Когда Хантер наконец привез ее обратно домой, она поинтересовалась:
– Где ты сейчас живешь?
Он неопределенно повел подбородком в сторону западной части города:
– В кондоминиуме у Восьмого пика. Знаешь жилой комплекс под названием «Фор-о'клок ран»?
– Знаю. Квартира принадлежит тебе?
– Нет, просто снял на неделю. Конечно, твоему жилищу она и в подметки не годится. Как будешь ужинать – одна?
– А ты?
Его лицо озарилось мальчишеской улыбкой, и Кари подумала, что он скорее всего был любимцем у матери и сестер.
– Надеялся, что пригласишь меня.
– Считай, что ты уже приглашен, – беззаботно произнесла она, вылезая из машины. – Но запомни: за тобой – мытье посуды.
– В таком случае не нужно сложной сервировки! – так же весело крикнул он ей вслед, включая передачу и трогаясь с места.
Разогрев банку перца-чили, Кари соорудила начо. Незадолго до его прибытия она облачилась в длинную юбку с оборками и синюю блузку в крестьянском стиле. Это была единственная нарядная одежда, которую ей пришло в голову захватить с собой, и вот наконец наступил вечер, когда все это понадобилось. Сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз проводила вечер с мужчиной? Сейчас Кари вела себя легкомысленно, и это доставляло ей истинное удовольствие. Потому что это было чисто женское легкомыслие. Она выдернула из вазочки искусственный цветок из шелка и лихо воткнула его себе в волосы.
Плотоядная улыбка, появившаяся на губах Хантера, когда Кари открыла перед ним дверь, красноречиво свидетельствовала, что ее усилия не пропали даром.
Они поужинали и, после того как Хантер прилежно загрузил грязными тарелками посудомоечную машину, сели за составление мозаики-головоломки. Проявив неожиданное умение, Хантер вскоре почти завершил картинку, что поразило и даже несколько задело ее.
– Послушай, если ты будешь дуться всякий раз, когда я вставляю на место нужный кусочек…
– Вовсе я не дуюсь!
Перегнувшись через стол, он нежно притронулся к ее нижней губе.
– Значит, мне показалось.
Это подействовало на нее, как разряд электрического тока. Едва он убрал палец, она прикусила губу, словно желала сохранить сладость его прикосновения. Или же, наоборот, отогнать это ощущение.
– Скажи, а по скалам лазить ты умеешь?
– Еще как! – хвастливо ответила она. – А что?
– Просто подумал, что именно этим мы могли бы заняться завтра. Если, конечно, прогулки в горах соответствуют твоим наклонностям.
Он встал и надел куртку. А ей стало горько. Кари изо всех сил старалась скрыть разочарование. После нескольких недель одиночества она с особой остротой ощущала, как пуст ее дом, когда Хантер уходил из него.
– Вполне соответствуют. Когда встречаемся?
– Выспись как следует. Надеюсь, в одиннадцать часов не поздно будет?
– Отлично! Я даже успею завернуть нам с собой обед.
– Вот и прекрасно. Спокойной ночи.
Они стояли в прихожей. Открыв дверь, Хантер обернулся и торопливо обнял Кари. В следующую секунду он ушел. Опустошенная, она заперла за ним дверь.
Кари выдернула из волос цветок и бросила на пол. Ей было досадно до слез, что Хантер ушел, даже не поцеловав ее на прощание. Она ненавидела себя за эту досаду.
– Не устала еще?
– Нет, – прошептала она, вконец запыхавшись. – А ты?
– Я в полном порядке. Но можем и отдохнуть. Скажи только когда.
Словно только и дожидаясь этого предложения, она обессиленно рухнула на траву.
– Сейчас.
Он повалился рядом с ней. Несколько минут они лежали, не говоря друг другу ни слова. Только сиплое дыхание вырывалось из их натруженных легких. В конце концов Хантер поднял голову и посмотрел на спутницу.
Кари лежала, заложив руки за голову. Одно колено было поднято. Сегодня утром, когда Хантер заехал за ней, она показалась ему особенно красивой. На ней были шорты, гольфы и тяжелые ботинки, а также клетчатая рубашка и светло-серый шерстяной свитер. Волосы свободно лежали на плечах.
