Я видела, как вы действуете, когда вам не нужно притворяться очаровательным парнем. Я считаю своим моральным долгом разоблачить вашу фальшь и раскрыть глаза моей доверчивой семье. Вот, что я должна сделать, как только мне представится возможность.
— И одновременно вычеркнуть меня из вашей жизни, — сказал Харлан вкрадчивым голосом. — Очень удобно, да? Потому что только мне одному известно, что вы живете лживой жизнью, живете во лжи, ведь правда? Только поэтому вы не хотите, чтобы я был рядом с вами. Мое присутствие заставляет вас нервничать. Вы боитесь, что я посвящу их в наш секрет.
Вся дрожа от негодования, Сейдж снова направилась к двери и на этот раз благополучно добралась до нее. Она захлопнула дверь за собой с такой силой, что задрожали оконные стекла.
Харлан смеялся. Какой чертовый темперамент! Опыт подсказывал ему, что если у женщины горячий темперамент, она горяча во всем.
Подумав об этом, парень застонал от удовольствия и боли.
— О, да ну это все к черту!
Расстегнув еще одну пуговицу, Харлан встал и сбросил с себя джинсы. Затем нижнее белье. Поправил разбросанную девушкой постель. Лег и накрылся одеялом на тот случай, если мисс Сейдж опять вздумает войти без стука. Не то, чтобы одеяло достаточно скрывало его спортивную фигуру… «Да это и не нужно», — подумал он, оглядывая себя.
Она не права, конечно. Сейдж нисколько не видит его насквозь. Никто не может видеть его насквозь. Никто не знает о четырнадцати годах, проведенных им… Мало кто понимает, почему он ведет такую жизнь, но Харлан никому еще не дал возможности составить мнение о себе. Он ни с кем не обсуждал свою прошлую жизнь. Ему не нужно, чтобы кто-то составлял о ней свое мнение.
Парень хотел, чтобы его принимали таким, каков он есть сегодня. Сейчас. Он хотел бы, чтобы люди были благодарны ему за острый ум, сообразительность, непринужденные манеры. Харлан хотел, чтобы люди судили о нем только по тому, как он ведет себя сегодня, но не больше.
Он мирно жил с решением, принятым четырнадцать лет назад, и если и допускал к себе женщин, то только тех, у кого отсутствовал естественный инстинкт вить гнезда. А не тех, кто подобен Сейдж, которая всеми корнями находится в семье, в семейных проблемах. Семья для нее — это все. Конечно, у Харлана нет причин просить девушку, чтобы она с пониманием относилась к его стилю жизни. Черт возьми, нет!
Чем скорей Сейдж уберется с его глаз долой и из его сердца вон, тем лучше. Сконцентрировать себя на работе трудно, если не невозможно, имея рядом такую красотку. К счастью, Сейдж не собирается продлевать свои рождественские каникулы. Если удача еще сопутствует Харлану, то скоро она уедет.
Но пока этого не произошло, черт возьми, ему нужно держать голову прямо, на нее не смотреть и не допускать какого-либо неудобства в штанах.
Сейдж была разбужена соблазнительным запахом жареной свинины. Она улыбнулась, сообразив, что мать внизу готовит булочки с колбасками.
Трейвис называл ее любимый завтрак «деревенской едой» и потешался над ней за это.
Вслед за воспоминанием о Трейвисе вспомнилось все неприятное, что произошло за прошедший день.
Девушка открыла глаза. На стене висели знакомые фотографии: Сейдж — капитан школьной команды. Сейдж в форме получает свой аттестат зрелости в школе. Сейдж получает диплом в школе бизнеса Техасского университета. Сейдж с братьями и папочкой в Йеллоустонском национальном парке. Ей тогда было семь лет. Это ее любимые фотографии.
Но не та стена. Не так комната.
Значит, все это не было плохим сном. Это действительно не ее комната. Он поселился в ее комнате, пользуется ее мебелью, спит на ее кровати, лежит на ее простынях. Вот это больше всего портило ей настроение.
А Сейдж так ждала этих рождественских каникул, она устала от учебы. Трейвис предлагал провести половину срока у ее родителей, а другую половину — у него. Но девушка твердо решила провести все каникулы у себя дома. Это рассердило его, привело к разрыву.
