Мистер Банкрофт был весьма рад стать завсегдатаем ее салона, где встретил двух своих давних знакомых, ибо в Париже он был достаточно известной персоной. Шла обычная беседа. Внезапно мадемуазель воскликнула, радостно захлопав в ладоши:
– А вот и наш маленький Филипп! Как поживаете, маленький англичанин?
К хозяйке быстро подошел, опустившись на колено, хрупкого вида джентльмен, одетый в абрикосового цвета костюм, напудренный, разукрашенный, за которым тянулся шлейф душистого аромата.
– Рад оказаться у столь прелестных ножек, моя госпожа! Она с радостью протянула ему свою ручку. Филипп поочередно поцеловал кончики ее пальцев.
– Где вы пропадали, проходимец?
– Блуждал во мраке, душечка!
– Во мраке дворцовых интриг! – рассмеялся стоящий рядом, граф де Сен-Дантен. – Филипп, не скромничайте, я знаю, что вы плут и проказник!
Филипп посмотрел на него, не отводя губ от руки дамы.
– Вас бессовестно ввели в заблуждение. В чем меня обвиняют на этот раз?
Хозяйка слегка постучала веером по его пальцам.
– Отпустите, наконец, мою руку! Он снова прильнул к ее пальцам.
– Я сбился со счета. Теперь мне придется начать все сначала. Минуточку, граф, я очень занят! – Он принялся жадно целовать розовые ноготки по второму разу. – Теперь последний поцелуй всей ручки. Вуаля!
– Вы действительно плут, – сказала Шошерон. – Вы вскружили голову не одной бедняжке…
– Если бы это было правдой, то я, действительно, был бы неисправимым плутом, – игриво ответил молодой человек.
– Ой, не лгите мне, маленький Филипп! Вы так милы, так очаровательны, вы такой шалунишка… перед вами разобьется любое сердце!
– Ходят слухи, что ваше тоже разбито, а, Филипп? – улыбнулся де Бержери.
– На мелкие кусочки! – проворковал Филипп.
– О! – мадемуазель отпрянула от него, стараясь изобразить гнев. – Несчастный и непостоянный льстец! Встаньте! Отныне я не ваша!
– Увы! – Филипп поднялся с колена и отряхнул его платком. – Благодарю вас, но вы несправедливо жестоки.
– Но вы нам ничего не рассказали! Как она. Помпадур? – закричал появившийся рядом де Сальми. Филипп приложил ладонь ко лбу.
– Помпадур? Я забыл. У нее голубые или черные глаза? Мадемуазель быстро скрылась за спиной своего поклонника. Мистер Банкрофт оторопело глазел на Филиппа. Как раз в это мгновение их взгляды повстречались. Серые глаза не выдали ни малейших эмоций и проследовали дальше.
– Силы небесные! – воскликнул Банкрофт. – Неужели это мистер Жеттан?
– Что он сказал? – заинтересовалась мадемуазель, ибо Банкрофт говорил по-английски.
– Мсье? – Филипп, услышав свое имя, поклонился соотечественнику.
– Вы разве забыли меня? Я Банкрофт!
– А… мистер Банкрофт! Как же! Я вас прекрасно помню! Всегда к вашим услугам, сэр. – Он снова отвесил поклон.
– Боже, я не поверил своим глазам!
– Ага! Я все поняла? – облегченно вздохнула мадемуазель. – Это один из ваших друзей, Филипп? – Она одарила Банкрофта более теплым взглядом и протянула ему руку. – Друг Филиппа… О, вам следовало об этом сказать!
Вряд ли Банкрофта очень вдохновляло быть воспринятым другом Филиппа, но он поспешил склониться над рукой мадемуазель и высказать ей свое глубокое почтение.
– Я не думал встретить его здесь, мадемуазель. Последний раз мы виделись… в лесу, – сказал Филипп.
– Продолжайте! – заинтригованно наседала на него хозяйка салона.
– Ах нет! – Филипп развел руками. – Эта встреча нанесла урон моей доблести!
– Тем более, – не отставала мадемуазель. – Немедленно все расскажите мне!
– У нас с мистером Банкрофтом возникло небольшое расхождение во взглядах, каковое принято разрешать в лесу. И это расхождение было разрешено.
– Невероятно! – воскликнула мадемуазель.
– Напротив, дорогая моя. В те времена я являл собой весьма плачевное зрелище, не так ли, сэр?
– Это было не так давно, – ответил Банкрофт.
– Шесть месяцев тому назад, – уточнил Филипп, вступив в разговор с графом де Сен-Дантеном.