К тому времени, когда они поднялись примерно до середины склона, Кари сняла свитер и связала его рукава у себя на животе. После этого стало отчетливо видно, как двигаются при ходьбе ее округлые груди под хлопчатобумажной рубашкой. Прохладный горный ветерок, будто заигрывая, налетал на нее, и вскоре ее соски затвердели от холода. Хантер едва удерживался от сладострастного стона.
Кари открыла один глаз.
– Ты еще жив?
– Едва, – сознался он. – На такой высоте разреженный воздух уже дает о себе знать. Может, попьем?
Она села. Хантер запустил руку в корзину со съестным, которую всю дорогу самоотверженно тащил на себе в гору. Выудив оттуда банку газировки, он открыл ее и передал Кари. Напившись, она вернула ему банку, которую Хантер прикончил в два глотка.
– Значит, вот что такое, по-твоему, прогулка в горах, – проворчала Кари, потирая голень.
– Ничего, кроме пользы… – протянул он нараспев, копаясь в корзине. – А ну-ка, что ты тут еще припасла?
Два часа они карабкались вверх по лесной тропе. Густые ели подчас скрывали от них солнце, однако Хантер и Кари старались держаться близлежащей трассы лыжного спуска. Она служила им надежным ориентиром и не давала заблудиться.
– Сыр, ветчина, картофельные чипсы, шоколадные батончики…
Она добросовестно перечисляла то, что Хантер вытаскивал из корзины. Потом он начал жадно есть. Кари ела не торопясь – больше смотрела на него. Сегодня утром она едва не задохнулась от волнения, когда увидела в окно, как он приближается к ее двери. Хантер тоже был одет в шорты, на ногах его были тяжелые ботинки. Его икры и бедра были словно сплетены из сухих мышц и покрыты легким пушком. Еще он надел сегодня тонкую голубую рубашку. Сейчас она была расстегнута на его груди почти до пояса. Долгое восхождение под жарким солнцем подействовало не только на Кари.
Вид темных вьющихся волос на груди Хантера отчего-то действовал на нее особенно возбуждающе. Стоило ей остановить на них взгляд, как внутри у нее все замирало, а между бедрами начинал биться властный пульс. От этого ей становилось очень стыдно. И хорошо. Что же делать – подавить в себе сладостное возбуждение или продолжать бесстыдно упиваться видом растительности на его голой груди? Кари оказалась перед непростой дилеммой.
И тут на Хантера упал луч солнца, отчего на его голове заплясали золотистые огоньки. Его глаза под густой завесой ресниц казались частью окружающего леса – темно-зеленого, с оттенками серого и вкраплениями коричневого.
Когда нехитрая трапеза была закончена, Кари устроилась поудобнее, прислонившись спиной к древесному стволу, и закрыла глаза. Она полной грудью вдыхала свежий лесной воздух. В этой томной позе молодая женщина стала еще соблазнительнее, и внимание Хантера вновь оказалось прикованным к ее груди, тесно обтянутой рубашкой.
– Похоже, ты не очень любишь лифчики…
Глаза Кари широко распахнулись и напряженно впились в его лицо.
– Что?!
Хантер медленно приподнялся и, зашелестев травой, подсел поближе к ней. Опершись рукой на тот же ствол, к которому прислонилась Кари, он наклонился к ней так близко, что чуть не соприкоснулись их носы.
– В тот день, когда ты упала в обморок, давая показания в суде, на тебе тоже не было лифчика. Признаться, это довольно-таки удивило меня.
– А меня удивило то, что когда я пришла в себя, то увидела… – Кари внезапно замолчала.
– Что я целую тебя?
– Да.
– А ты отвечаешь на мой поцелуй?
– Я до сих пор не уверена, что ответила тебе.
– Ответила, ответила… – спокойно уверил он ее, переместив свой внимательный взгляд на ее рот. – А знаешь, почему я тогда расстегнул на тебе блузку?
Слабо застонав, Кари повернула к нему голову. Уткнувшись лбом в сгиб его локтя, она закрыла глаза.
– Ты говорил, что хотел привести меня в чувство.
– Да, но лишь отчасти.
– В таком случае ты солгал мне не единожды, как уверял раньше.
