- Совесть-то псе же хочется чистой иметь…
Рогачев, брезгливо оттопырив нижнюю губу, слушал инструктора политчасти, рассуждавшего о прискорбном падении нравов вообще и среди сотрудников милиции в частности. Разглагольствования этого моложавого майора, совсем недавно надевшего милицейскую форму, но успевшего уже стать старшим офицером, раздражали Алексея Семеновича. Но он сдерживал себя, боялся сорваться и наговорить резких слов, прекрасно понимая, что этим он только навредит Купцову, о котором шла речь.
- Все как-то складывается одно к одному, - приглаживая ладошкой редкие волосы, тихо говорил майор. - Заявление гражданки Сараниной, медицинские справочки о родах, показания свидетелей. Вы меня понимаете? А Иван Николаевич ведет себя, прямо скажем, несколько странно: не хочет открыться, все отрицает.
- Чего же странного? - не выдержав, прервал его Рогачев. - Неужели вы не допускаете мысли, что он с ней действительно никогда не был знаком?
- Возможно, - уводя в сторону глаза, вздохнул майор, - но как увязать многочисленные совпадения фактов биографии Купцова с фактами, изложенными в заявлении? А Иван Николаевич иронизирует, я даже не побоюсь сказать, издевается над нами.
Алексей Семенович уставился в пол, покрытый красной ковровой дорожкой. А инструктор гнул свое, видимо уже все решив, согласовав «наверху» и признав Ивана виновным.
Рогачсву вдруг вспомнилось, как он недоумевал, когда услышал о создании политчастей: зачем, для чего? Не лучше ли увеличить численность действительно работающих людей? В милиции служат преимущественно преданные делу люди, особенно в оперативных подразделениях. Неужели им настолько не доверяют? И уж коли возникла нужда в создании подобных подразделений, не лучше ли, чтобы политработник был по совместительству оперативником? Есть, конечно, весьма толковые парни среди инструкторов, на своем горбу испытавшие все тяготы милицейской службы, но таких немного.
- Не понимаете друг друга, - подняв глаза, сказал Алексей Семенович. - Вам никогда не приходило в голову, что за иронией Купцова скрывается нечеловеческое напряжение, связанное с раскрытием преступлений, а тут еще этот пасквиль…
- Мудрецы они там все в розыске, любят играть в оперативные игры-игрушки, тень на плетень наводить, - отозвался инструктор. - Погулял голубчик, а теперь не хочет сознаваться. Может, ему желают помочь? Разобраться во всем.
- Давайте разберемся, - согласился Рогачев. - Купцов работает по запутанному и сложному делу. У меня складывается впечатление, что кому-то крайне необходимо убрать его, хотя бы на время, поскольку он нащупал верный след и стал опасен им. Пока мы сами еще не разобрались, в чем тут дело, но разберемся. И вот появляется заявление гражданки Сараниной, в котором все уж больно подозрительно складно. Вас настораживает, что все одно к одному? И меня тоже. Только совсем по другому поводу. Поэтому давайте не будем торопиться.
- Хорошо, - решив закончить тяготивший его разговор, согласился инструктор. - Я доложу руководству…
Выйдя из кабинета, Рогачев чуть не столкнулся с Купцовым, проходившим мимо по коридору. Ему вдруг стало почему-то стыдно, что Иван увидел его выходящим из дверей политчасти, - черт те что может подумать.
- Подслушивал, что ли? - пытаясь скрыть неловкость, буркнул Рогачев.
- Зачем? - пожал плечами Иван. - У меня интуиция.
Чувствую, как нечто варится за моей спиной.
- Экстрасенс, - хмыкнул полковник, беря Купцова под руку. - А дела-то, Ваня, действительно не очень. Гражданка Саранина долбит заявлениями, прорвалась на прием в политчасть. Оказывается, у нее и свидетели имеются, старички-соседи.
- Глупости, - фыркнул Купцов.
- Нет, не глупости. Придется доказывать, Иван, что ты тут ни при чем, - вздохнул Алексей Семенович.
- Буду настаивать на экспертизе, - заявил Иван.
- Воля твоя, - опять тяжело вздохнул Рогачев. - Где Котенев, нашел?
- Не успел, - огрызнулся Купцов. - Объяснения готовил, по поводу заявления Сараниной.
