Доктор забрал их с собой. А Рубен сказал, что виски стало гораздо меньше, – то есть отец пил из графина. Одним словом, вам все должно быть понятно.
– Так что же, ты хочешь сказать, что сейчас начнется расследование? – тупо сказал Конрад.
– Естественно.
Клара, уставившись на Чармиэн наполненными влагой глазами, дрожащим голосом произнесла:
– Расследование? Такого в нашем роду никогда не случалось! И я не позволю, чтобы оно проводилось теперь!
– Хотела бы я, чтобы расследование можно было бы запретить! – вздохнула Чармиэн. – Но увы, это не в наших силах. Здесь главное слово за полицией.
– Полицией? – Конрад подскочил на стуле. – Нет! Доктор Рэйм ошибся, он просто обязан был ошибиться!
– Конечно, он ошибся! – присоединилась Клара. – Эти молодые доктора, они мало что смыслят в человеческих обстоятельствах – им подавай одну химию! Я уверена, что он умер оттого, что перепил и переел прошлым вечером!
Но слова Клары уже не могли успокоить семью...
– Боже мой! – метался Барт. – Это значит, что кто-то из нас влил яд в виски? Так, что ли?
Чармиэн пожала плечами, а Клей стесненно заметил:
– Да кто бы стал это делать?
– Ах, мой милый маленький братишка! – слащаво вздохнул Обри. – Лучше бы тебе было помолчать! Это твое замечание возбудило во мне целый ворох мыслей о том, как много людей хотели бы сделать это... Но увы, вопрос еще более безжалостен, и на него пока нет ответа – кто МОГ это сделать?
– Но ты и себя включаешь в список претендентов, надеюсь? – грубо спросил Конрад.
– О да, мой дорогой, я думаю, что буду занимать лидирующее место в списке подозреваемых, и именно это меня страшно огорчает! Но с твоей стороны было бестактно указывать мне на столь очевидные и неизбежные осложнения...
– Значит, из твоих слов следует, что в Тревелин прибудет полиция? – спросила Клара.
– Думаю, да, – кивнула Чармиэн.
Вивьен, которая до того момента сидела молча, вдруг сказала:
– Откровенно говоря, если он и вправду был отравлен, то вероятно, я тоже могла отравить его.
– Да, дорогая, но именно поэтому в вашем поступке не было бы смысла! – заметил Обри. – Я хочу сказать только, что можно не подозревать всех, у кого были явные причины убить отца... Иначе это было бы слишком пошло и недостойно нашей истории, нашего славного рода...
Барт сверкнул глазами:
– Да заткнись ты наконец, Бога ради! Нет, НИКТО из нас не мог этого сделать!
– Барт, какой ты лапочка, что так уверенно заявил об этом! – умилился Обри. – Не думаю, что это хоть в малейшей степени верно, однако мне важен сам дух, сама твоя убежденность в том, что ты изрекаешь! А я уж думал, что ты меня все-таки относишь к числу возможных виновников!
– Я бы тебя именно туда и отнес! – мрачно заметил Конрад.
– А ведь я уверен, что ни у кого из вас и мысли бы такой не возникло, если бы я не носил вельветового жилета и шелковой рубашки, ведь именно поэтому вам начинает казаться, что подобный порочный тип готов убить родного отца...
– Хватит паясничать, Обри! Всем известно, что отец собирался оставить тебя здесь, что для твоей так называемой книги полный каюк!
– Отлично, не правда ли? – развел руками Обри. – Он сидит здесь в позе обвинителя и делает мне оскорбительные замечания! Какой ужас! Но зато вот будет весело, если он сам, невзначай, обнаружит у себя самого некий мотив для убийства отца. Как он тогда запоет?
Конрад прикусил язык.
– А у кого же еще могут быть мотивы? – мрачно спросил он.
– Было бы проще перечислить тебе тех, у кого таких мотивов не было! – заявил Обри. – Сделаю это. Думаю, даже самый прожженный сыщик не заподозрит нашу тетушку Клару. Далее, ты, Конрад, разве что у тебя нет в душе какой-то тайны, но тогда уж держись поскромнее и не кидайся на людей, чтоб тебя не заподозрили... Потом – будь я проклят, если могу понять, ЧТО выиграл бы Юджин. Точно так же – Чармиэн и Ингрэм. Вот и все. Больше никого невозможно исключить.
