Не соизволит ли мсье подниматься в комнату хозяин?
Сэр Моррис улыбнулся и перешел на французский, чтобы не мучить бедного лакея.
– Конечно. Вы мне покажете дорогу?
Лицо Франсуа расплылось в блаженной улыбке.
– О, мсье говорит по-французски! Если мсье последует за мной?
– Мсье последует, – кивнул сэр Моррис и поспешил за Франсуа в роскошную спальню Филиппа. Франсуа мгновенно поднес ему стул.
– Мсье не будет сердиться, если придется немного подождать? Мсье Филипп будет очень скоро. Мсье понимает, ведь это визит парикмахера!
– Серьезная причина, – согласился сэр Моррис,
– О да, мсье. Я – камердинер мсье Филиппа!
– И вас зовут Франсуа, я угадал?
– О да, мсье. Неужели мсье Филипп говорил обо мне? – он посмотрел на сэра Морриса с неподдельным любопытством.
– А как же! Он мне много про вас рассказывал, – заулыбался сэр Моррис.
– Он, должно быть, говорил, что я… маленькая мартышка?
– Он никогда не говорил подобных вещей, – заверил его сэр Моррис. – Он говорил, что приобрел настоящее сокровище в лице своего камердинера.
– Что вы говорите! – Франсуа потер свои пухлые ладошки. – И он ничуть не ошибся, мсье. Я очень хороший камердинер… О! Действительно, очень хороший!
Он просеменил к кровати, подобрал сатиновый жилет и любовно повесил его на спинку стула.
– Это жилет мсье Филиппа, – прощебетал он.
– Я вижу, – сказал сэр Моррис. – Мой сын так поздно валяется в постели?
– Ах, нет же, мсье! Как можно так подумать о мсье Филиппе! Это потому, что пришли парикмахер и портной, сразу! Они очень расстроили мсье Филиппа своей непонятливостью. Он объяснял им почти целый час, а они так и не поняли, чего от них хотят. – Франсуа многозначительно посмотрел на сэра Морриса. – Они решительно ничего не поняли! Такие тупые! Естественно, мсье Филипп пришел в ярость!
– Мсье Филипп не хочет быть похожим на остальных? Франсуа сиял. Он был готов раскрыть любые тайны, чтобы выставить своего хозяина в лучшем свете:
– Конечно, мсье. Мсье Филипп должен иметь все по своему вкусу.
В этот момент в комнате появился Филипп, облаченный в роскошный шелковый халат. Выглядел он крайне разгневанным. Но когда увидел отца, сразу успокоился. – Это вы, сэр? Я не заставил вас долго ждать?
– Пустяки, минут десять, не более того. Вы расправились с вашим портным? Филипп рассмеялся.
– Почти! Франсуа, оставь нас.
Франсуа поклонился и покинул спальню с видом человека, обремененного кучей всяких дел. Филипп присел за туалетный столик.
– Что скажете насчет моего уникального Франсуа? – спросил он.
– Меня чуть удар не хватил от его внезапного появления, – улыбнулся сэр Моррис. – Маленький чертенок.
– Зато ему нет равных. Вы встали нынче рано?
– Филипп, уже полдень! Я успел навестить Клеону. Филипп взял пилочку и принялся осторожно чистить ногти.
– Как она?
– Филипп, я очень обеспокоен.
– Неужели? – Филипп принялся еще более сосредоточенно наводить блеск на ногтях. – Чем же?
– Я не могу понять ее, бедняжку! Готов поклясться, что она умирала от тоски, пока тебя не было. Филипп быстро посмотрел на отца.
– В самом деле?
– Я думал так, по крайней мере, дома. Черт возьми, я даже в этом не сомневался! Но сейчас… она так изменилась. – Он насупился и посмотрел на сына. Тот по-прежнему пыхтел над своими ногтями. – Она пребывает в прекрасном расположении духа, говорит, что каждая минута ее пребывания здесь полна радости. Пока я там был, принесли сразу три послания от ее поклонников. Она была в восторге! Когда же я заговорил о тебе, она не выказала ни малейшего интереса. Как ты сумел довести ее до такого состояния, Филипп?
