Его пятна пробивались сквозь щели и отверстия, оставшиеся в мешанине кусков искореженного металла и стекол. И оттуда, точнее со стороны почти уцелевшей второй половины вагона, доносилась негромкая музыка, голоса и.., смех, диковато звучащий в этом хлюпающем аду. Там, впереди, свет проникал через сложившиеся в ромбы оконные проемы и даже освещал стены тоннеля красноватыми пляшущими бликами. Явственно пахло дымом костра.
Денис засмотрелся на эти живые сполохи и заслушался звуками, обещавшими встречу с уцелевшими людьми, теплом и, может быть, спасением, и поэтому не заметил препятствия.
Он споткнулся от неожиданности и чуть не уронил со спины Славу, когда лицом уткнулся в голову человека, чье тело торчало из стенки вагона подобно скульптурному бюсту, только установленному по прихоти глумливого автора горизонтально. Хованский долго ощущал потом кожей лица холод чужой застывшей плоти и колючее прикосновение чего-то еще более холодного и твердого, явно металлического.
— Ты че, Денис? — вцепился в его шею “афганец”. — Угробить меня хочешь? Ну-ка посвети наверх! Посмотрим, с кем это ты поцеловался?
Это оказался юноша, которого силой инерции выбросило в окно, но не до конца — сложившийся проем сжал его в поясе подобно огромным щипцам. Дениса передернуло, а бедная Наташа вскрикнула от ужаса. За короткое время они уже повидали немало страшных картин, но вид молодого человека, торчащего из стены и.., улыбающегося, вызывал оторопь. Так угодно было судьбе, чтобы он, мгновенно погибая, не успел закрыть глаза и забыть о чем-то смешном или добром, что происходило с ним в последний момент его короткой жизни. Денис, словно выполняя данный кому-то обет, вынул из кармана его куртки студенческий билет первокурсника и сделал снимок. В мертвенном свете вспышки сверкнули цифры номера вагона, ярко-желтые волосы и серебряное колечко в брови парня, бывшего, вероятно, большим модником.
— Эй, народ, двигай сюда! — раздался вдруг из конца вагона веселый голос. — А я думаю, что это мигает — не менты ли едут? Ха-ха!
Этот странный, неуместный в их положении смех и вид кричащего человека, высунувшего из окна вагона увенчанную гребешком ирокеза голову, подсвеченную сполохами огня, заставили Дениса подумать о безумии или дьявольщине.
— Ну че встали? Идите, не бойтесь — у нас тепло и сухо, — продолжил “ирокез”. — Сколько вас там? Мы с Беном уж решили, что последними остались на этом свете. Во прикольно!
Денис и его спутники пробрались к концу вагона и увидели, чьими гостями им предстояло стать. Это были двое молодцов из той группы поклонников “Трупий Молля”, которых Хованский с раздражением обходил еще наверху, возле станции. К ней же, видимо, принадлежал и погибший студент с колечком в брови. Парни развели костер из каких-то щепок, бумаги и обшивки сидений и, судя по всему, неплохо коротали время — на полу вокруг костра валялось несколько банок из-под пива, а запах анаши перебивал даже вонь от горящего дерматина.
Когда гости показались в проеме окна, второй парень, лежавший на диване с дымящейся папиросой в руке, вскочил от радости.
— Во, народ подвалил на тусу! У вас глотнуть нет ничего? А то мы все усосали. И сладенького очень хочется. Курить будете? — протянул он в сторону окна папиросу. — Пяточка еще осталась! Ха-ха-ха! И герла с вами? Вот и сладенькое!
В последних, словах Денис ощутил первый сквознячок опасности. Но отступать было некуда. И потом, еще неизвестно, на сколько хватит наркотической бравады юнцов. Не исключено, что если им обрисовать ситуацию и увлечь возможностью вместе найти путь к спасению, то они забудут о Наташе как женщине и просто будут относиться к ней как к члену команды. Еще он надеялся, что парней охладит присутствие двух взрослых мужиков, хотя один из них и не может считаться достойным соперником.
Но надежда Хованского угасла почти сразу.
— Залезайте сюда, — пригласил “ирокез” и посторонился, чтобы гости могли пролезть внутрь. — Э, а где остальное? — воскликнул он, когда Денис повернулся спиной и Слава сполз на сиденье. — А у девочки-то все на месте?
