой клетке твое здоровье вряд ли улучшится.
Я взял ее за руку и повел через зал. Все что-то кричали, каждый норовил пожать Лине руку, предлагал выпить, но я упорно тащил девушку к выходу. Я ничего не слышал, вернее, не слушал, потому что искал глазами угрюмые рожи близнецов и был так заведен, что, встань у меня на пути кто-нибудь с подозрительной физиономией или просто тронь за руку, я бы не пожалел кулака, чтобы выбить этому типу все зубы.
Наконец мы выбрались наружу. И хоть улица была пуста, я ни на секунду не переставал вертеть головой по сторонам и успокоился лишь в машине, да и то только когда она благополучно завелась и мы поехали. Убедившись, что погони нет, я повернулся к Лине.
Ее правая рука прижимала к ране полотенце, а левая поддерживала правый локоть. Она вся дрожала:
— Закрой окно, Шелл. Очень холодно.
Я, оказывается, настолько увлекся мыслями о случившемся, что совершенно не отдавал себе отчета в том, как она одета. Хотя точнее было бы сказать — раздета. Туфли, чулки, черные шортики и едва прикрывающее грудь болеро. И больше ничего. Совсем ничего.
Я поднял стекло:
— Как ты себя чувствуешь? О'кей?
— Все в порядке, Шелл. Только я не привыкла возвращаться домой в таком виде.
— Знаю. Но мы сейчас едем не к тебе домой.
Мы ехали в направлении Голливуда и больше не разговаривали. Я думал. Кому-то придется жестоко поплатиться за сегодняшнее, но перед тем, как этот кто-то сполна заплатит, мне еще нужно многое узнать. Дело принимало самый серьезный оборот, и я бы немало дал за то, чтобы понять, почему Джорджия решилась на убийство и чуть было не утащила с собой в могилу и меня. И, Боже правый, это ведь лишь начало! А кроме того, при чем здесь Трэйси Мартин? И если при чем, то где ее искать?
На бульваре Сансет движения в этот час почти не было, и моим размышлениям никто не мешал. В начале третьего мы свернули с бульвара налево, проехали Вайн, затем вниз через Мэлроуз и выехали к «Спартан-Апартмент-отелю» на Норт-Россмор. Я припарковался через дорогу напротив.
— Где мы? Куда приехали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Заткнись, Мак, — и снова наклонился к тому, кто сидел во второй машине.
Я слышал, как тот, другой, включил первую скорость и на полном газу дернулся вперед. Его автомобиль проскочил мимо меня так быстро, что единственное из замеченного мною было то, что рядом с водителем сидел еще кто-то. Лиц я не рассмотрел.
Мигель пошел обратно к машине. Или ко мне. Пригнув голову как можно ниже, я тронулся и объехал его в тот момент, когда он садился в свой «кайзер». Глядя в зеркало заднего вида, я убедился, что до меня ему дела нет: он развернулся и уехал вслед за первым. Я принял вправо, снял очки и поехал помедленнее, чтобы прочитать то, что было написано на почтовом ящике перед храмом. 6417, есть попадание!
Подъездная площадка оказалась обсажена плотными рядами густого кустарника и эвкалиптовыми деревьями. Используя их, как прикрытие между собой и зданием, я выключил фары, резко развернулся и помчался за Мигелем. По тому, как ярко загорелись красные тормозные огни его автомобиля перед поворотом на Дуан-стрит, я понял, что сейчас он повернет налево. Значит, обратно тем же путем.
Я выждал и не стал догонять его. Пусть, думаю, поднимется до конца. Потому что, когда сворачиваешь с Сильвер-Лэйк на Дуан, едешь на самой низкой. Иногда этот подъем кажется крутым, как склон горы. И только когда Мигель уже перевалил через верхнюю точку, я надавил на газ до самого пола.
Теперь уж я не отставал и старался держаться от него примерно за полквартала. Это было захватывающе. Где-то впереди длинный седан с двумя дружками Мигеля, потом сам Мигель, и в хвосте погони — я на «кадиллаке». И ни малейшего понятия, куда я за ними увязался.
Правда, вскоре, почти уже у «Эль Кучильо», я понял куда. Там я заранее свернул на Адоуб. Припарковавшись на Колледж-стрит, что от «Эль Кучильо» сразу за поворотом, я вновь нацепил шляпу и очки и остаток пути до кабачка проделал пешком. Внутрь на сей раз не зашел: мне показалось, что лучше оставаться снаружи.
Сбоку от этого ночного заведения имелась стоянка. Я быстро убедился, что «кайзер» уже там, даже капот не успел остыть, и открыл дверцу водителя. Хоть это и было рискованно, но я достал карманный фонарик и осветил приборную панель. Прочитать имя владельца и адрес хватило нескольких секунд: «Миссис Маргарет Риморс», зарегистрирован за «Эль Кучильо». Ну что ж, отлично.
Второго автомобиля на стоянке не было. Я искал его минут пять и нашел через несколько домов от клуба. Внутри тоже никого не было. Регистрационной таблички я не обнаружил, но записал номер водительских прав с адресом Нарды.
