Никто бы не смог его уличить.
«Кроме тебя», — было написано на лице у Диди. Но вслух она ничего не сказала.
— Через несколько дней после исчезновения Элизы, когда ее тело так и не всплыло, судья Лэрд и Савич занервничали. Савич решил, что все удачно складывается. У него есть женщина, убив которую он решит сразу две проблемы. Он утопил Люсиль Джоунз в реке, наверное, привязал к какому-нибудь грузу, чтобы ее нашли только через несколько дней. Он рассчитал, что, когда тело выловят, оно будет в таком состоянии, что опознать его будет возможно только по родинке и записям зубной формы.
— ДНК.
— Может, он сохранил прядь волос, чтобы Като Лэрд передал ее Дотану под видом волос с расчески Элизы. В тот вечер Элиза уехала, оставив дома все драгоценности, избавив их от еще одной головной боли.
— А одежда?
— На Элизе были топ и юбка, которые судья сам купил для нее в тот вечер. Они приобрели такие же. Может, даже велели Люсиль Джоунз самой их купить.
— Ну а если бы Наполи на самом деле столкнул Элизу в реку или она сама в нее прыгнула? Неужели они не боялись, что всплывут оба тела?
— Лэрд бы опознал то, что всплыло первым, чтобы мы закрыли дело. Тогда второе тело посчитали бы принадлежащим проститутке и наркоманке Люсиль Джоунз. Или Элиза просто стала бы очередной неопознанной утопленницей. В любом случае Элизу Лэрд, жену судьи, уже никто бы не искал. Она была бы мертва, опознана мужем, поддержанным в этом записями зубной формы, и, скорее всего, кремирована.
Подперев щеку изнутри языком, Диди по очереди смотрела то на Дункана, то на Элизу, пытаясь осознать свалившиеся на нее факты и версии. Наконец задержала взгляд на Элизе и сказала:
— Ты вышла за него замуж в надежде найти доказательства, чтобы подать на них в суд и покончить с судьей и Савичем. Так, если кратко?
— Да.
— Так где же доказательства?
— Если бы я нашла хоть что-то, Като уже сидел бы в тюрьме. Мне ничего не удалось отыскать.
Диди недоверчиво посмотрела на нее:
— Ты хочешь сказать, что за три года своего брака не нашла ни клочка бумаги, не записала ни одного разговора, ничего?
— Если бы я что-то обнаружила, я бы ушла от него.
— Ну конечно, из этого мерзкого дворца, в котором он тебя поселил. Отлично понимаю, почему тебе невыносимо там жилось.
Элиза поднялась со скамеечки возле пианино, на которой сидела, и наклонилась над Диди.
— Я ненавижу Като Лэрда. Он приказал убить моего брата и сделал это так легко, словно муху прихлопнул. А мне приходилось спать с ним. Делать вид, что я его люблю. Несколько лет. — Ее голос сорвался. — Я делала это только ради того, чтобы в конце концов Като пришлось заплатить.
— Ладно, ладно, я поняла, — сказала Диди. — Еще один вопрос. Зачем твой муж связался с Наполи? Если уж он настолько брезглив, чтобы убить тебя самому, почему не поручил это дело своему дружку Савичу?
— Я об этом думал, — сказал Дункан. — Савич, конечно, сделал бы все быстро и надежно. Но тогда на сцену немедленно вылез бы Мейер Наполи и про снимки Элизы с Савичем узнали бы все журналисты Восточного побережья. Он бы рассказал и про ее отношения с Коулманом Гриэром, и про то, как Като нанял его, чтобы следить. Като пришлось бы тогда отвечать на множество вопросов. И Савичу тоже. Но, задействовав Наполи, сам Като выбрал для себя роль уязвленного мужа. Так он избавился бы и от Элизы, и от своего шантажиста.
Диди встала и потерла лоб.
— Ладно, теперь я представляю всю картину целиком. И что мы будем с ней делать?
Дункан кивнул на Элизу:
— У нас есть свидетель убийства Наполи.
— Дункан, вернись на землю. Ее не станут считать надежным свидетелем.
— У нас есть квитанция на конверт, который Наполи отправил Савичу. Это прямая связь.
— Но это не значит, что Савич был той ночью на мосту. А на судью у нас и того меньше. На самом деле у нас никаких доказательств его вины или мошенничества, кроме неверно опознанного тела. А это можно отнести насчет затуманенного горем сознания и путаницы с документами в регистратуре дантиста. — Повернувшись к Элизе, она спросила: — Сколько ты собираешься оставаться мертвой?
