– Ты бы все равно не поверила.
– И Эдвард…
– Эдвард?
И Рона рассказала ей все.
– Он просил меня помалкивать, потому что у него выборы.
– Мерзавец! А кажется таким обаятельным.
– О да, он еще какой обаятельный, – подтвердила Рона, – пока ты ему уступаешь.
– Надеюсь, ты послала его куда подальше.
– Не совсем. – Рона едва не улыбнулась, глядя на негодующую Крисси. – Я пока не решила. А потом это убийство. У мальчика обнаружили родимое пятно, как у Лайема.
– Боже мой! Ты думаешь?..
И тут Рону прорвало. Она стала рассказывать, что и доктор и сержант, а затем и Билл отметили удивительное сходство между ней и убитым, что родимое пятно находится точно в том же месте, что и у ее сына.
– Ты могла бы сделать анализ собственной ДНК и сравнить…
– Это ведь не так просто, ты знаешь. Как я объясню, зачем мне анализ ДНК?
– И что же ты сделала? – спросила Крисси.
– В то время всем этим занимался Эдвард. Я позвонила ему и сказала, что хочу знать, где наш сын.
– Наверное, он сразу застрелился.
Рона выдавила из себя смешок:
– Он выяснил для меня фамилию приемных родителей Лайема, чтобы доказать, что это другой мальчик.
– На твоем месте я бы рассказала все журналистам. Такая история им пришлась бы по вкусу.
– Я не могла.
– Ты, значит, не могла? Вот и я тоже не могу рассказывать о Нейле.
– Но ведь существует тот, кто его ранил. Что, если это и есть убийца?
– Нейл говорит, что таковы правила игры. Они за это платят.
– Он ничего больше не говорил о том человеке? О его внешности? Упоминал что-нибудь полезное для расследования?
– Нет. Только что у того типа есть деньги. Когда я попросила его обратиться в полицию, Нейл ответил, что такому, как он, в полиции не поверят.
Весь день Рона исследовала волокна, найденные на джинсах, а Крисси тем временем занималась шторой, где могли обнаружиться следы предыдущего преступления.
Надежда очень слабая, объясняла она Крисси, но если убийца не в первый раз использовал эту штору, то для расследования это шанс. Если структура ДНК первой жертвы совпадет со структурой образчиков, взятых со шторы – кричи ура.
Под микроскопом стало видно, что волокна с джинсов – разнотипные. Легко определилась синяя шерсть. Чтобы установить тип красителя, требовалась спектрометрия или хроматография. Остальные волокна тоже оказались натуральными, но они были шелковые, в то время как убитый был одет в джинсы и футболку из хлопка.
Рона подняла голову от микроскопа, мысленно рисуя себе портрет убийцы.
Он богатый. Он любит чувствовать кожей натуральную ткань. Он покупает шелковые рубашки и галстуки, носит синий шерстяной пиджак или брюки. У него дорогой парфюм. Он блондин или брюнет. Для него секс – это насилие. Сколько же мужчин в Глазго подходят под это описание, если допустить, что он тоже живет здесь?
– Взгляни-ка вот на это.
Большой лист фильтровальной бумаги, которым они накрыли штору, имел в нескольких местах алые отметины, обозначавшие следы спермы.
– Этой шторе досталось, – заметила Рона.
– Я вырежу все участки со спермой и сделаю экстракт.
– Как там насчет старой крови?
Крисси указала на два других просохших фильтра. Каждый, в результате обработки фенолфталеином, спиртом и перекисью водорода, окрасился в розовый цвет.
– Помимо крови из ран Джеми Фентона, есть небольшое количество посторонних пятен, – говорила Крисси. – Если с каждым разом насильник увлекался все сильнее, то эти пятна, наверное, остались от мелких повреждений – ссадин или царапин – на коже его предыдущих партнеров.
– По-видимому, штора представляла какую-то ценность для убийцы, – сказала Рона. – Он не мог не понимать, что это улика.
– А если кто-то или что-то спугнуло его?
Логичное предположение. Сексуальные маньяки, убивающие партнеров во время или после секса, действуют по шаблону. У них есть заведенный порядок. А жертвы для них просто вещи. Одноразового использования, в отличие от тряпок, подумала Рона. Убийца не бросил бы штору, если бы мог ее забрать.
