В комнате прогремели еще два выстрела. Первый разбил выходившее во двор большое окно. Оттуда долетал шум футбольного матча; в яростный рев, доносившийся из соседских гостиных, начали вплетаться испуганные крики.
Второй выстрел был направлен в противоположную сторону, в Мики Нери, который в поисках укрытия бросился прочь от коляски.
В голове у Мартелли немного прояснилось, боль слегка отпустила. Коляска перестала крутиться, рвущийся из горла нелепый крик наконец затих. И в этот момент Тони Мартелли понял, что так или иначе все кончено. Предложение Нери не имело никакого смысла. Его ожидала еще более мрачная судьба, и никакие на свете гангстеры не в силах были ему помочь.
На полу корчился Мики Нери и отчаянно кричал. Мартелли подумал, насколько сильно его ранил, и покачал головой.
– Ты орешь, как кролик, – прохрипел он. – Отчего ты так кричишь? От боли? Или от того, что понимаешь, чем все кончится? Ты что, совсем не мужик?
– Старый свихнувшийся козел! – прошипел Мики издалека, куда уже не проникало гаснущее зрение Мартелли. – Я могу тебе кое-что дать. Мы оба можем из этого выбраться.
– Ты ничего не можешь мне дать, – усмехнулся Мартелли. – Больше никто не может мне ничего дать. – Он поднял ружье, зная, что остался только один патрон и это надо иметь в виду, потому что, если он промахнется, Мики Нери выберется отсюда живым, а это уже настоящее преступление.
Но тут он снова закашлялся, и кашлял, кашлял – до тех пор, пока в ушах не начало все громче и громче звучать его собственное дыхание.
Тони Мартелли захлебывался своей кровью, недоумевая, откуда все это взялось и почему доктора никогда не говорили ему, что все кончится именно так. Дробовик по-прежнему лежал у него на коленях, но сил до него дотянуться уже не осталось. А Мики Нери перестал извиваться и смотрел на него с затаенной надеждой. Ничтожного мерзавца даже не ранило.
– Какого черта... – хотел сказать Мартелли, но ничего не получилось, потому что рот его был полон крови, а мозги совсем отключились.
Да еще эта боль...
На сей раз она была совсем другой.
Он взглянул на ружье, покрытое кровью. Его собственной кровью. Сочась у него из груди, она стекала по рубашке.
Он тщетно пытался вызвать в себе прежнюю ярость, чтобы убить.
В дверях показалась женщина – худая, с рыжими волосами и лицом, наводящим ужас.
– Кто ты... – начал Тони Мартелли.
В руке у нее был пистолет, который она держала очень уверенно – словно всю жизнь с ним обращалась.
Мики Нери упал на колени и смотрел так, будто ее сверкающие глаза изливали благодать божью.
Женщина разочарованно покачала головой, встряхнув рыжими волосами.
– Надо делать вот так! – сказала она и, подойдя к Тони Мартелли, холодно улыбнулась ему в лицо, спокойно всадив ему пулю в голову.
* * *
С такой работой нельзя было справиться вручную. Кирпич, стекло и битые камни царапали пальцы Перони, пыль проникала в рот, слепила глаза. Каждый раз, когда они с Фальконе пытались высвободить из-под обломков безжизненное тело Ракеле д'Амато, сверху обрушивалась новая партия хлама. Дом Нери, как и весь остальной мир, стремительно утрачивал свою прочность.
Древнее строение едва держалось, огромная дыра зияла в его чреве. Времени оставалось очень мало. Фальконе из последних сил сражался с деревянной балкой, которая сломалась, словно гнилой зуб, и теперь лежала поперек груди Ракеле. Она не двигалась с места, и Перони казалось, что, может быть, это и к лучшему. В темноте было невозможно увидеть, какая именно часть пострадавшего здания еще удерживалась на оставшихся подпорках. Если они сдвинут с места что-нибудь не то, остатки стены могут обрушиться им на голову.
Он положил руку на плечо Фальконе и с трудом выдохнул:
– Лео! Это безумие. Мы можем все на нее обрушить.
Инспектор продолжал разгребать обломки. Перони грубо потряс его за плечо.
– Лео!