— Пока не подойдет выгодный момент воскреснуть.
— А между тем ты будешь сидеть здесь и изображать добропорядочного семьянина?
Ее тон задел Дункана, но он решил не связываться, чтобы не терять времени и сил.
— Мы с Элизой сочинили не меньше десятка планов действий и все отвергли.
— Ты обсуждал с ней полицейский план действий? Элиза не подхватила брошенной перчатки и сказала:
— Я подумала, что не смогла найти никаких улик, потому что в доме их просто нет.
— Думаешь, все дела ведет Савич? — спросил Дункан. Она пожала плечами. Он ощутил знакомый холодок в животе, подсказывающий, что в ее словах может быть смысл. Покусывая губу, Дункан принялся мерить шагами комнату. — Если мы поймаем Савича, Лэрд тоже провалится.
— С чего ты решил? — спросила Диди.
— Да, Дункан, с чего ты решил? — сказала Элиза. — Като не собирается «проваливаться» просто так. И не ошибется. Он ни разу не промахнулся за все то время, что я была за ним замужем, и сейчас не ошибется.
— Мы его как-нибудь достанем.
— Как-нибудь, но как ? Вы не поймали его за убийство Чета. Оно сошло ему с рук. А если бы я умерла, в кабинете или на мосту, это убийство точно так же сошло бы ему с рук. — Она раздраженно посмотрела на них с Диди. — Разве не так?
Они молчали. Она была права.
— Сошло бы, — твердо сказала она. — Вы это знаете так же, как и я.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал он.
— Но что?
— Пока не знаю.
— Когда?
— Как только смогу.
— А мне тем временем притворяться мертвой?
— Не знаю, Элиза. Я над этим работаю.
— Дункан, его надо вывести на чистую воду.
— Согласен. — Он поднял руку, как бы останавливая приготовленные ею аргументы. Сказал, понизив голос: — Но из двух рыб Савич будет покрупнее. Если мы сможем заставить судью помочь нам засадить Савича за решетку…
— И как ты собираешься это сделать? — Вдруг она словно изменилась в лице. — Только не говори, что готов предложить ему свободу в обмен на приговор Савичу. Он быстро отвел глаза:
— Надеюсь, до такого я не опущусь.
— Он никогда не признается.
— Я ему руки выверну, — вяло пошутил он. Но Элизу это не рассмешило. — Слушай, — сказал он, начиная терять терпение, — я хочу вытрясти из этого сукиного сына признание. У меня масса причин, чтобы его поиметь, но…
— Надеюсь, ты это в образном смысле, — сказала Диди.
— Ты можешь в этом не участвовать, — парировал он.
— Как? Неужели сюда примешались личные мотивы? Дело не в торжестве закона, а в ней?
Диди уже второй раз говорила об Элизе в третьем лице, и каждый раз «она» звучало как оскорбление.
— Я полицейский, — сурово сказал Дункан. — С подачи Като Лэрда человеку забили в глотку кусок мыла, и тот умер. Когда судья отправится в тюрьму, я смогу спать спокойно.
— В ее постели.
Воцарилась тишина, отчетливо наливавшаяся скандалом. Несколько минут все молчали, потом Элиза сказала:
— Мне кажется, тебе не нужно применять к Като силу. Когда он увидит меня живой…
— Ты останешься здесь.
— Еще чего. — Она повернулась к Дункану.
— Ты останешься здесь, Элиза. Где никто тебя не увидит, в безопасности, до тех пор, пока Като Лэрд и Савич не будут сидеть под стражей.
— Но…
— Никаких «но», — твердо сказал он. — Я не могу заниматься этим делом и одновременно защищать тебя.
— Я должна увидеть Като в тот момент, когда он поймет, что его песенка спета! — воскликнула она. — Я хочу посмотреть на его лицо. Я столько лет ждала, когда смогу отомстить за смерть брата. Ты не можешь меня этого лишить.
Он упрямо покачал головой:
— Ты сможешь насладиться этим в суде. Но сейчас ты должна оставаться в тени, а действовать будем мы. — Она уже готова была возражать, но он прибавил: — Если с тобой что-то случится, мы снова окажемся в полном дерьме и никогда не сможем поймать этих ублюдков. Ты — наш главный козырь против Савича. И против Лэрда в деле об убийстве Чета, и во всем остальном. Ты останешься в тени, пока не настанет момент поймать их в ловушку. Прости, Элиза, но по-другому нельзя.