Мадемуазель оставалась крайне заинтригованной.
– Жалкое зрелище, Филипп?
– Здесь попахивает жуткой интригой, – влез со своим мнением маленький виконт. – Клотильда заставит его все рассказать!
– Конечно, – подтвердила подоспевшая Клотильда. – Филипп, где вы?
Филипп грациозно развернулся.
– Клотильда, дорогая, я весь к вашим услугам!
– Идите сюда! Я хочу, чтобы вы мне обязательно рассказали, что вы имели в виду, когда говорили про жалкое зрелище.
Если вы будете упрямиться, то я попрошу рассказать об этом мистера Банкрофта!
– О, я никогда не выдаю мужских секретов! – оскалился Банкрофт.
Филипп поднял свой лорнет и посмотрел совершенно спокойно на Банкрофта. Затем неопределенно пожал плечами и повернулся к Клотильде.
– Мой ангелочек, это очень грустная история. Шесть месяцев тому назад я жил в деревне и был грубым мужланом. Потом меня вынудили познать более радостные стороны жизни, и, наконец, я стою перед вами!
– Я же чувствовал, что здесь не обошлось без интриги, – спокойно сказал виконт.
– Но как же это! Филипп, вы, в деревне? Вы, наверное, шутите?
– К своей чести, нет, дорогая моя! Я приехал в Париж, чтобы научиться всем тонкостям великосветской жизни.
– Шесть месяцев назад? – Де Бержери был очень удивлен. – Вы впервые в Париже? И научились всему за столь короткое время?
– У меня природные способности, – улыбнулся Филипп. – Теперь вы удовлетворены?
– Никогда не поверю ни единому вашему слову, никогда! – с чувством произнесла мадемуазель. – Никогда! И ни единому слову!
– Я также не могу удовлетвориться вашим объяснением! Филипп поднял бровь, повернувшись к виконту.
– Что же вы хотите узнать более того, что я сказал?
– Мне интересно как она выглядела…
– Она?
– Ну да! Та леди, которая разбила вам сердце.
– Которую из них вы имеете в виду, они так не похожи друг на друга? – беззаботно спросил Филипп.
– Я бы мог вам помочь припомнить, – сказал Банкрофт. Все взоры теперь устремились к нему. Филипп, сидя рядом с мадемуазель, пытался улыбаться.
– Простите меня, друг мой. Какую леди я забыл?
– Забыли? Не притворяйтесь, Жеттан!
Филипп поигрывал веером Клотильды и продолжал улыбаться, но в его светло-серых глазах Банкрофт почувствовал вызов.
– Мсье, я ее не забыл и не позволю вам или кому-нибудь еще в такой вольной манере склонять имя этой леди, – спокойно произнес Жеттан.
Наступила тишина. Вряд ли кто-нибудь мог ошибиться по поводу угрожающих интонаций, которые ясно прозвучали в голосе Филиппа. Сен-Дантен поспешил заполнить затянувшуюся паузу.
– Маленький Филипп готов сразиться с любым из нас, но ведь нельзя же этого допустить. Не станем же, друзья, надоедать ему, ибо он очень грозен, когда рассердится, заверяю вас! – он простодушно засмеялся и предложил Банкрофту нюхательного табаку.
– Да, он отважен, – согласился Банкрофт. Граф закрыл табакерку и отошел прочь. Своим видом он вежливо дал понять, что пресыщен этой темой.
– Вопрос несколько неуместен, я полагаю. Мадемуазель, вы будете танцевать?
Банкрофт покраснел. Мадемуазель поднялась со стула.
– Я обещала Жюлю! – она кивнула в сторону де Бержери, и они вместе удалились от собравшейся группы зевак. Сен-Дантен взял Филиппа за руку.
– Пойдемте скорее в комнату для игры в карты, Филипп. Иначе вам придется танцевать с Салевье, – он показал глазами на стоящую неподалеку пышную красавицу.
– Вы правы, это будет весьма утомительно, – согласился Филипп, – идемте скорее.
– Кто этот маловоспитанный джентльмен в розовом? – поинтересовался граф, когда они удалились.
– Человек, не заслуживающий внимания, – пожал плечами Филипп.
– Я так и подумал. Но все же он пытался рассердить вас?
– Да, – согласился Филипп. – Мне не понравился цвет его камзола.
– Можете рассчитывать на меня, – неожиданно произнес Сен-Дантен. – Мне он решительно во всем неприятен. Он бывал здесь и раньше, в прошлом году. Он лишен всякого такта. Его, верно, и в Лондоне выносят с трудом?