- Ага, - усмехнулся Алексей Семенович. - Именно на это они и рассчитывают, те, кто ее прислал. С «драконами» как?
- Все также, - уже спокойнее ответил Иван. - Собираюсь к Ставич, надо поговорить.
Войдя в спой кабинет, он уселся за стол и, закурив, начал листать блокнот - где тут записаны адресок и телефон гражданки Ставич? Мелькнула мысль - а не взять ли кого-нибудь с собой в качестве свидетеля? А то, не ровен час, последует еще одно заявление относительно поведения майора милиции Купцова.
Отыскав в блокноте телефон Ставич, Иван бросил недокуренную сигарету в пепельницу и придвинул поближе аппарат - сейчас он позвонит, узнает, дома ли она, а если нет, то позвонит на работу и договорится о встрече. Потом отправится в известное заведение, получившее среди приблатненной публики прозвание «Кабул», и поищет там неизвестного пока Карлу, который, если верить Буле, должен знать о фальшивых ордерочках па обыски. В «Кабул» он пойдет с Сашей Бондаревым, а вот с кем поехать к Ставич? Протянул руку, чтобы снять телефонную трубку, и вздрогнул от резкого звонка.
- Привет, - раздался в наушнике голос доброго приятеля и сослуживца Сереги Тихонова.
- Привет, - не слишком любезно буркнул Иван.
- Ты ориентировочку давал? Тут задержали одну даму с облигациями. Номера совпадают с похищенными.
- Не отпускай ни в коем случае! - закричал Купцов. Так, все отменяется. Потом Ставич, потом поездка в «Кабул», где бывает неизвестный Карла. Сейчас туда, где появилась живая нитка к неуловимым «драконам». - Не отпускай ее!..
Тихонов, как и обещал, ждал Ивана в своем кабинете - темноватом закутке на втором этаже старого здания, занимаемого отделением милиции.
- Как ты тут? - пожимая руку Тихонова, поинтересовался Иван и, не дожидаясь ответа, спросил: - Где дама с облигациями?
- В дежурке. - Тихонов сдавленно зевнул, прикрывая рот ладонью. - Погода, давление падает, в сон клонит… Пришла она, понимаешь, в Сбербанк менять облигации, а номера у них как раз те, что по сводке проходят. Девица-кассирша ей сказала, что надо, мол, деньги из сейфа взять, а сама нам позвонила.
- И кто эта дама?
- Сокина Любовь Дмитриевна, - заглянул в лежавшую перед ним записку Серега. - Официантка. Рассказывает: клиенту не хватило денег расплатиться, и он уговорил ее взять облигациями.
«Одно предположение может подтвердиться, - подумал Иван, - возможно, дама получила облигации непосредственно от кого-то из «драконов». Вряд ли они доверятся чужим и попросят обменять облигации в Сбербанке, а вот ход с расплатой в ресторане или кафе вполне реален. Только кто расплатился? А если Анашкин? Опять обрыв нити, долгие поиски и бессонные ночи? М-да, а насчет официанток как-то упустил из виду: думал, облигации могут попасть в руки случайной проститутки, появятся где-нибудь на Рижском рынке или выплывут уже обезличенными, пройдя через многие руки. Впрочем, нет гарантий, что за ними и сейчас «конкретное лицо». Сможет ли официантка точно указать, от кого, где и когда она получила облигации, взятые преступниками на квартире у Лушина? Где и когда получила, она, конечно, скажет, а вот от кого?
- Найдешь мне кабинетик, чтобы с ней пообщаться? - попросил Купцов.
- Найдем, - пообещал Тихонов. Перебрав связку ключей, он протянул один Купцову: - Иди в десятую комнату, а я распоряжусь, чтобы Сокину к тебе направили из дежурки.
Купцов пошел. Едва успел расположиться за столом в такой же, как у Сереги, темноватой и насквозь пропахшей табаком комнатке, как помощник дежурного привел задержанную. Любовь Дмитриевна оказалась моложавой полной женщиной, одетой дорого, но безвкусно.
- Присаживайтесь, - показал ей на стул Иван. - Побеседуем?