Диди молча и с видимым удовлетворением слушала его спор с Элизой. Наконец сказала:
— Простите, что напоминаю, но пока у нас даже ловушки нет, чтобы в нее кого-то поймать.
Тогда Дункан рассказал Диди свой план. Как Дункан и ожидал, он мало ее впечатлил.
— Не знаю, Дункан. Мне это не нравится.
— Диди, пора засучить рукава. Вчера я понял, что нам никогда не поймать этих парней только законными методами. Мы не сможем предъявить им обвинение, следуя инструкции. Им известны все юридические лазейки. Они знают, как через них ускользнуть. И единственный способ добраться до них — это нарушить пару правил.
— Каких именно? — с тревогой спросила она.
— Я к тому, что… — Он замолчал. — Просто дай мне поимпровизировать немного и не вмешивайся. Ты с нами?
— С вами, — не очень уверенно сказала она. Потом прибавила: — Конечно, с вами.
Он взглянул на Элизу и нежно улыбнулся ей:
— Согласись, это самое лучшее.
Он специально сделал это не вопросом, а утверждением, так что ей ничего не оставалось, как согласиться. Она долго молчала. Потом кивнула.
Дункан решил, что свою машину оставит Элизе.
— Используй ее только в случае крайней необходимости, — наставлял он, вручив ей ключи. — Пореже выходи из дома. Если нужно выйти, веди себя незаметно. Тебя не должны узнать, пока все не закончится. — Он с любовью погладил ее по торчащим в разные стороны волосам. — Чтобы никаких репортажей о чудесном воскрешении Элизы Лэрд я не видел. Договорились?
— Договорились.
Он вернул на место телефон. По уговору, Дункан должен был позвонить, повесить трубку после двух звонков, а потом позвонить снова.
— Если звонок будет другой, не отвечай. Используй телефон только в случае крайней необходимости. Не могу описать, как это важно.
Он также вручил ей свой пистолет, спрятанный на шкафчике для безделушек.
— Им легко пользоваться. — Он показал как. Потом убрал его и патроны в более доступное место.
Перед самым отъездом Дункана и Диди Элиза заметно волновалась.
— Я боюсь.
— С тобой ничего не случится.
— Я не за себя. Я за тебя волнуюсь.
— Я буду осторожен. — Он потрепал ее по плечам, чтобы подбодрить. — Диди меня прикроет.
— Пожалуйста, береги себя, — прошептала она чуть не плача.
— Обещаю. И ты тоже. Не рискуй. Ни в коем случае. Поняла меня, Элиза?
— Поняла.
Прижавшись друг к другу, они обменялись долгим прощальным поцелуем. Оторвавшись от ее губ, он многозначительно посмотрел на нее.
— Не забудь, о чем мы говорили сегодня утром.
— Я помню каждое слово.
Он прикоснулся к ее нижней губе.
— До скорого.
Потом быстро повернулся, и они с Диди вышли.
По пути в Саванну они обсудили свой план. Когда они переехали мост Талмадж и свернули в центр, Диди в последний раз попыталась отговорить Дункана начинать операцию, не поставив в известность капитана Жерара.
— Дункан, действовать в одиночку опасно. Это безумие.
— Я не один. У меня есть ты.
— Мы могли бы взять с собой Уорли и еще пару…
— Нет. Лэрд может ожидать худшего только от меня. Лучше всего, если ему покажется, что я дошел до ручки, вышел из себя, стал неуправляемым.
Проехали еще несколько кварталов.
— Ты абсолютно, на сто процентов уверен, что Элиза Лэрд не выдумала эту хитрую историю, а потом не затрахала тебя до отупения, чтобы ты ей поверил? — спросила она.
Он в упор посмотрел на нее:
— Зачем ей это? Ты же сама сказала, что она жила в шикарном гнездышке. С какой стати ей разрушать его? Значит, все это правда.
— Просто мне кажется удивительным, что за столько лет брака с Като Лэрдом она не нашла ни одной, хоть малюсенькой улики, которая доказала бы, что судья не просто преданный муж, выдающийся гражданин и честный судья.