– То была ложь во спасение, – тихо произнес Хантер, теребя воротник ее рубашки. – Я не мог остановиться. Мне хотелось смотреть на тебя, Кари, смотреть во все глаза. – Его пальцы скользнули по ее шее. – Я и сейчас хочу. – Его негромкий голос звучал так же чарующе, как ветер, шумевший в кронах высоких деревьев.
Ловкие пальцы расстегнули первую пуговицу.
– Ты и сегодня не надела его.
– Не надела…
– И вчера вечером.
Она отрицательно покачала головой, по-прежнему упираясь лбом в его руку.
– И вчера…
– Потому-то я и не поцеловал тебя, когда уходил вчера вечером. Если бы я только притронулся к тебе, то уже не смог бы оторваться. Мне пришлось бы прикоснуться и к твоей груди. Поцеловать ее. Ты сама знаешь, что было бы потом.
Его пальцы уже тянулись к следующей пуговке. Хантер несколько нерешительно теребил перламутровый кружочек. Кари даже не шевельнулась, чтобы остановить его, и он расстегнул пуговицу. Потом еще одну. И еще.
Запах ее тела опьянил его, когда он распахнул ворот рубашки Кари так, чтобы можно было просунуть ладонь внутрь. Сладостно зажмурившись, Хантер ощутил ее кожу – теплую, гладкую, трепетную, именно такую, о какой он грезил все это время.
Нежное полушарие груди наполнило его руку. Беспокойные пальцы пришли в движение. Они бережно ласкали мягкую плоть.
– Кари, Кари… – тихо простонал Хантер. – До чего же ты прекрасна.
Его ладонь переместилась, чтобы подарить такую же бережную ласку и другому полушарию.
Большой палец совершал осторожные движения вокруг твердеющего соска. Припав к шее женщины, Хантер бессвязно шептал ласковые слова. И едва ее сосок стал твердым, как жемчужина, он легонько стиснул его пальцами.
Кари тихонько всхлипнула. Открыв от неожиданности глаза, Хантер в замешательстве увидел, что по ее щеке катится слеза. Его рука замерла на месте.
– Кари?.. Что случилось? Я сделал тебе больно?
– Нет, – прошептала она, не отрывая своего лица от сгиба его локтя.
– Я чем-то оскорбил тебя? Клянусь, я…
– Нет.
– Так в чем же дело? Почему ты плачешь? Ты хочешь, чтобы я остановился?
Она подняла голову. В ее глазах стояли слезы.
– В том-то и дело, что не хочу. Мне так хорошо с тобой… – От возбуждения ее передернуло. – Так хорошо, что даже не знаю, что и подумать об этом.
Движения Хантера были молниеносны. Стремительно встав перед ней на колени, он обхватил ее лицо ладонями и вплотную приблизил к своим губам.
– Тогда не думай об этом. Ни о чем не думай…
Глава 10
Его рот никогда еще не был так жаден. У этого поцелуя не было прелюдии. С самого начала он был необуздан и дик. Ее губы без колебаний подчинились властному напору ненасытного языка, который тут же беспрепятственно проник в сладкую глубину женского рта.
Эти несдержанные ласки мгновенно пробудили в ней чувства, которые с необыкновенной силой откликнулись на его пылкий порыв. Смутное ощущение вины, опасения, тяжелые раздумья – все исчезло в одну секунду. Все растаяло во всепоглощающем жаре поцелуя. Ее разум был бессилен – отныне она жила только чувствами.
Вместе они легли на землю – их губы не расставались ни на секунду. В объятиях Хантера была такая безумная страсть, такая жажда обладания, что в душу Кари закралось сомнение, что он вообще когда-либо отпустит ее. Но это сейчас для нее не имело никакого значения.
Прижав ее вначале к зеленому травяному ковру, Хантер затем перевернулся на спину, и, таким образом, она оказалась сверху. Ее колено уперлось ему между ног и тут же оказалось в плену сильных, мускулистых бедер. Она потерлась коленом о его твердое тело.
– О боже, Кари, – пробормотал он сквозь зубы, явно сдерживая себя, – как же долго я хотел тебя…
Потом она, сама не помня как, опять оказалась внизу, и он навис над ней. Вынужденная сдержанность нескольких месяцев уходила прочь. Он хотел Кари с того самого момента, когда впервые увидел ее. И теперь готов был сорвать желанный плод.
