Я боролась с соблазном сказать, что всю работу по дому проделала миссис Мэллой, а я целый день валялась на диване и трескала «Шоко-Слабит». А не одета потому, что в химчистке потеряли все мои платья от Кардена. Но от проявления подлой трусости меня спасла Пуся: мельчайшая представительница семейства псовых обежала холл, ткнув носом в каждый угол, на морде у нее застыло презрительное выражение: «Ну и дыра!»
– Исаак! Эта суматоха вредна для собаки!
– Нечего с ней миндальничать, не то она начнет требовать завтрак в постель! – Папуля говорил суровым тоном, но борода его умиленно подергивалась.
– Ну все, хватит. – Мамуля, которая полжизни провела в церкви, сноровисто упала на колени и схватила Пусю в объятия. – Не надо нам было приезжать! Переезд доконал мою бедняжку, а теперь еще и у Элли проблемы, Бена и детей нигде не видно… Нам остается лишь попрощаться и вернуться в Лондон.
Мальтийской болонке под хвост все мои надежды на мирное воссоединение семьи. Будь у меня под рукой скрипка, я бы сыграла похоронный марш. Ну уж нет, такого удовольствия я Пусе не доставлю! Ее присутствие, разумеется, требовало оркестра под управлением Моцарта, не меньше! Вырвавшись из объятий Мамули, Пуся склонила морду набок, словно решила похвастаться передо мной своим профилем. Мерзкая шавка явно пыталась вынюхать моего кота Тобиаса, который притаился под складным столом. Надо отдать должное этой проныре, она больше не казалась траченной молью муфтой, которую напоминала, когда Папуля спас ее от бродяжничества. Теперь Пуся выглядела так, словно Мамуля связала ее крючком и прополоскала в отбеливателе. Мне мерещится или собачонка и в самом деле предпочитает «Шанель № 5»? Небось когти у нее накладные, а своим приятелям Пуся хвастает, будто ее зовут Анастасия и она с семьей в революцию бежала с царской псарни.
– Не хотите чайку? – проворковала я, когда Мамуля вскочила с колен.
Можно было подумать, будто я предложила яду. Сорочьи глазки Магдалины потемнели, волосы под береткой встали дыбом, она перекрестилась дрожащей рукой и ткнула пальцем куда-то в сторону кухни.
Временами я соображаю несколько туговато. Оглянувшись, я не увидела ничего страшного. Честно говоря, моему взору открылась сцена, от которой всякая любящая бабушка должна просиять в улыбке. Мой обожаемый Тэм, похожий на картинку из детской книжки, проковылял в прихожую. Личико у него разрумянилось в тон красному свитеру. Размахивая куклой, Тэм удирал от сестрицы, явно покушавшейся на его игрушку. О небеса! Только не это! Сердце мое остановилось. Никакая это не кукла, а святой Франциск!
– Я все объясню… – начала я.
– Да не кипятись ты, Магдалина! – Папуля прервал жуткую мизансцену и шагнул к Тэму. – Ну-ка, внучок, покажи дедушке ляльку…
Мой ненаглядный малыш, благослови его Бог, протянул статуэтку деду, но тут же хихикнул и сунул голову святого в рот.
– Как ты можешь смеяться, Исаак! – возмущенно прошептала Мамуля. – Ты бы совсем по-другому запел, если бы Элли дала ребенку вместо леденца Моисея…
– Но я не давала Тэму святого Франциска! Как защитница животных… – Я отвела глаза, потому что выражение Пусиной морды явно говорило: «Врунья ты подлая!» – Как защитница животных, я всегда почитала святого Франциска и хотела только помыть его…
Истинно глухие – те, кто не желает слушать. Мамуля молитвенно сложила ручки и возвела очи к небесам.
– Я подарила статуэтку вам с Беном на свадьбу…
– Это было так мило с вашей стороны! Дверь кухни распахнулась, и показалась миссис Мэллой во всей своей красе.
– Ага, еще одним пылесборником больше для бедной миссис X.! – пророкотала она. – Потому как, ступив на порог Мерлин-корта, я просто и ясно сказала, что не чищу канализацию, не убираю чердаки и, уж конечно, не мою надгробия!
Столь неслыханное кощунство обратило Мамулю в соляной столп. Папуля, напротив, весьма заинтересовался миссис Мэллой. То ли из-за ее батистового декольте, то ли потому, что его вера запрещала почитать гипсовых идолов, светящихся в темноте, – ему одному ведомо.
