А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Собственно, она не походила ни на что живое, что встречается в природе – и тем не менее огромная рыба с жадностью проглотила ее.
Деннис Голт никогда еще не ощущал в рыбе такой мощи. Когда рыба дернула приманку, он ответил три раза тремя рывками, приложив всю свою физическую силу.
Удочка изогнулась в дугу, а леска гнусаво зазвенела, но эта рыба не сдвинулась ни на йоту. Ощущение было такое, будто это не рыба, а блок шлака.
– Иисус сладчайший, – сказал Голт. – Илэйн, она моя!
Она уронила журнал и стала ощупью искать сеть.
– Нет, пока еще нет! – ее брат дышал так тяжело, что Лэни подумала, ей пора держать этот коричневый мешок наготове.
Огромная рыба начала делать что-то, чего никогда не делал ни один окунь на памяти Денниса Голта – она стала заглатывать леску. И не в несколько судорожных рывков, а плавно, при этом леска только свистела. Голт напряг большой палец, лежавший на катушке, и вскрикнул – его плоть будто обожгло, кожа была содрана до мяса. А окунь продолжал заглатывать леску.
Свободной рукой Голт включил зажигание и поставил лодку на обратный ход: он мог бы снова двинуться на это чудище, будь то марлин или тунец.
– Что мне делать? – спросила Лэни, продвигаясь к корме.
– Возьмешься за штурвал, когда я скажу.
На расстоянии сорока ярдов вынырнула рыба. Она была слишком тяжела, чтобы держаться на поверхности, на ее нижней губе позванивала наживка. Деннису Голту этот удивительный окунь показался столь же мрачным и зловещим, как самец аллигатора. Он даже и представить не мог, сколько она весит. Ее рот был широким, как баскетбольная корзина.
– Пресвятая матерь божья, – сказала пораженная Лэни.
– Вот она, бери руль, – Голт подтолкнул ее к штурвалу.
– Держи руль прямо и старайся находиться как раз над этой сукой.
Он встал, и ручка спиннинга уперлась ему в живот, при этом он напряг мышцы спины и бедер для лучшего упора. Рыба, казалось, ничего не замечала. На каждые два фута лески, выигранных Деннисом Голтом, гигантский окунь отвоевывал два.
– Быстрее, – сказал Голт сестре, которая жала на дроссель.
Она никогда прежде не управляла лодками «Рейнджер», но воображала, что это мало чем отличается от управления «Корветом».
Двигаясь задним ходом, лодка постепенно пожирала расстояние между Деннисом Голтом и тварью, находившейся на другом конце лески. После нескольких кратких появлений на поверхности окунь ушел вглубь и осел на дне, чтобы набраться сил.
Голт верил в свое дорогое снаряжение и знание поведения рыбы и потому сильнее натягивал леску на катушку спиннинга.
Цель его была – не дать поглотить большую часть лески. И, возможно, что для любого другого хога это бы сработало. Двадцатифунтовая мононить была очень крепкой, графитовый стержень удочки гибким, но мощным. И, наконец, что было важнее всего, с точки зрения Голта, рыба должна уже была быть измотана такой необычной битвой.
Голт направил свою силу вниз, так, чтобы ничто менее мощное, чем грузовик «Мак» не смогло поглотить еще большую часть его лески. Потом он начал сматывать ее.
– Думаю, идет, – объявил он. – Клянусь Богом, эта тварь сдается.
Но огромная рыба трясла головой и не хотела сдаваться. И все же Голт сумел оторвать ее от дна. В отличие от всех хитрых старых ланкеров этот окунь никогда прежде не испытывал укола крючка, никогда ему не приходилось сопротивляться невидимым когтям. Поэтому он, вернее, она, потому что это была самка, не научилась тем хитростям, которые помогли бы ей бороться с Деннисом Голтом и его мощной шумной машиной. У нее была только ее сила, а в скверной воде эта сила быстро иссякала.
Голт почувстовал, что рыба слабеет, и на его лице появилась слабая улыбка. Если бы Дики уже не был мертв, подумал он, созерцание этого монстра, которого будут взвешивать на пристани, убило бы его. Голт проверил, на месте ли сеть и легко ли до нее дотянуться.
И тогда леска провисла. – На какой-то мучительный момент Голт подумал, что окунь оборвал леску и ушел, но потом увидел его. Окунь быстро двигался. Голт стал лихорадочно сматывать леску, пытаясь снова натянуть ее.