– Я предстал перед ней в том обличье, в каком она хотела меня видеть, вот и все. Я решил проверить ее и изобразил типичного воздыхателя. Поначалу это ее удивило, потом рассердило. Меня это обнадежило. Я подумал: «Я не нравлюсь Клеоне в новом своем качестве, возможно, она предпочитает меня таким, каков я есть на самом деле». Я подождал леди Малмерсток. Клеона была поблизости. Она была, как вы справедливо заметили, совершенно другой. Я предположил, что она притворяется; позже я изменил свое мнение. Она смеялась и флиртовала со своим поклонником, но была совсем не против, когда я восхвалял ее красоту, она требовала прочесть ей обещанный мадригал. Когда я это сделал, она была очень довольна. Затем она поинтересовалась у тети, не считает ли та меня страшно ветреным созданием. Потом подошел молодой Винтон, который, насколько я понял, влюблен в нее по уши. Она улыбалась ему, как это и положено. С того момента она не проявляла более никаких чувств. Она мила с любым, кто к ней обращается, я – не исключение. Вы говорите, что не понимаете ее? Я тоже! Она больше не та Клеона, которую я знал, и совсем не та, что я люблю. Она ничем не отличается от Клотильды де Шошерон. Очаровательная и остроумная. В таких мужчины влюбляются без ума, но на таких никогда не женятся. – Филипп говорил ровно и спокойно, без напыщенности и волнения.
Сэр Моррис наклонился вперед, положив руку на колено.
– Филипп, но это же совершенно не тот тип женщины! Вот чего я никак не могу взять в толк! Филипп безразлично пожал плечами.
– Вы говорите, не тот? Я определенно начал в этом сомневаться. Она и раньше флиртовала… с Банкрофтом, например… – Это только чтобы позлить тебя! – Возможно. Но теперь она не ставит целью вызвать во мне ревность. Я это знаю точно.
– Тогда, если причина в другом, я вообще ничего не понимаю.
– Не исключено, что ей просто-напросто все это нравится. Ей доставляет огромное удовольствие исключительное внимание к собственной персоне. Возможно, что и во мне она любила преданность и почитание, но никак не меня самого.
– Клеона на это не способна!
– Сэр, вы сами в этом убедитесь. Присоединяйтесь сегодня к нам. Мы с Томом приглашены вечером на обед к даме его сердца.
– Салли тоже приглашала меня. Я непременно буду. Черт возьми, какая муха укусила эту крошку? Филипп положил немного румян на щеки.
– Если вы мне подскажете ответ, сэр, я буду вам бесконечно благодарен.
– Значит, она все еще волнует тебя, Филипп? Даже теперь? – он обратил внимание, что у Филиппа слегка дрожали руки.
– Волнует? – переспросил Филипп. – Пожалуй, что да, сэр. И еще как!
Леди Малмерсток неодобрительно посмотрела на свою племянницу.
– Ты веселишься сверх всяких приличий, – высказала она свое мнение.
– Тетя Салли, но я не могу быть занудой, мне так хорошо! – воскликнула Клеона.
Леди Малмерсток поправила на своей пухлой ручке сползавший браслет.
– Гм! – сказала она. – Это старомодно и совсем неприлично, дорогая. Я бы сказала больше – это буржуазно.
– Никогда бы не подумала! – ответила Клеона. – Кто так думает?
– Все так считают. Чтобы соответствовать моде, необходимо выглядеть томной и умирающей от скуки.
– Значит, я выгляжу не модно, – рассмеялась Клеона. – Не забывайте, тетя, я ведь захолустная провинциалка!
– Не говори глупостей, – поучительно произнесла тетя. – Кое-кому это может не понравиться.
– Я не улавливаю, к чему вы клоните? – заинтересовалась Клеона.
– И не пялься на меня так, – со вздохом ответила тетя. – Все твое очарование в… непосредственности.
– Я и не знала! – Клеона сделала вид, что это очень ее удивило.
– Или было в нем, – добавила леди Малмерсток. Она одернула рукав и закрыла глаза.
– Было? Тетя Салли, я настаиваю, чтобы вы мне рассказали, что все это значит!
– Дорогая, ты все прекрасно понимаешь.
– Нет, я ничего не понимаю! Я, я… тетя Салли, да проснитесь же наконец!
Глаза ее попечительницы неохотно открылись.
– Хорошо, раз уж ты этого хочешь, я тебе скажу. Ты теряешь свое достоинство, вертя хвостом перед всяким. Щеки Клеоны порозовели.
– Я… о! Я ни перед кем не верчу хвостом! Я… Тетушка, как вы даже могли подумать такое?