– Не стоило тебе говорить об этом! – жестко сказала Клара. – Такие разговоры к хорошему не приведут!
Обри вздохнул:
– Ну уж нет, извините великодушно... Если оставить в стороне давнюю ссору Барта с отцом, то у него.
казалось бы, нет мотивов, но если посмотреть глубже... У него есть один – и весьма симпатичный – мотивчик. Конечно, у Раймонда тоже есть куча причин сделать это, но – все они пошлые, меркантильные, фу... А вот мотив Барта как бы приподнимает его над водоворотом бытия – ведь этот мотив, простите за выражение, – любовь... Тетушка Клара, будьте любезны, еще одну чашечку кофе...
– Нет, мне кажется маловероятным, чтобы Барт мог сделать что-нибудь подобное! – возразила Чармиэн, прежде чем к Барту возвратился дар речи.
– Да, милая, но ведь никогда не знаешь, что истинная любовь может сотворить с человеком! Особенно с таким пылким, как Барт. Далее, только очень ненаблюдательный человек может отрицать, что все эти годы Фейт жила в совершенно невыносимых условиях, – и потом ведь есть еще Клей! Но – что это я говорю? Это просто неприлично! Или как?
– Если ты думаешь, что я стану сидеть здесь и спокойно выслушивать твои гнусные обвинения в адрес моей матери, то ты сильно ошибаешься! – сказал Клей, краснея и стараясь говорить басом, что, как он надеялся, могло произвести внушительное впечатление на его братьев.
– Ну так сбей его со стула! – хихикнул Конрад. – Ну давай! Что, духу недостает?
– Заткнитесь, ради Бога! – сказала Чармиэн раздраженно. – Из всех твоих дурацких версий, Обри, эта – самая дурацкая!
– Да, но признайся, это очень изящная мысль, не правда ли? А вот и Рай! Боже мой, он выглядит печальным, как трехдневный утопленник!
Раймонд только посмотрел на Обри нехорошим взглядом. Он занял место во главе стола и попросил Клару налить ему кофе.
– Надеюсь, Чармиэн рассказала вам насчет доктора? – угрюмо поинтересовался он.
– Этого не может быть, Раймонд, – резко повернулся к нему Барт. – Все что угодно, но не это...
– Не правда ли, Барт очарователен? – обратился Обри ко всем сразу, оглядывая комнату. – Такая наивность в половозрелом возрасте! Это невероятно трогательно!
– Замолчи же, ради Бога, или я тебя просто ударю! – кулаки Барта сжались.
– Я вас обоих заставлю замолчать! – сказал Раймонд спокойно. – Хватит вести идиотские споры перед лицом этого несчастья. Мы все оказались замешаны в гадком и страшном деле. К полудню вся округа будет знать, что отца убили! И нам всем придется предстать перед следствием, всем нам без исключения! В доме появятся фотографы и репортеры, а нашу фамилию затреплют по дешевым газетенкам!
– Хотел бы я видеть репортера, который заявится в Тревелин, – криво улыбнулся Конрад. – Мы его отучим совать нос в чужие дела!
– Если ты вступишь в драку с прессой, то только испортишь себе репутацию, болван, – одернула его Чармиэн. – А что еще ты хотел сказать, Рай?
– Тело должны забрать для вскрытия и исследования. Рэйм собирается решить этот вопрос с полицией.
– О нет, это уже слишком! – вскочила тетушка Клара. – Рай, я не понимаю, как ты можешь позволить подобные вещи в отношении тела Адама?!
– У меня нет возможности запретить это. Неужели ты думаешь, что мне самому это нравится? Хватит болтать ерунду! Мне достаточно истерики у Марты!
– Боже мой! – простонал Барт и, пошатываясь, вышел из комнаты.
За ним встал и Конрад.
– Если обнаружится, что отца действительно убили, то я клянусь самолично выяснить, кто это сделал! – сказал он свирепо. – Я уверен, что это сделала она, проклятая... А ты, Обри, не смей больше задевать Барта, ясно?
Обри подождал, пока Конрад выйдет, и тогда ответил, как бы вдогонку:
– Нет-нет, ведь это была всего лишь версия. Конечно, яд – это ведь женское оружие, всем это известно...
– Мне она никогда не нравилась, – заявила Клара, – но тем не менее я не стала бы ее обвинять... Такие, с позволения сказать, субретки не способны на решительные поступки.