— Мы найдем эти улики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
«Кроме тебя», — было написано на лице у Диди. Но вслух она ничего не сказала.
— Через несколько дней после исчезновения Элизы, когда ее тело так и не всплыло, судья Лэрд и Савич занервничали. Савич решил, что все удачно складывается. У него есть женщина, убив которую он решит сразу две проблемы. Он утопил Люсиль Джоунз в реке, наверное, привязал к какому-нибудь грузу, чтобы ее нашли только через несколько дней. Он рассчитал, что, когда тело выловят, оно будет в таком состоянии, что опознать его будет возможно только по родинке и записям зубной формы.
— ДНК.
— Может, он сохранил прядь волос, чтобы Като Лэрд передал ее Дотану под видом волос с расчески Элизы. В тот вечер Элиза уехала, оставив дома все драгоценности, избавив их от еще одной головной боли.
— А одежда?
— На Элизе были топ и юбка, которые судья сам купил для нее в тот вечер. Они приобрели такие же. Может, даже велели Люсиль Джоунз самой их купить.
— Ну а если бы Наполи на самом деле столкнул Элизу в реку или она сама в нее прыгнула? Неужели они не боялись, что всплывут оба тела?
— Лэрд бы опознал то, что всплыло первым, чтобы мы закрыли дело. Тогда второе тело посчитали бы принадлежащим проститутке и наркоманке Люсиль Джоунз. Или Элиза просто стала бы очередной неопознанной утопленницей. В любом случае Элизу Лэрд, жену судьи, уже никто бы не искал. Она была бы мертва, опознана мужем, поддержанным в этом записями зубной формы, и, скорее всего, кремирована.
Подперев щеку изнутри языком, Диди по очереди смотрела то на Дункана, то на Элизу, пытаясь осознать свалившиеся на нее факты и версии. Наконец задержала взгляд на Элизе и сказала:
— Ты вышла за него замуж в надежде найти доказательства, чтобы подать на них в суд и покончить с судьей и Савичем. Так, если кратко?
— Да.
— Так где же доказательства?
— Если бы я нашла хоть что-то, Като уже сидел бы в тюрьме. Мне ничего не удалось отыскать.
Диди недоверчиво посмотрела на нее:
— Ты хочешь сказать, что за три года своего брака не нашла ни клочка бумаги, не записала ни одного разговора, ничего?
— Если бы я что-то обнаружила, я бы ушла от него.
— Ну конечно, из этого мерзкого дворца, в котором он тебя поселил. Отлично понимаю, почему тебе невыносимо там жилось.
Элиза поднялась со скамеечки возле пианино, на которой сидела, и наклонилась над Диди.
— Я ненавижу Като Лэрда. Он приказал убить моего брата и сделал это так легко, словно муху прихлопнул. А мне приходилось спать с ним. Делать вид, что я его люблю. Несколько лет. — Ее голос сорвался. — Я делала это только ради того, чтобы в конце концов Като пришлось заплатить.
— Ладно, ладно, я поняла, — сказала Диди. — Еще один вопрос. Зачем твой муж связался с Наполи? Если уж он настолько брезглив, чтобы убить тебя самому, почему не поручил это дело своему дружку Савичу?
— Я об этом думал, — сказал Дункан. — Савич, конечно, сделал бы все быстро и надежно. Но тогда на сцену немедленно вылез бы Мейер Наполи и про снимки Элизы с Савичем узнали бы все журналисты Восточного побережья. Он бы рассказал и про ее отношения с Коулманом Гриэром, и про то, как Като нанял его, чтобы следить. Като пришлось бы тогда отвечать на множество вопросов. И Савичу тоже. Но, задействовав Наполи, сам Като выбрал для себя роль уязвленного мужа. Так он избавился бы и от Элизы, и от своего шантажиста.
Диди встала и потерла лоб.
— Ладно, теперь я представляю всю картину целиком. И что мы будем с ней делать?
Дункан кивнул на Элизу:
— У нас есть свидетель убийства Наполи.
— Дункан, вернись на землю. Ее не станут считать надежным свидетелем.
— У нас есть квитанция на конверт, который Наполи отправил Савичу. Это прямая связь.
— Но это не значит, что Савич был той ночью на мосту. А на судью у нас и того меньше. На самом деле у нас никаких доказательств его вины или мошенничества, кроме неверно опознанного тела. А это можно отнести насчет затуманенного горем сознания и путаницы с документами в регистратуре дантиста. — Повернувшись к Элизе, она спросила: — Сколько ты собираешься оставаться мертвой?