– Очень просто, – ответила попечительница. – Иначе стала бы я тебе об этом говорить. С приездом этого мистера Филиппа Жеттана в тебе тут же проснулись все повадки коварной обольстительницы. Я не думаю, что это красит тебя, хотя могу и ошибаться.
– У меня нет ничего общего с Ф… с этим мистером Жеттаном!
– Прошу прощения, дорогая моя, но я как раз думаю, что что-то было. Если тебе хочется привлечь его внимание…
– Но, тетя! – Клеона буквально взвизгнула.
– И я бы хотела, чтобы ты оставила эту дурную привычку все время прерывать меня, – устало и обиженно произнесла тетя. – Я сказала, что если тебе хочется привлечь его внимание, то следует прибегнуть к более утонченным и менее заметным способам.
– К-как вам не стыдно, тетя Салли! Привлечь его внимание? Я его ненавижу!
Сонные карие глаза несколько оживились.
– Так вот откуда дует ветер? Что же он такого сделал? – в ее голосе прозвучал определенный интерес.
– Он совершенно ничего не сделал. Он… я…
– Тогда чего он не сделал, что следовало бы?
– Тетя Салли… Тетя Салли… вы… я не буду отвечать! Он просто ничтожество! И он мне вовсе даже не симпатичен!
– По твоему поведению я бы предположила обратное, – заметила попечительница. – А ты уверена, что он все-таки влюбится в тебя?
– Мне даже в голову это не приходило! Я… почему я должна об этом думать?
– Чтобы насладиться его зрелищем у твоих ног, а потом ты его отшвырнешь прочь. Нужно отомстить, дорогая моя, обязательно отомстить!
– Как вы можете говорить такое, тетя! Это… это все неправда!
Леди Малмерсток невозможно было сбить с толку. – Все, что я смогла понять об этом Филиппе, это то, что он ее из тех, кем можно запросто вертеть. Я думаю, что он очень любит тебя. Будь осторожна, дорогая моя. Мужчины с таким подбородком, как у него, очень опасны. Насмотрелась я на таких. В итоге такие всегда добиваются того, что задумали. – Добиваются! – презрительно поморщилась Клеона. – У него на уме нет ничего, кроме тряпок и его поэм!
Леди Малмерсток посмотрела на племянницу ленивым взглядом.
– Кто же тебе это сказал, Кло?
– Никто. Я сама все прекрасно вижу!
– В мире нет ничего более ослепленного, чем. молодая женщина, – нравоучительно продолжала тетя. – Век живи – век учись. Твой Филипп…
– Но он совсем не мой! – почти в слезах взмолилась Клеона.
– Ты меня отвлекаешь, – пожаловалась тетя. – Твой Филипп далеко не так глуп. Но он коварен. Уже только один его подбородок говорит сам за себя. Мой тебе совет: не связывайся с ним, дорогая; он роковой мужчина и погубит тебя. Это самый страшный тип мужчины; старый Джереми Флетчер был таким же. Боже мой, как давно это было!
– Он… он такой же роковой, как и его дядя?
– Слава Богу, что нет. Томом можно вертеть, как вздумается, – размышляла тетя. – Очень жаль, что Филипп не такой.
– А я вам говорю, что они одинаковы! Если… если бы он был более мужественным, может быть, он мне тогда хоть капельку нравился! Я люблю, чтобы мужчина оставался мужчиной, а… а не затасканной куклой!
– Как сильно ты изменилась! – со вздохом отметила тетя. – А мне всегда казалось, что все было совершенно иначе. Разве не ты отослала своего Филиппа, чтобы он стал щеголем?
– Тетя, он не мой Филипп, я повторяю! И я… ничего подобного не делала… А если и делала, то сделала большую глупость, о чем сама не подозревала. Сейчас же я бы предпочла любить властного, настоящего мужчину. – В молодости мы все такие, – закивала тетя. – С возрастом ты начнешь тянуться к чему-то среднему. Я сама чуть не вышла за этого Джерри Флетчера. Но, к счастью, вовремя образумилась и предпочла Малмерстока. Царствие ему небесное, бедняжке. Теперь я, вероятно, выберу Тома. Клеона залилась истерическим смехом.
– Тетя, вы неисправимы! Как у вас только язык поворачивается говорить такое?
– Не нравится? Но я всегда была такая. Красавицей меня назвать было трудно, но успехом я всегда пользовалась. Я доставляла своей матери много волнений. Хотя все это было напускное. Но я всегда оставалась на виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Сэр Моррис улыбнулся и перешел на французский, чтобы не мучить бедного лакея.
