Шор кивнул.
— Вы, наверное, уже заверили своих компаньонов, что дело улажено? — уточнил Мейсон.
— В девять тридцать утра я позвонил человеку, которому предназначались деньги, и заверил его, что чек будет у него в руках сегодня до закрытия банков; чек будет выписан на его имя и подписан Фрэнклином Шором. Ну, а через десять минут после этого позвонила Матильда и попросила меня немедленно приехать. От нее я узнал о случившемся.
— Насколько я помню, факт исчезновения Фрэнклина Шора скрывался от публики день или два?
Шор кивнул.
Мейсон понимающе посмотрел на него.
— За это время были получены деньги по нескольким крупным чекам?
Шор снова кивнул.
— Ну? — поторопил его Мейсон.
— Среди них был чек на имя Родни Френча на десять тысяч долларов.
— Родни Френч был тот человек, которому вы должны были деньги?
— Да.
— И с которым вы обещали расплатиться?
— Да.
— И этот чек?..
— Чек выписал я. Я подделал подпись брата. Мне казалось, что раз брат обещал дать эту сумму, я имею полное моральное право получить ее.
— Матильда Шор так и не узнала, что чек поддельный?
— Никто не узнал. Во-первых… я проделал это весьма искусно. Потом Фрэнклин вечером вызывал своего бухгалтера по другим вопросам и упомянул, что выпишет чек на десять тысяч на имя Родни Френча.
Наверное, мистер Мейсон, — голос Шора дрожал от волнения, — вам не понять, что это значит для меня. Это событие изменило всю мою жизнь. До того я без конца проворачивал какие-то сомнительные дела, сулившие быструю прибыль, — нет, все по закону, но все же это были авантюры. Меня интересовали только деньги. Думаю, что мне не давал покоя успех моего брата. Я хотел быть как он. Я хотел доказать, что тоже умею делать деньги. Я хотел обеспеченной жизни, всего того, что приносят деньги.
После этих печальных событий я как бы посмотрел на себя со стороны, и мне не слишком понравилось то, что я увидел. Это было десять лет назад, мистер Мейсон. Думаю, я не покривлю душой, если скажу, что с тех пор я переменился — и очень сильно.
— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Я вас слушаю. — Во-вторых, я понял, что в жизни, кроме денег, есть многое другое. У человека есть круг обязанностей, ответственность по отношению к обществу. Он не может существовать сам по себе. Он постоянно оказывает влияние на окружающих — словами, поступками… — Голос у него предательски сорвался, и он замолчал.
Мейсон ждал, спокойно покуривая.
Шор, помолчав, продолжил:
— Возьмите, например, Элен. Ей было четырнадцать лет, она, как говорится, стояла на пороге жизни. Она всегда относилась ко мне с уважением. В ее жизни наступал такой период, когда моральные ценности — это главное. Если бы что-то случилось и она обо всем узнала… понимаете, мистер Мейсон, с того времени у меня появилась совсем другая цель в жизни, другие ценности. Я старался жить так, чтобы… Но какой смысл говорить об этом?
— Нет, это очень важно, — мягко сказал Мейсон.
— Собственно, это и все, — коротко сказал Шор. — Я стал больше интересоваться людьми — не тем, что они могут мне дать, а тем, что я могу сделать для них. И я осознал, что, по крайней мере, молодежь верит мне, полагается на меня. А я, — продолжал он, — знал, что я мошенник, но произносил все эти громкие слова; я, совершивший преступление и думавший, что оно останется нераскрытым, я имел безрассудство верить, что мне удается избежать расплаты.
— Скажите мне, а этот Родни Френч не задавал вам никаких вопросов? — спросил Мейсон, подождав пока Шор успокоится.
— Нет. Понимаете, он сразу позвонил бухгалтеру Фрэнклина, чтобы проверить, говорил ли тот что-нибудь насчет чека. Когда ему подтвердили, что такое распоряжение было, он просто получил деньги и успокоился.
— В противном случае этот Френч мог бы вас шантажировать после исчезновения Фрэнклина Шора.
— Да-а… Мне показалось, что Френч, узнав про исчезновение Фрэнклина и про мое утверждение, что я не виделся с братом, заподозрил что-то неладное.
— И все же почему вы решили, что из-за этого брат отдалился от вас?