- А чего еще говорить? - неожиданно высоким для ее комплекции голосом недовольно спросила Сокина. - Я уже все рассказала. У меня дела есть, кроме как по милициям сидеть. Чтоб этому придурку, который мне облигации всучил, повылазило со всех сторон! Я ему как человеку поверила, взяла, а теперь меня муж со свету сживет, когда узнает. И так кругом одни неприятности, а тут еще…
- Какие неприятности? - участливо поинтересовался Иван. - Вы не волнуйтесь, к вам мы пока никаких претензий не имеем.
- Вот именно, пока, - поджала накрашенные губы официантка. - А потом начнут таскать. Мне уже ваш начальник тут говорил, что к следователю вызовут.
- Поглядите, - разложив на столе фотографии, Купцов показал их Сокииой. - Нет ли здесь знакомых?
- Этот, - ткнула пальцем в один из фотороботов официантка. - Я уже вашему показывала на него. Молодой, а подлый! Он у нас часто бывает, примелькался.
Она неожиданно всхлипнула и достала из сумочки платок. Приложила к глазам, промокая выступившие слезы.
- Думаете, официантка, так обязательно ворует и денег невпроворот? Как же, к концу смены ноги отваливаются и руки болят, а дома опять стирай да готовь. А как выручку не сдать, не свои же кровные вкладывать за этого бугая? Вот и взяла.
На фотороботе, в который ткнула пальцем Сокина, был молодой парень интеллигентного вида.
«Слава богу, не Анашкин, - убирая карточку, подумал Иван. - Сейчас надо получить данные для его задержания, это главное!»
- Говорите, часто бывает? - наливая из графина стакан воды для официантки, переспросил Купцов. - Что же его так привлекает в вашем заведении?
- Ансамбль модный играет, - выпив воды, ответила Любовь Дмитриевна. - А он все с девками приходит, как не увижу, так опять с другой. Шикует! Не скажу, чтобы особо выпивал, но поломаться под музыку любит. И ростом под притолоку.
- Когда он в последний раз у вас был?
- Дня три назад. Пришел с девкой. Денег расплатиться не хватило, вот и сунул мне эти чертовы облигации. Они что, краденые?
- Вроде того, - уклонился от прямого ответа Иван. - Нам надо с этим парнем потолковать. Сможете позвонить мне, когда он снова придет? Я дам телефон.
- Чего не позвонить? У нас рядом с раздачей телефон стоит, - пряча платок в сумочку, согласилась Сокина. - Пусть сам вам отвечает, я за него париться не желаю, раз он гад такой… Только у нас на раздаче всегда народу полно, уши развесят.
- А вы ничего такого не говорите. Ну, к примеру, спросите Ваню и скажите, что звонит Люба, просит зайти. Идет?
- Ваня это вы, значит? - Она игриво повела глазами. - Ладно, попробую. А чего насчет милиции говорить, если спросят?
- Отвечайте, что недоразумение произошло, извинились и отпустили. Вы что, вместе с кем-то из своих сотрудниц ходили в Сбербанк или знакомые видели, как вас сажали в машину?
- Нет, но мало ли… Живешь, годами никого не видишь, а когда тебе не надо, обязательно на глаза попадешься.
- Будем надеяться, что спрашивать никто не станет, а самой лучше не говорить. Ясно? Вот только придет ли наш приятель вновь?
- Придет, - уверенно заявила Сокина. Она уже немного успокоилась и ждала, когда ее отпустят. - Обязательно придет.
- Почему вы так уверены? - недоверчиво переспросил Купцов.
- Чего не прийти? Он за собой никакой вины не чует, я же ему не сообщала, что в Сбербанк пойду. Придет, верьте моему слову. Только бы в мою смену попал. А уж я его, голубчика…
Статья сорок седьмая Кодекса о браке и семье РСФСР гласит: «Происхождение ребенка от родителей, состоящих в браке, удостоверяется записью о браке родителей». Как не признать подобный анонимный правовой перл верхом «юридической мудрости»? Несмотря на четкий адресат книги, содержащей эту «мудрость», ее подлинного автора найти непросто. Для этого понадобилось бы форменное расследование. Хорошо писать законы, когда с тебя за это никто не спросит!