– Да, готов химический анализ кусочка краски, которую я нашла у мальчика в кармане. Это старая масляная краска, наложенная в несколько слоев. Может, он терся у какой-то облезающей стены?
– Представляешь, сколько студенческих комнат имеют такие стены? – уныло спросила Рона.
– Пока нам некого подозревать, мы блуждаем в потемках, – сказала Крисси.
– Я знаю, и я уже получила нагоняй из-за того, что мы провалили все сроки по этому делу. Никому не улыбается оплачивать нам сверхурочные.
– А Билл в курсе?
– Нет. Я не стану его посвящать. Шеф и так им недоволен, потому что все попало в газеты. Будем надеяться, он скоро установит, что это за штора и откуда она.
День прошел буднично. Тони не заметил, что коллеги чем-то озабочены, поскольку мысли его витали далеко. Во время ланча он отправился в парк на прогулку со своей мексиканкой. После его ухода Крисси немедленно возобновила допрос:
– Что ты решила делать?
– Я сказала Эдварду, что попытаюсь найти Лайема.
– А он что?
– А он все о своих выборах. У него хорошие шансы. Это место всегда было за тори, никто не ожидал, что его отхватят лейбористы. Ему покровительствуют большие люди. Сэр Джеймс Далримпл, например.
– А что у тебя с этим Гейвином? Ведь ты это не всерьез? – вдруг спросила Крисси.
Рона не отвечала.
– Ты спишь с ним?
– Нет!
Крисси взглянула на нее с одобрением:
– Но ты думала об этом, верно?
Не дождавшись ответа, она не отступилась:
– А как же Шон?
Рона пожала плечами. Когда Шона нет рядом, она о нем забывает. Если они расстанутся, он это переживет. Есть много желающих занять ее место.
– Мне кажется, ты несправедлива к Шону, – сказала Крисси. – Да, он любит женщин, но на тебя он смотрит по-другому – Крисси стала подыскивать слова.
– Как? – спросила Рона.
– Не пойми меня неправильно. – Крисси поколебалась. – Но по-моему, ты никого не подпускаешь близко. Как будто никому не доверяешь, только самой себе, – продолжала она с извиняющимся видом. – Раньше я думала, что это из-за лаборатории. Тебе нужно соблюдать дистанцию, чтобы тебя тут на работе принимали всерьез. Возможно, это отношение ты переносишь и в свою личную жизнь.
– Как мило услышать это от тебя!
– Я знаю, каково это – быть такой. – Ее голос умолк. Она подошла и встала рядом. – Нейл немного похож на Шона. Считает себя даром Божьим. Но зато он умеет рассмешить и ничего от меня не требует.
Зазвонил телефон.
Это был Гейвин. Не согласится ли она поужинать сегодня у него дома?
У него есть для нее кое-что. Кое-что важное.
24
Когда Рона в восемь часов подошла к дому Гейвина и позвонила в дверь, ей никто не ответил. Она отступила от подъезда, чтобы рассмотреть окна третьего этажа, думая, не рано ли она. За шторами на больших окнах эркера горел электрический свет, несмотря на светлый летний вечер. Гейвин был дома.
Рона снова позвонила, и на этот раз он ответил сразу:
– Входите. Но предупреждаю: я только что из душа.
Рона вошла в прихожую, наполненную восхитительным запахом чеснока, оливкового масла и теплой французской булки. У нее потекли слюнки, и она вдруг осознала, охваченная внезапным приступом вины, что в ее собственном доме не пахло так вкусно с тех пор, как уехал Шон.
Он стоял у плиты, помешивая что-то в кастрюле, бедра обкручены большим банным полотенцем. Когда она вошла, он обернулся к ней с улыбкой, не прекращая помешивать. Он, несомненно, был искусным поваром.
– Соус меня не отпускает, – объяснил он.
– Вам помочь? – спросила она, с трудом отводя глаза от его голого торса.
– То есть я могу пойти одеться, чтобы не смущать вас?
– Да, – подтвердила она.
– Хорошо. Идите сюда.
Она подошла. Он отдал ей ложку, взял ее руку и показал, как мешать.
– В этом весь секрет. Нужно мешать ритмично, а когда начнет закипать, ускорить темп.
Она почувствовала его дыхание у себя на щеке и молча кивнула.
– Хорошо. – Он убрал руку. – Пойду надену что-нибудь.
