Возможно, ей пришлось бы предстать перед судом. Даже если до тюрьмы бы не дошло, скандал разрушил бы карьеру мужа и, что самое важное, стиль ее жизни. Возможно, страх перед обстоятельствами был слишком велик. — Он сделал паузу, чтобы все прониклись этими словами. И подытожил: — Элиза Лэрд могла спрыгнуть с моста, потому что хотела умереть.
Дункан пообещал написать отчет сразу же, как только вернется. И первым покинул офис.
То есть попытался.
Диди догнала его, когда он вышел из здания и протиснулся сквозь толпу журналистов.
— Дункан, с тобой все в порядке?
— Да.
— Нет.
— Да, — настойчиво повторил он. — Просто устал, вот и все.
— А я так не думаю. Что с тобой происходит?
— Ничего!
— Не кричи на меня!
— Я не кричу. Я подчеркиваю. Со мной все в порядке, несмотря на всю эту… неопределенность.
— Неопределенность?
Он отпер машину, потом взглянул на нее.
— Сама подумай. Последние два наших дела нельзя назвать простыми и ясными убийствами. Хорошо бы, чтобы, осмотрев труп, мы смогли сказать про следующее, которое нам достанется: вот оно, хрестоматийное, старомодное, честь по чести, несомненно предумышленное, нарушающее Иисусову заповедь убийство.
— Я тоже об этом думала, — сказала Диди. — Знаешь что? Мне кажется, как раз их-то мы и распутываем. Хрестоматийные, старомодные и тому подобные убийства. Тебе не кажется забавным — образно выражаясь, конечно, — что в этих самых неопределенных делах жертвы умирают, глядя на Элизу Лэрд?
Он открыл дверцу и сел в машину.
— Увидимся.
Диди схватилась за дверцу, прежде чем он успел ее захлопнуть. Он нахмурился.
— Диди, мы поговорим об этом после. Я так устал, что даже думать не могу, не то что сосредоточиться.
— Ты не просто устал. Я видела тебя усталым. Это не усталость.
— Посмотри как следует. Самая настоящая усталость. — Он потянул на себя дверцу, и Диди пришлось отпустить. — Увидимся.
Отъезжая, он бросил на нее взгляд в зеркало заднего вида. Она смотрела ему вслед, озабоченно сморщив лоб, потом вернулась в здание. Как только она скрылась из виду, Дункан рывком увеличил скорость на двадцать миль в час.
Через несколько минут он приехал туда, где вчера вечером встречался с Элизой. Утренние краски обычно смягчают даже самый враждебный пейзаж. Но только не в этом районе. Утром улицы выглядели так же отвратительно, как и вечером.
Он медленно проехал мимо дома, стараясь понять, есть ли кто-нибудь внутри. Но ничего не заметил. Вчера вечером, когда он сюда приехал, дом тоже казался абсолютно пустым.
Где Элиза оставляла свою машину вчера?
Когда она в тот раз подкараулила Дункана возле его дома, то оставила машину на другой улице, чтобы ее не заметили. Вчера вечером она могла поступить точно так же. Он повернул за угол и поехал вокруг квартала.
Дома на этой улице были ничем не краше своих соседей. Один из них стоял рядом с домом, принадлежавшим другу Элизы (если такой, конечно, существовал). Здесь Дункан затормозил.
Прежде чем выйти, он достал из бардачка фонарик. И порадовался приятной тяжести табельного пистолета в заплечной кобуре. Хотя Савич волновал его сейчас меньше всего.
Из некоторых домов тянуло готовящейся едой. В одном месте работал телевизор, смотрели мультфильмы. Но в целом улица была пустынна. Он прошел несколько кварталов в одну сторону, потом в другую. Искал то, что могло хоть как-то указать на место парковки машины Элизы. Ничего, кроме рассыпающегося под ногами тротуара, как и на соседней улице.
Он вернулся к машине, а потом прошел вдоль забора, разделявшего дома. Двери и окна в них были закрыты, ни звука не доносилось изнутри; судя по всему, они были пусты. Его внимания ничто не задержало, кроме «заплаток» на тротуаре, выбоин и драного кота, зашипевшего на Дункана за незаконное вторжение на его территорию.