Фальконе остановился. У него был совершенно потерянный вид – Перони никогда не видел его таким, и это угнетало. Фальконе не смел терять присутствия духа. Отдел только-только начинал вокруг него сплачиваться, а заменить его было некем.
– Спасатели уже здесь. Они знают, что делать – это их работа. Может, займемся нашей?
Визжа тормозами, машины продолжали прибывать, пожарные молча обходили место взрыва, оценивая обстановку, медики в ярко-желтых жакетах прикидывали, с чего начать.
– Она дышит, – твердил Фальконе. – Я это вижу...
Стало быть, Ракеле д'Амато пока жива. Перони кивнул в сторону медиков, укладывавших трупы в черные пластиковые мешки.
– Ей повезло. У нас уже минимум трое погибших.
Перони понимал, что могло быть и хуже. Если бы группа захвата не сидела в своем фургоне, а стояла возле него. Если бы эти недоделанные репортеры немного задержались, вынюхивая, что здесь на самом деле происходит. Случившееся не укладывалось у него в голове. Это было заранее спланированное убийство такого масштаба, какого город еще не видел.
Внимательно оглядев Ракеле д'Амато, двое подошедших пожарных крикнули Фальконе с Перони, чтобы те убирались.
– Мы пытались помочь! – возмутился Перони.
– Вот и молодцы, – сказал старший из пожарных, волоча за собой какие-то инструменты, и распорядился принести подъемник. – А теперь уступите нам место.
Пытаясь подавить бешенство, Фальконе на миг закрыл глаза и крепко схватил его за плечо.
– Я здесь отвечаю... – начал он, но что-то в глазах пожарного его остановило.
– Меня не волнует, кто, черт побери, вы такой! – рявкнул в ответ пожарный. – Мы здесь для того, чтобы вытащить этих людей. И помоги вам Бог, если вы встанете у меня на пути!
– Ладно, ладно! – успокаивающе сказал Перони и, мягко взяв Фальконе за руку, повел его прочь.
Но пожарные уже их не слушали. Двое из них осторожно освобождали из-под обломков Ракеле д'Амато, рядом монтировался подъемник и стояли наготове медики.
Фальконе в отчаянии наблюдал за их действиями.
– Джанни! У тебя есть сигареты? Я ведь пытался бросить.
Отряхнувшись от пыли, Перони похлопал ладонью Фальконе. Оба были страшно грязными.
– Этого добра у меня всегда хватает. Пошли со мной. Спасибо, что снова называешь меня по имени. Я-то думал, что до этого уже не дойдет.
Фальконе последовал за ним на другую сторону улицы, где не так воняло дымом и пылью. По булыжной мостовой прогромыхали еще три машины «скорой помощи», остановившись в непосредственной близи от спасателей. Из их ярко освещенных салонов высыпали новые бригады медиков и принялись деловито обследовать место происшествия. Вслед за ними подкатила вереница черных машин. И Фальконе, и Перони понимали, что это значит. Прибыли большие люди, чтобы лично оценить ситуацию: руководители секретных служб, чиновники, начальство из ДИА. Теперь это уже не простое полицейское расследование. Речь идет о терроризме, так что игра получает совсем другое название.
Перони рукавом стряхнул с капота «рено-салун» кирпичные осколки, и они сели в машину. Щелкнув зажигалкой, он передал сигарету Фальконе. Его загорелые руки тряслись. Сделав пару затяжек, он выругался и швырнул сигарету на землю.
– Знаешь, сколько они стоят? – спросил Перони. – В полицейском участке я единственный их честно покупаю. Никакого черного рынка!
– Ну конечно! – фыркнул Фальконе. – Странные у тебя представления о честности! Я этого не понимаю. Ты был единственным человеком в «нравах», кому я мог доверять. А потом сам все разрушил из-за женщины. Почему?
Перони искоса взглянул на Фальконе. Красивый мужчина жесткого, бесстрастного типа. Беспокойство за Ракеле д'Амато было редким проявлением слабости, на миг сделавшее его более человечным.
