Он чувствовал себя обязанным поговорить с женой прямо, чтобы не считала она его двуликим, чтобы не думала, будто у него два языка вместо одного.
Много дней шёл он по высокой траве среди взгорбленных холмов, продирался сквозь лесные чащи, переплывал холодные стремительные реки. Слышал он лепет подводных существ и щебетание тварей небесных. Наконец, он добрался до неведомой страны, где обитали громадные бизоны. Их было невероятно много, может быть, как звёзд на небе. Мглистой становилась округа, когда они всей массой двигались по равнине. Пыль поднималась к самым облакам.
Среди них он увидел свою жену. Среди могучих Бизонов нашла приют Бизонья Женщина.
– Я хочу забрать моего сына, – сказал им Синяя Птица, потрясая пышно оперённым жезлом.
– Будь по-твоему, – ответило ему Бизонье Племя, – но для этого тебе нужно пройти несколько испытаний. Сначала ты должен узнать своего сына среди других наших детей…
Синяя Птица отправился к столпившимся в стороне телятам и обнаружил, что все они почти на одно лицо. Те же тёмные мокрые носы, те же рога на курчавых головах.
– Встающий Телёнок, – заговорил Синяя Птица, – разве не хочешь ты вернуться в родной дом, где огонь горит для тебя, где друзья любят тебя и дрожат от нетерпения увидеться с тобой? Разве кровь твоего отца не подаёт голос в твоём теле? Разве хочешь ты остаться безликим в огромном стаде этих быков? Не качнёт ли дыхание моей души твоё большое сердце? Ведь ты не бык, а человек.
И Встающий Телёнок, сын Синей Птицы, откликнувшись на отцовские слова, закивал головой. Так отец смог выделить его из общего стада.
– Теперь ты должен посостязаться в беге с нашими молодыми быками, – сказали Бизоны.
Быстрые ноги у тех исполинов, трудно было обогнать их, но невидимые помощники Синей Птицы подняли его в воздух и сделали птицей. Он расправил крылья, как полагалось настоящей птице, и помчался со скоростью ветра. Плеская крыльями, он исчез в далёком мареве и вновь обратился в человека. Словно поднятая из глубин земли сила, неслась на него лавина быков. Но Синяя Птица уже дожидался огромного стада на конечной точке. Не смогли Бизоны одолеть его в таком состязании.
– Теперь тебе предстоит пройти последнее испытание, – заявили они. – Ты должен четыре дня и четыре ночи слушать древние сказания нашего племени, не уходя от костра, где мы соберёмся, и не засыпая. Иначе жизнь твоя будет сломана.
Тяжко пришлось Синей Птице, потому что он был сильно утомлён. И никто не мог ему помочь. Он заснул в последнюю ночь, устав от монотонных голосов и песен. Глаза его сомкнулись, голова упала на грудь. Бизоны тут же начали торжествующие пляски, приближаясь по кругу к Синей Птице. С каждым шагом танец их становился всё более страшным. Поднявшись огромным горбом над равниной, бизоны сгрудились над человеком, и ноги их стали топтать Синюю Птицу. Они плясали над ним до тех пор, покуда не вмяли его в землю.
У Синей Птицы был брат по имени Сорока. Покидая свой дом, Синяя Птица сказал ему, что видел сон, где ему поведали, что огромный столб пыли поднимется к облакам, если что-то случится с ним. И действительно, когда Бизонье Племя исполняло свою страшную пляску, пыль стала густо подниматься к небу. Увидев это, Сорока сказал Лосиной Женщине:
– Произошло то, о чём предупреждал меня мой брат. Это не пустая тревога. Приготовь-ка палатку для потения, а я отправлюсь на поиски его тела. Я должен отыскать хотя бы кусочек его тела.
Прилетев к месту, где клубилась пыль, Сорока услышал стон и опустился на землю. Там он обнаружил одно перо, которое принадлежало Синей Птице. Он вернулся с этим перышком домой и поместил его в палатку для потения, где всегда проводились священные церемонии очищения. После этого он встал снаружи и закричал:
– Отец! Я возвратился с братом! – и он выпустил в небо чёрную стрелу, громко воскликнув: – Осторожно, брат мой, стрела может поранить тебя!