— Пока не подойдет выгодный момент воскреснуть.
— А между тем ты будешь сидеть здесь и изображать добропорядочного семьянина?
Ее тон задел Дункана, но он решил не связываться, чтобы не терять времени и сил.
— Мы с Элизой сочинили не меньше десятка планов действий и все отвергли.
— Ты обсуждал с ней полицейский план действий? Элиза не подхватила брошенной перчатки и сказала:
— Я подумала, что не смогла найти никаких улик, потому что в доме их просто нет.
— Думаешь, все дела ведет Савич? — спросил Дункан. Она пожала плечами. Он ощутил знакомый холодок в животе, подсказывающий, что в ее словах может быть смысл. Покусывая губу, Дункан принялся мерить шагами комнату. — Если мы поймаем Савича, Лэрд тоже провалится.
— С чего ты решил? — спросила Диди.
— Да, Дункан, с чего ты решил? — сказала Элиза. — Като не собирается «проваливаться» просто так. И не ошибется. Он ни разу не промахнулся за все то время, что я была за ним замужем, и сейчас не ошибется.
— Мы его как-нибудь достанем.
— Как-нибудь, но как ? Вы не поймали его за убийство Чета. Оно сошло ему с рук. А если бы я умерла, в кабинете или на мосту, это убийство точно так же сошло бы ему с рук. — Она раздраженно посмотрела на них с Диди. — Разве не так?
Они молчали. Она была права.
— Сошло бы, — твердо сказала она. — Вы это знаете так же, как и я.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал он.
— Но что?
— Пока не знаю.
— Когда?
— Как только смогу.
— А мне тем временем притворяться мертвой?
— Не знаю, Элиза. Я над этим работаю.
— Дункан, его надо вывести на чистую воду.
— Согласен. — Он поднял руку, как бы останавливая приготовленные ею аргументы. Сказал, понизив голос: — Но из двух рыб Савич будет покрупнее. Если мы сможем заставить судью помочь нам засадить Савича за решетку…
— И как ты собираешься это сделать? — Вдруг она словно изменилась в лице. — Только не говори, что готов предложить ему свободу в обмен на приговор Савичу. Он быстро отвел глаза:
— Надеюсь, до такого я не опущусь.
— Он никогда не признается.
— Я ему руки выверну, — вяло пошутил он. Но Элизу это не рассмешило. — Слушай, — сказал он, начиная терять терпение, — я хочу вытрясти из этого сукиного сына признание. У меня масса причин, чтобы его поиметь, но…
— Надеюсь, ты это в образном смысле, — сказала Диди.
— Ты можешь в этом не участвовать, — парировал он.
— Как? Неужели сюда примешались личные мотивы? Дело не в торжестве закона, а в ней?
Диди уже второй раз говорила об Элизе в третьем лице, и каждый раз «она» звучало как оскорбление.
— Я полицейский, — сурово сказал Дункан. — С подачи Като Лэрда человеку забили в глотку кусок мыла, и тот умер. Когда судья отправится в тюрьму, я смогу спать спокойно.
— В ее постели.
Воцарилась тишина, отчетливо наливавшаяся скандалом. Несколько минут все молчали, потом Элиза сказала:
— Мне кажется, тебе не нужно применять к Като силу. Когда он увидит меня живой…
— Ты останешься здесь.
— Еще чего. — Она повернулась к Дункану.
— Ты останешься здесь, Элиза. Где никто тебя не увидит, в безопасности, до тех пор, пока Като Лэрд и Савич не будут сидеть под стражей.
— Но…
— Никаких «но», — твердо сказал он. — Я не могу заниматься этим делом и одновременно защищать тебя.
— Я должна увидеть Като в тот момент, когда он поймет, что его песенка спета! — воскликнула она. — Я хочу посмотреть на его лицо. Я столько лет ждала, когда смогу отомстить за смерть брата. Ты не можешь меня этого лишить.
Он упрямо покачал головой:
— Ты сможешь насладиться этим в суде. Но сейчас ты должна оставаться в тени, а действовать будем мы. — Она уже готова была возражать, но он прибавил: — Если с тобой что-то случится, мы снова окажемся в полном дерьме и никогда не сможем поймать этих ублюдков. Ты — наш главный козырь против Савича. И против Лэрда в деле об убийстве Чета, и во всем остальном. Ты останешься в тени, пока не настанет момент поймать их в ловушку. Прости, Элиза, но по-другому нельзя.