– Илэйн, рыба идет на нас, – двигайся в обратном направлении!
Она включила двигатель, и лодка сорвалась с места, превращая воду вокруг в пену.
Огромная рыба показалась на поверхности: бронзовый плавник трепетал за кормой. Он был достаточно темным и достаточно глубоко, чтобы его можно было принять за тень, а не сам предмет. Впервые Деннис Голт осознал истинные размеры рыбы и ощутил, как его обдало жаром. Вне всякого сомнения, эта рыба принесет ему мировой рекорд. Он уже представлял ее у себя дома с табличкой, на которой будет написано его имя. Либо на стене позади своего письменного стола. Таксидермист сделает ее бока поярче, выявит лучше ее жабры, вернет немного ярости ее тусклым пурпурным глазам. Сейчас в них была видна эта ярость, только Деннис Голт не мог этого видеть. Когда он натянул леску, окунь любезно поплыл в сторону лодки.
– Давай сеть, – закричал он сестре. – Дай мне эту чертову сеть!
И тогда рыба дернула хвостом и нырнула.
– Обратный ход! – закричал Деннис Голт.
Лэни рванула дроссель с такой силой, с какой только смогла, и огромный подвесной мотор громко загудел, образуя в воде воронки в то время, как она подавала лодку назад. И именно тогда, когда лодка оказалась как раз над ней, рыба обнаружила ту хитрость, которую природа вложила в ее мозг величиной с гальку. Она изменила направление своего движения.
– Нет-нет-нет-нет! – заорал Деннис Голт.
Лодка двигалась в одном направлении, а окунь двинулся в противоположном. Голт уперся коленями в планшир, он отчаянно сжимал удочку обеими руками. Леска туго натянулась. Удочка согнулась вдвое и ее конец вошел в воду.
– Стоп! – захрипел Деннис Голт. – Остановись ты, черт бы тебя побрал, гнусная грязная рыбина...
Но огромная рыба не остановилась.
Так как она уходила рывками вниз, у Голта не оставалось больше лески, чтобы ее удерживать. Все, что он мог сделать, это попытаться не дать ей уйти совсем.
– Отпусти ее! – упрашивала Лэни.
– Черта с два! – сказал Деннис. – Это моя рыба!
Лэни беспомощно наблюдала, как ее брат перевалился через транец. Последнее, что она увидела, были подошвы его сапог.
За всплеском последовал ужасный низкий вой, но это не был крик Денниса. Его крик замер, когда он ударился о мотор, который вращался (если верить показаниям встроенного в приборную доску тахометра) со скоростью четырех тысяч обращений в минуту. Мотор был совсем новым и его три чашеобразных лопасти из нержавеющей стали были острыми, как сабли. Деннис Голт с таким же успехом мог упасть лицом на ножи мусорщика мощностью в двести лошадиных сил. Звук, который услышала его сестра, был скрежет перемалывания.
Лэни выключила мотор и постояла, стараясь разглядеть, что произошло.
– Деннис? – она боязливо вглядывалась в непрозрачную воду, которая темнела – ее цвет становился из коричневого ржавым.
Полоса небесно-синей ткани всплыла на поверхность – это был кусок формы Денниса Голта как официального участника турнира. Когда Лэни увидела ее, она поняла, что нырять за братом бессмысленно. Она вцепилась в борт лодки обеими руками, перегнулась и изящно выблевала все съеденные рогалики. А в ста ярдах от этого места, там, где канал Чарли Уиба соприкасается с дамбой, огромная рыба вынырнула на поверхность, помотала головой и изрыгнула крючок.
32
Они сидели на капоте машины, припаркованной среди грузовиков окунеловов. Им были хорошо видны подмостки, пункт взвешивания рыбы, причал и сходни. Солнце начало пробиваться из-за низко нависших медных облаков, и некоторые лодки уже подъезжали к причалу.
– С тобой все в порядке? – спросила Кетрин. Она приняла душ и причесалась, а также переоделась. Декер остановился на торговой улице и купил ей мешковатые просторные брюки и зеленую блузу. Она была тронута тем, что он все еще помнил ее размеры.
– Я чувствую себя прекрасно, – сказал Декер. – Его внутренняя камера представляла Томаса Керла, разделенного на три кадра, и ни один из них не был привлекателен.