– Я ничего не знаю о Лавли Трюитьен, – заметила Чармиэн. – Но вот то, что Джимми Ублюдка всю ночь не было дома и до сих пор еще нет, – это мне кажется более важным...
– Нет, не говори так! – воскликнула Клара.
– Он достаточно гадок, чтобы сделать все, что угодно, – заметила Вивьен. – Однако я не вижу причин. Зачем ему это? Что бы он получил?
– Ну, может быть, произошло ограбление или еще что-нибудь...
Раймонд сделал такое движение губами, словно хотел что-то сказать, но затем раздумал. Он внезапно вспомнил при этой реплике Чармиэн, что, когда он рылся в шкафу у отца, то не заметил там резной шкатулочки... Конечно, он мог в спешке проглядеть ее, но уж на обычном месте ее точно не было.
– Осталось только обнаружить, что пропали триста фунтов стерлингов, которые я вчера привез отцу из банка! – сказал Обри с нервным смешком. – Это было бы прекрасным завершением всего дела!
– Верно! – сказала Чармиэн. – И ведь я припоминаю, что Джимми был в столовой в тот момент, как отец говорил об этих деньгах нам за обедом... Раймонд, скажи, у отца действительно раньше не было привычки снимать такие значительные суммы разом?
– Да, так много он очень давно уже не брал.
– Так! А где должны были лежать эти деньги?
– В шкафу, в серванте, прямо у его изголовья! – живо сказала Вивьен. – Я однажды доставала оттуда шкатулку с деньгами по его просьбе... Скорее всего, Джимми украл их! Как вы думаете, Рай?
– Не знаю. Трудно сказать.
– Но ведь можно посмотреть прямо сейчас, не так ли?
– Нет. Комната опечатана. Но я не вижу причин для такой спешки.
– Раймонд просто великолепен! – встрял Обри. – Дорогой мой, каким образом тебе удается сохранять такое олимпийское спокойствие в любой ситуации? Я просто завидую тебе! Моя нервная система уже распадается на составные части от всех этих ужасов!
– А моя вот нет, – сказал Раймонд и встал. – Хорошо бы, если кто-нибудь съездил бы в Дауэр Хаус, рассказать Ингрэму обо всем... Я сам отправляюсь в Лискерд переговорить с Клиффом.
Он повернулся к выходу и столкнулся в дверях с самим Ингрэмом. На лице у того застыло выражение глубокого возмущения и крайнего изумления одновременно. Задыхаясь, он бросил Раймонду в лицо:
– Неужели тебе не пришло в голову, что о смерти отца надо было сообщить мне в первую очередь?! Ты мог бы хотя бы послать слугу! Теперь понятно, какими станут наши с тобой отношения после того, как ты тут превратился в хозяина!
– До этого момента у меня не было времени подумать о тебе, – ледяным тоном заметил Раймонд. – Я думаю, ты будешь удовлетворен тем, что я минуту назад попросил присутствующих сообщить тебе обо всем.
– Ах, чертовски мило с твоей стороны! Ладно, так как же это произошло?
– Детали тебе расскажет Чармиэн, а у меня есть более важные хлопоты, – сказал Раймонд вызывающим тоном и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
– Да, я чувствую, Раймонд еще покажет себя! – с коротким смешком заметил Ингрэм. – Но старик! Как же он так! Я страшно удивлен! Мне казалось, что ему предстоят еще долгие годы жизни, Боже мой...
– Да, но это еще не самое неприятное! – вздохнула Клара. – Сейчас выходит так, Ингрэм, что твой отец был отравлен!
Ингрэм уставился на нее:
– В каком смысле? По-моему, на столе немного было такого, что старик не смог бы разжевать и переварить?
– Когда тетя Клара говорит «отравлен», она имеет в виду – убит, – ласково, как пятилетнему ребенку, объяснил Обри.
– О Господи, спаси! – воскликнул Ингрэм, плюхаясь на оставленный Раймондом стул.
Вивьен вышла из столовой, когда Чармиэн стала в подробностях рассказывать Ингрэму, что именно сказал ей доктор Рэйм, и поднялась к Юджину, чтобы сообщить ему свежую порцию новостей. На лестнице она встретила Клея, который направлялся к своей матери. Юноша обратился к ней с некоторой развязностью, прикрывавшей его постоянную внутреннюю робость:
– По-моему, не может быть никаких сомнений, что это был Джимми! А вы как считаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Так что же, ты хочешь сказать, что сейчас начнется расследование? – тупо сказал Конрад.