– Конечно. Вы мне покажете дорогу?
Лицо Франсуа расплылось в блаженной улыбке.
– О, мсье говорит по-французски! Если мсье последует за мной?
– Мсье последует, – кивнул сэр Моррис и поспешил за Франсуа в роскошную спальню Филиппа. Франсуа мгновенно поднес ему стул.
– Мсье не будет сердиться, если придется немного подождать? Мсье Филипп будет очень скоро. Мсье понимает, ведь это визит парикмахера!
– Серьезная причина, – согласился сэр Моррис,
– О да, мсье. Я – камердинер мсье Филиппа!
– И вас зовут Франсуа, я угадал?
– О да, мсье. Неужели мсье Филипп говорил обо мне? – он посмотрел на сэра Морриса с неподдельным любопытством.
– А как же! Он мне много про вас рассказывал, – заулыбался сэр Моррис.
– Он, должно быть, говорил, что я… маленькая мартышка?
– Он никогда не говорил подобных вещей, – заверил его сэр Моррис. – Он говорил, что приобрел настоящее сокровище в лице своего камердинера.
– Что вы говорите! – Франсуа потер свои пухлые ладошки. – И он ничуть не ошибся, мсье. Я очень хороший камердинер… О! Действительно, очень хороший!
Он просеменил к кровати, подобрал сатиновый жилет и любовно повесил его на спинку стула.
– Это жилет мсье Филиппа, – прощебетал он.
– Я вижу, – сказал сэр Моррис. – Мой сын так поздно валяется в постели?
– Ах, нет же, мсье! Как можно так подумать о мсье Филиппе! Это потому, что пришли парикмахер и портной, сразу! Они очень расстроили мсье Филиппа своей непонятливостью. Он объяснял им почти целый час, а они так и не поняли, чего от них хотят. – Франсуа многозначительно посмотрел на сэра Морриса. – Они решительно ничего не поняли! Такие тупые! Естественно, мсье Филипп пришел в ярость!
– Мсье Филипп не хочет быть похожим на остальных? Франсуа сиял. Он был готов раскрыть любые тайны, чтобы выставить своего хозяина в лучшем свете:
– Конечно, мсье. Мсье Филипп должен иметь все по своему вкусу.
В этот момент в комнате появился Филипп, облаченный в роскошный шелковый халат. Выглядел он крайне разгневанным. Но когда увидел отца, сразу успокоился. – Это вы, сэр? Я не заставил вас долго ждать?
– Пустяки, минут десять, не более того. Вы расправились с вашим портным? Филипп рассмеялся.
– Почти! Франсуа, оставь нас.
Франсуа поклонился и покинул спальню с видом человека, обремененного кучей всяких дел. Филипп присел за туалетный столик.
– Что скажете насчет моего уникального Франсуа? – спросил он.
– Меня чуть удар не хватил от его внезапного появления, – улыбнулся сэр Моррис. – Маленький чертенок.
– Зато ему нет равных. Вы встали нынче рано?
– Филипп, уже полдень! Я успел навестить Клеону. Филипп взял пилочку и принялся осторожно чистить ногти.
– Как она?
– Филипп, я очень обеспокоен.
– Неужели? – Филипп принялся еще более сосредоточенно наводить блеск на ногтях. – Чем же?
– Я не могу понять ее, бедняжку! Готов поклясться, что она умирала от тоски, пока тебя не было. Филипп быстро посмотрел на отца.
– В самом деле?
– Я думал так, по крайней мере, дома. Черт возьми, я даже в этом не сомневался! Но сейчас… она так изменилась. – Он насупился и посмотрел на сына. Тот по-прежнему пыхтел над своими ногтями. – Она пребывает в прекрасном расположении духа, говорит, что каждая минута ее пребывания здесь полна радости. Пока я там был, принесли сразу три послания от ее поклонников. Она была в восторге! Когда же я заговорил о тебе, она не выказала ни малейшего интереса. Как ты сумел довести ее до такого состояния, Филипп?