А теперь он должен заслужить ее прощение. Трейвис еще почувствует, как уязвлена Сейдж. Когда он приползет к ней молить о прощении, Сейдж сумеет объяснить ему, как он испортил ей рождественские каникулы.
Последний год они обсуждали предстоящую женитьбу. Строили планы. Они сошлись на том, что браки должны быть главным в жизни людей. А просто сексуальная любовь — шаткий фундамент для прочного брака.
Сейдж давно решила, что ее счастье никогда не будет зависеть от мужчины. Трейвис это понимал. Он хотел бы, чтобы его жена содействовала успеху его медицинской практики. Сейдж любила Трейвиса. Понял ли молодой человек прошлым вечером, что любит ее? Но они были куда более практичны в вопросах любви, чем многие пары.
Трейвис мог быть страстным, как любой мужчина. Они переживали вместе неплохие бурные моменты. Однако молодой человек не обладал такой грубой, животной сексуальностью, как ее братья. Или как…
Разум Сейдж чуть было не совершил предательство. Девушка не хотела позволять себе думать об этом мужчине. Он не может испортить ей каникулы. Сейдж выбросит его из ума и сердца.
К сожалению, ее ум был упрям и не желал подчиняться. Перед ее глазами то и дело возникал развалившийся на ее кровати Харлан Бойд. Кровать слишком коротка для него. Его светлые волосы касаются спинки. Его длинные ноги слегка свисают с кровати.
Парень не старался ей понравиться, он просто лежал. Одно колено согнуто и кое-что слегка приподнято. Сейдж не раз разглядывала голых мужчин на фотографиях в «Плейгерл», но они отнюдь не были так сексуальны, так возбуждающи, как Харлан. Парень выглядел более сексуально полуодетый, чем даже если бы был раздет совсем. На нем были брюки и две пуговицы расстегнуты.
Сейдж несколько расстроилась от того, что ее мысли неотвязно прикованы к этой детали. Но она была абсолютно уверена, что все так и было. Две пуговицы расстегнуты. Она даже видела его трусы.
Девушка вспомнила его грудь, широкую, мускулистую, волосатую. Живот тоже достаточно мускулист. Весь, сверху донизу, такой крепкий, упругий. Харлан даже не побеспокоился о том, чтобы убрать руки, заложенные за голову. Наоборот, он нисколько не скрывал свои волосатые подмышки.
Харлан, должно быть, знал, что все медсестры в больнице балдели от его вида. Он это понимал. Парень прекрасно выглядел. Мерзавец. Эксгибиционист чертов! Когда Сейдж вошла в комнату, он извинился за то, что лежит без рубахи? Нет. Попытался прикрыть себя чем-нибудь? Нет.
Вместо этого Харлан продолжал валяться с улыбочкой глядя так, как будто думал о сексе, или только что занимался сексом, или… ожидал от нее секса.
Его мысли, наверно, были грязными, однако сам он чистюля. В спальне очень чисто, даже чище, чем было при ней. Еще за столом на кухне, когда Сейдж ела сандвич, она заметила, что у Харлана очень чистые и ухоженные ногти. От него вовсе не плохо пахнет. Его одежда хоть и не имела специальных бирок, ярлычков, однако вполне была бы уместна и в Милтон Пойнте. Он говорил с техасским произношением, но очень грамотно, и не сделал ни одной грамматической ошибки.
Однако его сдержанные манеры не могут скрыть буйного характера. Как Харлан посмел ее поцеловать?! Да еще так! Наверно, он перенял этот поцелуй из дешевых фильмов. Да он только такие фильмы и смотрит! Ее еще никто так не целовал. Даже Трейвис…
Нет, Сейдж не имела права больше сравнивать Харлана и Трейвиса. Она сказала себе, что сравнение, безусловно, было бы в пользу Трейвиса, но понимала в глубине души, что это не так.
Все, что Сейдж знала, так это то, то мистер Харлан Бойд мерзавец, встретившийся ей на ее несчастье. И что он был свидетелем унизительного момента ее жизни.
Девушке будет трудно жить с этой мыслью. Тяжело. Харлан обманывает ее семью. И Сейдж не может даже надеяться на то, что он быстро исчезнет.
Сейчас ей остается только одно — быстро вернуть Трейвиса.
