А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

когда съел ее, то горько стало во чреве моем.
И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах и языках и царях многих…
– Фрэнк… – Плеча коснулась ледяная рука Блетчера. – Фрэнк, мы нашли подвал. Там… Просто в голове не укладывается…
Блэк, не оглядываясь, глухо ответил:
– Я знаю, что ТАМ. Только не понимаю одного, почему она ничего не слышала и не видела.
– Мы слепы к грехам своих детей, предпочитаем их не замечать. Когда он приводил туда украдкой очередного мальчика, она включала музыку погромче. Когда он зашивал им глаза и рот, она уходила в церковь на службу. К ее возвращению обычно все заканчивалось. Он очень боялся, что она узнает обо всем…
Фрэнк положил Библию на полку и вышел на кухню, где по-прежнему, поскуливая от боли, раскачивалась старая женщина.
Поистине странна любовь человеческая. Мы слепы к грехам своих детей, но мы также слепы к грехам родителей.
Он подошел и сел рядом, желая пробиться сквозь стену недоверия и шока. Он хотел задать один-единственный вопрос:
– Почему?
И вместе с ним этот вопрос мертвыми призраками задавали Пандемия и ее маленькая дочь, сожженный Джо и еще несколько изуродованных мальчиков, чья вила была лишь в том, что они повстречались на пути нежити, которая хотела стать человеком Но в каждой случайности есть своя закономерность. Француз ощущал себя другим, и в этом была его ошибка.
– Почему?
Из-под пластмассовых дешевых очков взглянули выцветшие от старости глаза Француза:
– Ты… ничего… не сможешь… остановить…
Прочь отсюда! Прочь из дома, насквозь пропахшего безумием и разложением человеческой плоти и духа. Они вышли, Блэк и Блетчер.
– Слава богу, Фрэнк, ВСЕ наконец закончилось. У меня опять будет тридцать четыре убийства в год и хорошая раскрываемость. А мои парни поедут домой и выспятся.
– Ты не прав, Боб, ты опять не прав. ВСЕ только начинается. На пороге – Тысячелетие. Знаешь, что говорится в Библии по этому поводу: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее, пожелают умереть, но смерть убежит от них».
Так что все еще начинается…
***
… И когда Он снял седьмую лось безмолвие на небе…..
ГЛАВА 24
Прошло несколько дней. Газетная шумиха, как и предсказывал Фрэнк, благополучно улеглась. Итоги расследования были подведены. Боб Блетчер награжден. В Сиэтле вновь активизировалось общество свободных журналистов, которое мгновенно потребовало защиты чести и достоинства для каждого приверженца свободной любви. Гомосексуалистов поддержали лесбиянки, сестры по пороку. Так что начало весны обещало быть на редкость интересным и неожиданным. Добропорядочные граждане, смаковавшие подробности зверских убийств, переключились на другие события, благо их в большом городе каждый день случается немало. Удаленные кварталы вздохнули с облегчением. Некоторое время можно было спать спокойно – до нового маньяка и новых жертв. Их тоже бывает немало на улицах Сиэтла, в котором все продается и все покупается.
Кэтрин стояла в кухне, торопливо допивая утренний кофе. Фрэнк ушел из дома совсем рано, сославшись на какое-то срочное задание и оставив ее одну с Джордан, которую днем раньше выписали из больницы. Они все еще ждали результатов обследования. Было проведено огромное количество анализов, но при этом врач заверил Кэтрин и Фрэнка, что в настоящий момент Джордан ничто не грозит.
– С детьми такое иногда случается, – сказал им врач при последней встрече. – И я знаю, как это ужасно для родителей: наблюдать подобный приступ, его последствия. Но если это связано с чем-то конкретным – например, с высокой температурой, – приступ подобного рода не является серьезным основанием для беспокойства. Тем не менее мы дождемся результатов анализов, чтобы убедиться в том, что ничего опасного нет.
Джордан вернулась домой.
А на следующее утро у Кэтрин было назначено собеседование по поводу устройства на работу – собеседование, которое она могла пропустить, если Фрэнк не вернется вовремя.
Она поставила кофейную чашку, в сотый раз поправила юбку и пригладила волосы, аккуратно заплетенные в непривычную для нее косу. Уверенная в себе молодая женщина.
Настоящая бизнес-вумен. М-да, домохозяйка из Кэтрин, конечно, хорошая, но она не хотела сидеть дома, вздрагивая от звонков и шагов на крыльце. На работе – этого не замечаешь. Там все гораздо спокойнее.
Кэтрин взяла со стола золотые сережки, лежавшие рядом с копиями ее резюме и теми материалами о будущей работе, которые рекрутинговое агентство направило ей, когда они еще жили на прежнем месте, в округе Колумбия.
– Кэтрин!
Она обернулась и увидела Фрэнка, просунувшего голову в дверь, которая вела в столовую. Вид у него был веселый и заговорщицкий.
Она улыбнулась.
– Я рада, что ты вернулся, – я опаздываю на собеседование.
Она вдела сережки в уши и оглянулась на мужа.
Фрэнк продолжал стоять на том же самом месте, так что ей была видна только его голова. Выражение облегчения на ее лице сменилось любопытством.
