Вальд пожал плечами, поставил поднос с кофе на один из столов и уселся в стоявшее за ним кресло. Я пододвинул стул и устроился напротив него. Грейс присела на соседний стол, стоявший слева от нас, и принялась покачивать ногой.
— Рассел, — сказал Эрик, цепляя на нос очки, — весь этот час я беспокоил свой незаурядный ум мыслями — какого черта, ты вдруг решил навестить меня? Должен признаться, тебе удалось пробудить мое любопытство. А потому давай выкладывай.
И я выложил. Я провел его сквозь жуткие события третьего и четвертого июля, рассказал о похоронах Элис Фульц, о воскрешении Эмбер, о тайной работе Мартина в криминалистической лаборатории и о сфабрикованной им пленке, а также о грозящем мне обвинении со стороны службы Питера Хэйта. Как смог, обрисовал ему жуткие отношения Грейс и Эмбер. Сказал о деньгах, которые всплывают в случае ее смерти. И наконец — о присутствии Грейс на месте преступления.
Вальд внимательно слушал меня и делал кое-какие пометки. Его внимание поровну распределялось между мной и Грейс. Он буквально застонал, когда я рассказал ему о похоронах Элис на склоне холма. Он кивнул, когда я заговорил о соревновании матери и дочери в завоевании мужчин, — он и сам был достаточно в курсе дел, чтобы самостоятельно восполнить те или иные пробелы в моем рассказе.
— Ну а теперь, когда ты почувствовал свое превосходство над нами, готов ли ты помочь нам? — спросила Грейс.
Вальд долго молчал. Он смотрел через окно на свой задний двор, на фонтан.
Снял очки, внимательно осмотрел стекла и снова надел их.
— Пэриш вызывает у меня отвращение, — сказал он спокойно. — Он всегда вызывал у меня отвращение. Не скажу, чтобы меня так уж ошеломило то, что он проделал. Я всегда считал его глубоко неуравновешенным человеком. Проблема, однако, есть. Она заключается в том, что у тебя нет никаких доказательств. Все доказательства — у Мартина, и все они нацелены против тебя.
— Именно поэтому я и здесь, — сказал я.
— Едва ли можно посчитать его действия верхом гениальности, — заметила Грейс.
— Но все это вполне достоверно. — Вальд повернулся к ней. И тут же снова обратился ко мне: — И вытащить тебя из всего этого смогут отнюдь не гениальные, но просто достоверные доказательства. Итак... насколько я понимаю, у тебя есть какой-то план.
— В спальне Эмбер он не оставил после себя никаких следов. Да, я видел его, но это еще ничего не доказывает. Я не думаю, что мы сможем поймать его на убийстве Элис, если сначала не поймаем на чем-то другом.
— А именно?
— На очередном покушении на жизнь Эмбер.
Он взглянул на меня скептически.
Я объяснил свою мысль: если все сложится хорошо, точнее, не просто хорошо, а замечательно, то Мартин попытается довершить дело, начатое им третьего июля. До этой минуты Эмбер находится под охраной моего отца и его надежного «ремингтона», но если Эмбер согласится сыграть роль приманки, нам удастся поставить капкан, в который Пэриш вполне сможет угодить.
— А зачем ему пытаться снова? Насколько я понимаю, Эмбер хватило ума внести в свое завещание кое-какие поправки. Разве не так?
— Так. Но теперь, Эрик, речь идет вовсе не о деньгах. Сейчас им движет лишь ненависть, жестокость и потребность заставить ее замолчать. Он обязательно попытается сделать это опять, если будет уверен в собственной безнаказанности. Я верю в это. Все, что от нас потребуется: предоставить ему соответствующую возможность и — оказаться там, чтобы остановить его.
— Ну, если на то пошло, то я смог бы обеспечить такую возможность, — сказал Вальд. — Будем исходить из того, что любая информация, поступающая от тебя к Мартину, особенно информация о... беззащитности Эмбер... в таком-то месте и в такое-то время — тотчас же насторожит его. Я же, со своей стороны, смог бы направить его в нужном направлении, причем сделать это самым... невинным образом.
— Ну как можно быть таким хитрым и одновременно таким тупым? — спросила Грейс.