«А вот тогда мы посмотрим, кто будет смеяться последним, мистер Бойд!»
5
Семья Тайлеров гуськом прошла по центральному проходу церкви, чтобы присутствовать на всенощной службе. Это была десятилетиями не нарушаемая традиция — встречать сочельник в церкви. Все члены семьи должны были присутствовать на торжествах. Но в этом году по очевидным причинам Чейз и Марси были освобождены от этой обязанности.
— Но с нами есть Харлан, — радостно воскликнула Лори, скользнув руками в пальто, которое держал для нее Пэт.
Сейдж недвусмысленно игнорировала Харлана. Перед тем, как отправиться в город, вся семья собралась в холле. Бойд отсутствовал в течение всего дня, так что девушка не видела его с прошлой ночи.
Тем утром она навестила в больнице Марси и еще раз взглянула на своего племянника Джимми. Остаток дня Сейдж была занята готовкой и посещением магазинов. Рождественская суматоха несколько отвлекла ее от мрачных мыслей о Трейвисе.
Ее праздничное настроение было буквально раздавлено, когда девушка спустилась вниз, собираясь вместе со всеми идти в церковь. Она оказалась не в состоянии дать Бойду понять, что не хочет признавать его, когда парень приблизился к ней и шепнул:
— Вы не возражаете, если я пойду в церковь вместе со всеми, не так ли, мисс Сейдж?
— Конечно, возражаю. Вы не член семьи. Она окинула его снисходительным взглядом.
Без сомнения, Харлан не был одет соответственно случаю: на нем были черные брюки и белая рубашка под коричневым пиджаком.
— Но полагаю, что мне следует радоваться, поскольку вы не сможете опозорить нас.
Улыбнувшись так, что заставил Сейдж заскрежетать зубами, Харлан распахнул перед ней дверцу автомобиля. Усевшись, она быстро захлопнула ее, не давая ему возможности сесть рядом.
Всем собравшимся было хорошо известно, что третий ряд зарезервирован за Тайлерами. На памяти Сейдж они занимали его всегда. Их появление в центральном проходе внесло некую сумятицу. Каждый из появившихся в проеме церковной двери нес свечу, даже малышка Лорен.
Пэт Буш посторонился, пропуская Лори к церковной скамье. Сделав несколько шагов, она вдруг вернулась назад в проход и прошептала:
— Мне хотелось бы сесть рядом с Сейдж. Ты иди вперед.
Пэт прошел вперед до конца ряда, за ним следовали Лори и Сейдж.
Оглядываясь через плечо, девушка могла видеть, как за ней семенит Девон. Затем Лаки. Потом Харлан. Слава Всевышнему, она избежала необходимости сидеть рядом с этим человеком.
Сейдж осмотрелась по сторонам и прониклась происходящим. Алтарь и галерея для хора были задрапированы ярко-красной тканью. Органист и пианист наигрывали попурри из рождественских мелодий. Атмосфера была таинственной и благоговейной.
— …Но если она начнет плакать, нам придется потихоньку уйти.
Шепот Девон привел Сейдж в замешательство.
— Отличная мысль. Мы поменяемся местами с Харланом.
Лаки не знал, как говорить тихо. Его голос грохотал по всей церкви. Сидевший около подиума пастор нахмурился и посмотрел на него так, как делал это с кафедры каждое воскресенье в течение всей жизни Лаки, с самого раннего детства.
Харлан встал. Лаки переместился к проходу, и Девон последовала за ним, оставляя свободное место около Ссйдж. Харлан пробрался между рядами, стараясь не задеть ничьих рук и колен, и, наконец, опустился рядом с девушкой.
Спина Сейдж тут же одеревенела, и бедняжка громко вздохнула. Обращаясь к ней, Харлан прошептал:
— Я отдавил вам палец?
— Нет.
— Я ударил вас по колену?
— Нет.
— Вы вздохнули потому, что я не сделал этого?
Сейдж резко повернулась к нему как раз в ту минуту, когда Харлан обратился к подиуму и изобразил на лице внимание и сосредоточенность. Вскипев, Сейдж быстро подвинулась к матери так, чтобы даже ее одежда не касалась Харлана.