Пока шел, он внимательно осматривал землю вокруг. В одном месте он нашел маленькую круглую вмятину в грязи — ее мог оставить невысокий каблук босоножек Элизы. Но он не был экспертом-следопытом. С таким же успехом эта вмятина могла появиться здесь от чего угодно.
Он перешел на другую сторону аллеи. С обратной стороны дом, в котором они встретились, казался еще более ветхим. Он перепрыгнул через шаткий заборчик и побежал по заросшему травой заднему двору. Дверь с москитной сеткой скрипнула, когда он открыл ее. Дункан замер, затаил дыхание и прислушался. Но ничего не услышал. Тогда он шагнул к входной двери и потянул за ручку. Заперто. Но замок был старый и хлипкий; через пару секунд он взломал его перочинным ножом.
Дверь вела сразу на кухню. Он зажег фонарик и пошарил им по сумрачной комнате. Было видно, что здесь уже очень давно никто не живет. По растрескавшемуся, драному линолеуму он пересек кухню и через вращавшуюся дверь вышел в длинный центральный коридор. Луч фонаря прорезал темноту; никакого движения, только слабое колыхание облачков пыли.
Он позвал ее по имени. Его голос жутковатым эхом разнесся по дому. Он быстро пошел к гостиной; войдя в нее, он заметил, что невольно затаил дыхание.
Но комната была пуста, только в воздухе еще оставался запах Элизы.
Его вызвали к месту убийства Наполи в начале четвертого. Почти пять часов назад. И пока он изучал место преступления, пытаясь понять, что там произошло и что случилось с Элизой, все это время он цеплялся за робкую надежду: он найдет ее здесь, где он видел ее в последний раз. Может быть, оцепеневшую от шока, испуганную или скрывающуюся от ареста. Неважно, в каком состоянии, главное — живую.
Он разочарованно вздохнул; и отчаяние навалилось на Дункана, окутав его словно саваном. Он бегло осмотрел другие комнаты первого этажа — пусто. Он заставил себя подняться по скрипучей лестнице на второй этаж и проверить верхние комнаты, но все они были пусты, только в одной спальне стоял ржавый остов кровати с еще более ржавой пружинной сеткой.
Он вернулся в гостиную. Отлично понимая слезливую сентиментальность своего поступка, он не удержался, сел на диван и погладил его ворсистую обивку; ему показалось, что она еще сохранила тепло их тел.
Что произошло здесь после того, как он ушел? Что ?Что она потом сделала?
Наверное, стоило рассказать коллегам о своей встрече с Элизой в этом доме, пусть и умолчав про секс. Эта информация важна для расследования.
Еще не слишком поздно. Он может позвонить Диди, назвать адрес. Она примчится сюда за считаные секунды. Он расскажет ей отредактированную версию того, что здесь произошло вчера вечером. От этого ему сразу станет легче, уменьшится груз вины.
Но Диди поступит по уставу. В этом можно не сомневаться. Она сразу же пойдет к Жерару. Тот посчитает тайное свидание с Элизой достаточно веской причиной для его отстранения от расследования и временно — от должности.
Этого Дункан допустить не мог. Поэтому пока он сохранит свои секреты и понесет груз своей вины в одиночку.
А вина его была огромной. Элиза умоляла ей поверить. Она отчаянно боялась за свою жизнь. Она молила его о помощи. Он отказал. И этим своим поступком он либо толкнул ее на убийство Наполи, либо позволил Наполи убить ее. Или же, лишившись последней надежды, она убила себя, прыгнув с моста.
— Господи. — Он закрыл лицо руками и откинулся на спинку дивана.
Когда ему было семь, жившая у них в доме кошка окотилась. Родители разрешили ему выбрать одного котенка; остальных собирались раздать.
Он сразу же понял, какой из котят ему больше нравится. Самый умный и симпатичный. Дункан целыми днями не отходил от коробки с котятами. То и дело спрашивал родителей, когда сможет забрать котеночка к себе в комнату.
Мама каждый раз отвечала:
— Как только он перестанет сосать, Дункан.