– Хочу напомнить, что это была очень красивая женщина. Да, проститутка, но давай не будем игнорировать факты. Время от времени люди себя дурачат, Лео. У всех нас есть один сумасшедший ген. Ты убеждаешь себя в обратном. Говоришь себе: послушай, тут все сложнее. Семья. Дети. Думаешь, что можешь глубоко запрятать эти мысли. Но в один прекрасный день, когда ты меньше всего этого ожидаешь, тот самый сумасшедший ген пробуждается и ты понимаешь, что сопротивляться бесполезно. По крайней мере на какое-то время. Потому что, если вздумаешь сопротивляться, будет еще хуже. Ты просто сам себя высечешь. Да ты и сам все это знаешь.
Фальконе посмотрел на другую сторону улицы, на царивший там хаос.
– Бомба, бомба. О чем, черт возьми, думает Нери?
Перони тревожили те же мысли.
– Думаешь, это он? Но ведь у него есть враги. Американец, например.
Фальконе печально смотрел на пожарных, пытавшихся освободить Ракеле д'Амато.
– Зачем же им взрывать пустое здание? Таких дураков не бывает. Нери знал, что мы к нему едем. Мерзавец оставил нам подарок и...
Фальконе пытался мысленно связать концы с концами, и Перони совсем не нравилось видеть его в таких сомнениях.
– Получается полная бессмыслица. Слишком очевидно. От такого уже не отвертишься. Тут нельзя просто снять трубку и подкупить какого-нибудь политика или полицейского, чтобы выйти сухим из воды.
«Это верно, – подумал Перони. – Это конец всей карьеры Нери. Других вариантов здесь просто нет. Точнее, этой акцией Нери возвестил о своем уходе из Рима. Что-то – то ли бумаги на столе убитого бухгалтера, то ли неизвестная нам угроза – убедило его исчезнуть. Он вынужден искать тайное убежище, где итальянское государство его уже не достанет».
Перони вспомнил о мертвом теле, коричневом блестящем трупе, лежащем в морге у Терезы Лупо. Все сходится на нем. Все последующие события связаны с его обнаружением, и они до сих пор не нашли никаких зацепок, позволяющих объяснить появление смертоносных демонов, вырвавшихся из преисподней в тот самый момент, когда разверзся торф неподалеку от Фьюмичино.
Фальконе пристально посмотрел на него, словно приказывая: «Не ври, даже не думай об этом».
– Скажи мне правду: ты считаешь, я с этим не справляюсь? Думаешь, мне это не по плечу?
– Что? – Перони на миг утратил дар речи. – С каких это пор ты стал сверхчеловеком? Это для всех нас круто. – Он махнул рукой в сторону взорванного дома. – Тут весь мир сошел с ума, а не один только Нери.
Со стороны дома раздался какой-то звук – это привели в действие подъемник, с помощью которого должны были вытащить из-под завала Ракеле д'Амато. Пожарные закричали, балки зашатались, стены начали трястись. Вспыхнули огни телекамер: вернулись опрометчиво уехавшие репортеры.
Фальконе встал и начал отряхивать с себя пыль и грязь, собираясь вернуться на место взрыва. Перони удержал его за руку.
– Лео! Ты ничем не поможешь. В каком бы состоянии ни находилась эта женщина, ничего не изменишь. Более того, если она очнется, то придет в ярость, увидев, что ты сидишь возле ее постели, словно верный муж.
– Да неужели? – Фальконе одарил его знакомым холодным взглядом. – Ты так хорошо ее знаешь?
– Я знаю, что она помешана на работе, как и ты. И когда придет в сознание, первым делом спросит, что ты сделал, чтобы поймать тех мерзавцев, которые это сотворили. Если ты поднесешь ей цветы, то получишь ими по физиономии. Разве я не прав?
Фальконе посмотрел на него, и Перони усомнился, правильно ли его понимает.
– Так ты думаешь, что все именно в этом, Джанни? В наших с ней отношениях?
– Не знаю, – пробормотал Перони и понял, что не ошибся. В голове у Фальконе творилось нечто непонятное.
– У нее другой мужчина, – отрезал инспектор. – Она мне сама сказала.
– Да ладно! – не поверил Перони. – Разве она похожа на женщину, у которой есть мужчина? Она просто играет с тобой, Лео. Женщины – они такие.
– Может быть.