– Естественно.
Клара, уставившись на Чармиэн наполненными влагой глазами, дрожащим голосом произнесла:
– Расследование? Такого в нашем роду никогда не случалось! И я не позволю, чтобы оно проводилось теперь!
– Хотела бы я, чтобы расследование можно было бы запретить! – вздохнула Чармиэн. – Но увы, это не в наших силах. Здесь главное слово за полицией.
– Полицией? – Конрад подскочил на стуле. – Нет! Доктор Рэйм ошибся, он просто обязан был ошибиться!
– Конечно, он ошибся! – присоединилась Клара. – Эти молодые доктора, они мало что смыслят в человеческих обстоятельствах – им подавай одну химию! Я уверена, что он умер оттого, что перепил и переел прошлым вечером!
Но слова Клары уже не могли успокоить семью...
– Боже мой! – метался Барт. – Это значит, что кто-то из нас влил яд в виски? Так, что ли?
Чармиэн пожала плечами, а Клей стесненно заметил:
– Да кто бы стал это делать?
– Ах, мой милый маленький братишка! – слащаво вздохнул Обри. – Лучше бы тебе было помолчать! Это твое замечание возбудило во мне целый ворох мыслей о том, как много людей хотели бы сделать это... Но увы, вопрос еще более безжалостен, и на него пока нет ответа – кто МОГ это сделать?
– Но ты и себя включаешь в список претендентов, надеюсь? – грубо спросил Конрад.
– О да, мой дорогой, я думаю, что буду занимать лидирующее место в списке подозреваемых, и именно это меня страшно огорчает! Но с твоей стороны было бестактно указывать мне на столь очевидные и неизбежные осложнения...
– Значит, из твоих слов следует, что в Тревелин прибудет полиция? – спросила Клара.
– Думаю, да, – кивнула Чармиэн.
Вивьен, которая до того момента сидела молча, вдруг сказала:
– Откровенно говоря, если он и вправду был отравлен, то вероятно, я тоже могла отравить его.
– Да, дорогая, но именно поэтому в вашем поступке не было бы смысла! – заметил Обри. – Я хочу сказать только, что можно не подозревать всех, у кого были явные причины убить отца... Иначе это было бы слишком пошло и недостойно нашей истории, нашего славного рода...
Барт сверкнул глазами:
– Да заткнись ты наконец, Бога ради! Нет, НИКТО из нас не мог этого сделать!
– Барт, какой ты лапочка, что так уверенно заявил об этом! – умилился Обри. – Не думаю, что это хоть в малейшей степени верно, однако мне важен сам дух, сама твоя убежденность в том, что ты изрекаешь! А я уж думал, что ты меня все-таки относишь к числу возможных виновников!
– Я бы тебя именно туда и отнес! – мрачно заметил Конрад.
– А ведь я уверен, что ни у кого из вас и мысли бы такой не возникло, если бы я не носил вельветового жилета и шелковой рубашки, ведь именно поэтому вам начинает казаться, что подобный порочный тип готов убить родного отца...
– Хватит паясничать, Обри! Всем известно, что отец собирался оставить тебя здесь, что для твоей так называемой книги полный каюк!
– Отлично, не правда ли? – развел руками Обри. – Он сидит здесь в позе обвинителя и делает мне оскорбительные замечания! Какой ужас! Но зато вот будет весело, если он сам, невзначай, обнаружит у себя самого некий мотив для убийства отца. Как он тогда запоет?
Конрад прикусил язык.
– А у кого же еще могут быть мотивы? – мрачно спросил он.
– Было бы проще перечислить тебе тех, у кого таких мотивов не было! – заявил Обри. – Сделаю это. Думаю, даже самый прожженный сыщик не заподозрит нашу тетушку Клару. Далее, ты, Конрад, разве что у тебя нет в душе какой-то тайны, но тогда уж держись поскромнее и не кидайся на людей, чтоб тебя не заподозрили... Потом – будь я проклят, если могу понять, ЧТО выиграл бы Юджин. Точно так же – Чармиэн и Ингрэм. Вот и все. Больше никого невозможно исключить.
– Не стоило тебе говорить об этом! – жестко сказала Клара. – Такие разговоры к хорошему не приведут!