— А тебе не по барабану, Джус? — подал голос Вен. — Пусть и у нее ножек нет, лишь бы лузы остались, а то ты уж меня трахать перед смертью собрался, натурально.
— Так, парни, либо вы затыкаетесь на этот счет, либо мы уходим, а вы тут между собой разбирайтесь! — прикрикнул Денис, радуясь, что еще не успел пропустить в вагон Наташу и у них оставалась, как ему казалось, возможность убежать от шпаны.
Хотя — куда? Он посмотрел на ребят и понял, что если даже ему и удастся на время вывести их из опасной игры, в чем он сильно сомневался, так как не был ни опытным бойцом, ни особенным богатырем, то все равно тут не та ситуация, когда можно удачно ударить и уйти или дождаться помощи. Парни начнут снова — и тогда победят молодость и злое желание обкуренных отморозков. И если Денис падет жертвой в благородной борьбе, Наташа так или иначе обречена.
«А почему обречена? — мелькнула предательская мыслишка. — Может, она до своих девятнадцати лет и не узнала радости секса? А если и узнала, чем плохо перед смертью получить последнее наслаждение?.. Господи, да что это я? — остановил себя Денис. — Боюсь. Я их боюсь — молодых, здоровых. Вон какой накачанный этот “ирокез”. Да и небось поднаторел в драках. Вся башка в шрамах. Стоп, стоп. Коли смерть рядом, так чего мне бояться? Все силы выложу. Свалят — зубами их ноги рвать буду, а девушку не отдам!»
Видимо, от этих мыслей в его глазах появилось нечто такое, что заставило стоящего рядом Джуса сменить тон.
— Да ладно, мужик. Уж и пошутить нельзя. Это мы от радости, что не одни остались. Да и ты извини, братан, — повернулся он к Славе. — В Чечне был, да?
Залезайте, девушка, погрейтесь. Мы хорошие, ха-ха. — Все-таки выплеснулась из него под конец коноплевая дурь.
Хованский понял, что обстановка разрядилась и можно попытаться отвлечь парней и позвать за собой, ведь с их помощью куда легче будет пробираться вперед, к спасению. Он подсадил Наташу в окно и влез сам.
— У вас пожрать есть что-нибудь? — спросил Денис нарочито грубо, что, по его мнению, должно было убедить юнцов в его силе и уверенности. — Что-то вы о сладком говорили, — заговорщицки подмигнул он.
— А, врубаешься? — радостно оскалился Бен. — Может, сам покумарить хочешь? У нас есть. А что у тебя?
— Нате вот, — протянул Денис шоколадку. — Только одну на двоих — нам еще понадобится.
— В кайф! — обрадовался Бен, хватая угощенье. — А то мы с самой тусы ни хрена не хавали. Там экстези трескали, потом по пивку — ив курежку вошли.
— И за наших оттянулись, — подхватил Джус. — Их там задавило, — кивнул он в другой конец вагона, — а дурь вся у нас осталась. Море дури! И отличной, афганки. Ты, братан, небось потягивал такую? — обратился он к Славе. — Хочешь?
— Давай, — внезапно согласился тот. — Полетаем маленько.
— Во! Наш человек! — Бен стал набивать новую папиросу. — А вам заделать? — повернулся он к Наташе и Денису.
Они отказались.
— Я пить хочу, — подала голос Наташа. — Дома только кофе глотнула. — Она тяжело вздохнула, вспомнив о доме, о родителях.
Как, они там? Если наверху уже известно о происшествии, то отец наверняка узнал о нем из “Новостей”, которые всегда слушает. А у него сердце…
Копаясь в сумке в поисках воды для девушки, Денис на мгновение вытащил бутылку с пивом. Ее тут же заметил Бен.
— О, старый, дай бирка глотнуть! В горле от дури сушняк.
— Вам достаточно, — отказал Денис, кивнув на банки на полу. — Наташа, оставь им попить.
— А ты?
— Потом. А вы, ребята, не рассиживайтесь, — обратился он к нанкам. — Мы уже согрелись, и надо двигаться.
— Куда это? — поинтересовался Джус.
— К выходу. Слава знает, где здесь вентиляционная шахта. Нужно пройти пару вагонов вперед.