Взгляд Фальконе был прикован к тому, что происходило на другой стороне улицы. Люди из черных машин о чем-то совещались. Он хорошо понимал, что должен к ним присоединиться. Ответить на их вопросы, постараться поднять настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Второй выстрел был направлен в противоположную сторону, в Мики Нери, который в поисках укрытия бросился прочь от коляски.
В голове у Мартелли немного прояснилось, боль слегка отпустила. Коляска перестала крутиться, рвущийся из горла нелепый крик наконец затих. И в этот момент Тони Мартелли понял, что так или иначе все кончено. Предложение Нери не имело никакого смысла. Его ожидала еще более мрачная судьба, и никакие на свете гангстеры не в силах были ему помочь.
На полу корчился Мики Нери и отчаянно кричал. Мартелли подумал, насколько сильно его ранил, и покачал головой.
– Ты орешь, как кролик, – прохрипел он. – Отчего ты так кричишь? От боли? Или от того, что понимаешь, чем все кончится? Ты что, совсем не мужик?
– Старый свихнувшийся козел! – прошипел Мики издалека, куда уже не проникало гаснущее зрение Мартелли. – Я могу тебе кое-что дать. Мы оба можем из этого выбраться.
– Ты ничего не можешь мне дать, – усмехнулся Мартелли. – Больше никто не может мне ничего дать. – Он поднял ружье, зная, что остался только один патрон и это надо иметь в виду, потому что, если он промахнется, Мики Нери выберется отсюда живым, а это уже настоящее преступление.
Но тут он снова закашлялся, и кашлял, кашлял – до тех пор, пока в ушах не начало все громче и громче звучать его собственное дыхание.
Тони Мартелли захлебывался своей кровью, недоумевая, откуда все это взялось и почему доктора никогда не говорили ему, что все кончится именно так. Дробовик по-прежнему лежал у него на коленях, но сил до него дотянуться уже не осталось. А Мики Нери перестал извиваться и смотрел на него с затаенной надеждой. Ничтожного мерзавца даже не ранило.
– Какого черта... – хотел сказать Мартелли, но ничего не получилось, потому что рот его был полон крови, а мозги совсем отключились.
Да еще эта боль...
На сей раз она была совсем другой.
Он взглянул на ружье, покрытое кровью. Его собственной кровью. Сочась у него из груди, она стекала по рубашке.
Он тщетно пытался вызвать в себе прежнюю ярость, чтобы убить.
В дверях показалась женщина – худая, с рыжими волосами и лицом, наводящим ужас.
– Кто ты... – начал Тони Мартелли.
В руке у нее был пистолет, который она держала очень уверенно – словно всю жизнь с ним обращалась.
Мики Нери упал на колени и смотрел так, будто ее сверкающие глаза изливали благодать божью.
Женщина разочарованно покачала головой, встряхнув рыжими волосами.
– Надо делать вот так! – сказала она и, подойдя к Тони Мартелли, холодно улыбнулась ему в лицо, спокойно всадив ему пулю в голову.
* * *
С такой работой нельзя было справиться вручную. Кирпич, стекло и битые камни царапали пальцы Перони, пыль проникала в рот, слепила глаза. Каждый раз, когда они с Фальконе пытались высвободить из-под обломков безжизненное тело Ракеле д'Амато, сверху обрушивалась новая партия хлама. Дом Нери, как и весь остальной мир, стремительно утрачивал свою прочность.
Древнее строение едва держалось, огромная дыра зияла в его чреве. Времени оставалось очень мало. Фальконе из последних сил сражался с деревянной балкой, которая сломалась, словно гнилой зуб, и теперь лежала поперек груди Ракеле. Она не двигалась с места, и Перони казалось, что, может быть, это и к лучшему. В темноте было невозможно увидеть, какая именно часть пострадавшего здания еще удерживалась на оставшихся подпорках. Если они сдвинут с места что-нибудь не то, остатки стены могут обрушиться им на голову.
Он положил руку на плечо Фальконе и с трудом выдохнул:
– Лео! Это безумие. Мы можем все на нее обрушить.
Инспектор продолжал разгребать обломки. Перони грубо потряс его за плечо.
– Лео!
Фальконе остановился. У него был совершенно потерянный вид – Перони никогда не видел его таким, и это угнетало. Фальконе не смел терять присутствия духа. Отдел только-только начинал вокруг него сплачиваться, а заменить его было некем.