Мы оба уставились на нее.
— Да Эмбер ни за что не согласится участвовать в этом деле. Она же трусливее зайца.
— Ну, Эмбер мы займемся отдельно, — сказал я.
Теперь Вальд уже тяжелым взглядом уставился на меня.
— Так ты все же хочешь, чтобы я заманил его в эту ловушку?
— Да.
Он по-прежнему не отводил от меня своего пристального взгляда.
Грейс продолжала покачивать ногой взад-вперед.
В восточное окно вполз луч солнечного света и осветил шкаф с наградами.
Вальд снова снял очки и, разглядывая их, покачал дужки — правая заметно разболталась и едва держалась в месте соединения с оправой.
— Винтик где-то потерялся, — пробормотал он, беспомощно осматривая поверхность стола, дно ящика, собственные колени и даже пол. — Ненавижу эти мелкие вещи. — Он сказал это машинально, мысли его, очевидно, были сосредоточены не на винтике.
Как, впрочем, и мои собственные, пока меня не осенило: ведь я же нашел какой-то маленький винтик, нашел в спальне Эмбер, и до сих пор он находится в футляре моей ручки!
Я непроизвольно моргнул. И так же непроизвольно мои мысли сорвались — в стремительном беге.
— Я тоже, — сказал я.
Вальд посмотрел на очки.
— Вообще-то, я надеваю эту чертову штуку только тогда, когда никто в мире не видит меня, — имидж превыше всего, верно? Впрочем, ладно... вернемся к Пэришу. Ну что ж, если он действительно совершил все то, что ты ему приписываешь, то я согласен — при удобном случае он обязательно попытается прикончить ее. Таким образом, нам надо сделать так, чтобы он получил возможность застать Эмбер в полном одиночестве. Правильно?
— Я полагаю, лучшим местом для этого окажется дом самой Эмбер — он очень уединен, да и Пэриш хорошо знаком с ним. Но действовать нужно без промедления. Он уже собирается бросить меня на съедение Хэйту.
Грейс нетерпеливо вздохнула.
— И все же я по-прежнему не уверена в том, что она согласится нам помочь.
Вальд посмотрел на Грейс, которая откинулась назад, упершись в стол обеими руками, и продолжала болтать ногами.
— С каждым днем твой образ мыслей все больше напоминает мне твою мать.
— Кажется, тебя это вполне устраивает.
— Вы обе поистине выдающиеся женщины. — Вальд повернулся ко мне. — Ладно, давай соорудим силок и заманим в него Мартина Пэриша, — сказал он в заключение, наконец-то сбросив очки на стол.
Он встал, протянул мне руку.
И я пожал ее.
— Спасибо, — сказал я отсутствующим тоном. Улыбнулся ему столь же рассеянно.
В моем мозгу творилось что-то совершенно невообразимое.
— А что, я и в самом деле начинаю думать, все может пройти достаточно гладко. Я заставлю этого болвана погнаться за Эмбер, как форель — за мухой. Представляю себе его рожу, когда мы сцапаем его за... кстати... на чем мы его подловим? На ограблении? На попытке убийства? Рассел, а ведь не больше чем через час мы оба будем сидеть с ним в одной комнате и разрабатывать план захвата Полуночного Глаза. Я лично считаю: до тех пор, пока Мартин раз и навсегда не расквитается с Эмбер, он будет делать все от него зависящее, чтобы Глаз оставался на свободе, — ему нужно успеть использовать манеру работы Глаза, как уже он попытался сделать это однажды.
— Пожалуй, ты прав, — сказал я.
— Спасибо тебе, Вальди, — проговорила ласково Грейс. Она сползла со стола, подошла к нему, запечатлела на его щеке вежливый поцелуй и подала ему руку. — Как все же хорошо иметь настоящего друга!
— В этом, Грейс, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Он широко улыбнулся ей. Его голубые глаза светились неподдельным восхищением и чем-то еще, напоминающим озорство.
Я воспользовался его телефоном, чтобы позвонить в медицинский центр. Изабелла уже пришла в сознание и чувствовала себя хорошо. Я попросил передать ей, что приеду, как только освобожусь.