Святочные мелодии закончились крещендо. Пастор встал за кафедру. Служба всегда начиналась в одиннадцать тридцать, так что можно было считать, что почти в полночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— И одновременно вычеркнуть меня из вашей жизни, — сказал Харлан вкрадчивым голосом. — Очень удобно, да? Потому что только мне одному известно, что вы живете лживой жизнью, живете во лжи, ведь правда? Только поэтому вы не хотите, чтобы я был рядом с вами. Мое присутствие заставляет вас нервничать. Вы боитесь, что я посвящу их в наш секрет.
Вся дрожа от негодования, Сейдж снова направилась к двери и на этот раз благополучно добралась до нее. Она захлопнула дверь за собой с такой силой, что задрожали оконные стекла.
Харлан смеялся. Какой чертовый темперамент! Опыт подсказывал ему, что если у женщины горячий темперамент, она горяча во всем.
Подумав об этом, парень застонал от удовольствия и боли.
— О, да ну это все к черту!
Расстегнув еще одну пуговицу, Харлан встал и сбросил с себя джинсы. Затем нижнее белье. Поправил разбросанную девушкой постель. Лег и накрылся одеялом на тот случай, если мисс Сейдж опять вздумает войти без стука. Не то, чтобы одеяло достаточно скрывало его спортивную фигуру… «Да это и не нужно», — подумал он, оглядывая себя.
Она не права, конечно. Сейдж нисколько не видит его насквозь. Никто не может видеть его насквозь. Никто не знает о четырнадцати годах, проведенных им… Мало кто понимает, почему он ведет такую жизнь, но Харлан никому еще не дал возможности составить мнение о себе. Он ни с кем не обсуждал свою прошлую жизнь. Ему не нужно, чтобы кто-то составлял о ней свое мнение.
Парень хотел, чтобы его принимали таким, каков он есть сегодня. Сейчас. Он хотел бы, чтобы люди были благодарны ему за острый ум, сообразительность, непринужденные манеры. Харлан хотел, чтобы люди судили о нем только по тому, как он ведет себя сегодня, но не больше.
Он мирно жил с решением, принятым четырнадцать лет назад, и если и допускал к себе женщин, то только тех, у кого отсутствовал естественный инстинкт вить гнезда. А не тех, кто подобен Сейдж, которая всеми корнями находится в семье, в семейных проблемах. Семья для нее — это все. Конечно, у Харлана нет причин просить девушку, чтобы она с пониманием относилась к его стилю жизни. Черт возьми, нет!
Чем скорей Сейдж уберется с его глаз долой и из его сердца вон, тем лучше. Сконцентрировать себя на работе трудно, если не невозможно, имея рядом такую красотку. К счастью, Сейдж не собирается продлевать свои рождественские каникулы. Если удача еще сопутствует Харлану, то скоро она уедет.
Но пока этого не произошло, черт возьми, ему нужно держать голову прямо, на нее не смотреть и не допускать какого-либо неудобства в штанах.
Сейдж была разбужена соблазнительным запахом жареной свинины. Она улыбнулась, сообразив, что мать внизу готовит булочки с колбасками.
Трейвис называл ее любимый завтрак «деревенской едой» и потешался над ней за это.
Вслед за воспоминанием о Трейвисе вспомнилось все неприятное, что произошло за прошедший день.
Девушка открыла глаза. На стене висели знакомые фотографии: Сейдж — капитан школьной команды. Сейдж в форме получает свой аттестат зрелости в школе. Сейдж получает диплом в школе бизнеса Техасского университета. Сейдж с братьями и папочкой в Йеллоустонском национальном парке. Ей тогда было семь лет. Это ее любимые фотографии.
Но не та стена. Не так комната.
Значит, все это не было плохим сном. Это действительно не ее комната. Он поселился в ее комнате, пользуется ее мебелью, спит на ее кровати, лежит на ее простынях. Вот это больше всего портило ей настроение.
А Сейдж так ждала этих рождественских каникул, она устала от учебы. Трейвис предлагал провести половину срока у ее родителей, а другую половину — у него. Но девушка твердо решила провести все каникулы у себя дома. Это рассердило его, привело к разрыву.
А теперь он должен заслужить ее прощение. Трейвис еще почувствует, как уязвлена Сейдж. Когда он приползет к ней молить о прощении, Сейдж сумеет объяснить ему, как он испортил ей рождественские каникулы.