— Вагоны? Ха-ха! Вагоны! — снова повело Джуса. — А ты их видел, эти вагоны? Мы с Беном тоже поначалу дернулись вперед бежать, как комсомольцы, а увидали их — решили здесь остаться, ждать, пока придут эти, ну типа спасатели.
— Ну да! — подхватил Бен. — Не хрен им кошек из канализации выуживать — пусть нас спасают! И за что им бабки платят?
— А ты думаешь они так сразу и придут? Знаешь, на какой мы глубине? На какой, кстати, Слава? — спросил Денис.
"Афганец” очнулся от легкой полудремы, вызванной анашой, чего и добивался Денис.
— Где-то двадцать пять метров. Это только буриться дня два. Но надо еще и попасть в штольню.
— Гляди, баклан, разбирается! — хлопнул Бен друга по кожаному плечу. — А если ты такой умный, Слава КПСС, то почему не врубишься, что они через твою вентиляцию к нам доберутся? — проявил он сообразительность и покосился на Наташу, оценила ли.
— Да это не вентканал в общем-то. Так, технологический переход в старую штольню. Там киоск успели поставить — вот туда и тянет, — расслабленно пробормотал Слава.
— Во дает Бэтмен! — воскликнул Джус. — Чешет, как инженер! А повело его крепко — о киосках затрендел. С водярой, что ли?
"Афганец”, отдыхавший откинувшись на мягкую спинку сиденья и упираясь в него руками, и впрямь напоминал летучую мышь. Он, видимо, тоже смотрел по телевизору все подряд от безделья, но, в отличие от этих дебилов, вынужденного, и, поняв намек гривастого, разозлился.
— Инженер не инженер, а метро это строил. А киоск — домик над вентиляционной шахтой. Усек, придурок?
— Ты че, оборзел? — взвился Джус. — За придурка ответишь, — угрожающе вскочил он, возвышаясь над сидящим инвалидом.
— Отвечу, отвечу, — выразительно похлопал тот себя по карману куртки.
«Не хватало только, чтоб он вытащил пистолет, — испугался Денис, вспомнив об опасном “наследстве” кавказца. — Эти уроды его тут же отберут и сделают с нами все что угодно!»
— Кончайте базар, мужики! — крикнул Хованский. — Не время для этого. А ты, Слава, раз сказал “а”, так доставай и “б”, — решил он шуткой разрядить обстановку. — Бутылку то есть.
Слава все мгновенно сообразил и достал из другого кармана шкалик:
— Ладно. За мир, ребята.
— Это другое дело, — остыл Джус. — Хоть и бычий, но кайф. А кайф — он и в Африке кайф! Вот ты и ответил. Нет базара.
Остатки водки мгновенно исчезли в двух тренированных глотках. Денис понимал, что рискует, подпаивая парней. Они могли расслабиться от алкоголя, легшего на наркотик, а могли и наоборот стать агрессивней. Но выхода другого не было — уж больно ситуация сложилась острая. Как язычок пламени свечи в пороховом погребе. Хованский решил отвлечь панков разговором:
— Так что там с вагонами?
— Нет, считай, вагонов! — ответил, сглотнув слюну, Бен. — Сдулись они, как презеры использованные. Ха-ха!
— Точно, перец! — подхватил скользкую тему Джус. — А в них — жмуры, как эти человечки, которые с хвостами. Ха-ха! Просекаешь, — повернулся он к Наташе, — которые бегают куда не надо!
Наташа опустила голову, а Дениса передернуло от отвращения к этим детям поп-культуры. Как напоминали они Бивеса и Бадхеда — персонажей, придуманных американцами для того, чтоб показать своим недоумкам, какими не надо быть, и которых наши приняли за образец для подражания! Малышня просто говорит на их языке, хоть и показывают этих уродов поздней ночью.
— Сильно пострадали вагоны? Пройти вдоль них можно? — стараясь говорить спокойно, спросил Денис.
— В лепешку! Там на них еще какие-то плиты могильные свалились, — выпучил глаза Бен. — Мы не рассмотрели как следует — газета погасла. Может, на нас кладбище провалилось? Врубаешься? Скоро скелеты посыпятся! Xa! — снова развеселился он.
— Хреново дело, — сказал Слава. — Значит, жесткое основание просело. Мы этот тоннель вели под гранитной прослойкой, а над ней — плывун. Пока что его держат вывалы плит, трение да и вагоны эти. А если дальше просядет — зальет нас как пить дать.