И вот современный Одиссей отправляется в длительную командировку или по каким иным причинам отсутствует, а в это время его жена производит на свет потомство. По возвращении муж, естественно, задается справедливым вопросом: как могло получиться, что после его полуторагодового отсутствия рожденный его женой ребенок носит фамилию весьма гипотетического отца и считается его наследником?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Рогачев, брезгливо оттопырив нижнюю губу, слушал инструктора политчасти, рассуждавшего о прискорбном падении нравов вообще и среди сотрудников милиции в частности. Разглагольствования этого моложавого майора, совсем недавно надевшего милицейскую форму, но успевшего уже стать старшим офицером, раздражали Алексея Семеновича. Но он сдерживал себя, боялся сорваться и наговорить резких слов, прекрасно понимая, что этим он только навредит Купцову, о котором шла речь.
- Все как-то складывается одно к одному, - приглаживая ладошкой редкие волосы, тихо говорил майор. - Заявление гражданки Сараниной, медицинские справочки о родах, показания свидетелей. Вы меня понимаете? А Иван Николаевич ведет себя, прямо скажем, несколько странно: не хочет открыться, все отрицает.
- Чего же странного? - не выдержав, прервал его Рогачев. - Неужели вы не допускаете мысли, что он с ней действительно никогда не был знаком?
- Возможно, - уводя в сторону глаза, вздохнул майор, - но как увязать многочисленные совпадения фактов биографии Купцова с фактами, изложенными в заявлении? А Иван Николаевич иронизирует, я даже не побоюсь сказать, издевается над нами.
Алексей Семенович уставился в пол, покрытый красной ковровой дорожкой. А инструктор гнул свое, видимо уже все решив, согласовав «наверху» и признав Ивана виновным.
Рогачсву вдруг вспомнилось, как он недоумевал, когда услышал о создании политчастей: зачем, для чего? Не лучше ли увеличить численность действительно работающих людей? В милиции служат преимущественно преданные делу люди, особенно в оперативных подразделениях. Неужели им настолько не доверяют? И уж коли возникла нужда в создании подобных подразделений, не лучше ли, чтобы политработник был по совместительству оперативником? Есть, конечно, весьма толковые парни среди инструкторов, на своем горбу испытавшие все тяготы милицейской службы, но таких немного.
- Не понимаете друг друга, - подняв глаза, сказал Алексей Семенович. - Вам никогда не приходило в голову, что за иронией Купцова скрывается нечеловеческое напряжение, связанное с раскрытием преступлений, а тут еще этот пасквиль…
- Мудрецы они там все в розыске, любят играть в оперативные игры-игрушки, тень на плетень наводить, - отозвался инструктор. - Погулял голубчик, а теперь не хочет сознаваться. Может, ему желают помочь? Разобраться во всем.
- Давайте разберемся, - согласился Рогачев. - Купцов работает по запутанному и сложному делу. У меня складывается впечатление, что кому-то крайне необходимо убрать его, хотя бы на время, поскольку он нащупал верный след и стал опасен им. Пока мы сами еще не разобрались, в чем тут дело, но разберемся. И вот появляется заявление гражданки Сараниной, в котором все уж больно подозрительно складно. Вас настораживает, что все одно к одному? И меня тоже. Только совсем по другому поводу. Поэтому давайте не будем торопиться.
- Хорошо, - решив закончить тяготивший его разговор, согласился инструктор. - Я доложу руководству…
Выйдя из кабинета, Рогачев чуть не столкнулся с Купцовым, проходившим мимо по коридору. Ему вдруг стало почему-то стыдно, что Иван увидел его выходящим из дверей политчасти, - черт те что может подумать.
- Подслушивал, что ли? - пытаясь скрыть неловкость, буркнул Рогачев.
- Зачем? - пожал плечами Иван. - У меня интуиция.
Чувствую, как нечто варится за моей спиной.
- Экстрасенс, - хмыкнул полковник, беря Купцова под руку. - А дела-то, Ваня, действительно не очень. Гражданка Саранина долбит заявлениями, прорвалась на прием в политчасть. Оказывается, у нее и свидетели имеются, старички-соседи.
- Глупости, - фыркнул Купцов.
- Нет, не глупости. Придется доказывать, Иван, что ты тут ни при чем, - вздохнул Алексей Семенович.
- Буду настаивать на экспертизе, - заявил Иван.
- Воля твоя, - опять тяжело вздохнул Рогачев. - Где Котенев, нашел?
- Не успел, - огрызнулся Купцов. - Объяснения готовил, по поводу заявления Сараниной.