Диди молча и с видимым удовлетворением слушала его спор с Элизой. Наконец сказала:
— Простите, что напоминаю, но пока у нас даже ловушки нет, чтобы в нее кого-то поймать.
Тогда Дункан рассказал Диди свой план. Как Дункан и ожидал, он мало ее впечатлил.
— Не знаю, Дункан. Мне это не нравится.
— Диди, пора засучить рукава. Вчера я понял, что нам никогда не поймать этих парней только законными методами. Мы не сможем предъявить им обвинение, следуя инструкции. Им известны все юридические лазейки. Они знают, как через них ускользнуть. И единственный способ добраться до них — это нарушить пару правил.
— Каких именно? — с тревогой спросила она.
— Я к тому, что… — Он замолчал. — Просто дай мне поимпровизировать немного и не вмешивайся. Ты с нами?
— С вами, — не очень уверенно сказала она. Потом прибавила: — Конечно, с вами.
Он взглянул на Элизу и нежно улыбнулся ей:
— Согласись, это самое лучшее.
Он специально сделал это не вопросом, а утверждением, так что ей ничего не оставалось, как согласиться. Она долго молчала. Потом кивнула.
Дункан решил, что свою машину оставит Элизе.
— Используй ее только в случае крайней необходимости, — наставлял он, вручив ей ключи. — Пореже выходи из дома. Если нужно выйти, веди себя незаметно. Тебя не должны узнать, пока все не закончится. — Он с любовью погладил ее по торчащим в разные стороны волосам. — Чтобы никаких репортажей о чудесном воскрешении Элизы Лэрд я не видел. Договорились?
— Договорились.
Он вернул на место телефон. По уговору, Дункан должен был позвонить, повесить трубку после двух звонков, а потом позвонить снова.
— Если звонок будет другой, не отвечай. Используй телефон только в случае крайней необходимости. Не могу описать, как это важно.
Он также вручил ей свой пистолет, спрятанный на шкафчике для безделушек.
— Им легко пользоваться. — Он показал как. Потом убрал его и патроны в более доступное место.
Перед самым отъездом Дункана и Диди Элиза заметно волновалась.
— Я боюсь.
— С тобой ничего не случится.
— Я не за себя. Я за тебя волнуюсь.
— Я буду осторожен. — Он потрепал ее по плечам, чтобы подбодрить. — Диди меня прикроет.
— Пожалуйста, береги себя, — прошептала она чуть не плача.
— Обещаю. И ты тоже. Не рискуй. Ни в коем случае. Поняла меня, Элиза?
— Поняла.
Прижавшись друг к другу, они обменялись долгим прощальным поцелуем. Оторвавшись от ее губ, он многозначительно посмотрел на нее.
— Не забудь, о чем мы говорили сегодня утром.
— Я помню каждое слово.
Он прикоснулся к ее нижней губе.
— До скорого.
Потом быстро повернулся, и они с Диди вышли.
По пути в Саванну они обсудили свой план. Когда они переехали мост Талмадж и свернули в центр, Диди в последний раз попыталась отговорить Дункана начинать операцию, не поставив в известность капитана Жерара.
— Дункан, действовать в одиночку опасно. Это безумие.
— Я не один. У меня есть ты.
— Мы могли бы взять с собой Уорли и еще пару…
— Нет. Лэрд может ожидать худшего только от меня. Лучше всего, если ему покажется, что я дошел до ручки, вышел из себя, стал неуправляемым.
Проехали еще несколько кварталов.
— Ты абсолютно, на сто процентов уверен, что Элиза Лэрд не выдумала эту хитрую историю, а потом не затрахала тебя до отупения, чтобы ты ей поверил? — спросила она.
Он в упор посмотрел на нее:
— Зачем ей это? Ты же сама сказала, что она жила в шикарном гнездышке. С какой стати ей разрушать его? Значит, все это правда.
— Просто мне кажется удивительным, что за столько лет брака с Като Лэрдом она не нашла ни одной, хоть малюсенькой улики, которая доказала бы, что судья не просто преданный муж, выдающийся гражданин и честный судья.
— Мы найдем эти улики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58