Но поторопитесь, думаю, этой ночью у нас будет много работы.
В ответ собеседник просто бросил трубку. Святой усмехнулся и вернулся к своему столику, чтобы обдумать меню. Со времени его пикника с Лили прошло немало времени, причем с разнообразными физическими нагрузками, так что на аппетит ему жаловаться не приходилось. К счастью, обильный ужин в этот поздний час не противоречил южным традициям.
Он уже добирал корочкой хлеба остатки самого душистого "лепро ин сальми", когда услышал неповторимый рев своего чудовища и увидел Понти, раздвинувшего ленточную штору. Саймон махнул ему рукой, приглашая занять место напротив, где уже стоял чистый бокал и графинчик вина.
– Я пришел сюда не для того, чтобы пьянствовать, – сказал детектив, наполнив себе бокал и отпив половину. – Рассказывайте поскорее, что случилось.
– Ну, кроме всего прочего, я получил по голове, меня похитили, в меня стреляли, за мной гонятся, и все это дела той банды, которой следовало бы уважать вашу почтенную организацию. Но, полагаю, вас не интересуют мои личные дела. То, что вас, по-моему, заинтересует, касается существования кастелло, или палаццо, где вы сможете найти, если поторопитесь, богатый набор главарей известного общества, собравшихся на пленарное заседание вместе с самим предводителем, имя которого Паскуале.
Хотя они и разговаривали вполголоса, чтобы их не было слышно с соседних столиков, осторожность по-прежнему требовала оперировать условными выражениями.
– Я знаю об этом сборище все, – сказал Понти, – все, за исключением места. Где это?
– Не знаю, как вам объяснить, но могу вас туда отвезти. – Саймон наполнил бокалы. – Но вы меня удивляете: оказывается, вы больше знаете об этой организации, чем во время нашего последнего разговора.
– Мне бы следовало заявить, что это благодаря напряженным и тайным поискам, но я слишком скромен. Всему этому я обязан изучению одного из объектов, оставленного в вашей машине, того, который должен был сделать большой "бум"! Вы помните, что на пластике осталась своего рода подпись. Я сам ее сфотографировал и проверил по картотеке, пока сотрудник был на обеде. Судьба для разнообразия мне улыбнулась, и я выяснил, что отпечатки принадлежат местному торговцу по имени Никколо, который уже обвинялся в торговле подобными вещами, но вышел сухим из-за недостатка доказательств. Я пригласил его в кабинет и имел с ним беседу.
– Но эти люди никогда ничего не говорят. Омерта, и все такое. Вы сами меня убеждали, скорее умрут, чем заговорят.
– Это правда. Но бывают и исключения, обычно это женщины. В 1915 году некая Франчески Серио обвинила четверых таких молодцев в убийстве ее сына. Они получили пожизненное заключение. В 1962 году уже другая. Роза Риккобоно, которая из-за вендетты потеряла мужа и троих сыновей, дала нам список двадцати девяти человек, обвинив их в рэкете. Эти женщины, которыми двигала любовь или горе, не испугались кары. Если речь о Никколо, я использовал другой аргумент. На меня снизошло вдохновение.
– Нашли что-то худшее, чем смерть?
– Для него – да, ибо пытка стала бы бесконечной.
– Тогда рассказывайте.
– Я одел в белый халат старичка, который у нас убирает. Очень солидный дедуля, но котелок не варит, и выложил перед ним набор мясницких ножей и противогазовую маску. Сказал Пикколо, что дадим ему легкий наркоз, но если не скажет... – Понти нагнулся и начал говорить еще тише, каким-то замогильным шепотом, – то, проснувшись, обнаружит, что его кастрировали.
Саймон взглянул на него с нескрываемым уважением.
– Я сразу, с первой встречи, почувствовал в вас искру гения, – откровенно сказал он. – И Никколо заговорил?
– Среди членов организации давно ходит слух, что дон Паскуале по состоянию здоровья вынужден отойти от дел. А когда предводитель уходит, главари собираются, чтобы выбрать наследника. В такой критический момент организацию охватывает своего рода слабость, и у нас есть шанс ее использовать. Все, что мне было нужно, это место сбора. Если вы его знаете, можем начинать. Пошли?