Глава 27
И действительно, часом позже все мы собрались в кабинете Дэна Винтерса, чтобы разработать дальнейшую стратегию наступления на Полуночного Глаза.
Я не в силах был взглянуть ни на Вальда, ни на Пэриша — боялся, они прочитают на моем лице подозрение, написанное так же ясно, как крупные газетные заголовки.
Не легче мне было смотреть и на Винтерса. Его черные глаза-буравчики, по обыкновению, так и норовили ткнуть в самые уязвимые места моих умозаключений.
В самом деле, почему он решил пригласить меня на это совещание, когда окружной прокурор уже готовится предъявить мне обвинение в убийстве? Потому ли, что ему хочется держать своих врагов поближе к себе? Или же — как ни невероятно это может прозвучать — Пэриш попросту обхитрил собственного босса и его затея с обвинением не что иное, как часть дьявольской его тактики, а на самом-то деле у него нет никакого намерения арестовывать меня по подозрению в убийстве, которое он сам же и совершил?
Карен также тяжело было смотреть на меня, ибо она явно чувствовала себя смущенной тем, что рассказала мне о планах Мартина.
Неожиданная мысль сверкнула в моем мозгу — не мог ли он использовать также и ее? И следом явилась другая — а что, если она сама пожелала поучаствовать в этой инсценировке?
Меня настолько обуревали всевозможные подозрения в предательстве и измене, что я практически не слышал собственных мыслей и целиком сосредоточился на своем блокноте, лежащем передо мной, на зажатой в руке-ручке и на вопросе, который волновал меня не меньше, чем Джона Кэрфакса: как Полуночному Глазу удается обходить все наши телефонные перехватчики?
Судя по показаниям Мэри Инг, он обладал некоторыми познаниями в области электроники. Нам также прекрасно было известно, что в открытой продаже имелась масса всевозможных шифраторов, аппаратов для кодирования и раскодирования разговоров, равно как и для определения, прослушивается ваша телефонная линия или нет. При некоторой сноровке и малой толике сообразительности Глаз и в самом деле вполне мог сконструировать нужный ему аппарат, позволяющий ему выдавать звонки на линию, не оставляя после себя номера. Но каким образом ему вообще удавалось получать доступ к телефонным линиям?
В противоположность моим молчаливым раздумьям. Пэриш и Вальд жарко спорили о том, как подловить Полуночного Глаза. Их голоса казались мне ревом водопада, за которым я случайно оказался.
Итак, каким же образом Глазу удалось получить доступ к телефонным линиям?
Ключевой вопрос, над которым в данный момент ломали копья Пэриш и Вальд, заключался в том, следует или не следует сообщать общественности подлинное имя Глаза. Глаз грозит нам новым взрывом массированной жестокости, если мы сделаем это, а, по словам Пэриша, именно активные действия Инга будут способствовать его захвату. Вальд же придерживается прямо противоположной точки зрения, считая, что, умышленно дразня Инга, мы лишь подвергаем опасности гражданское население и что в настоящих условиях нам позарез нужно как можно дольше проводить тактику умиротворения убийцы. В какой-то момент Вальд и Пэриш вообще сорвались на крик, так что Винтерсу даже пришлось осадить обоих.
— А ты как считаешь, Рассел? — обратился он ко мне.
— Я считаю, его нужно выставить напоказ, — отсутствующим тоном сказал я. — Пусть он почувствует на себе наше давление. В данном случае я поддерживаю Мартина. Его надо выкурить из норы.
Вальд с выражением ужаса на лице посмотрел на Винтерса.
— Но ведь это тут же вызовет ответный огонь.
— Первая за всю неделю светлая мысль, которая появилась в голове Монро, — обронил Пэриш.
— Спасибо. И вот еще одна. Инг работает где-то поблизости от телефонных линий. Он знает, как с ними обращаться, с детства, помните, он разобрал телефон? Вот почему ему удается обходить наши перехватчики.
— Мы уже переговорили со всеми, кто может иметь к этому хотя бы малейшее отношение, — сказал Винтерс. — Не так ли, Мартин?
— Именно так. С работниками местной телефонной компании, с парнями из сферы обслуживания, с ремонтными рабочими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58