«Эль Кучильо», я уже говорил, начинался как бы прямо от тротуара, но я еще не сказал, что перед его входом растет несколько пальм. Спрятавшись за одну из них, я сунул свой тридцать восьмой в карман плаща и стал наблюдать за освещенным неоновой вывеской пространством. Прошла минута, другая, я закурил и посмотрел на часы. Час двадцать пять. Наступило воскресенье.
Сначала вышел молодой парень с девушкой. Он страстно ее тискал, та не возражала, оба качались и хихикали.
— О-о, Джордж, прекрати, пожалуйста. Не здесь, Джордж.
Я почувствовал себя лучше.
Потом показались они: Мигель и двое дружков. Вышли и остановились. Дружки Мигеля были среднего роста, но мускулистые и крепко сбитые. Оба отлично одевались — я не мог не обратить внимания на светло-голубые габардиновые костюмы, и у каждого под правым плечом пиджак слегка топорщился. А выглядели они как две фотографии, сделанные с одного негатива. Близнецы. Один братец что-то сказал Мигелю, но я не расслышал что, губы у него еле двигались, а затем оба, миновав пальму, где я стоял, пошли к автомобилю, а Мигель нырнул обратно. В мою сторону никто даже не взглянул. Я убрал револьвер в кобуру и спокойно докурил сигарету.
Чувствуя, что ничего не понимаю в этой свистопляске, я начал сопоставлять уже известные мне факты. Бессмысленные на первый взгляд заявления Джорджии, ее болтовня за столиком, информация Корнелла Мартина, признание Джорджии об убийстве Нарды, который, как оказалось, умирать и не собирался. «Скачет, как сама жизнь», — сказал Сэм. А куда утекали денежки? Денежки с банковского счета Джорджии Мартин? Разговор с глазу на глаз с Мэгги Риморс. И наконец эта последняя заморочка: «Эль Кучильо» — дурацкий храм под номером 6417 — снова «Эль Кучильо». Все носились по какой-то замкнутой кривой. Я попытался подвести черту, и знаете, что получилось? Что я бегаю по этой кривой быстрее остальных и некоторых уже обогнал. Схема начала прорисовываться. Буквы уже были, хотя прочитать пока ничего не удавалось.
В кафе заиграли вступление к номеру с ножами, кто-то крикнул что-то нечленораздельное в микрофон. Третий выход. Я затушил сигарету и стоял, усиленно пытаясь найти какое-нибудь решение. Ничего. Интересно, как там Лина? Как у нее получилось с Мэгги? Оставалось только надеяться, что она не переиграла. В два часа Лина будет уходить, и я спрошу. Лучшего в голову не приходило. Впрочем, и это ничего не решит.
Внутри загремело стаккато на барабанах. Самое интересное. Я представил, как выглядит сейчас Лина. Шорты и ярко-алое болеро. Мне даже подумалось: а может, зайти посмотреть? Но нет, лучше не надо, а то Мигель, чего доброго, занервничает.
Странно и неуютно, не видя представления, следить за его ходом по доносящемуся через открытую дверь звуковому сопровождению. Я слышал, как глухо вонзались в дерево ножи, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, и перед моими глазами стояло красивое полуобнаженное замершее тело. Затем тишина взорвалась криками и аплодисментами. Еще один крик. Номер закончился. Снова крики. У меня пересохло во рту при мысли о том, как изуверски изощренно действует на зрителей последний нож Вдруг я почувствовал неладное Женщина кричала странно. Шум внутри быстро нарастал и вот уже выплеснулся на улицу, а внутри тем временем все стихло, за исключением нескольких приглушенных голосов. Почему не играют музыканты?
У меня перехватило горло, а сердце бешено заколотилось. Я выскочил из-за пальмы и наткнулся на торопящихся побыстрее скрыться мужчину и женщину. Его я успел схватить за рукав:
— Что там происходит? Какого черта паника?
Мужчина испуганно на меня посмотрел:
— Отпустите руку. И успокойтесь.
— Я спрашиваю, что происходит? В чем там дело внутри?
— Дело в том, мистер, что эта дама, Лина... в нее там нож попал.
Глава 6
Ждать дальше было нечего. Я бегом бросился в зал, чуть не сбив с ног нескольких зевак, стоявших ко мне спиной, и, изо всех сил работая плечами и локтями, протиснулся сквозь толпу. Черные очки слетели на пол и хрустнули под чьими-то каблуками.
Оркестр тем временем заиграл приятную испанскую мелодию, и на сцену вышла и закружилась в танце высокая брюнетка в желто-зелено-красном костюме. Она кружилась так, что юбка взлетала почти до пояса, открывая красивые длинные ноги, но видно было, что сердце у нее не на месте. Рот девушки и глаза выдавали сковывающее ее внутреннее напряжение, а колени дрожали, как кастаньеты на запястьях.
У дальнего конца стойки я задержался, заорав на бармена:
— Где Лина?
Он указал на дверь, ведущую в офис Мэгги:
— В костюмерной.