- Ага, - усмехнулся Алексей Семенович. - Именно на это они и рассчитывают, те, кто ее прислал. С «драконами» как?
- Все также, - уже спокойнее ответил Иван. - Собираюсь к Ставич, надо поговорить.
Войдя в спой кабинет, он уселся за стол и, закурив, начал листать блокнот - где тут записаны адресок и телефон гражданки Ставич? Мелькнула мысль - а не взять ли кого-нибудь с собой в качестве свидетеля? А то, не ровен час, последует еще одно заявление относительно поведения майора милиции Купцова.
Отыскав в блокноте телефон Ставич, Иван бросил недокуренную сигарету в пепельницу и придвинул поближе аппарат - сейчас он позвонит, узнает, дома ли она, а если нет, то позвонит на работу и договорится о встрече. Потом отправится в известное заведение, получившее среди приблатненной публики прозвание «Кабул», и поищет там неизвестного пока Карлу, который, если верить Буле, должен знать о фальшивых ордерочках па обыски. В «Кабул» он пойдет с Сашей Бондаревым, а вот с кем поехать к Ставич? Протянул руку, чтобы снять телефонную трубку, и вздрогнул от резкого звонка.
- Привет, - раздался в наушнике голос доброго приятеля и сослуживца Сереги Тихонова.
- Привет, - не слишком любезно буркнул Иван.
- Ты ориентировочку давал? Тут задержали одну даму с облигациями. Номера совпадают с похищенными.
- Не отпускай ни в коем случае! - закричал Купцов. Так, все отменяется. Потом Ставич, потом поездка в «Кабул», где бывает неизвестный Карла. Сейчас туда, где появилась живая нитка к неуловимым «драконам». - Не отпускай ее!..
Тихонов, как и обещал, ждал Ивана в своем кабинете - темноватом закутке на втором этаже старого здания, занимаемого отделением милиции.
- Как ты тут? - пожимая руку Тихонова, поинтересовался Иван и, не дожидаясь ответа, спросил: - Где дама с облигациями?
- В дежурке. - Тихонов сдавленно зевнул, прикрывая рот ладонью. - Погода, давление падает, в сон клонит… Пришла она, понимаешь, в Сбербанк менять облигации, а номера у них как раз те, что по сводке проходят. Девица-кассирша ей сказала, что надо, мол, деньги из сейфа взять, а сама нам позвонила.
- И кто эта дама?
- Сокина Любовь Дмитриевна, - заглянул в лежавшую перед ним записку Серега. - Официантка. Рассказывает: клиенту не хватило денег расплатиться, и он уговорил ее взять облигациями.
«Одно предположение может подтвердиться, - подумал Иван, - возможно, дама получила облигации непосредственно от кого-то из «драконов». Вряд ли они доверятся чужим и попросят обменять облигации в Сбербанке, а вот ход с расплатой в ресторане или кафе вполне реален. Только кто расплатился? А если Анашкин? Опять обрыв нити, долгие поиски и бессонные ночи? М-да, а насчет официанток как-то упустил из виду: думал, облигации могут попасть в руки случайной проститутки, появятся где-нибудь на Рижском рынке или выплывут уже обезличенными, пройдя через многие руки. Впрочем, нет гарантий, что за ними и сейчас «конкретное лицо». Сможет ли официантка точно указать, от кого, где и когда она получила облигации, взятые преступниками на квартире у Лушина? Где и когда получила, она, конечно, скажет, а вот от кого?
- Найдешь мне кабинетик, чтобы с ней пообщаться? - попросил Купцов.
- Найдем, - пообещал Тихонов. Перебрав связку ключей, он протянул один Купцову: - Иди в десятую комнату, а я распоряжусь, чтобы Сокину к тебе направили из дежурки.
Купцов пошел. Едва успел расположиться за столом в такой же, как у Сереги, темноватой и насквозь пропахшей табаком комнатке, как помощник дежурного привел задержанную. Любовь Дмитриевна оказалась моложавой полной женщиной, одетой дорого, но безвкусно.
- Присаживайтесь, - показал ей на стул Иван. - Побеседуем?