Он склонился, чтобы целовать ее – долго и ненасытно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Где ты сейчас живешь?
Он неопределенно повел подбородком в сторону западной части города:
– В кондоминиуме у Восьмого пика. Знаешь жилой комплекс под названием «Фор-о'клок ран»?
– Знаю. Квартира принадлежит тебе?
– Нет, просто снял на неделю. Конечно, твоему жилищу она и в подметки не годится. Как будешь ужинать – одна?
– А ты?
Его лицо озарилось мальчишеской улыбкой, и Кари подумала, что он скорее всего был любимцем у матери и сестер.
– Надеялся, что пригласишь меня.
– Считай, что ты уже приглашен, – беззаботно произнесла она, вылезая из машины. – Но запомни: за тобой – мытье посуды.
– В таком случае не нужно сложной сервировки! – так же весело крикнул он ей вслед, включая передачу и трогаясь с места.
Разогрев банку перца-чили, Кари соорудила начо. Незадолго до его прибытия она облачилась в длинную юбку с оборками и синюю блузку в крестьянском стиле. Это была единственная нарядная одежда, которую ей пришло в голову захватить с собой, и вот наконец наступил вечер, когда все это понадобилось. Сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз проводила вечер с мужчиной? Сейчас Кари вела себя легкомысленно, и это доставляло ей истинное удовольствие. Потому что это было чисто женское легкомыслие. Она выдернула из вазочки искусственный цветок из шелка и лихо воткнула его себе в волосы.
Плотоядная улыбка, появившаяся на губах Хантера, когда Кари открыла перед ним дверь, красноречиво свидетельствовала, что ее усилия не пропали даром.
Они поужинали и, после того как Хантер прилежно загрузил грязными тарелками посудомоечную машину, сели за составление мозаики-головоломки. Проявив неожиданное умение, Хантер вскоре почти завершил картинку, что поразило и даже несколько задело ее.
– Послушай, если ты будешь дуться всякий раз, когда я вставляю на место нужный кусочек…
– Вовсе я не дуюсь!
Перегнувшись через стол, он нежно притронулся к ее нижней губе.
– Значит, мне показалось.
Это подействовало на нее, как разряд электрического тока. Едва он убрал палец, она прикусила губу, словно желала сохранить сладость его прикосновения. Или же, наоборот, отогнать это ощущение.
– Скажи, а по скалам лазить ты умеешь?
– Еще как! – хвастливо ответила она. – А что?
– Просто подумал, что именно этим мы могли бы заняться завтра. Если, конечно, прогулки в горах соответствуют твоим наклонностям.
Он встал и надел куртку. А ей стало горько. Кари изо всех сил старалась скрыть разочарование. После нескольких недель одиночества она с особой остротой ощущала, как пуст ее дом, когда Хантер уходил из него.
– Вполне соответствуют. Когда встречаемся?
– Выспись как следует. Надеюсь, в одиннадцать часов не поздно будет?
– Отлично! Я даже успею завернуть нам с собой обед.
– Вот и прекрасно. Спокойной ночи.
Они стояли в прихожей. Открыв дверь, Хантер обернулся и торопливо обнял Кари. В следующую секунду он ушел. Опустошенная, она заперла за ним дверь.
Кари выдернула из волос цветок и бросила на пол. Ей было досадно до слез, что Хантер ушел, даже не поцеловав ее на прощание. Она ненавидела себя за эту досаду.
– Не устала еще?
– Нет, – прошептала она, вконец запыхавшись. – А ты?
– Я в полном порядке. Но можем и отдохнуть. Скажи только когда.
Словно только и дожидаясь этого предложения, она обессиленно рухнула на траву.
– Сейчас.
Он повалился рядом с ней. Несколько минут они лежали, не говоря друг другу ни слова. Только сиплое дыхание вырывалось из их натруженных легких. В конце концов Хантер поднял голову и посмотрел на спутницу.
Кари лежала, заложив руки за голову. Одно колено было поднято. Сегодня утром, когда Хантер заехал за ней, она показалась ему особенно красивой. На ней были шорты, гольфы и тяжелые ботинки, а также клетчатая рубашка и светло-серый шерстяной свитер. Волосы свободно лежали на плечах.