– Я предстал перед ней в том обличье, в каком она хотела меня видеть, вот и все. Я решил проверить ее и изобразил типичного воздыхателя. Поначалу это ее удивило, потом рассердило. Меня это обнадежило. Я подумал: «Я не нравлюсь Клеоне в новом своем качестве, возможно, она предпочитает меня таким, каков я есть на самом деле». Я подождал леди Малмерсток. Клеона была поблизости. Она была, как вы справедливо заметили, совершенно другой. Я предположил, что она притворяется; позже я изменил свое мнение. Она смеялась и флиртовала со своим поклонником, но была совсем не против, когда я восхвалял ее красоту, она требовала прочесть ей обещанный мадригал. Когда я это сделал, она была очень довольна. Затем она поинтересовалась у тети, не считает ли та меня страшно ветреным созданием. Потом подошел молодой Винтон, который, насколько я понял, влюблен в нее по уши. Она улыбалась ему, как это и положено. С того момента она не проявляла более никаких чувств. Она мила с любым, кто к ней обращается, я – не исключение. Вы говорите, что не понимаете ее? Я тоже! Она больше не та Клеона, которую я знал, и совсем не та, что я люблю. Она ничем не отличается от Клотильды де Шошерон. Очаровательная и остроумная. В таких мужчины влюбляются без ума, но на таких никогда не женятся. – Филипп говорил ровно и спокойно, без напыщенности и волнения.
Сэр Моррис наклонился вперед, положив руку на колено.
– Филипп, но это же совершенно не тот тип женщины! Вот чего я никак не могу взять в толк! Филипп безразлично пожал плечами.
– Вы говорите, не тот? Я определенно начал в этом сомневаться. Она и раньше флиртовала… с Банкрофтом, например… – Это только чтобы позлить тебя! – Возможно. Но теперь она не ставит целью вызвать во мне ревность. Я это знаю точно.
– Тогда, если причина в другом, я вообще ничего не понимаю.
– Не исключено, что ей просто-напросто все это нравится. Ей доставляет огромное удовольствие исключительное внимание к собственной персоне. Возможно, что и во мне она любила преданность и почитание, но никак не меня самого.
– Клеона на это не способна!
– Сэр, вы сами в этом убедитесь. Присоединяйтесь сегодня к нам. Мы с Томом приглашены вечером на обед к даме его сердца.
– Салли тоже приглашала меня. Я непременно буду. Черт возьми, какая муха укусила эту крошку? Филипп положил немного румян на щеки.
– Если вы мне подскажете ответ, сэр, я буду вам бесконечно благодарен.
– Значит, она все еще волнует тебя, Филипп? Даже теперь? – он обратил внимание, что у Филиппа слегка дрожали руки.
– Волнует? – переспросил Филипп. – Пожалуй, что да, сэр. И еще как!
Леди Малмерсток неодобрительно посмотрела на свою племянницу.
– Ты веселишься сверх всяких приличий, – высказала она свое мнение.
– Тетя Салли, но я не могу быть занудой, мне так хорошо! – воскликнула Клеона.
Леди Малмерсток поправила на своей пухлой ручке сползавший браслет.
– Гм! – сказала она. – Это старомодно и совсем неприлично, дорогая. Я бы сказала больше – это буржуазно.
– Никогда бы не подумала! – ответила Клеона. – Кто так думает?
– Все так считают. Чтобы соответствовать моде, необходимо выглядеть томной и умирающей от скуки.
– Значит, я выгляжу не модно, – рассмеялась Клеона. – Не забывайте, тетя, я ведь захолустная провинциалка!
– Не говори глупостей, – поучительно произнесла тетя. – Кое-кому это может не понравиться.
– Я не улавливаю, к чему вы клоните? – заинтересовалась Клеона.
– И не пялься на меня так, – со вздохом ответила тетя. – Все твое очарование в… непосредственности.
– Я и не знала! – Клеона сделала вид, что это очень ее удивило.
– Или было в нем, – добавила леди Малмерсток. Она одернула рукав и закрыла глаза.
– Было? Тетя Салли, я настаиваю, чтобы вы мне рассказали, что все это значит!
– Дорогая, ты все прекрасно понимаешь.
– Нет, я ничего не понимаю! Я, я… тетя Салли, да проснитесь же наконец!
Глаза ее попечительницы неохотно открылись.
– Хорошо, раз уж ты этого хочешь, я тебе скажу. Ты теряешь свое достоинство, вертя хвостом перед всяким. Щеки Клеоны порозовели.
– Я… о! Я ни перед кем не верчу хвостом! Я… Тетушка, как вы даже могли подумать такое?
