Но почему?
– Кажется, чтобы сочинить балладу в ее честь. Сен-Дантен поднял руки вверх.
– Дьявол побери Филиппа с его стихами! Клянусь, что именно поэтому он и задерживается. Поль де Вангрис повернулся к нему.
– Вы говорите о Филиппе? Кажется, мне послышалось его имя?
– А о ком же еще! Генри утверждает, что на него напало вдохновение и он сочиняет балладу о жемчужине Жюли де Маршеран.
Де Вангрис подошел к разговаривающим.
– Увы, мой друг, вы совершенно правы. Я заезжал к нему сегодня утром и застал его в неглиже. Он попытался добиться от меня рифмы к одному слову, которую я, к несчастью, позабыл. поэтому я поскорее ушел.
Де Бержери жалобно посмотрел на окружающих.
– Неужели никто не убедит Филиппа, что он совсем не поэт?
В ответ де Вангрис безнадежно покачал головой.
– Вы можете ему говорить, что он плохой фехтовальщик, даже что он не кавалер; вы можете отрицать все его способности, и он лишь рассмеется в ответ; но его нельзя убедить, что он никогда не станет поэтом. Он вам просто не поверит!
– О, я полагаю, что он все-таки понимает это, – возразил Сен-Дантен. – Стихи для него – забава. А, кстати, вот и он!
В комнате появился Филипп, облаченный во все желтое. В руках он держал свиток, перевязанный тесемкой янтарного цвета. От него веяло весной, а глаза светились неописуемой детской радостью. Он победоносно размахивал своим свитком. Сен-Дантен подошел поприветствовать его.
– Опаздываете, мой милый Филипп! – прокричал он и протянул ему обе руки.
– Тысяча извинений, дорогой Луи! Я закончил свою поэму всего лишь час назад.
– Поэму? – удивился де Вангрис. – Но, позвольте, еще утром это была баллада?
– Утром? Ба! Это было почти в прошлом году. С тех пор это стало еще и сонетом!
– Боже упаси! – искренне вырвалось у Сен-Дантена.
– Конечно, – согласился Филипп. – Сама тема требовала, чтобы стихотворение было непременно поэмой. К трем часам дня я в этом полностью убедился. Ведь вы были у меня сегодня утром, Поль?
– И вы просили меня придумать рифму, – напомнил ему де Вангрис.
– Вот именно! Я просил рифму к слову «помешанный», а вы мне предложили «повешенный»!
– Именно, а потом вы бросили в меня своим париком, и Мне пришлось ретироваться.
– «Повешенный», – повторил Филипп с негодованием. – «Повешенный»!
Сен-Дантен мягко, но настойчиво забрал у него свиток.
– Позже вы нам это обязательно прочтете, – пообещал он. – А теперь пойдемте обедать.
– Лучше послушать до еды, – взмолился Филипп. Эти слова были встречены с отчаянным протестом.
– Я не смогу слушать ваши стихи на голодный желудок, – заявил виконт. – Мне нужно быть немного навеселе, чтобы оценить их по достоинству
– Вы бездушны, – горько произнес Филипп. – Зато у меня есть желудок, мой маленький английский друг, а он вовсю взывает к поддержанию своего существования.
– Мне жаль вас, – сказал Филипп. – К чему на вас растрачивать свой поэтический дар?
Сен-Дантен взял его под руку и повел к дверям.
– Ей-богу, Филипп, нам всем на терпится послушать вашу поэму. Вы прочтете ее за обедом.
В середине трапезы виконт что-то вспомнил. Он кивнул Филиппу, который сидел напротив него и был увлечен оживленным и остроумным спором с де Бержери, и прошипел.
– Кстати, Филипп, ваш столь любезный друг говорил о вас!
– Какой друг? – спросил Филипп. – Жюль, если бы вы приняли мои объяснения, что Жанна де Фонтаней может соперничать с Ля Саливье в…
– Послушайте же, Филипп! – настаивал виконт. – Я говорю .об англичанине… об этом Банкрофте… тьфу, какое трудное имя!
Филипп прервался посредине фразы. Его глаза поблескивали при свете свечей.
– Банкрофт? И что же он говорил?
– Много всякой всячины, если все, что я слышал, конечно, правда.
Филипп поставил свой бокал.
– В самом деле? Что же вы услышали, дорогой де Равель?
– Похоже, что этот Банкрофт не испытывает к вам больших симпатий, бедный вы мой. Если верить де Грону, то он возмущен вашим присутствием здесь и уверяет, что ошибся в вас. Это все очень грустно.