К тому времени, когда они поднялись примерно до середины склона, Кари сняла свитер и связала его рукава у себя на животе. После этого стало отчетливо видно, как двигаются при ходьбе ее округлые груди под хлопчатобумажной рубашкой. Прохладный горный ветерок, будто заигрывая, налетал на нее, и вскоре ее соски затвердели от холода. Хантер едва удерживался от сладострастного стона.
Кари открыла один глаз.
– Ты еще жив?
– Едва, – сознался он. – На такой высоте разреженный воздух уже дает о себе знать. Может, попьем?
Она села. Хантер запустил руку в корзину со съестным, которую всю дорогу самоотверженно тащил на себе в гору. Выудив оттуда банку газировки, он открыл ее и передал Кари. Напившись, она вернула ему банку, которую Хантер прикончил в два глотка.
– Значит, вот что такое, по-твоему, прогулка в горах, – проворчала Кари, потирая голень.
– Ничего, кроме пользы… – протянул он нараспев, копаясь в корзине. – А ну-ка, что ты тут еще припасла?
Два часа они карабкались вверх по лесной тропе. Густые ели подчас скрывали от них солнце, однако Хантер и Кари старались держаться близлежащей трассы лыжного спуска. Она служила им надежным ориентиром и не давала заблудиться.
– Сыр, ветчина, картофельные чипсы, шоколадные батончики…
Она добросовестно перечисляла то, что Хантер вытаскивал из корзины. Потом он начал жадно есть. Кари ела не торопясь – больше смотрела на него. Сегодня утром она едва не задохнулась от волнения, когда увидела в окно, как он приближается к ее двери. Хантер тоже был одет в шорты, на ногах его были тяжелые ботинки. Его икры и бедра были словно сплетены из сухих мышц и покрыты легким пушком. Еще он надел сегодня тонкую голубую рубашку. Сейчас она была расстегнута на его груди почти до пояса. Долгое восхождение под жарким солнцем подействовало не только на Кари.
Вид темных вьющихся волос на груди Хантера отчего-то действовал на нее особенно возбуждающе. Стоило ей остановить на них взгляд, как внутри у нее все замирало, а между бедрами начинал биться властный пульс. От этого ей становилось очень стыдно. И хорошо. Что же делать – подавить в себе сладостное возбуждение или продолжать бесстыдно упиваться видом растительности на его голой груди? Кари оказалась перед непростой дилеммой.
И тут на Хантера упал луч солнца, отчего на его голове заплясали золотистые огоньки. Его глаза под густой завесой ресниц казались частью окружающего леса – темно-зеленого, с оттенками серого и вкраплениями коричневого.
Когда нехитрая трапеза была закончена, Кари устроилась поудобнее, прислонившись спиной к древесному стволу, и закрыла глаза. Она полной грудью вдыхала свежий лесной воздух. В этой томной позе молодая женщина стала еще соблазнительнее, и внимание Хантера вновь оказалось прикованным к ее груди, тесно обтянутой рубашкой.
– Похоже, ты не очень любишь лифчики…
Глаза Кари широко распахнулись и напряженно впились в его лицо.
– Что?!
Хантер медленно приподнялся и, зашелестев травой, подсел поближе к ней. Опершись рукой на тот же ствол, к которому прислонилась Кари, он наклонился к ней так близко, что чуть не соприкоснулись их носы.
– В тот день, когда ты упала в обморок, давая показания в суде, на тебе тоже не было лифчика. Признаться, это довольно-таки удивило меня.
– А меня удивило то, что когда я пришла в себя, то увидела… – Кари внезапно замолчала.
– Что я целую тебя?
– Да.
– А ты отвечаешь на мой поцелуй?
– Я до сих пор не уверена, что ответила тебе.
– Ответила, ответила… – спокойно уверил он ее, переместив свой внимательный взгляд на ее рот. – А знаешь, почему я тогда расстегнул на тебе блузку?
Слабо застонав, Кари повернула к нему голову. Уткнувшись лбом в сгиб его локтя, она закрыла глаза.
– Ты говорил, что хотел привести меня в чувство.
– Да, но лишь отчасти.
– В таком случае ты солгал мне не единожды, как уверял раньше.