— А вы не понимаете? — спросил Шор с неподдельной мукой в голосе. — Газеты все это раскопали. Они напечатали кучу подробностей о финансовых операциях моего брата, о его банковском балансе, о чеках, предъявленных в последние дни, и, конечно, упоминался тот факт, что последний чек, который он выписал, был на имя Родни Френча — на десять тысяч долларов.
— Вы не думаете, что брат простил вас, учитывая все обстоятельства?
— Я надеялся, что он поймет и простит, — сказал Джеральд, — но когда он объявился и позвонил Элен, а не мне… ну, вы сами все понимаете.
Мейсон вздохнул.
— Если лейтенант Трэгг узнает все эти факты, он пришьет вам обвинение в убийстве.
— Разве я этого не знаю? Я ничего не могу сделать. Наверное, я испытываю то же чувство, что и пловец, которого относит бурным течением к смертельному водовороту.
— Одну вещь вы все же в состоянии сделать.
— Какую?
— Держать язык за зубами, — ответил адвокат, — поручите мне говорить за вас. Но уж тогда говорить буду только я один.
Глава 11
Элен Кендал сняла пальто, шляпку, перчатки и устроилась в кресле с книжкой, когда вдруг услышала шум подъезжающей машины.
Она взглянула на свои ручные часики. Странно, в такое время никто не мог приехать, но, вне всякого сомнения, машина свернула на их подъездную дорогу. А когда мотор стал чихать, кашлять, выражая свое нежелание работать дальше, сердце у нее на мгновение остановилось, а потом бешено забилось: она точно знала, что на свете существует всего одна такая старая развалина, которая, несмотря ни на что, продолжает бегать.
Девушка быстро пошла к двери. Джерри Темплер вылезал из машины с той расчетливой экономичностью движений, которые внешне походили на неуклюжесть, но в действительности достигались лишь путем длительной тренировки. Он выглядел худощавым и гибким в своей форме, но Элен давно заметила, что служба в армии выработала у него решительность, уверенность в своих силах, которой не было всего месяц назад. В этом человеке было много нового для нее: старый, добрый друг, он неожиданно приобрел над ней такую власть, от которой у нее перехватывало дыхание, и лишь его появление заставляло бешено колотиться и сладко замирать ее сердце.
Ни за что она не станет рассказывать ему ни про убийство, ни про все эти семейные неприятности, решила Элен. Он приехал сегодня неожиданно, чтобы повидаться с ней. У них есть гораздо более важные темы для разговора. Возможно, сегодня…
— О, Джерри! Как я рада тебя видеть! — воскликнула девушка.
— Хэлло, дорогая. Я увидел свет в окнах и подумал, а вдруг ты еще не спишь. Можно я зайду на несколько минут?
Она взяла его за руку, потянула через порог, закрыла дверь и только тут сказала уже совершенно излишне «да». Они вошли в гостиную. Девушка присела на диван и с любопытством наблюдала, куда он сядет: в кресло по другую сторону камина или на диван рядом с ней? Неужели он не догадается сесть рядом? Да, да, ей так хотелось этого. А он стоял посреди комнаты…
— У тебя усталый вид, Джерри.
— Усталый? — удивился он. — С чего бы это?
— Значит, мне показалось. Сигарету? — Она придвинула к нему коробку.
Уловка помогла.
Он медленно подошел к ней, взял сигарету и опустился на диван.
— Где ты была весь вечер? — неожиданно спросил он.
Элен опустила глаза.
— Меня не было дома.
— Знаю. Я звонил сюда четыре раза.
— Двадцать центов! Ох, Джерри, ты не должен так бросаться деньгами.
— Где ты была? — Это уже походило на допрос.
— О, везде, нигде в особенности…
— Одна?
— Ты слишком любопытен, солдат. — Она насмешливо посмотрела на него. — Скажи, все твои женщины сидят вечером дома и ждут, не позвонишь ли ты им случайно?
— У меня нет никаких женщин, и ты великолепно это знаешь!
— Ну, продолжай.
Но Джерри вдруг вскочил и принялся расхаживать по комнате.
— Где твоя тетка? — неожиданно спросил он. — Уже спит?
— Была в постели, когда я ее видела в последний раз… — и Элен как бы между прочим добавила: — Комо и кухарка тоже.