Недолго, однако, наслаждался он лицезрением миссис Рокси Мэллой – за ее спиной возник мой кузен Фредди с Эбби на руках. Моя кроха с золотыми кудрями и алым ротиком была восхитительна! Зато Фредди выгладел так, словно его целый день жевала кошка. Тощая косица растрепалась, бороденка была всклокочена – чувствовалась опытная рука моих детишек, – на футболке темнели следы завтрака.
– Прости, кузиночка! – Фредди ухмыльнулся гостям. – Не ожидал такого коварства от Тэма, этот маленький хитрюга умудрился ускользнуть от меня.
Возразить я не успела, поскольку мой сын атаковал ноги деда. Миссис Мэллой всплеснула руками и исчезла в кухне, вероятно, чтобы подкрепиться глотком-другим из бутылочки миссис Корнишон.
– Кто этот ужасный человек?! – Трепещущий перст Мамули указывал на Фредди.
– Мой любимый кузен.
– О-о… Как говорит мистер Джонас из соседнего дома, в семье не без урода…
Чтобы скрыть смущение, Папуля подхватил на руки Тэма, который совершенно потерял интерес к святому Франциску и швырнул статуэтку на пол.
Нет, Фредди не оскорбился на слова Мамули, он лишь поскучнел и принялся подбрасывать Эбби к потолку.
– Сто лет не слышал такого комплимента в свой адрес! Прямо на душе потеплело. – Фредди скосил глаза на Мамулю. – Спасибо, тетушка Мэгги. Не возражаете, если я буду называть вас тетушкой?
Мамуля онемела. Кузен пнул багаж гостей.
– Хочешь, я отнесу эти тюки наверх?
– Спасибо, Фредди, ты сама доброта! – с чувством ответила я. – Но думаю, мы сами управимся.
– Да брось ты, кузина! – Фредди великодушно отмахнулся свободной рукой. – Я за них и гроша не возьму. Это же наши родственники!
Магдалина ахнула.
– Исаак, мы слишком зажились на этом свете! Увези меня обратно в Лондон, я хочу немедленно увидеться с отцом О,Грэди!
Чтобы он признал недействительным брак ее сына? Будь я одной из тех женщин, что умеют красиво рыдать, прямо сейчас и сотворила бы фонтан слез. Увы, совершенно сухими глазами я наблюдала, как Папуля передает Тэма Фредди. Кузен сообщил, что, так уж и быть, он помоет детишек – здесь он все равно что дорогое, но бесполезное украшение. Не успели Фредди и дети исчезнуть, как Пуся решила, что про нее совсем забыли. Она выскочила на середину холла и сделала лужу размером с Атлантический океан.
– Чертова псина! – взревел Папуля. Магдалина немедленно вступилась за любимицу:
– Она просто отмечает границы своих владений – вы ведь все еще держите кота?
Тон Мамули недвусмысленно давал понять, что в пакости Пуси виновата только я.
– Ну да, мы его любим.
Я осторожно попятилась от потопа, который грозил залить весь первый этаж. Нечего надеяться, что миссис Мэллой появится с ведром и тряпкой, ее должностная инструкция не включала уборку за собаками.
– Пуся не жалует кошек, – смягчившись, пояснил Папуля.
Он явно простил маленькую дрянь, которая мастерски состроила скорбную мину и понурила голову. Пакостница наверняка умела красиво рыдать – в отличие от некоторых.
– Нет, это не так, – сорочьи глазки Мамули уставились на меня, – просто у нее аллергия на кошек.
– Какая жалость, – пробормотала я. – Но нет худа без добра: маленькая га… гостья явно чувствует себя здесь как дома, иначе не стала бы метить границы… поэтому вы должны остаться хотя бы ради нее, тем более что… – Я выдержала паузу. – Мы с Беном вас очень любим. Мамуля, я приготовила для вас сюрприз: пригласила на обед вашу старинную подругу Беатрис Таффер!
Надо было поосторожнее с радостными вестями. Магдалина, казалось, вот-вот лопнет от распиравших ее чувств.
– Что ты сделала?!
– Ну я же сказала…
– А я, кажется, сказала в прошлый наш визит, что мы с Беатрис не виделись почти сорок лет!
– Я знаю.