Последний год они обсуждали предстоящую женитьбу. Строили планы. Они сошлись на том, что браки должны быть главным в жизни людей. А просто сексуальная любовь — шаткий фундамент для прочного брака.
Сейдж давно решила, что ее счастье никогда не будет зависеть от мужчины. Трейвис это понимал. Он хотел бы, чтобы его жена содействовала успеху его медицинской практики. Сейдж любила Трейвиса. Понял ли молодой человек прошлым вечером, что любит ее? Но они были куда более практичны в вопросах любви, чем многие пары.
Трейвис мог быть страстным, как любой мужчина. Они переживали вместе неплохие бурные моменты. Однако молодой человек не обладал такой грубой, животной сексуальностью, как ее братья. Или как…
Разум Сейдж чуть было не совершил предательство. Девушка не хотела позволять себе думать об этом мужчине. Он не может испортить ей каникулы. Сейдж выбросит его из ума и сердца.
К сожалению, ее ум был упрям и не желал подчиняться. Перед ее глазами то и дело возникал развалившийся на ее кровати Харлан Бойд. Кровать слишком коротка для него. Его светлые волосы касаются спинки. Его длинные ноги слегка свисают с кровати.
Парень не старался ей понравиться, он просто лежал. Одно колено согнуто и кое-что слегка приподнято. Сейдж не раз разглядывала голых мужчин на фотографиях в «Плейгерл», но они отнюдь не были так сексуальны, так возбуждающи, как Харлан. Парень выглядел более сексуально полуодетый, чем даже если бы был раздет совсем. На нем были брюки и две пуговицы расстегнуты.
Сейдж несколько расстроилась от того, что ее мысли неотвязно прикованы к этой детали. Но она была абсолютно уверена, что все так и было. Две пуговицы расстегнуты. Она даже видела его трусы.
Девушка вспомнила его грудь, широкую, мускулистую, волосатую. Живот тоже достаточно мускулист. Весь, сверху донизу, такой крепкий, упругий. Харлан даже не побеспокоился о том, чтобы убрать руки, заложенные за голову. Наоборот, он нисколько не скрывал свои волосатые подмышки.
Харлан, должно быть, знал, что все медсестры в больнице балдели от его вида. Он это понимал. Парень прекрасно выглядел. Мерзавец. Эксгибиционист чертов! Когда Сейдж вошла в комнату, он извинился за то, что лежит без рубахи? Нет. Попытался прикрыть себя чем-нибудь? Нет.
Вместо этого Харлан продолжал валяться с улыбочкой глядя так, как будто думал о сексе, или только что занимался сексом, или… ожидал от нее секса.
Его мысли, наверно, были грязными, однако сам он чистюля. В спальне очень чисто, даже чище, чем было при ней. Еще за столом на кухне, когда Сейдж ела сандвич, она заметила, что у Харлана очень чистые и ухоженные ногти. От него вовсе не плохо пахнет. Его одежда хоть и не имела специальных бирок, ярлычков, однако вполне была бы уместна и в Милтон Пойнте. Он говорил с техасским произношением, но очень грамотно, и не сделал ни одной грамматической ошибки.
Однако его сдержанные манеры не могут скрыть буйного характера. Как Харлан посмел ее поцеловать?! Да еще так! Наверно, он перенял этот поцелуй из дешевых фильмов. Да он только такие фильмы и смотрит! Ее еще никто так не целовал. Даже Трейвис…
Нет, Сейдж не имела права больше сравнивать Харлана и Трейвиса. Она сказала себе, что сравнение, безусловно, было бы в пользу Трейвиса, но понимала в глубине души, что это не так.
Все, что Сейдж знала, так это то, то мистер Харлан Бойд мерзавец, встретившийся ей на ее несчастье. И что он был свидетелем унизительного момента ее жизни.
Девушке будет трудно жить с этой мыслью. Тяжело. Харлан обманывает ее семью. И Сейдж не может даже надеяться на то, что он быстро исчезнет.
Сейчас ей остается только одно — быстро вернуть Трейвиса.
«А вот тогда мы посмотрим, кто будет смеяться последним, мистер Бойд!»