- А чего еще говорить? - неожиданно высоким для ее комплекции голосом недовольно спросила Сокина. - Я уже все рассказала. У меня дела есть, кроме как по милициям сидеть. Чтоб этому придурку, который мне облигации всучил, повылазило со всех сторон! Я ему как человеку поверила, взяла, а теперь меня муж со свету сживет, когда узнает. И так кругом одни неприятности, а тут еще…
- Какие неприятности? - участливо поинтересовался Иван. - Вы не волнуйтесь, к вам мы пока никаких претензий не имеем.
- Вот именно, пока, - поджала накрашенные губы официантка. - А потом начнут таскать. Мне уже ваш начальник тут говорил, что к следователю вызовут.
- Поглядите, - разложив на столе фотографии, Купцов показал их Сокииой. - Нет ли здесь знакомых?
- Этот, - ткнула пальцем в один из фотороботов официантка. - Я уже вашему показывала на него. Молодой, а подлый! Он у нас часто бывает, примелькался.
Она неожиданно всхлипнула и достала из сумочки платок. Приложила к глазам, промокая выступившие слезы.
- Думаете, официантка, так обязательно ворует и денег невпроворот? Как же, к концу смены ноги отваливаются и руки болят, а дома опять стирай да готовь. А как выручку не сдать, не свои же кровные вкладывать за этого бугая? Вот и взяла.
На фотороботе, в который ткнула пальцем Сокина, был молодой парень интеллигентного вида.
«Слава богу, не Анашкин, - убирая карточку, подумал Иван. - Сейчас надо получить данные для его задержания, это главное!»
- Говорите, часто бывает? - наливая из графина стакан воды для официантки, переспросил Купцов. - Что же его так привлекает в вашем заведении?
- Ансамбль модный играет, - выпив воды, ответила Любовь Дмитриевна. - А он все с девками приходит, как не увижу, так опять с другой. Шикует! Не скажу, чтобы особо выпивал, но поломаться под музыку любит. И ростом под притолоку.
- Когда он в последний раз у вас был?
- Дня три назад. Пришел с девкой. Денег расплатиться не хватило, вот и сунул мне эти чертовы облигации. Они что, краденые?
- Вроде того, - уклонился от прямого ответа Иван. - Нам надо с этим парнем потолковать. Сможете позвонить мне, когда он снова придет? Я дам телефон.
- Чего не позвонить? У нас рядом с раздачей телефон стоит, - пряча платок в сумочку, согласилась Сокина. - Пусть сам вам отвечает, я за него париться не желаю, раз он гад такой… Только у нас на раздаче всегда народу полно, уши развесят.
- А вы ничего такого не говорите. Ну, к примеру, спросите Ваню и скажите, что звонит Люба, просит зайти. Идет?
- Ваня это вы, значит? - Она игриво повела глазами. - Ладно, попробую. А чего насчет милиции говорить, если спросят?
- Отвечайте, что недоразумение произошло, извинились и отпустили. Вы что, вместе с кем-то из своих сотрудниц ходили в Сбербанк или знакомые видели, как вас сажали в машину?
- Нет, но мало ли… Живешь, годами никого не видишь, а когда тебе не надо, обязательно на глаза попадешься.
- Будем надеяться, что спрашивать никто не станет, а самой лучше не говорить. Ясно? Вот только придет ли наш приятель вновь?
- Придет, - уверенно заявила Сокина. Она уже немного успокоилась и ждала, когда ее отпустят. - Обязательно придет.
- Почему вы так уверены? - недоверчиво переспросил Купцов.
- Чего не прийти? Он за собой никакой вины не чует, я же ему не сообщала, что в Сбербанк пойду. Придет, верьте моему слову. Только бы в мою смену попал. А уж я его, голубчика…
Статья сорок седьмая Кодекса о браке и семье РСФСР гласит: «Происхождение ребенка от родителей, состоящих в браке, удостоверяется записью о браке родителей». Как не признать подобный анонимный правовой перл верхом «юридической мудрости»? Несмотря на четкий адресат книги, содержащей эту «мудрость», ее подлинного автора найти непросто. Для этого понадобилось бы форменное расследование. Хорошо писать законы, когда с тебя за это никто не спросит!
И вот современный Одиссей отправляется в длительную командировку или по каким иным причинам отсутствует, а в это время его жена производит на свет потомство. По возвращении муж, естественно, задается справедливым вопросом: как могло получиться, что после его полуторагодового отсутствия рожденный его женой ребенок носит фамилию весьма гипотетического отца и считается его наследником?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48