– Да, – согласился Филипп и нахмурился. – Это неприятно. Но что же он все-таки говорил?
– Он открыл так тщательно охраняемую вами Тайну! – торжественно ответил виконт.
– О! – Филипп облокотился на край стола, придвигаясь поближе. – Возможно, мне придется напомнить мистеру Банкрофту кое о чем. Продолжайте, Шарль!
– Он говорил о леди, – не унимался виконт, – что живет в Литтл Фитлдине, у которой голубые глаза и…
– Давайте оставим, наконец, ее глаза в покое! – улыбнулся Филипп.
– Да-да, конечно! А ее волосы…
– И волосы тоже. Не станем же мы обсуждать все ее достоинства?
– Кажется, он безумно влюблен, – громко прошептал де Бержери.
Филипп покраснел и улыбнулся.
– Безумно, дорогой Жюль. Продолжайте, виконт. Тот сделал глоток вина.
– Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди…
Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.
– Продолжайте! Продолжайте!
– Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? – довольно резко спросил Сен-Дантен.
Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.
– Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее…
– Прекратите, в конце концов! – резко оборвал его Сен-Дантен.
– Зачем же! – возразил ему Филипп. – Мне чрезвычайно интересно, что мсье будет рассказывать дальше.
– А зовут ее Клеона. Мы выпытали у мистера Банкрофта, что она по уши в него влюбилась за его красивые глаза и хорошие манеры.
– Вот как! – Филипп оперся подбородком на ладони. – А затем?
– Затем мистер Филипп Жеттан начал надоедать ей своими неуклюжими приставаниями, и мистеру Банкрофту пришлось хорошенько проучить мистера Филиппа. Когда же его спросили, действительно ли эта Клеона стоила того, то он пожал плечами и сказал, что утомился ею столь же быстро, как и всеми остальными.
Бодрый голос Сен-Дантена прервал наступившую тишину:
– Наполните ваш бокал, Филипп! Послушайте, о чем мне сейчас рассказал Поль; он научился прекрасному выпаду во время дуэли с Мардри в прошлом месяце. Этот…
– Я непременно попрошу Поля показать мне этот выпад, – сказал Филипп.
Он откинулся назад и мягко рассмеялся. Через мгновение он возобновил прерванный диспут с де Бержери.
Позже Сен-Дантен отвел Филиппа в сторону.
– Простите, Филипп, я не должен был допустить подобного в моем доме! Шарль неисправим!
– Напротив, я ему очень благодарен, – возразил Филипп. – Я мог про все это ничего не знать. Теперь я заткну рот этому парню.
– Каким образом? – удивился Сен-Дантен. Филипп сделал воображаемый выпад шпагой.
– Убивать его? – запротестовал Сен-Дантен. – Не вижу в этом…
– Убивать? Зачем? Могу я рассчитывать на то, что вы меня не выдадите?
– Непременно. Но что вы задумали?
– Для начала поменяюсь с ним ролями. Я его просто накажу. Затем я уверю его, что мои друзья встанут на мою защиту, попробуй он еще хоть раз упомянуть имя этой леди в обществе.
Сен-Дантен одобрительно кивнул.
– Друзья найдутся.
– Подождите! Если где-либо будет упомянуто ее имя, мне будет немедленно доложено, и я сразу же пошлю Франсуа устроить ему маленькую взбучку.
Граф искренне расхохотался.
– Ну, Филипп, лукавый и бесшабашный проказник! Эта Клеона для вас так много значит?
Филипп прошептал ему почти, на ухо:
– Я надеюсь однажды сделать ее своей женой.
– Как? Вашей женой? Это совершенно меняет дело! Я этого не предполагал. Немедленно остановите его болтовню любыми средствами!
– Как раз это я и собираюсь сделать, – ответил Филипп. – Мерзавец!
– И безвкусно одевающийся в розовое, не так ли? Вы мне дадите знать?
– Разумеется, если вам так угодно.
– Сен-Дантен! – окликнул его де Вангрис, – держу пари, что знаю, о чем вы так оживленно беседуете?!
– О розовых камзолах, – поспешил ответить Филипп. – О! А где же моя поэма! Куда я ее подевал?
– Дьявол ее похитил! – закричал виконт. – Пойдемте лучше перекинемся в карты.
– Один момент! – Филипп развязал тесемку и развернул свиток. – Я настаиваю, чтобы вы послушали мое творение!