– Спасатели уже здесь. Они знают, что делать – это их работа. Может, займемся нашей?
Визжа тормозами, машины продолжали прибывать, пожарные молча обходили место взрыва, оценивая обстановку, медики в ярко-желтых жакетах прикидывали, с чего начать.
– Она дышит, – твердил Фальконе. – Я это вижу...
Стало быть, Ракеле д'Амато пока жива. Перони кивнул в сторону медиков, укладывавших трупы в черные пластиковые мешки.
– Ей повезло. У нас уже минимум трое погибших.
Перони понимал, что могло быть и хуже. Если бы группа захвата не сидела в своем фургоне, а стояла возле него. Если бы эти недоделанные репортеры немного задержались, вынюхивая, что здесь на самом деле происходит. Случившееся не укладывалось у него в голове. Это было заранее спланированное убийство такого масштаба, какого город еще не видел.
Внимательно оглядев Ракеле д'Амато, двое подошедших пожарных крикнули Фальконе с Перони, чтобы те убирались.
– Мы пытались помочь! – возмутился Перони.
– Вот и молодцы, – сказал старший из пожарных, волоча за собой какие-то инструменты, и распорядился принести подъемник. – А теперь уступите нам место.
Пытаясь подавить бешенство, Фальконе на миг закрыл глаза и крепко схватил его за плечо.
– Я здесь отвечаю... – начал он, но что-то в глазах пожарного его остановило.
– Меня не волнует, кто, черт побери, вы такой! – рявкнул в ответ пожарный. – Мы здесь для того, чтобы вытащить этих людей. И помоги вам Бог, если вы встанете у меня на пути!
– Ладно, ладно! – успокаивающе сказал Перони и, мягко взяв Фальконе за руку, повел его прочь.
Но пожарные уже их не слушали. Двое из них осторожно освобождали из-под обломков Ракеле д'Амато, рядом монтировался подъемник и стояли наготове медики.
Фальконе в отчаянии наблюдал за их действиями.
– Джанни! У тебя есть сигареты? Я ведь пытался бросить.
Отряхнувшись от пыли, Перони похлопал ладонью Фальконе. Оба были страшно грязными.
– Этого добра у меня всегда хватает. Пошли со мной. Спасибо, что снова называешь меня по имени. Я-то думал, что до этого уже не дойдет.
Фальконе последовал за ним на другую сторону улицы, где не так воняло дымом и пылью. По булыжной мостовой прогромыхали еще три машины «скорой помощи», остановившись в непосредственной близи от спасателей. Из их ярко освещенных салонов высыпали новые бригады медиков и принялись деловито обследовать место происшествия. Вслед за ними подкатила вереница черных машин. И Фальконе, и Перони понимали, что это значит. Прибыли большие люди, чтобы лично оценить ситуацию: руководители секретных служб, чиновники, начальство из ДИА. Теперь это уже не простое полицейское расследование. Речь идет о терроризме, так что игра получает совсем другое название.
Перони рукавом стряхнул с капота «рено-салун» кирпичные осколки, и они сели в машину. Щелкнув зажигалкой, он передал сигарету Фальконе. Его загорелые руки тряслись. Сделав пару затяжек, он выругался и швырнул сигарету на землю.
– Знаешь, сколько они стоят? – спросил Перони. – В полицейском участке я единственный их честно покупаю. Никакого черного рынка!
– Ну конечно! – фыркнул Фальконе. – Странные у тебя представления о честности! Я этого не понимаю. Ты был единственным человеком в «нравах», кому я мог доверять. А потом сам все разрушил из-за женщины. Почему?
Перони искоса взглянул на Фальконе. Красивый мужчина жесткого, бесстрастного типа. Беспокойство за Ракеле д'Амато было редким проявлением слабости, на миг сделавшее его более человечным.