Спокойный, сдержанный голос детектива резко контрастировал с напряжением и спешкой, отражавшимися на его живом лице. Святой вопросительно поднял бровь, потом передумал.
– Как вам угодно, Марко, – согласился он и поискал взглядом официанта. Через несколько минут они уже были на улице, где за поворотом их поджидал сверкавший шедевр маэстро Этторе, но когда Саймон машинально хотел занять место водителя. Понти вежливо воспрепятствовал этому:
– Позвольте мне. Так будет лучше, поскольку я знаю дорогу.
– Куда?
– То, что я узнал от Никколо, было достаточно интересным, чтобы отправить заранее заготовленный рапорт в Рим, и в результате на Сицилию примчался отряд отборных берсальеров. Я хотел иметь под рукой силу, на которую мог бы рассчитывать и которой мог бы воспользоваться, как только получу недостающую информацию. Теперь дело за вами.
– Значит, дорогу знаю только я?
– Но не туда, где размещен отряд.
Саймон кивнул и пошел вперед, чтобы завести мотор ручкой. Мотор завелся с пол-оборота, гораздо быстрее, чем от электростартера, потом Саймон сел рядом с водителем.
– Вы хотите действовать, минуя полицию? – спросил он, когда машина рванулась вперед.
– Я – полиция, – сказал Понти. – Но я не знаю, кому можно доверять. Попробуй я действовать через них, началась бы суматоха и операция бы увязла. К моменту прибытия на место в кастелло никого бы не было. Об этом я знал еще до приезда на Сицилию, и уже в Риме было договорено, чтобы берсальеры ждали наготове, когда бы они ни понадобились.
– И вы уверены, что на них можно положиться?
– Абсолютно. Только командир знает их задачу, а его люди целиком ему преданы и готовы за ним хоть в пекло. Пока что можно рассчитывать, что мафия не проникла в их ряды, к тому же им нравится идея расправиться с этими канальями. А теперь расскажите мне обо всем, что произошло.
4
Понти за рулем оказался неробкого десятка и так разогнал огромную машину, что другой пассажир давно бы уже машинально нажимал двумя ногами на тормоз и шептал молитвы; но Святой был фаталистом и обладал к тому же стальными нервами, так что во время езды сумел рассказать свою историю не прерываясь и не теряя нить. Единственное, о чем он умолчал, это некоторые детали личного характера, которые, как он полагал, не заинтересовали бы Понти и не повлияли бы на характер предстоящей акции.
– Итак, – закончил он, – они должны все еще быть убеждены, что оцепили меня в Чефалу, и, даже найдя Лили, подумают, что я еду в Катанью. Но никак не могут догадаться, что пора спешно покидать свою штаб-квартиру. По их мнению, я все еще занят спасением своей шкуры. И Алю никогда в голову не придет, что мы с вами задумали.
– Я тоже постарался, – сказал Понти, – издал приказ, в котором потребовал доставить вас для допроса под видом розыска по политическим мотивам. Сделал это для того, чтобы напасть на след и одновременно обезопасить вас от усердия какого-нибудь дурака полицейского, который, заполучив вас, решил бы, что поймал обычного преступника. Я убедился: если речь идет о политике, полиция предпочитает действовать осторожно.
– Когда я вспоминаю свои нашумевшие резкие высказывания о полицейских, – сказал Святой, – у меня перехватывает горло от волнения из-за вашей заботы обо мне. Никому бы и в голову не пришло, что вами руководят высокие мотивы.
– Всего один мотив. Показать этим фамуллоне, что право сильнее их. И у меня есть возможность это сделать.
Коварная горная дорога закончилась у ограды из колючей проволоки, у прохода в которой стоял часовой с карабином и штыком. Он преградил им путь, а когда Понти назвал себя, откуда-то из темноты вынырнул молодой офицер и отдал честь.
– Иль маджоре ля спетта, – сказал он. – Машину оставьте здесь.
Единственным освещением был фонарь у въезда и свет фар их машины, и, когда те погасли, они шли, спотыкаясь в колеях, пока из темноты не вынырнули неясные формы какого-то здания. Открылись двери, бросив яркий луч света; потом вошли в голый деревянный барак.