— Я пойду гляну, а вы начинайте собираться, — распорядился Денис, отсаживая Славу от окна, и вылез с фотоаппаратом наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Денис засмотрелся на эти живые сполохи и заслушался звуками, обещавшими встречу с уцелевшими людьми, теплом и, может быть, спасением, и поэтому не заметил препятствия.
Он споткнулся от неожиданности и чуть не уронил со спины Славу, когда лицом уткнулся в голову человека, чье тело торчало из стенки вагона подобно скульптурному бюсту, только установленному по прихоти глумливого автора горизонтально. Хованский долго ощущал потом кожей лица холод чужой застывшей плоти и колючее прикосновение чего-то еще более холодного и твердого, явно металлического.
— Ты че, Денис? — вцепился в его шею “афганец”. — Угробить меня хочешь? Ну-ка посвети наверх! Посмотрим, с кем это ты поцеловался?
Это оказался юноша, которого силой инерции выбросило в окно, но не до конца — сложившийся проем сжал его в поясе подобно огромным щипцам. Дениса передернуло, а бедная Наташа вскрикнула от ужаса. За короткое время они уже повидали немало страшных картин, но вид молодого человека, торчащего из стены и.., улыбающегося, вызывал оторопь. Так угодно было судьбе, чтобы он, мгновенно погибая, не успел закрыть глаза и забыть о чем-то смешном или добром, что происходило с ним в последний момент его короткой жизни. Денис, словно выполняя данный кому-то обет, вынул из кармана его куртки студенческий билет первокурсника и сделал снимок. В мертвенном свете вспышки сверкнули цифры номера вагона, ярко-желтые волосы и серебряное колечко в брови парня, бывшего, вероятно, большим модником.
— Эй, народ, двигай сюда! — раздался вдруг из конца вагона веселый голос. — А я думаю, что это мигает — не менты ли едут? Ха-ха!
Этот странный, неуместный в их положении смех и вид кричащего человека, высунувшего из окна вагона увенчанную гребешком ирокеза голову, подсвеченную сполохами огня, заставили Дениса подумать о безумии или дьявольщине.
— Ну че встали? Идите, не бойтесь — у нас тепло и сухо, — продолжил “ирокез”. — Сколько вас там? Мы с Беном уж решили, что последними остались на этом свете. Во прикольно!
Денис и его спутники пробрались к концу вагона и увидели, чьими гостями им предстояло стать. Это были двое молодцов из той группы поклонников “Трупий Молля”, которых Хованский с раздражением обходил еще наверху, возле станции. К ней же, видимо, принадлежал и погибший студент с колечком в брови. Парни развели костер из каких-то щепок, бумаги и обшивки сидений и, судя по всему, неплохо коротали время — на полу вокруг костра валялось несколько банок из-под пива, а запах анаши перебивал даже вонь от горящего дерматина.
Когда гости показались в проеме окна, второй парень, лежавший на диване с дымящейся папиросой в руке, вскочил от радости.
— Во, народ подвалил на тусу! У вас глотнуть нет ничего? А то мы все усосали. И сладенького очень хочется. Курить будете? — протянул он в сторону окна папиросу. — Пяточка еще осталась! Ха-ха-ха! И герла с вами? Вот и сладенькое!
В последних, словах Денис ощутил первый сквознячок опасности. Но отступать было некуда. И потом, еще неизвестно, на сколько хватит наркотической бравады юнцов. Не исключено, что если им обрисовать ситуацию и увлечь возможностью вместе найти путь к спасению, то они забудут о Наташе как женщине и просто будут относиться к ней как к члену команды. Еще он надеялся, что парней охладит присутствие двух взрослых мужиков, хотя один из них и не может считаться достойным соперником.
Но надежда Хованского угасла почти сразу.
— Залезайте сюда, — пригласил “ирокез” и посторонился, чтобы гости могли пролезть внутрь. — Э, а где остальное? — воскликнул он, когда Денис повернулся спиной и Слава сполз на сиденье. — А у девочки-то все на месте?
— А тебе не по барабану, Джус? — подал голос Вен. — Пусть и у нее ножек нет, лишь бы лузы остались, а то ты уж меня трахать перед смертью собрался, натурально.