Но этого так долго было ждать. Он боялся, что кто-нибудь другой заберет котенка прежде его. Однажды вечером, когда родители уже легли, он пробрался в кухню и забрал котенка. Положил его с собой в кровать. Когда Дункан заснул, испуганный котенок продолжал пищать.
Наутро он умер.
Дункан рыдал несколько дней подряд. Ничто не могло его утешить. Хотя он не желал дурного и родители не стали ругать его за то, что он сделал, сам Дункан не мог себе этого простить и не мог забыть. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы у него был этот котенок. Он любил его безрассудно, как любят семилетние дети. И убил его своим эгоизмом.
В семь лет ему казалось, что самое страшное на свете — угрызения совести и боль, которую он пережил после смерти котенка.
Он ошибался.
Он неподвижно сидел уже больше часа; горе раздавило его. Всего несколько часов назад он познал здесь величайшее наслаждение. Он должен был жалеть, что повстречал Элизу. Или хотя бы что приблизился к ней, коснулся ее. Но вместо этого он с горечью думал, как мало он прикасался к ней. Как грубо он это делал. Что он не позволил себе нежно поцеловать ее хотя бы раз.
Ну а если бы он не сбежал так быстро и приласкал ее — было бы ему сейчас от этого легче или это только подлило бы масла в огонь его страданий?
Несмотря на грубость их совокупления, могла ли она почувствовать, что на самом деле он желал, чтобы все случилось по-другому. Знала ли она о чувствах, которые он не мог показать, как бы ни хотел? Знала ли? Он никогда этого не узнает.
Глава 20
Дункан вернулся в отдел после полудня.
— Мы отдыхаем, — сказал Уорли, стоило Дункану войти. Тот замер.
— Вы ее нашли?
— Я сказал — отдыхаем, а не шампанское пьем.
Из заброшенного дома Дункан поехал к себе, надеялся немного поспать. Он лег, но глаз так и не сомкнул. Со страхом и надеждой он прислушивался, не позвонят ли, что Элизу нашли: живой или мертвой.
Наконец он оставил попытки заснуть. Приняв душ, он позвонил во все службы, занятые поисками Элизы, а их было больше десяти. Потом побрился. Как главный детектив, он каждый раз требовал доклада от начальника поисковой операции. Ничего особенного из их докладов он не услышал. Но он и не ожидал большого прорыва. Он подбодрил их, напомнил о положении, которое судья Лэрд занимает в штате, и о серьезности, с которой шеф Тэйлор отнесся к исчезновению миссис Лэрд.
Береговая охрана подняла в воздух несколько вертолетов, которые на небольшой высоте патрулировали побережье. Велось наблюдение за пляжами. Команды спасателей дежурили на воде. И все же, несмотря на неистовые усилия, никто не надеялся, что Элиза доберется до Атлантики.
Измученные собаки с проводниками по-прежнему прочесывали оба берега реки и болота. Полицейские катера обыскали реку и ее притоки. Служба безопасности округа Чатем и патрульные делали все, что в их силах. Водолазы начали обследовать судоходный канал еще на рассвете.
Местные телекомпании часто прерывали трансляцию передач, чтобы напомнить о происшествии и сообщить последние известия с места поисков. После этих выпусков новостей становилось понятно одно: никаких новостей нет.
— Дунк, прости, что говорю тебе, — заметил Уорли, — но видок у тебя, будто ты в заднице побывал.
— А я как раз хотел сделать тебе комплимент о том, как ты прекрасно выглядишь.
Уорли не сводил с него тревожного взгляда.
— Ты поел?
— Перекусил по дороге сюда, — соврал Дункан. — А почему вы отдыхаете?
Уорли выглянул в коридор и крикнул:
— Эй, Конг? Дунк приехал.
Вошел Конг, тыльной стороной волосатой руки вытирая с губ сахарную пудру. В руке он держал пластиковый стаканчик с крышкой.
— Привет, Дунк. Вид у тебя не очень.
— Мне уже сказали.
— Да уж, я слышал, вы до утра глаз не сомкнули. Нашли моего парня. Жаль, что мертвого. Мы бы от него немало узнали.
— Это точно. Почему отдыхаете?
Дункан спросил это таким тоном, что стало ясно: к дружескому трепу он сейчас не расположен.