– Но ты не знаешь, – Мамуля готова была взвиться в небеса, как ракета, – что мы расстались с ней после чудовищного скандала!
– Господи помилуй!
Уголком глаза я заметила, что Пуся углядела под складным столиком Тобиаса и теперь воевала с ним из-за святого Франциска. Судя по всему, она приняла Франциска за кость, которую следует припрятать, чтобы ни одна живая душа не нашла. Мамуля даже не заметила схватку бессловесных тварей – до того была потрясена.
– Да уж, Магдалина закатила тогда Беатрис скандал века!
Лицо Папули было непроницаемо, но в голосе сквозило скрытое веселье: он просто обожал скандалы. А я нет… В животе у меня похолодело.
– Но прошло уже столько лет… Миссис Таффер наверняка все забыла… – пролепетала я. – Как я поняла со слов ее невестки, старушка совсем сдала… Может, что прошло, то быльем поросло, а?
– Скорее твоя задница быльем порастет! – отрезала Мамуля.
Глава третья
Слабое утешение, но Мамуля была слишком расстроена, чтобы немедленно умчаться на железнодорожную станцию. С той минуты, как они с Папулей удалились наверх, а Пуся смылась в синюю даль со святым Франциском в зубах, меня обуревал соблазн броситься на грудь железному Руфусу и как следует выплакаться в его чугунную жилетку. Но мне требовалось дружеское участие, поэтому я предпочла подбитое ватой плечо Рокси Мэллой.
Фредди, который обожает зрелища, с удовольствием бы полюбовался на меня в тот момент, но он купал малышей на ночь. Подтерев за Пусей Атлантический океан, я побрела на кухню. Оказалось, миссис Корнишон уже отбыла и некому поитъ меня целебным вином из одуванчиков. Но лицезрение миссис Мэллой, задравшей ноги на каминную решетку и мусолившей книжку в цветастой обложке, способно согреть любое сердце.
Я не стала выговаривать Рокси, что она читает в рабочее время. Всем нам требуется отдых от трудов дневных. Здесь, в сердце дома, у очага, я облегчу свою усталую грудь от печалей и салфеточек, упорно лезших из лифчика.
– А, вот и вы, миссис X.! – Рокси подняла на меня наштукатуренные веки. – И куда вы подевали ваших гостей?
– Они наверху, у себя в комнате.
– Надеюсь, вы их надежно заперли?
– Не шутите так, прощу вас! – Я попыталась улыбнуться, но вместо улыбки вышла слезливая гримаса. – Мамуля даже не разрешила мне помочь поднять чемоданы. Сказала, что я и без того измучена.
– Наконец-то до нее дошло…
– Вы не поняли. Она в бешенстве от того, что я пригласила на обед Беатрис Таффер.
– Правильно люди говорят, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. – Миссис Мэллой с шелестом перевернула страницу, и я простила ей равнодушный тон.
Даже если бы газовая плита грозила взлететь на воздух, я все равно не бросила бы захватывающую книгу. Например, «Винни-Пуха» на том месте, когда Пятачок чуть не вывалился из окошка во время потопа.
– Мамуля потребовала, чтобы я позвонила и отменила свое приглашение, но не могла же я нахамить бедной старой женщине!
– У меня просто сердце разрывается от жалости, миссис X., но я как раз… тут самое интересное… так что извините.
– Не буду вам мешать, миссис Мэллой.
– Хотите, почитаю вам вслух? – предложила добрая душа.
Я тут же растаяла. Есть что-то очень ободряющее в чтении вслух – сразу вспоминается детство. Присев на край стола, я улыбнулась.
– Валяйте!
Рокси смачно облизнулась и звучным, низким голосом, достойным шедевров мировой классики, принялась читать:
– «Лежа на смятых простынях под москитной сеткой, сэр Эдвард пересохшими от страсти губами шептал имя возлюбленной: „Летиция! Летиция!“ Он снова вспомнил, как, нагая, она выходила из бассейна в гареме, и застонал от мучительного желания, прижимая к груди свое напряженное мужское естество…»
Я едва не рухнула со стола.
– Прижимая – что?!
– Подумать только, – задумчиво проговорила миссис Мэллой, – четырех мужей схоронила, а не знала, что мне так не повезло в жизни…
– Должно быть, это просто авторское преувеличение. – Я заглянула через ее плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37