– Я не уверен. Думаю, это не так.
– Э-э! А как он посмел встрять в ваш разговор с дамой?
– Сен-Дантен! – Филипп высвободил свою руку.
– О, да-да, я знаю! Мы все понимаем, что за всем этим стоит леди! Иначе почему вы были так сдержанны и холодны?
– Я был холоден?
– Конечно, в глубине души. Неужели я опять не прав?
– Вы попали в самую точку. Сердце – штука старомодная.
– О, Филипп, вы лукавый шалунишка.
– Вот и все так говорят. Наверное, именно потому, что на самом деле я невинен и безгрешен. Забавно. Никто не усомнится в вашей безупречности, которая полностью соответствует вашему титулу. Мне же приклеивают ярлык безнравственности. Обязательно посвящу сонет этой теме.
– Ах, только не это! – взмолился не на шутку растревоженный Сен-Дантен. – Филипп, ваши сонеты отвратительны! Умоляю, не надо больше стихов! Можете делать все, что угодно, но во имя всего святого, ваши стихи!..
– Увы! – вздохнул Филипп, – я не могу бросить это занятие.
Сен-Дантен выдержал паузу, держась рукой за занавес, отделявший комнату для игры в карты.
– Не можете, Филипп?
– По крайней мере, в настоящий момент, – мечтательно произнес Филипп. – В конце концов, все сводится к одному.
– И вы хотите сохранить вашу главную цель? – глаза Сен-Дантена выражали искреннее сожаление.
– Вы любопытны, как обезьяна, – ответил Филипп и подтолкнул графа в комнату.
– Как долго этот парень здесь? – спросил Банкрофт одного из своих друзей.
Мсье де Шамбер отряхнул манжету платком.
– Я думаю, что уже несколько месяцев! Он, определенно, вносит свежую струю, не так ли? Такой молодой, такой милый…
– Милый, черт его побери! – огрызнулся Банкрофт. Де Шамбер посмотрел на него с удивлением.
– Как, вам не нравится наш маленький Филипп?
– Ничуть. Самодовольный молодой выскочка!
– Что вы? Вы ошибаетесь! Вы его совсем не знаете! Он пыжится, и это очень забавно, но он вовсе не самодовольный, а просто еще дитя!
– К черту! Любимое всеми дитя?
– Это же последний писк моды в Париже. Кто-то ревнует к его популярности, но все, кто его знает, любят его.
– Ревновать этого сосунка! – вскричал Банкрофт. Де Шамбер остудил его взглядом.
– Скажу только для вас, мсье! Не следует слишком широко распространяться о вашей неприязни. У маленького Филиппа здесь очень влиятельные друзья. На вас будут косо смотреть, если вы позволите себе высмеивать его.
Банкрофт стал осторожнее в словах.
– Не стану скрывать от вас, дорогой де Шамбер, что у меня с вашим маленьким Филиппом вышла стычка. Я уже один раз наказал его за излишнюю дерзость.
– Ага? Не думаю, что кто-нибудь посоветует вам попытаться это сделать снова. У него нет недостатка в друзьях, и он владеет шпагой, как сущий дьявол. Будет неосмотрительно выказывать свою враждебность. К тому же, он любимец дам. Ведь это само по себе уже о многом говорит, не так ли?
– Когда я видел его в последний раз, – сплюнул Банкрофт, – он был похож на немытого лакея, а разговор с ним не отличался от беседы с огородным пугалом.
– Да? Я тоже кое-что слышал об этом. Но все же он душка, наш Филипп.
– Пропади он пропадом! – в сердцах ответил Банкрофт.
Глава VIII
В КОТОРОЙ ФИЛИППА ПОКИДАЕТ СОСТОЯНИЕ ПОЭТИЧЕСКОЙ ЭЙФОРИИ
Через несколько недель после приезда мистера Банкрофта граф де Сен-Дантен устроил званый обед. Приглашены были только самые избранные гости, в числе которых оказался и Филипп. К половине шестого все приглашенные, за исключением одного, собрались в библиотеке, и Сен-Дантен сверил свой хронометр с часами над камином.
– Что случилось с Филиппом? – его вопрос не был адресован к кому-либо персонально. – Где наше дитя?
– Его вчера видели на балу, – сказал де Шателен.
– Но он уехал очень рано и в большой спешке. Филипп был потрясен жемчужиной в правом ухе мадам де Маршеран и тут же упорхнул.
– Упорхнул?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25