— Так, парни, либо вы затыкаетесь на этот счет, либо мы уходим, а вы тут между собой разбирайтесь! — прикрикнул Денис, радуясь, что еще не успел пропустить в вагон Наташу и у них оставалась, как ему казалось, возможность убежать от шпаны.
Хотя — куда? Он посмотрел на ребят и понял, что если даже ему и удастся на время вывести их из опасной игры, в чем он сильно сомневался, так как не был ни опытным бойцом, ни особенным богатырем, то все равно тут не та ситуация, когда можно удачно ударить и уйти или дождаться помощи. Парни начнут снова — и тогда победят молодость и злое желание обкуренных отморозков. И если Денис падет жертвой в благородной борьбе, Наташа так или иначе обречена.
«А почему обречена? — мелькнула предательская мыслишка. — Может, она до своих девятнадцати лет и не узнала радости секса? А если и узнала, чем плохо перед смертью получить последнее наслаждение?.. Господи, да что это я? — остановил себя Денис. — Боюсь. Я их боюсь — молодых, здоровых. Вон какой накачанный этот “ирокез”. Да и небось поднаторел в драках. Вся башка в шрамах. Стоп, стоп. Коли смерть рядом, так чего мне бояться? Все силы выложу. Свалят — зубами их ноги рвать буду, а девушку не отдам!»
Видимо, от этих мыслей в его глазах появилось нечто такое, что заставило стоящего рядом Джуса сменить тон.
— Да ладно, мужик. Уж и пошутить нельзя. Это мы от радости, что не одни остались. Да и ты извини, братан, — повернулся он к Славе. — В Чечне был, да?
Залезайте, девушка, погрейтесь. Мы хорошие, ха-ха. — Все-таки выплеснулась из него под конец коноплевая дурь.
Хованский понял, что обстановка разрядилась и можно попытаться отвлечь парней и позвать за собой, ведь с их помощью куда легче будет пробираться вперед, к спасению. Он подсадил Наташу в окно и влез сам.
— У вас пожрать есть что-нибудь? — спросил Денис нарочито грубо, что, по его мнению, должно было убедить юнцов в его силе и уверенности. — Что-то вы о сладком говорили, — заговорщицки подмигнул он.
— А, врубаешься? — радостно оскалился Бен. — Может, сам покумарить хочешь? У нас есть. А что у тебя?
— Нате вот, — протянул Денис шоколадку. — Только одну на двоих — нам еще понадобится.
— В кайф! — обрадовался Бен, хватая угощенье. — А то мы с самой тусы ни хрена не хавали. Там экстези трескали, потом по пивку — ив курежку вошли.
— И за наших оттянулись, — подхватил Джус. — Их там задавило, — кивнул он в другой конец вагона, — а дурь вся у нас осталась. Море дури! И отличной, афганки. Ты, братан, небось потягивал такую? — обратился он к Славе. — Хочешь?
— Давай, — внезапно согласился тот. — Полетаем маленько.
— Во! Наш человек! — Бен стал набивать новую папиросу. — А вам заделать? — повернулся он к Наташе и Денису.
Они отказались.
— Я пить хочу, — подала голос Наташа. — Дома только кофе глотнула. — Она тяжело вздохнула, вспомнив о доме, о родителях.
Как, они там? Если наверху уже известно о происшествии, то отец наверняка узнал о нем из “Новостей”, которые всегда слушает. А у него сердце…
Копаясь в сумке в поисках воды для девушки, Денис на мгновение вытащил бутылку с пивом. Ее тут же заметил Бен.
— О, старый, дай бирка глотнуть! В горле от дури сушняк.
— Вам достаточно, — отказал Денис, кивнув на банки на полу. — Наташа, оставь им попить.
— А ты?
— Потом. А вы, ребята, не рассиживайтесь, — обратился он к нанкам. — Мы уже согрелись, и надо двигаться.
— Куда это? — поинтересовался Джус.
— К выходу. Слава знает, где здесь вентиляционная шахта. Нужно пройти пару вагонов вперед.
— Вагоны? Ха-ха! Вагоны! — снова повело Джуса. — А ты их видел, эти вагоны? Мы с Беном тоже поначалу дернулись вперед бежать, как комсомольцы, а увидали их — решили здесь остаться, ждать, пока придут эти, ну типа спасатели.