– Понти, – сказал старший офицер в расстегнутой полевой форме, пожимая детективу руку, – хорошо, что мы, наконец, займемся делом. Все готово. Когда выезжаем?
– Сейчас. Это синьор Темплер. Он знает места, куда мы направляемся. Майор Оливетти.
Командир повернулся к Саймону и завершил процедуру знакомства стальным рукопожатием. Макушка его лысого черепа едва доставала подбородка Саймона, зато грудная клетка была, как бочка, а плечи – как древесный пень. Правая сторона его лица была покрыта паутиной шрамов, выделявшихся на смуглой коже, а черная повязка закрывала глаз, что придавало бы ему угрюмый вид, если бы не веселый блеск уцелевшего глаза.
– Пьячере. Слышал о вас, мистер Темплер, и рад, что вы с нами. Здесь все карты Сицилии, самые подробные. Можете показать, куда нам предстоит двигаться?
– Думаю, да, – сказал Саймон, склоняясь над столом. – Эта дорога немощеная, – провел он ногтем линию вниз от цели. – Я не был на верхнем ее участке, но их машина спускалась без проблем. Ничего не знаю о другой дороге, отмеченной на хребте горы.
Оливетти с профессиональной дотошностью изучал местность.
– Существует риск, что по обе стороны расставлена стража, которая неминуемо предупредит их при нашем приближении. Вы сказали, что спустились со скалы в темноте. Могли бы наши люди взобраться наверх?
– Даже альпийским стрелкам пришлось бы применить крючья, а их забивание наделало бы слишком много шума. Я спускался только от безвыходности, а местами просто падал, соскальзывал, надеясь, что все обойдется.
– Можно развернуть моих людей в цепь вот отсюда и двинуться пешком, но тогда я не могу гарантировать, что доберемся затемно.
– Судя по тому, что я знаю, у этой компании нет причин сматывать манатки среди ночи, – сказал Понти. – Но нужно признать, что с каждым часом, пока ловушка не захлопнута, шансы найти ее пустой все увеличиваются.
– Могу я кое-что предложить? – спросил Святой.
– Разумеется. Вы единственный, кто видел эту местность при дневном свете.
– Думаю, стоит делать ставку на скорость, а не на скрытность. Разумеется, надо блокировать все телефонные линии, иначе какой-нибудь член мафии наверняка успеет предупредить кого надо. Но потом жать изо всех сил, ни на что не обращая внимания. Ваш отряд наверняка моторизован, майор?
– Танков, правда, нет, но есть грузовики и вездеходы.
Саймон показал на обе дороги, ведущие к убежищу мафии.
– Значит, если вы разделите их на две группы и пошлете каждую по своей дороге, чтобы они встретились наверху, то они, начав движение, заблокируют этой банде оба пути к отступлению, если они, разумеется, еще тут. Но если сориентируются, что они окружены, они станут решать, сражаться или сдаться. Вы готовы принять бой?
– Я только этого и жду! – рявкнул Оливетти и так грохнул кулаком по столу, что тот еле выдержал. – Если Понти уполномочен...
– В том все и дело, – согласился Саймон, оборачиваясь к детективу. – Как, по-вашему, оправдано ли начало подобной операции?
Понти оскалил зубы.
– Да, если вы меня не обманываете и не хотите подложить мне свинью. Ибо в таком случае я лично позабочусь, чтобы вам досталось похуже, чем я обещал Пикколо. На основании ваших показаний их можно обвинить в чем угодно: нападение, похищение, покушение на убийство. Кроме того, существует возможность очень серьезного обвинения в преступном заговоре, который подразумевается в случае подобного сборища лиц известной репутации. Но лучше всего было бы кому-то из них открыть по нам огонь. Тогда больше ничего не понадобится.
– Ну, тогда решено, – с энтузиазмом заявил Оливетти. – Техники отправятся вперед, парами на мотоциклах. Потом первый и второй взводы.
Его подчиненные столпились, чтобы увидеть на карте пункты, на которые он показывал, развивая свой план.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28