– То была ложь во спасение, – тихо произнес Хантер, теребя воротник ее рубашки. – Я не мог остановиться. Мне хотелось смотреть на тебя, Кари, смотреть во все глаза. – Его пальцы скользнули по ее шее. – Я и сейчас хочу. – Его негромкий голос звучал так же чарующе, как ветер, шумевший в кронах высоких деревьев.
Ловкие пальцы расстегнули первую пуговицу.
– Ты и сегодня не надела его.
– Не надела…
– И вчера вечером.
Она отрицательно покачала головой, по-прежнему упираясь лбом в его руку.
– И вчера…
– Потому-то я и не поцеловал тебя, когда уходил вчера вечером. Если бы я только притронулся к тебе, то уже не смог бы оторваться. Мне пришлось бы прикоснуться и к твоей груди. Поцеловать ее. Ты сама знаешь, что было бы потом.
Его пальцы уже тянулись к следующей пуговке. Хантер несколько нерешительно теребил перламутровый кружочек. Кари даже не шевельнулась, чтобы остановить его, и он расстегнул пуговицу. Потом еще одну. И еще.
Запах ее тела опьянил его, когда он распахнул ворот рубашки Кари так, чтобы можно было просунуть ладонь внутрь. Сладостно зажмурившись, Хантер ощутил ее кожу – теплую, гладкую, трепетную, именно такую, о какой он грезил все это время.
Нежное полушарие груди наполнило его руку. Беспокойные пальцы пришли в движение. Они бережно ласкали мягкую плоть.
– Кари, Кари… – тихо простонал Хантер. – До чего же ты прекрасна.
Его ладонь переместилась, чтобы подарить такую же бережную ласку и другому полушарию.
Большой палец совершал осторожные движения вокруг твердеющего соска. Припав к шее женщины, Хантер бессвязно шептал ласковые слова. И едва ее сосок стал твердым, как жемчужина, он легонько стиснул его пальцами.
Кари тихонько всхлипнула. Открыв от неожиданности глаза, Хантер в замешательстве увидел, что по ее щеке катится слеза. Его рука замерла на месте.
– Кари?.. Что случилось? Я сделал тебе больно?
– Нет, – прошептала она, не отрывая своего лица от сгиба его локтя.
– Я чем-то оскорбил тебя? Клянусь, я…
– Нет.
– Так в чем же дело? Почему ты плачешь? Ты хочешь, чтобы я остановился?
Она подняла голову. В ее глазах стояли слезы.
– В том-то и дело, что не хочу. Мне так хорошо с тобой… – От возбуждения ее передернуло. – Так хорошо, что даже не знаю, что и подумать об этом.
Движения Хантера были молниеносны. Стремительно встав перед ней на колени, он обхватил ее лицо ладонями и вплотную приблизил к своим губам.
– Тогда не думай об этом. Ни о чем не думай…
Глава 10
Его рот никогда еще не был так жаден. У этого поцелуя не было прелюдии. С самого начала он был необуздан и дик. Ее губы без колебаний подчинились властному напору ненасытного языка, который тут же беспрепятственно проник в сладкую глубину женского рта.
Эти несдержанные ласки мгновенно пробудили в ней чувства, которые с необыкновенной силой откликнулись на его пылкий порыв. Смутное ощущение вины, опасения, тяжелые раздумья – все исчезло в одну секунду. Все растаяло во всепоглощающем жаре поцелуя. Ее разум был бессилен – отныне она жила только чувствами.
Вместе они легли на землю – их губы не расставались ни на секунду. В объятиях Хантера была такая безумная страсть, такая жажда обладания, что в душу Кари закралось сомнение, что он вообще когда-либо отпустит ее. Но это сейчас для нее не имело никакого значения.
Прижав ее вначале к зеленому травяному ковру, Хантер затем перевернулся на спину, и, таким образом, она оказалась сверху. Ее колено уперлось ему между ног и тут же оказалось в плену сильных, мускулистых бедер. Она потерлась коленом о его твердое тело.
– О боже, Кари, – пробормотал он сквозь зубы, явно сдерживая себя, – как же долго я хотел тебя…
Потом она, сама не помня как, опять оказалась внизу, и он навис над ней. Вынужденная сдержанность нескольких месяцев уходила прочь. Он хотел Кари с того самого момента, когда впервые увидел ее. И теперь готов был сорвать желанный плод.
Он склонился, чтобы целовать ее – долго и ненасытно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40