Когда он вернулся, соус был уже готов, и она сняла его с плиты
Заглянув в кастрюлю, он поднял вверх оба больших пальца:
– Отлично. Надеюсь, вы голодны.
– Ммм…
– Хорошо. Потому что мне пришлось оттаскивать себя от компьютера, чтобы все это приготовить. Я даже привлек экспертов из местного бара, которые помогли мне в выборе вина.
Она улыбнулась.
Он извлек стул из-за красиво накрытого стола и подал ей.
– Ну, теперь вино.
– Вы говорили, что у вас что-то для меня есть, – напомнила она.
– Это подождет, пока мы поужинаем. Вопреки расхожему мнению, я не хочу все свое время проводить у дисплея. И я нуждаюсь не только в виртуальном общении.
– Извините, – со смехом сказала она.
– Пустяки. – Его ладонь скользнула по ее руке, когда он наполнял ей бокал. – Вы добирались пешком?
Она кивнула.
– Хорошо. Я купил две бутылки по специальной цене.
Она пригубила вино:
– Ну что ж, они умеют убалтывать, в этом баре.
– Боже! Вам не нравится! – Его лицо исказила гримаса притворного ужаса.
– Нет-нет, – засмеялась она. – Вино хорошее. Очень хорошее, на самом деле.
Он передал ей салат:
– Тогда приступим.
К тому времени, когда они добрались до кофе, он рассмешил ее по крайней мере шесть раз, а она в подробностях рассказала ему, чем ей так нравится ее работа. О своей работе он говорил почти то же самое.
– Важно найти решение, – объяснял он. – То есть если ты долго копаешься, то в конце концов складывается схема. Схема, которая рассказывает всю историю.
Они с Гейвином похожи, думала Рона. У них одинаковый подход к делу. Он любит решать задачи. Не то что Шон. Тот вообще не видит никаких задач. Ей стало стыдно, что в мыслях она так жестока к Шону. Если честно, она еще при первой встрече оценила одну его черту, которую никак не могла раскритиковать: он легко относился к жизни.
– Алё, – позвал Гейвин. – Вы о чем задумались?
Она извинилась.
– Хотите увидеть, что я нарыл?
– Более чем, – с готовностью ответила она.
Они прошли в кабинет.
– Я нашел список усыновлений примерно того времени, которое вы назвали, – доложил он деловым тоном. – Все дети родом из Глазго и окрестностей и им уже больше шестнадцати лет, так что они имеют право искать своих биологических родителей, при условии, что им известно о самом факте усыновления.
Список возник на экране. С колотящимся сердцем Рона принялась читать. Имя за именем. Мальчики, девочки, все нежеланные. Те, которых бросили матери.
Женщины вроде нее.
– Все нормально? – спросил Гейвин.
Она кивнула, думая, что, наверное, остальные, подобно ей, тоже заставили себя забыть. Построили новую жизнь, жизнь, где нет места для ребенка.
Его имя и адрес были в конце первой страницы. Они бросились ей в глаза, будто тоже сами искали ее. Рона вчитывалась в каждую букву, запоминая адрес.
– Нашли? – Гейвин взял ее за руку.
– Да, – сказала она. – Я нашла его.
У Гейвина зазвенел мобильник. Пробормотав извинения, он вышел, чтобы поговорить на кухне.
Лайема усыновили Джеймс и Элизабет Хоуп, проживающие по адресу Глазго, Уоррендер Парк-стрит, 19. Это произошло 3 февраля 1985 года. Как давно и как недавно.
Думая о тех годах, Рона вспоминала шесть месяцев бесконечного отчаяния, шесть месяцев мести себе и Эдварду за то, что они сделали. Когда он ушел, ей стало легче. Больше не нужно было видеть его разраженного лица. Постепенно жизнь вернулась в обычную колею. И все было нормально, до недавних пор. Чувство вины начало выветриваться, уступая место сожалению.
И все это время, осознала она теперь, она ждала. Ждала момента, когда вновь обретет своего малыша.
Рона щелкнула значок принтера, но принтер не отреагировал. Потом на дисплее появилось сообщение, что печать была прервана из-за перекоса бумаги в лотке. Рона вытащила всю стопку и вставила обратно.
Заработало!
Вспыхнул зеленый огонек, принтер зашумел, возвращаясь к жизни, и выдал драгоценный лист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27