— С момента исчезновения Наполи мы искали его машину. Сегодня утром нашли.
— Где?
— На парковке у церкви.
— Вот уж о чем бы я подумал в последнюю очередь, — хмыкнул Уорли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Дункан пообещал написать отчет сразу же, как только вернется. И первым покинул офис.
То есть попытался.
Диди догнала его, когда он вышел из здания и протиснулся сквозь толпу журналистов.
— Дункан, с тобой все в порядке?
— Да.
— Нет.
— Да, — настойчиво повторил он. — Просто устал, вот и все.
— А я так не думаю. Что с тобой происходит?
— Ничего!
— Не кричи на меня!
— Я не кричу. Я подчеркиваю. Со мной все в порядке, несмотря на всю эту… неопределенность.
— Неопределенность?
Он отпер машину, потом взглянул на нее.
— Сама подумай. Последние два наших дела нельзя назвать простыми и ясными убийствами. Хорошо бы, чтобы, осмотрев труп, мы смогли сказать про следующее, которое нам достанется: вот оно, хрестоматийное, старомодное, честь по чести, несомненно предумышленное, нарушающее Иисусову заповедь убийство.
— Я тоже об этом думала, — сказала Диди. — Знаешь что? Мне кажется, как раз их-то мы и распутываем. Хрестоматийные, старомодные и тому подобные убийства. Тебе не кажется забавным — образно выражаясь, конечно, — что в этих самых неопределенных делах жертвы умирают, глядя на Элизу Лэрд?
Он открыл дверцу и сел в машину.
— Увидимся.
Диди схватилась за дверцу, прежде чем он успел ее захлопнуть. Он нахмурился.
— Диди, мы поговорим об этом после. Я так устал, что даже думать не могу, не то что сосредоточиться.
— Ты не просто устал. Я видела тебя усталым. Это не усталость.
— Посмотри как следует. Самая настоящая усталость. — Он потянул на себя дверцу, и Диди пришлось отпустить. — Увидимся.
Отъезжая, он бросил на нее взгляд в зеркало заднего вида. Она смотрела ему вслед, озабоченно сморщив лоб, потом вернулась в здание. Как только она скрылась из виду, Дункан рывком увеличил скорость на двадцать миль в час.
Через несколько минут он приехал туда, где вчера вечером встречался с Элизой. Утренние краски обычно смягчают даже самый враждебный пейзаж. Но только не в этом районе. Утром улицы выглядели так же отвратительно, как и вечером.
Он медленно проехал мимо дома, стараясь понять, есть ли кто-нибудь внутри. Но ничего не заметил. Вчера вечером, когда он сюда приехал, дом тоже казался абсолютно пустым.
Где Элиза оставляла свою машину вчера?
Когда она в тот раз подкараулила Дункана возле его дома, то оставила машину на другой улице, чтобы ее не заметили. Вчера вечером она могла поступить точно так же. Он повернул за угол и поехал вокруг квартала.
Дома на этой улице были ничем не краше своих соседей. Один из них стоял рядом с домом, принадлежавшим другу Элизы (если такой, конечно, существовал). Здесь Дункан затормозил.
Прежде чем выйти, он достал из бардачка фонарик. И порадовался приятной тяжести табельного пистолета в заплечной кобуре. Хотя Савич волновал его сейчас меньше всего.
Из некоторых домов тянуло готовящейся едой. В одном месте работал телевизор, смотрели мультфильмы. Но в целом улица была пустынна. Он прошел несколько кварталов в одну сторону, потом в другую. Искал то, что могло хоть как-то указать на место парковки машины Элизы. Ничего, кроме рассыпающегося под ногами тротуара, как и на соседней улице.
Он вернулся к машине, а потом прошел вдоль забора, разделявшего дома. Двери и окна в них были закрыты, ни звука не доносилось изнутри; судя по всему, они были пусты. Его внимания ничто не задержало, кроме «заплаток» на тротуаре, выбоин и драного кота, зашипевшего на Дункана за незаконное вторжение на его территорию.
Пока шел, он внимательно осматривал землю вокруг. В одном месте он нашел маленькую круглую вмятину в грязи — ее мог оставить невысокий каблук босоножек Элизы. Но он не был экспертом-следопытом. С таким же успехом эта вмятина могла появиться здесь от чего угодно.