Кетрин заметила:
– Джеймс никогда не поверит этому.
Декер посмотрел на нее, и выражение его лица было странным. Она тотчас же почувствовала себя очень неловко из-за того, что упомянула мужа.
Декер сказал:
– Видишь, сколько интересного ты упускаешь из-за того, что перестала быть моей женой?
– Я не помню ничего подобного в нашей жизни.
– Я помню, – ответил Декер, – что-то вроде этого. – Он улыбнулся и слегка сжал ее руку. Кетрин почувствовала некоторое облегчение: с ним будет все в порядке. Она соскользнула с капота машины и пошла поискать чего-нибудь поесть в буфете, расположенном рядом с подмостками. Неизвестно откуда материализовался Скинк и занял место Кетрин на капоте машины.
– Эти нити в твоем костюме блестят очень мило, – сказал Декер.
– Это первый костюм, который я надел за многие годы.
– Шляпа – тоже подарок?
Скинк пожал плечами:
– Ты пропустил шоу.
– А что случилось?
– Проповедник пытался меня исцелить.
Декер немного посмеялся над рассказом Скинка.
– Это объясняет, куда девалась толпа, – сказал он.
– Они рассеялись, как хомяки, – ответил Скинк. – Самое худшее то, что я потерял глаз. Он просто укатился.
– Мы достанем тебе новый.
– Но на этот раз не совиный. Я предпочитаю глаз вепря – такого большого гадкого кабана.
К этому моменту Декер заметил, что лодки возвращаются. Теперь он повернулся к Скинку и сказал спокойно:
– У меня неприятности, капитан.
Скинк щелкнул языком.
– Я убил этого типа.
– Я так и думал.
Скинк спросил, что произошло с телом, и Декер рассказал ему.
– Не беспокойся об этом, – сказал он. – Ты поступил правильно.
– Не беспокоиться?
– Ты меня слышал.
Декер вздохнул. Он чувствовал себя странно, в голове у него был туман, как, если бы все, что случилось, произошло не с ним или не с его телом. У него было ощущение, будто он сидит высоко на дереве и смотрит на себя и этого седого человека в соломенной шляпе, скверном костюме и темных очках. В этой позиции можно было бы сделать удачную фотографию Скинка, он был бы похож на одного из этих растрепанных торговцев наркотиками в Вудстоке. Или в Альтамонте. На одного из тех, кто выглядит слишком старым и слишком суровым для того, чтобы быть в этой толпе. Декер решил рассказать Скинку, почему он вернулся на Озера Ланкеров. Однако в любом случае он чувствовал, что должен его кое о чем спросить.
– Когда я нашел Кетрин, – сказал Декер, – я задумался о Деннисе Голте.
– Он стоит за всем этим делом в Новом Орлеане, – повторил Скинк. – Это трюк. Поэтому забудь обо всем этом. Ты ни в чем не виноват.
Декер ответил:
– Я думал не о Новом Орлеане, капитан. Я думал о Бобби Клинче и Отте Пикни, и Дики Локхарте. В связи с Голтом.
– И о Кетрин.
– Да, и о Кетрин тоже.
– Верно, – сказал Скинк, – мистер Голт не очень приятный малый.
Декер почувствовал, что у него перехватило дыхание, и он сказал:
– Я серьезно раздумывал о том, не убить ли его. Не знаю, что я сделаю, когда увижу его. Не исключено, что я не смогу сдержаться.
– Не говори мне этой сумасшедшей чепухи, – сказал Скинк. – Ты действительно готов на это? Или хочешь убедить себя, что тебе этого хочется? Подумай об этом. Керл – это другая история. Это было связано с твоей женщиной. Это была история спасения, а то месть. Даже такой одноглазый псих, как я, видит, что у тебя не хватит на это запала, и я рад, что это так.
Декер отвернулся.
– Но самый лучший резон, почему не следует убивать эту гадину, – добавил Скинк, – то, что в этом нет необходимости.
– Может, ты и прав.
– Не думаю, что ты понимаешь.
– Неважно... – Декер спрыгнул с капота. Он заметил Кетрин, которая возвращалась с парой сосисок, приправленных чилли.
– Думаю, лучше, если мы отвалим до того, как начнется торжество, – сказал он устало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59