— Ну да! — подхватил Бен. — Не хрен им кошек из канализации выуживать — пусть нас спасают! И за что им бабки платят?
— А ты думаешь они так сразу и придут? Знаешь, на какой мы глубине? На какой, кстати, Слава? — спросил Денис.
"Афганец” очнулся от легкой полудремы, вызванной анашой, чего и добивался Денис.
— Где-то двадцать пять метров. Это только буриться дня два. Но надо еще и попасть в штольню.
— Гляди, баклан, разбирается! — хлопнул Бен друга по кожаному плечу. — А если ты такой умный, Слава КПСС, то почему не врубишься, что они через твою вентиляцию к нам доберутся? — проявил он сообразительность и покосился на Наташу, оценила ли.
— Да это не вентканал в общем-то. Так, технологический переход в старую штольню. Там киоск успели поставить — вот туда и тянет, — расслабленно пробормотал Слава.
— Во дает Бэтмен! — воскликнул Джус. — Чешет, как инженер! А повело его крепко — о киосках затрендел. С водярой, что ли?
"Афганец”, отдыхавший откинувшись на мягкую спинку сиденья и упираясь в него руками, и впрямь напоминал летучую мышь. Он, видимо, тоже смотрел по телевизору все подряд от безделья, но, в отличие от этих дебилов, вынужденного, и, поняв намек гривастого, разозлился.
— Инженер не инженер, а метро это строил. А киоск — домик над вентиляционной шахтой. Усек, придурок?
— Ты че, оборзел? — взвился Джус. — За придурка ответишь, — угрожающе вскочил он, возвышаясь над сидящим инвалидом.
— Отвечу, отвечу, — выразительно похлопал тот себя по карману куртки.
«Не хватало только, чтоб он вытащил пистолет, — испугался Денис, вспомнив об опасном “наследстве” кавказца. — Эти уроды его тут же отберут и сделают с нами все что угодно!»
— Кончайте базар, мужики! — крикнул Хованский. — Не время для этого. А ты, Слава, раз сказал “а”, так доставай и “б”, — решил он шуткой разрядить обстановку. — Бутылку то есть.
Слава все мгновенно сообразил и достал из другого кармана шкалик:
— Ладно. За мир, ребята.
— Это другое дело, — остыл Джус. — Хоть и бычий, но кайф. А кайф — он и в Африке кайф! Вот ты и ответил. Нет базара.
Остатки водки мгновенно исчезли в двух тренированных глотках. Денис понимал, что рискует, подпаивая парней. Они могли расслабиться от алкоголя, легшего на наркотик, а могли и наоборот стать агрессивней. Но выхода другого не было — уж больно ситуация сложилась острая. Как язычок пламени свечи в пороховом погребе. Хованский решил отвлечь панков разговором:
— Так что там с вагонами?
— Нет, считай, вагонов! — ответил, сглотнув слюну, Бен. — Сдулись они, как презеры использованные. Ха-ха!
— Точно, перец! — подхватил скользкую тему Джус. — А в них — жмуры, как эти человечки, которые с хвостами. Ха-ха! Просекаешь, — повернулся он к Наташе, — которые бегают куда не надо!
Наташа опустила голову, а Дениса передернуло от отвращения к этим детям поп-культуры. Как напоминали они Бивеса и Бадхеда — персонажей, придуманных американцами для того, чтоб показать своим недоумкам, какими не надо быть, и которых наши приняли за образец для подражания! Малышня просто говорит на их языке, хоть и показывают этих уродов поздней ночью.
— Сильно пострадали вагоны? Пройти вдоль них можно? — стараясь говорить спокойно, спросил Денис.
— В лепешку! Там на них еще какие-то плиты могильные свалились, — выпучил глаза Бен. — Мы не рассмотрели как следует — газета погасла. Может, на нас кладбище провалилось? Врубаешься? Скоро скелеты посыпятся! Xa! — снова развеселился он.
— Хреново дело, — сказал Слава. — Значит, жесткое основание просело. Мы этот тоннель вели под гранитной прослойкой, а над ней — плывун. Пока что его держат вывалы плит, трение да и вагоны эти. А если дальше просядет — зальет нас как пить дать.
— Я пойду гляну, а вы начинайте собираться, — распорядился Денис, отсаживая Славу от окна, и вылез с фотоаппаратом наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41