Обри вздохнул:
– Ну уж нет, извините великодушно... Если оставить в стороне давнюю ссору Барта с отцом, то у него.
казалось бы, нет мотивов, но если посмотреть глубже... У него есть один – и весьма симпатичный – мотивчик. Конечно, у Раймонда тоже есть куча причин сделать это, но – все они пошлые, меркантильные, фу... А вот мотив Барта как бы приподнимает его над водоворотом бытия – ведь этот мотив, простите за выражение, – любовь... Тетушка Клара, будьте любезны, еще одну чашечку кофе...
– Нет, мне кажется маловероятным, чтобы Барт мог сделать что-нибудь подобное! – возразила Чармиэн, прежде чем к Барту возвратился дар речи.
– Да, милая, но ведь никогда не знаешь, что истинная любовь может сотворить с человеком! Особенно с таким пылким, как Барт. Далее, только очень ненаблюдательный человек может отрицать, что все эти годы Фейт жила в совершенно невыносимых условиях, – и потом ведь есть еще Клей! Но – что это я говорю? Это просто неприлично! Или как?
– Если ты думаешь, что я стану сидеть здесь и спокойно выслушивать твои гнусные обвинения в адрес моей матери, то ты сильно ошибаешься! – сказал Клей, краснея и стараясь говорить басом, что, как он надеялся, могло произвести внушительное впечатление на его братьев.
– Ну так сбей его со стула! – хихикнул Конрад. – Ну давай! Что, духу недостает?
– Заткнитесь, ради Бога! – сказала Чармиэн раздраженно. – Из всех твоих дурацких версий, Обри, эта – самая дурацкая!
– Да, но признайся, это очень изящная мысль, не правда ли? А вот и Рай! Боже мой, он выглядит печальным, как трехдневный утопленник!
Раймонд только посмотрел на Обри нехорошим взглядом. Он занял место во главе стола и попросил Клару налить ему кофе.
– Надеюсь, Чармиэн рассказала вам насчет доктора? – угрюмо поинтересовался он.
– Этого не может быть, Раймонд, – резко повернулся к нему Барт. – Все что угодно, но не это...
– Не правда ли, Барт очарователен? – обратился Обри ко всем сразу, оглядывая комнату. – Такая наивность в половозрелом возрасте! Это невероятно трогательно!
– Замолчи же, ради Бога, или я тебя просто ударю! – кулаки Барта сжались.
– Я вас обоих заставлю замолчать! – сказал Раймонд спокойно. – Хватит вести идиотские споры перед лицом этого несчастья. Мы все оказались замешаны в гадком и страшном деле. К полудню вся округа будет знать, что отца убили! И нам всем придется предстать перед следствием, всем нам без исключения! В доме появятся фотографы и репортеры, а нашу фамилию затреплют по дешевым газетенкам!
– Хотел бы я видеть репортера, который заявится в Тревелин, – криво улыбнулся Конрад. – Мы его отучим совать нос в чужие дела!
– Если ты вступишь в драку с прессой, то только испортишь себе репутацию, болван, – одернула его Чармиэн. – А что еще ты хотел сказать, Рай?
– Тело должны забрать для вскрытия и исследования. Рэйм собирается решить этот вопрос с полицией.
– О нет, это уже слишком! – вскочила тетушка Клара. – Рай, я не понимаю, как ты можешь позволить подобные вещи в отношении тела Адама?!
– У меня нет возможности запретить это. Неужели ты думаешь, что мне самому это нравится? Хватит болтать ерунду! Мне достаточно истерики у Марты!
– Боже мой! – простонал Барт и, пошатываясь, вышел из комнаты.
За ним встал и Конрад.
– Если обнаружится, что отца действительно убили, то я клянусь самолично выяснить, кто это сделал! – сказал он свирепо. – Я уверен, что это сделала она, проклятая... А ты, Обри, не смей больше задевать Барта, ясно?
Обри подождал, пока Конрад выйдет, и тогда ответил, как бы вдогонку:
– Нет-нет, ведь это была всего лишь версия. Конечно, яд – это ведь женское оружие, всем это известно...
– Мне она никогда не нравилась, – заявила Клара, – но тем не менее я не стала бы ее обвинять... Такие, с позволения сказать, субретки не способны на решительные поступки.