Он перешел на другую сторону аллеи. С обратной стороны дом, в котором они встретились, казался еще более ветхим. Он перепрыгнул через шаткий заборчик и побежал по заросшему травой заднему двору. Дверь с москитной сеткой скрипнула, когда он открыл ее. Дункан замер, затаил дыхание и прислушался. Но ничего не услышал. Тогда он шагнул к входной двери и потянул за ручку. Заперто. Но замок был старый и хлипкий; через пару секунд он взломал его перочинным ножом.
Дверь вела сразу на кухню. Он зажег фонарик и пошарил им по сумрачной комнате. Было видно, что здесь уже очень давно никто не живет. По растрескавшемуся, драному линолеуму он пересек кухню и через вращавшуюся дверь вышел в длинный центральный коридор. Луч фонаря прорезал темноту; никакого движения, только слабое колыхание облачков пыли.
Он позвал ее по имени. Его голос жутковатым эхом разнесся по дому. Он быстро пошел к гостиной; войдя в нее, он заметил, что невольно затаил дыхание.
Но комната была пуста, только в воздухе еще оставался запах Элизы.
Его вызвали к месту убийства Наполи в начале четвертого. Почти пять часов назад. И пока он изучал место преступления, пытаясь понять, что там произошло и что случилось с Элизой, все это время он цеплялся за робкую надежду: он найдет ее здесь, где он видел ее в последний раз. Может быть, оцепеневшую от шока, испуганную или скрывающуюся от ареста. Неважно, в каком состоянии, главное — живую.
Он разочарованно вздохнул; и отчаяние навалилось на Дункана, окутав его словно саваном. Он бегло осмотрел другие комнаты первого этажа — пусто. Он заставил себя подняться по скрипучей лестнице на второй этаж и проверить верхние комнаты, но все они были пусты, только в одной спальне стоял ржавый остов кровати с еще более ржавой пружинной сеткой.
Он вернулся в гостиную. Отлично понимая слезливую сентиментальность своего поступка, он не удержался, сел на диван и погладил его ворсистую обивку; ему показалось, что она еще сохранила тепло их тел.
Что произошло здесь после того, как он ушел? Что ?Что она потом сделала?
Наверное, стоило рассказать коллегам о своей встрече с Элизой в этом доме, пусть и умолчав про секс. Эта информация важна для расследования.
Еще не слишком поздно. Он может позвонить Диди, назвать адрес. Она примчится сюда за считаные секунды. Он расскажет ей отредактированную версию того, что здесь произошло вчера вечером. От этого ему сразу станет легче, уменьшится груз вины.
Но Диди поступит по уставу. В этом можно не сомневаться. Она сразу же пойдет к Жерару. Тот посчитает тайное свидание с Элизой достаточно веской причиной для его отстранения от расследования и временно — от должности.
Этого Дункан допустить не мог. Поэтому пока он сохранит свои секреты и понесет груз своей вины в одиночку.
А вина его была огромной. Элиза умоляла ей поверить. Она отчаянно боялась за свою жизнь. Она молила его о помощи. Он отказал. И этим своим поступком он либо толкнул ее на убийство Наполи, либо позволил Наполи убить ее. Или же, лишившись последней надежды, она убила себя, прыгнув с моста.
— Господи. — Он закрыл лицо руками и откинулся на спинку дивана.
Когда ему было семь, жившая у них в доме кошка окотилась. Родители разрешили ему выбрать одного котенка; остальных собирались раздать.
Он сразу же понял, какой из котят ему больше нравится. Самый умный и симпатичный. Дункан целыми днями не отходил от коробки с котятами. То и дело спрашивал родителей, когда сможет забрать котеночка к себе в комнату.
Мама каждый раз отвечала:
— Как только он перестанет сосать, Дункан.
Но этого так долго было ждать. Он боялся, что кто-нибудь другой заберет котенка прежде его. Однажды вечером, когда родители уже легли, он пробрался в кухню и забрал котенка. Положил его с собой в кровать. Когда Дункан заснул, испуганный котенок продолжал пищать.
Наутро он умер.