Невзирая на насмешливые аплодисменты, он взобрался на стул и торжественно раскланялся во все стороны.
– Посвящается жемчужине, что трепещет в ее ухе!
– Жемчужина трепещет в ухе,
Туда – сюда, туда – сюда!
Трепещет, и хозяйка шепчет:
Вот это да, вот это да!
Хозяйка ж выглядят лукаво,
Ее взгляд нежен, но хитер.
Она скромна, но величава,
Как снежная вершина гор!
Смотрю на этот танец в ухе:
Наклон, вращенье, поворот!
Она с твоим движеньем плавным,
Как между туч луна плывет!
Она – звезда, что в небе тает,
или свеча, что путь озарит,
Она поэту вдохновенье
Своим мерцанием дарит!
Она маяк средь воли ревущих,
Она мне душу теребит,
и…
Филипп сделал паузу, чтобы набрать побольше воздуха и закончить мажорно и торжественно, но к нему подскочил Сен-Дантен и со стремительностью молнии докончил вместо него:
И, наконец, меня, поэта,
Черт подери, совсем сразит.
Раздосадованный Филипп запустил в него своим свитком.
Глава IX
В КОТОРОЙ МИСТЕР БАНКРОФТ ПРИХОДИТ В ЯРОСТЬ
– Филипп, вы будете сегодня у де Фарро? – неожиданно спросил де Бержери.
Он развалился на диване в комнате Филиппа и наблюдал, как тот вырисовывал на лице мушку.
– У де Фарро? Я не думал об этом. Кто там будет?
– Ваш покорный слуга, – сказал де Бержери и помахал своей шляпой. – Это меня не удивляет, – ответил Филипп. – Не двигайся! Молчи! Не шевелись!
Он подался вперед и поднес свечу ближе к лицу. Разглядывая свое отражение, он изобразил недовольную гримасу. Кисточка в его белой руке застыла на мгновение и потом решительно коснулась уголка рта. Филипп сделал шаг назад, чтобы оценить то, что получилось.
– Кто там будет еще, Жюль?
– Кто и обычно, я полагаю. И без сомнения, кто-нибудь новый…
– Друзья де Фарро так разношерстны, – протянул Филипп. – Вы полагаете, де Шамбер придет?
– Наверняка, – зевнул в ответ де Бержери. – Но там будет забавно, и ставки будут высокими, а это, пожалуй, привлекательнее всего;
– Но де Шамбер опять придет в красных панталонах, – возразил Филипп.
– Не может быть! Надо обязательно посмотреть! Красные панталоны, это воистину!.. А что будет на нашем маленьком Филиппе?
Филипп окинул любовным взором свои бежевые лосины.
– Бежевое и светло-красное, с серебристыми кружевами. – Он скинул свой цветастый халат и поднялся на ноги. Де Бержери уставился на него в лорнет.
– Черт возьми, Филипп! Серебристые кружева!
– Милое сочетание, не правда ли? Обожди! Франсуа, где моя жилетка?
Камердинер тут же ее принес и помог надеть.
В ней удачно сочетались красные и серебряные тона.
Де Бержери чрезвычайно заинтересовался.
– Клянусь, вы это сами придумали, Филипп! А камзол? Чтобы влезть в камзол, Филиппу потребовалось не менее десяти минут. Франсуа отошел в сторону, пока Филипп пристегивал шпагу.
– Ну вот, теперь завершим небрежной россыпью рубинов. Один в шейный платок, один сюда, в парик – И теперь на пальцы, итак…
– Великолепно! – зааплодировал де Бержери. – О боже! У вас на чулках красные птички!
Франсуа светился от удовольствия и потирал руки, с восхищением разглядывая хозяина.
Филипп рассмеялся.
– Ну как, это радует вашу тонкую артистическую натуру? Разве в этой одежде стоит идти к де Фарро? Я собирался к де Сен-Кламонам, где должна быть Клотильда. Пойдемте туда вместе!
Де Бержери покачал головой.
– Я обещал де Вангрису, что загляну к де Фарро сегодня вечером. Забудьте про очаровательную Клотильду, Филипп. К тому же, ваш милый друг Банкрофт должен подъехать к де Фарро в карете де Шамбера!
Филипп в это время закреплял в правом ухе большую рубиновую серьгу; внезапно он остановился и быстро посмотрел через плечо на де Бержери.
– Что вы сказали?
– Кажется, вы проглотили мою наживку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25