– Я ничего не знаю о Лавли Трюитьен, – заметила Чармиэн. – Но вот то, что Джимми Ублюдка всю ночь не было дома и до сих пор еще нет, – это мне кажется более важным...
– Нет, не говори так! – воскликнула Клара.
– Он достаточно гадок, чтобы сделать все, что угодно, – заметила Вивьен. – Однако я не вижу причин. Зачем ему это? Что бы он получил?
– Ну, может быть, произошло ограбление или еще что-нибудь...
Раймонд сделал такое движение губами, словно хотел что-то сказать, но затем раздумал. Он внезапно вспомнил при этой реплике Чармиэн, что, когда он рылся в шкафу у отца, то не заметил там резной шкатулочки... Конечно, он мог в спешке проглядеть ее, но уж на обычном месте ее точно не было.
– Осталось только обнаружить, что пропали триста фунтов стерлингов, которые я вчера привез отцу из банка! – сказал Обри с нервным смешком. – Это было бы прекрасным завершением всего дела!
– Верно! – сказала Чармиэн. – И ведь я припоминаю, что Джимми был в столовой в тот момент, как отец говорил об этих деньгах нам за обедом... Раймонд, скажи, у отца действительно раньше не было привычки снимать такие значительные суммы разом?
– Да, так много он очень давно уже не брал.
– Так! А где должны были лежать эти деньги?
– В шкафу, в серванте, прямо у его изголовья! – живо сказала Вивьен. – Я однажды доставала оттуда шкатулку с деньгами по его просьбе... Скорее всего, Джимми украл их! Как вы думаете, Рай?
– Не знаю. Трудно сказать.
– Но ведь можно посмотреть прямо сейчас, не так ли?
– Нет. Комната опечатана. Но я не вижу причин для такой спешки.
– Раймонд просто великолепен! – встрял Обри. – Дорогой мой, каким образом тебе удается сохранять такое олимпийское спокойствие в любой ситуации? Я просто завидую тебе! Моя нервная система уже распадается на составные части от всех этих ужасов!
– А моя вот нет, – сказал Раймонд и встал. – Хорошо бы, если кто-нибудь съездил бы в Дауэр Хаус, рассказать Ингрэму обо всем... Я сам отправляюсь в Лискерд переговорить с Клиффом.
Он повернулся к выходу и столкнулся в дверях с самим Ингрэмом. На лице у того застыло выражение глубокого возмущения и крайнего изумления одновременно. Задыхаясь, он бросил Раймонду в лицо:
– Неужели тебе не пришло в голову, что о смерти отца надо было сообщить мне в первую очередь?! Ты мог бы хотя бы послать слугу! Теперь понятно, какими станут наши с тобой отношения после того, как ты тут превратился в хозяина!
– До этого момента у меня не было времени подумать о тебе, – ледяным тоном заметил Раймонд. – Я думаю, ты будешь удовлетворен тем, что я минуту назад попросил присутствующих сообщить тебе обо всем.
– Ах, чертовски мило с твоей стороны! Ладно, так как же это произошло?
– Детали тебе расскажет Чармиэн, а у меня есть более важные хлопоты, – сказал Раймонд вызывающим тоном и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
– Да, я чувствую, Раймонд еще покажет себя! – с коротким смешком заметил Ингрэм. – Но старик! Как же он так! Я страшно удивлен! Мне казалось, что ему предстоят еще долгие годы жизни, Боже мой...
– Да, но это еще не самое неприятное! – вздохнула Клара. – Сейчас выходит так, Ингрэм, что твой отец был отравлен!
Ингрэм уставился на нее:
– В каком смысле? По-моему, на столе немного было такого, что старик не смог бы разжевать и переварить?
– Когда тетя Клара говорит «отравлен», она имеет в виду – убит, – ласково, как пятилетнему ребенку, объяснил Обри.
– О Господи, спаси! – воскликнул Ингрэм, плюхаясь на оставленный Раймондом стул.
Вивьен вышла из столовой, когда Чармиэн стала в подробностях рассказывать Ингрэму, что именно сказал ей доктор Рэйм, и поднялась к Юджину, чтобы сообщить ему свежую порцию новостей. На лестнице она встретила Клея, который направлялся к своей матери. Юноша обратился к ней с некоторой развязностью, прикрывавшей его постоянную внутреннюю робость:
– По-моему, не может быть никаких сомнений, что это был Джимми! А вы как считаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46