Дункан рыдал несколько дней подряд. Ничто не могло его утешить. Хотя он не желал дурного и родители не стали ругать его за то, что он сделал, сам Дункан не мог себе этого простить и не мог забыть. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы у него был этот котенок. Он любил его безрассудно, как любят семилетние дети. И убил его своим эгоизмом.
В семь лет ему казалось, что самое страшное на свете — угрызения совести и боль, которую он пережил после смерти котенка.
Он ошибался.
Он неподвижно сидел уже больше часа; горе раздавило его. Всего несколько часов назад он познал здесь величайшее наслаждение. Он должен был жалеть, что повстречал Элизу. Или хотя бы что приблизился к ней, коснулся ее. Но вместо этого он с горечью думал, как мало он прикасался к ней. Как грубо он это делал. Что он не позволил себе нежно поцеловать ее хотя бы раз.
Ну а если бы он не сбежал так быстро и приласкал ее — было бы ему сейчас от этого легче или это только подлило бы масла в огонь его страданий?
Несмотря на грубость их совокупления, могла ли она почувствовать, что на самом деле он желал, чтобы все случилось по-другому. Знала ли она о чувствах, которые он не мог показать, как бы ни хотел? Знала ли? Он никогда этого не узнает.
Глава 20
Дункан вернулся в отдел после полудня.
— Мы отдыхаем, — сказал Уорли, стоило Дункану войти. Тот замер.
— Вы ее нашли?
— Я сказал — отдыхаем, а не шампанское пьем.
Из заброшенного дома Дункан поехал к себе, надеялся немного поспать. Он лег, но глаз так и не сомкнул. Со страхом и надеждой он прислушивался, не позвонят ли, что Элизу нашли: живой или мертвой.
Наконец он оставил попытки заснуть. Приняв душ, он позвонил во все службы, занятые поисками Элизы, а их было больше десяти. Потом побрился. Как главный детектив, он каждый раз требовал доклада от начальника поисковой операции. Ничего особенного из их докладов он не услышал. Но он и не ожидал большого прорыва. Он подбодрил их, напомнил о положении, которое судья Лэрд занимает в штате, и о серьезности, с которой шеф Тэйлор отнесся к исчезновению миссис Лэрд.
Береговая охрана подняла в воздух несколько вертолетов, которые на небольшой высоте патрулировали побережье. Велось наблюдение за пляжами. Команды спасателей дежурили на воде. И все же, несмотря на неистовые усилия, никто не надеялся, что Элиза доберется до Атлантики.
Измученные собаки с проводниками по-прежнему прочесывали оба берега реки и болота. Полицейские катера обыскали реку и ее притоки. Служба безопасности округа Чатем и патрульные делали все, что в их силах. Водолазы начали обследовать судоходный канал еще на рассвете.
Местные телекомпании часто прерывали трансляцию передач, чтобы напомнить о происшествии и сообщить последние известия с места поисков. После этих выпусков новостей становилось понятно одно: никаких новостей нет.
— Дунк, прости, что говорю тебе, — заметил Уорли, — но видок у тебя, будто ты в заднице побывал.
— А я как раз хотел сделать тебе комплимент о том, как ты прекрасно выглядишь.
Уорли не сводил с него тревожного взгляда.
— Ты поел?
— Перекусил по дороге сюда, — соврал Дункан. — А почему вы отдыхаете?
Уорли выглянул в коридор и крикнул:
— Эй, Конг? Дунк приехал.
Вошел Конг, тыльной стороной волосатой руки вытирая с губ сахарную пудру. В руке он держал пластиковый стаканчик с крышкой.
— Привет, Дунк. Вид у тебя не очень.
— Мне уже сказали.
— Да уж, я слышал, вы до утра глаз не сомкнули. Нашли моего парня. Жаль, что мертвого. Мы бы от него немало узнали.
— Это точно. Почему отдыхаете?
Дункан спросил это таким тоном, что стало ясно: к дружескому трепу он сейчас не расположен.
— С момента исчезновения Наполи мы искали его машину. Сегодня утром нашли.
— Где?
— На парковке у церкви.
— Вот уж о чем бы я подумал в последнюю очередь, — хмыкнул Уорли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58