5
Семья Тайлеров гуськом прошла по центральному проходу церкви, чтобы присутствовать на всенощной службе. Это была десятилетиями не нарушаемая традиция — встречать сочельник в церкви. Все члены семьи должны были присутствовать на торжествах. Но в этом году по очевидным причинам Чейз и Марси были освобождены от этой обязанности.
— Но с нами есть Харлан, — радостно воскликнула Лори, скользнув руками в пальто, которое держал для нее Пэт.
Сейдж недвусмысленно игнорировала Харлана. Перед тем, как отправиться в город, вся семья собралась в холле. Бойд отсутствовал в течение всего дня, так что девушка не видела его с прошлой ночи.
Тем утром она навестила в больнице Марси и еще раз взглянула на своего племянника Джимми. Остаток дня Сейдж была занята готовкой и посещением магазинов. Рождественская суматоха несколько отвлекла ее от мрачных мыслей о Трейвисе.
Ее праздничное настроение было буквально раздавлено, когда девушка спустилась вниз, собираясь вместе со всеми идти в церковь. Она оказалась не в состоянии дать Бойду понять, что не хочет признавать его, когда парень приблизился к ней и шепнул:
— Вы не возражаете, если я пойду в церковь вместе со всеми, не так ли, мисс Сейдж?
— Конечно, возражаю. Вы не член семьи. Она окинула его снисходительным взглядом.
Без сомнения, Харлан не был одет соответственно случаю: на нем были черные брюки и белая рубашка под коричневым пиджаком.
— Но полагаю, что мне следует радоваться, поскольку вы не сможете опозорить нас.
Улыбнувшись так, что заставил Сейдж заскрежетать зубами, Харлан распахнул перед ней дверцу автомобиля. Усевшись, она быстро захлопнула ее, не давая ему возможности сесть рядом.
Всем собравшимся было хорошо известно, что третий ряд зарезервирован за Тайлерами. На памяти Сейдж они занимали его всегда. Их появление в центральном проходе внесло некую сумятицу. Каждый из появившихся в проеме церковной двери нес свечу, даже малышка Лорен.
Пэт Буш посторонился, пропуская Лори к церковной скамье. Сделав несколько шагов, она вдруг вернулась назад в проход и прошептала:
— Мне хотелось бы сесть рядом с Сейдж. Ты иди вперед.
Пэт прошел вперед до конца ряда, за ним следовали Лори и Сейдж.
Оглядываясь через плечо, девушка могла видеть, как за ней семенит Девон. Затем Лаки. Потом Харлан. Слава Всевышнему, она избежала необходимости сидеть рядом с этим человеком.
Сейдж осмотрелась по сторонам и прониклась происходящим. Алтарь и галерея для хора были задрапированы ярко-красной тканью. Органист и пианист наигрывали попурри из рождественских мелодий. Атмосфера была таинственной и благоговейной.
— …Но если она начнет плакать, нам придется потихоньку уйти.
Шепот Девон привел Сейдж в замешательство.
— Отличная мысль. Мы поменяемся местами с Харланом.
Лаки не знал, как говорить тихо. Его голос грохотал по всей церкви. Сидевший около подиума пастор нахмурился и посмотрел на него так, как делал это с кафедры каждое воскресенье в течение всей жизни Лаки, с самого раннего детства.
Харлан встал. Лаки переместился к проходу, и Девон последовала за ним, оставляя свободное место около Ссйдж. Харлан пробрался между рядами, стараясь не задеть ничьих рук и колен, и, наконец, опустился рядом с девушкой.
Спина Сейдж тут же одеревенела, и бедняжка громко вздохнула. Обращаясь к ней, Харлан прошептал:
— Я отдавил вам палец?
— Нет.
— Я ударил вас по колену?
— Нет.
— Вы вздохнули потому, что я не сделал этого?
Сейдж резко повернулась к нему как раз в ту минуту, когда Харлан обратился к подиуму и изобразил на лице внимание и сосредоточенность. Вскипев, Сейдж быстро подвинулась к матери так, чтобы даже ее одежда не касалась Харлана.
Святочные мелодии закончились крещендо. Пастор встал за кафедру. Служба всегда начиналась в одиннадцать тридцать, так что можно было считать, что почти в полночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35