— Твоя тетка меня не любит!
— Удивляюсь, как это. ты догадался!
— Что она имеет против меня? Наступило неловкое молчание.
— Знаешь, мне не хочется отвечать на твой вопрос, — наконец сказала Элен.
Новая пауза была еще тягостнее первой.
— Так ты весь вечер провела с Джорджем Альбером?
— Вообще-то это тебя не касается, но я была с дядей Джеральдом.
— О! — Джерри сразу успокоился и снова сел.
— Когда ты уезжаешь в свой лагерь, Джерри?
— Думаю, сразу, как только кончится отпуск. На следующей неделе.
— В понедельник, еще шесть дней, — пробормотала Элен. — Мне кажется, что ты сейчас ни о чем не думаешь, кроме войны…
— Это моя работа.
— Да, но ведь жизнь продолжается, — мягко сказала Элен.
Если бы только она могла заставить его заговорить! Если бы он перестал быть таким до смешного благородным, таким сдержанным. Если бы он хоть раз дал себе волю… Ведь они были совершенно одни в этом огромном доме, тишину которого нарушало только громкое тиканье старинных часов. Она повернулась к нему, гордо вскинув голову, губы ее были полуоткрыты.
Но Джерри казался закованным в броню. Он заговорил, но слова его звучали резко и отрывисто, без тени сомнений и колебаний. Его серые глаза смотрели на нее с нежностью, но вместе с тем и с той твердостью, на которую она так часто наталкивалась в последние дни.
— Я не знаю, что ждет меня впереди, — сказал он. — Война вовсе не детская забава. В такое тяжелое время мужчина обязан на время забыть все то, что касается лично его… что для него дороже всего на свете… Если он, например, влюблен…
Он не договорил, потому что они ясно услышали, как в комнате Матильды что-то треснуло, стул или банкетка. А через секунду до них донесся характерный стук ее палки и тяжелые шаги по паркету. Ее любимые попугайчики устроили невероятный переполох.
— Твоя тетка Матильда! — заметил Джерри, упавшим голосом.
Элен попыталась что-то сказать, но у нее словно отнялся язык.
Джерри с недоумением смотрел на девушку.
— Что случилось, дорогая? На тебе лица нет!
— Это… это не тетя Матильда!
— Глупости. Ее шаги ни с чьими не спутаешь. Так может волочить ноги…
— Джерри, это не она! — Элен вцепилась ему в руку. — Ее нет дома! Она в больнице!
Не столько слова, сколько ужас, исказивший лицо Элен, проник в сознание Джерри, и он моментально вскочил на ноги, оттолкнув ее от себя.
— Посмотрим, кто там хозяйничает!
— Нет, нет, Джерри! Не ходи один. Это опасно. Сегодня уже случилась ужасная вещь. Только я не хотела тебе говорить… — пыталась она его удержать.
Слышал он ее или нет, но он не собирался отступать. Решительным, быстрым шагом он направился к двери в коридор, ведущий к комнате Матильды.
— Где там выключатель?
До Элен только сейчас дошло, что Джерри не знает расположения комнат и пробирается в полной темноте, натыкаясь на мебель. Она мгновенно включила свет.
— Джерри, будь осторожней. Пожалуйста, дорогой… В спальне тети Матильды воцарилась тишина; видимо, незваный гость затаился либо пробирался с кошачьей осторожностью поближе к выходу, чтобы во всеоружии встретить Джерри. Только попугайчики, казалось, были близки к истерике.
— Умоляю, Джерри, не открывай! — шептала Элен. — Если там и правда кто-то прячется…
— Пусти мою руку.
Элен все еще цеплялась за него.
— Отпусти мою руку, — повторил он. — Она мне нужна. Посмотрим, в чем дело.
Он нажал на ручку двери и ударом ноги распахнул ее настежь.
Порыв холодного воздуха из открытого окна спальни ворвался в коридор.
— Свет, — прошептала Элен и скользнула мимо Джерри к выключателю.
Он схватил ее за плечо:
— Не дури… Тебе здесь не место. Скажи мне… Вдруг в темном углу возле изголовья кровати Матильды вспыхнуло яркое пламя. Следом за красноватой вспышкой прогремел выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32