Не заори я на него, он так бы и пребывал в шоке всю ночь.
Я бросился к двери, распахнул ее и одним махом пересек полуосвещенный коридор. Из-за другой двери, полуприкрытой и расположенной направо от меня, шел свет. Я — туда. Огромная слоновья спина Мэгги заслоняла собой все внутреннее пространство. Она стояла, уперев руки в бока. Чуть подальше за ней, на кушетке, мне были видны стройные ножки Лины, их золотистый загар эффектно контрастировал с изящными черными туфельками на шпильках.
Я сделал три широких шага и, обогнув жирное препятствие, склонился над кушеткой.
Лицо у Лины было бледное, она тяжело дышала:
— Quendo, как я рада, что ты пришел.
— Что произошло? Это серьезно?
Девушка покачала головой:
— Фу, ерунда. Ну и напугалась же я. Мерзавец Мигель! Я убью этого поросенка и отрежу ему все лишнее.
У меня прямо гора с плеч свалилась. То сердце прыгало, как у зайца, а тут успокоилось. И тотчас я заметил, что к левому боку Лина прижимала сложенное в несколько раз полотенце. Приподняв у полотенца один край, я посмотрел на рану. Кровоточащий порез начинался сразу от нижнего края болеро и шел вниз и немного в сторону примерно на три дюйма. Не похоже, чтобы рана была глубокой, но еще чуть-чуть, и она бы запросто могла стать смертельной.
— Может быть, ты что-нибудь странное заметила? В том, как все случилось?
— Странное? Да, пожалуй, все это очень странно.
Глаза у Лины сузились, и она прикусила губу Мне этого было достаточно. Я повернулся к мадам Риморс, которая по-прежнему возвышалась в дверях, как монумент из плоти и костей. Кулаки ее, как и минуту назад, упирались в бедра, толстая кожа лба собралась в две глубокие складки.
— О'кей, милашка, — процедил я сквозь зубы, — где он?
Мэгги повела борцовскими плечами:
— Почем я знаю? Сбежал, наверное. Если хочешь разобраться с ним — разбирайся. А ко мне не лезь, понял, наглец? Такое в нашем деле бывает.
— Ты права, бывает. В вашем деле всякое бывает. Только у меня предчувствие: что-то сегодня будет с Мигелем. Где он, говори? Или поможешь мне, или я разнесу твой притон вдребезги.
Мэгги с шумом прочистила горло, плюнула и, ни слова не говоря, потопала по коридору.
Я снова обратил все внимание на Лину:
— Мигель подождет. Давай, милая, попробуем выбраться отсюда, пока еще что-нибудь не случилось. Ты в порядке?
Она села, скинула ноги на пол и улыбнулась:
— Ты что, переживаешь за меня?
— Да. Давай побыстрее, если можешь. В этой клетке твое здоровье вряд ли улучшится.
Я взял ее за руку и повел через зал. Все что-то кричали, каждый норовил пожать Лине руку, предлагал выпить, но я упорно тащил девушку к выходу. Я ничего не слышал, вернее, не слушал, потому что искал глазами угрюмые рожи близнецов и был так заведен, что, встань у меня на пути кто-нибудь с подозрительной физиономией или просто тронь за руку, я бы не пожалел кулака, чтобы выбить этому типу все зубы.
Наконец мы выбрались наружу. И хоть улица была пуста, я ни на секунду не переставал вертеть головой по сторонам и успокоился лишь в машине, да и то только когда она благополучно завелась и мы поехали. Убедившись, что погони нет, я повернулся к Лине.
Ее правая рука прижимала к ране полотенце, а левая поддерживала правый локоть. Она вся дрожала:
— Закрой окно, Шелл. Очень холодно.
Я, оказывается, настолько увлекся мыслями о случившемся, что совершенно не отдавал себе отчета в том, как она одета. Хотя точнее было бы сказать — раздета. Туфли, чулки, черные шортики и едва прикрывающее грудь болеро. И больше ничего. Совсем ничего.
Я поднял стекло:
— Как ты себя чувствуешь? О'кей?
— Все в порядке, Шелл. Только я не привыкла возвращаться домой в таком виде.
— Знаю. Но мы сейчас едем не к тебе домой.
Мы ехали в направлении Голливуда и больше не разговаривали. Я думал. Кому-то придется жестоко поплатиться за сегодняшнее, но перед тем, как этот кто-то сполна заплатит, мне еще нужно многое узнать. Дело принимало самый серьезный оборот, и я бы немало дал за то, чтобы понять, почему Джорджия решилась на убийство и чуть было не утащила с собой в могилу и меня. И, Боже правый, это ведь лишь начало! А кроме того, при чем здесь Трэйси Мартин? И если при чем, то где ее искать?
На бульваре Сансет движения в этот час почти не было, и моим размышлениям никто не мешал. В начале третьего мы свернули с бульвара налево, проехали Вайн, затем вниз через Мэлроуз и выехали к «Спартан-Апартмент-отелю» на Норт-Россмор. Я припарковался через дорогу напротив.
— Где мы? Куда приехали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30