– Очень просто, – ответила попечительница. – Иначе стала бы я тебе об этом говорить. С приездом этого мистера Филиппа Жеттана в тебе тут же проснулись все повадки коварной обольстительницы. Я не думаю, что это красит тебя, хотя могу и ошибаться.
– У меня нет ничего общего с Ф… с этим мистером Жеттаном!
– Прошу прощения, дорогая моя, но я как раз думаю, что что-то было. Если тебе хочется привлечь его внимание…
– Но, тетя! – Клеона буквально взвизгнула.
– И я бы хотела, чтобы ты оставила эту дурную привычку все время прерывать меня, – устало и обиженно произнесла тетя. – Я сказала, что если тебе хочется привлечь его внимание, то следует прибегнуть к более утонченным и менее заметным способам.
– К-как вам не стыдно, тетя Салли! Привлечь его внимание? Я его ненавижу!
Сонные карие глаза несколько оживились.
– Так вот откуда дует ветер? Что же он такого сделал? – в ее голосе прозвучал определенный интерес.
– Он совершенно ничего не сделал. Он… я…
– Тогда чего он не сделал, что следовало бы?
– Тетя Салли… Тетя Салли… вы… я не буду отвечать! Он просто ничтожество! И он мне вовсе даже не симпатичен!
– По твоему поведению я бы предположила обратное, – заметила попечительница. – А ты уверена, что он все-таки влюбится в тебя?
– Мне даже в голову это не приходило! Я… почему я должна об этом думать?
– Чтобы насладиться его зрелищем у твоих ног, а потом ты его отшвырнешь прочь. Нужно отомстить, дорогая моя, обязательно отомстить!
– Как вы можете говорить такое, тетя! Это… это все неправда!
Леди Малмерсток невозможно было сбить с толку. – Все, что я смогла понять об этом Филиппе, это то, что он ее из тех, кем можно запросто вертеть. Я думаю, что он очень любит тебя. Будь осторожна, дорогая моя. Мужчины с таким подбородком, как у него, очень опасны. Насмотрелась я на таких. В итоге такие всегда добиваются того, что задумали. – Добиваются! – презрительно поморщилась Клеона. – У него на уме нет ничего, кроме тряпок и его поэм!
Леди Малмерсток посмотрела на племянницу ленивым взглядом.
– Кто же тебе это сказал, Кло?
– Никто. Я сама все прекрасно вижу!
– В мире нет ничего более ослепленного, чем. молодая женщина, – нравоучительно продолжала тетя. – Век живи – век учись. Твой Филипп…
– Но он совсем не мой! – почти в слезах взмолилась Клеона.
– Ты меня отвлекаешь, – пожаловалась тетя. – Твой Филипп далеко не так глуп. Но он коварен. Уже только один его подбородок говорит сам за себя. Мой тебе совет: не связывайся с ним, дорогая; он роковой мужчина и погубит тебя. Это самый страшный тип мужчины; старый Джереми Флетчер был таким же. Боже мой, как давно это было!
– Он… он такой же роковой, как и его дядя?
– Слава Богу, что нет. Томом можно вертеть, как вздумается, – размышляла тетя. – Очень жаль, что Филипп не такой.
– А я вам говорю, что они одинаковы! Если… если бы он был более мужественным, может быть, он мне тогда хоть капельку нравился! Я люблю, чтобы мужчина оставался мужчиной, а… а не затасканной куклой!
– Как сильно ты изменилась! – со вздохом отметила тетя. – А мне всегда казалось, что все было совершенно иначе. Разве не ты отослала своего Филиппа, чтобы он стал щеголем?
– Тетя, он не мой Филипп, я повторяю! И я… ничего подобного не делала… А если и делала, то сделала большую глупость, о чем сама не подозревала. Сейчас же я бы предпочла любить властного, настоящего мужчину. – В молодости мы все такие, – закивала тетя. – С возрастом ты начнешь тянуться к чему-то среднему. Я сама чуть не вышла за этого Джерри Флетчера. Но, к счастью, вовремя образумилась и предпочла Малмерстока. Царствие ему небесное, бедняжке. Теперь я, вероятно, выберу Тома. Клеона залилась истерическим смехом.
– Тетя, вы неисправимы! Как у вас только язык поворачивается говорить такое?
– Не нравится? Но я всегда была такая. Красавицей меня назвать было трудно, но успехом я всегда пользовалась. Я доставляла своей матери много волнений. Хотя все это было напускное. Но я всегда оставалась на виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25