– Ты что там делаешь, Фрэнк?
– Где Джордан? – прошептал он в ответ.
– Она наверху, в своей комнате. А почему шепотом? Что случилось, Фрэнк?
Убедившись в том, что путь свободен, он распахнул дверь и вошел в кухню. Из-под куртки выглядывал маленький рыже-белый клубок шерсти.
– О боже! – Кэтрин восхищенно всплеснула руками и бросилась к мужу, выхватывая у него из рук очаровательного щенка.
Щенок заскулил и потянулся к ней, норовя слизать тщательно наложенную косметику.
– Это колли. Говорят, они все произошли от бассетов. Как ты и хотела.
Он взял щенка из ее рук и жестом показал, чтобы она шла наверх первой. Дойдя до верхней ступеньки, он услышал возбужденный голос Джордан:
– Что это? Ну, мама, ну, скажи мне! Что за сюрприз?
– Закрой глазки, дорогая, давай-давай. Это специальный подарок для нашей девочки за то, что она так храбро себя вела.
Притаившийся за дверью Фрэнк заглянул внутрь, чтобы убедиться, что Джордан закрыла глаза.
Девочка сидела в постели, все еще в пижаме и с игрушечным бульдогом на коленях. Глаза плотно зажмурены.
Стоявшая возле кровати Кэтрин кивнула Фрэнку.
Он вошел.
– Мне кажется, что кто-то подглядывает, – пожурила дочь Кэтрин.
– Что, что это? – задыхаясь от волнения, закричала Джордан.
Фрэнк неслышно пересек комнату и положил щенка ей на колени.
Глаза Джордан широко распахнулись. Она завизжала от восторга, когда щенок устремился к ней, пытаясь лизнуть в лицо:
– Ой, папочка!!!
Фрэнк присел на кровать и улыбнулся;
– Только у него пока нет имени.
– А можно мне дать ему имя?
– Конечно! Он же теперь твой, не так ли? Щенок сверился у Джордан на руках. Она счастливо вздохнула:
– Ах, папа, я уже так сильно его люблю! Кэтрин с деланным недовольством буркнула:
– Это слишком для моей косметики! Тушь поползла… Я сейчас.
Фрэнк остался в спальне дочери. Сквозь окно под косым углом падал солнечный свет. По дому растекался запах свежего кофе. И Фрэнк почувствовал себя совершенно счастливым человеком.
– Ну, я думаю, что надо оставить вас вдвоем, – произнес он, и глаза его непроизвольно увлажнились, как и у Кэтрин.
Он потрепал Джордан по ноге, взъерошил щенячью шерстку и вышел. Заглянул в ванную, где Кэтрин поправляла макияж:
– Удачи на собеседовании. Ты справишься. Ты же знаешь главный секрет женских побед, не так ли, дорогая?
– Спасибо. Все ведь действительно будет хорошо, правда, Фрэнк? Ведь все это… – она развела руки, точно обнимая и Фрэнка, и маленькую девочку в спальне с тявкающим щенком, и этот райский желтый дом, – …все это только начало?
– Полагаю, ты права!
Спустившись по лестнице, он остановился, чтобы собрать валявшуюся на полу у входной двери почту. Перебирая рекламные листовки, журналы, плакаты и счета, которые продолжали пересылать с прежнего места жительства, вдруг запнулся, наткнувшись на нечто.
Это – письмо, адресованное ему. Имя аккуратно напечатано на конверте вместе с их почтовым адресом:
Фрэнк Блэк, 1910 Эзекилъ Драйв.
Без обратного адреса.
Сердце бешено заколотилось, когда он вскрыл конверт и нащупал внутри знакомую скользкую поверхность, там были фотографии.
Прежде чем он успел достать их, по лестнице быстро сбежала Кэтрин.
– Я полагаю, тебе будет чем заняться – там, наверху, – объявила она, кивая в сторону второго этажа.
– Хорошо, – оцепенело произнес Фрэнк. Кэтрин подхватила свою сумочку и портфель:
– Пожелай мне удачи! – и осеклась:
– Что-то случилось?
– Ничего… Будь осторожна, хорошо?
– Буду!
Когда ее машина отъехала, он снова опустил глаза на конверт. Достал фотографии…
Это были снимки Кэтрин и Джордан.
Вот они обе на заднем сидении «чероки».
Вот Джордан в детском сидении.
Вот Кэтрин, немного не в фокусе, входит куда-то сквозь вращающуюся дверь, спеша укрыться от дождя.
Вот расплывчатый снимок головы Джордан.
И вот последняя фотография: Кэтрин и, Джордан сняты на улице, через просвет в плотной колонне машин. Они держатся за руки, дожидаясь зеленого сигнала светофора.
Фрэнк почувствовал знакомое давление в основании черепа. Прерывисто дыша, дрожащими руками поднес фотографию к самым глазам.
И увидел…
Позади хрупких фигур жены и дочери, на заднем плане – ярко-желтая автомашина, дверца которой украшена оптимистической рекламой:
Служба такси Сиэтла:
Мы всегда найдем Вас, Где бы Вы ни были!"

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26