– Хочу напомнить, что это была очень красивая женщина. Да, проститутка, но давай не будем игнорировать факты. Время от времени люди себя дурачат, Лео. У всех нас есть один сумасшедший ген. Ты убеждаешь себя в обратном. Говоришь себе: послушай, тут все сложнее. Семья. Дети. Думаешь, что можешь глубоко запрятать эти мысли. Но в один прекрасный день, когда ты меньше всего этого ожидаешь, тот самый сумасшедший ген пробуждается и ты понимаешь, что сопротивляться бесполезно. По крайней мере на какое-то время. Потому что, если вздумаешь сопротивляться, будет еще хуже. Ты просто сам себя высечешь. Да ты и сам все это знаешь.
Фальконе посмотрел на другую сторону улицы, на царивший там хаос.
– Бомба, бомба. О чем, черт возьми, думает Нери?
Перони тревожили те же мысли.
– Думаешь, это он? Но ведь у него есть враги. Американец, например.
Фальконе печально смотрел на пожарных, пытавшихся освободить Ракеле д'Амато.
– Зачем же им взрывать пустое здание? Таких дураков не бывает. Нери знал, что мы к нему едем. Мерзавец оставил нам подарок и...
Фальконе пытался мысленно связать концы с концами, и Перони совсем не нравилось видеть его в таких сомнениях.
– Получается полная бессмыслица. Слишком очевидно. От такого уже не отвертишься. Тут нельзя просто снять трубку и подкупить какого-нибудь политика или полицейского, чтобы выйти сухим из воды.
«Это верно, – подумал Перони. – Это конец всей карьеры Нери. Других вариантов здесь просто нет. Точнее, этой акцией Нери возвестил о своем уходе из Рима. Что-то – то ли бумаги на столе убитого бухгалтера, то ли неизвестная нам угроза – убедило его исчезнуть. Он вынужден искать тайное убежище, где итальянское государство его уже не достанет».
Перони вспомнил о мертвом теле, коричневом блестящем трупе, лежащем в морге у Терезы Лупо. Все сходится на нем. Все последующие события связаны с его обнаружением, и они до сих пор не нашли никаких зацепок, позволяющих объяснить появление смертоносных демонов, вырвавшихся из преисподней в тот самый момент, когда разверзся торф неподалеку от Фьюмичино.
Фальконе пристально посмотрел на него, словно приказывая: «Не ври, даже не думай об этом».
– Скажи мне правду: ты считаешь, я с этим не справляюсь? Думаешь, мне это не по плечу?
– Что? – Перони на миг утратил дар речи. – С каких это пор ты стал сверхчеловеком? Это для всех нас круто. – Он махнул рукой в сторону взорванного дома. – Тут весь мир сошел с ума, а не один только Нери.
Со стороны дома раздался какой-то звук – это привели в действие подъемник, с помощью которого должны были вытащить из-под завала Ракеле д'Амато. Пожарные закричали, балки зашатались, стены начали трястись. Вспыхнули огни телекамер: вернулись опрометчиво уехавшие репортеры.
Фальконе встал и начал отряхивать с себя пыль и грязь, собираясь вернуться на место взрыва. Перони удержал его за руку.
– Лео! Ты ничем не поможешь. В каком бы состоянии ни находилась эта женщина, ничего не изменишь. Более того, если она очнется, то придет в ярость, увидев, что ты сидишь возле ее постели, словно верный муж.
– Да неужели? – Фальконе одарил его знакомым холодным взглядом. – Ты так хорошо ее знаешь?
– Я знаю, что она помешана на работе, как и ты. И когда придет в сознание, первым делом спросит, что ты сделал, чтобы поймать тех мерзавцев, которые это сотворили. Если ты поднесешь ей цветы, то получишь ими по физиономии. Разве я не прав?
Фальконе посмотрел на него, и Перони усомнился, правильно ли его понимает.
– Так ты думаешь, что все именно в этом, Джанни? В наших с ней отношениях?
– Не знаю, – пробормотал Перони и понял, что не ошибся. В голове у Фальконе творилось нечто непонятное.
– У нее другой мужчина, – отрезал инспектор. – Она мне сама сказала.
– Да ладно! – не поверил Перони. – Разве она похожа на женщину, у которой есть мужчина? Она просто играет с тобой, Лео. Женщины – они такие.
– Может быть.
Взгляд Фальконе был прикован к тому, что происходило на другой стороне улицы. Люди из черных машин о чем-то совещались. Он хорошо понимал, что должен к ним присоединиться. Ответить на их вопросы, постараться поднять настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58