Затем он пустил ещё одну чёрную стрелу и две красных, всякий раз предупреждая Синюю Птицу. И при каждом выстреле палатка, где лежало перо, сотрясалась. После полёта четвёртой стрелы из палатки внезапно выпрыгнул Синяя Птица. Он был жив и здоров.
– Многое я должен рассказать моему народу» – обратился он к брату, – но сперва нам нужно хорошенько приготовиться, ибо Бизоны рассержены и вскоре появятся здесь.
Лосиная Женщина тотчас предложила сделать, используя кору вишни и тополя и ивовую лозу, четыре заслона вокруг деревни. Это оказались очень прочее заборы, и Люди почувствовали себя надёжно за ними. Стадо Бизонов мчалось со страшным грохотом по земле. Они попытались сокрушить преграды, но застревали своими кривыми рогами между ивовыми прутьями, и Люди набрасывались на них, вонзая в их сердца копья. Первые три заграждения животным удалось смять, но на четвёртом их силы истощились. В этом последнем заборе застряла Бизонья Женщина, которая возглавляла стадо, и Лосиная Женщина убила её. Когда схватка осталась позади, Синяя Птица велел людям устроить Бизонью Палатку, о которой он узнал высоко в Небе. Люди выполняли все его указания, понимая, что он посвящен в тайну. Он рассказал им обо всех деталях церемонии, которую Наши Люди должны были отныне проводить, и о регалиях, которые должны иметь члены Бизоньего Общества. Но предупредил, что все участники превратятся в быков и коров, если позволят себе ошибиться во время священной церемонии. С тех пор Наши Люди регулярно проводят празднество, устраиваемое женщинами-членами Бизоньего Общества… – старик-рассказчик умолк и продолжал сидеть в том же положении.
Женщина, переводившая с языка Арапахов на диалект Лакотов, посмотрела на сидевших перед ней белых людей.
– Любопытная история, – улыбнулся Джек. – Никогда раньше не слышал её. Я, признаюсь, и обряда этого никогда не видел. Впрочем, общался я с арапахами не так тесно.
– Почему она не могла сама рассказать легенду? – удивился Рэндал, меняя позу из-за затекших ног. – Она же наверняка знает всё это. Она могла сразу говорить, не переводя.
– Это его дело. Он – хранитель древностей. Все истории официально приносит слушателям он. Есть традиции повествования. Ты слышишь пение его голоса, его паузы, которые он держит столько, сколько считает нужным. Клянусь последней парой мокасин, я иногда, слушая их сказки, думаю, что чего-то не понимаю, потому что вдруг история заканчивается на каком-то странном месте, а сказитель молчит себе и молчит. А потом вдруг начинает говорить опять…
Рэндал Скотт
Из дневника
Сегодня 16 июля 1845
Вчера возле форта Ларами состоялся военный парад, целью которого было припугнуть краснокожих. Дело в том, что Арапахи недавно убили с десяток белых охотников, которые бродили неподалёку от их стоянок. Что вызвало вспышку внезапной злости индейцев, сказать трудно, но они объявили, что отныне не пощадят никого из Бледнолицых, появившихся на их территории. Шайены и Лакоты тоже проявляют агрессивность. Возможно, их начинает раздражать постоянное появление обозов с переселенцами. В любом случае, приходится держать ухо востро. Охотников Арапахи убили не случайно, раз не поленились искромсать их тела.
Тут-то и появились солдаты. Пять рот драгун и артиллерия. Я запомнил выражение величайшей растерянности на лицах дикарей. Солдаты показались им страшно грозными, когда скакали стройной колонной на мощных лошадях, одетые в одинаковые мундиры, пуговицы которых пылали на солнце. Потрясло индейцев и количество огнестрельного оружия, и число солдат. Степным племенам никогда прежде не доводилось видеть такого скопления белых, а тут, когда перед ними предстали только военные люди, индейцы, похоже, задумались: сколько же ещё всяких торговцев и охотников осталось в тех краях, откуда приходят белые?
Больше всех тут собралось Сю, но пришли также Шайены и Арапахи. Со стороны Сю долго выступал Бычий Хвост, совсем дряхлый старик. Он обеими руками опирался на копье, обернутое мехом и украшенное по всему древку орлиными перьями.
Сегодня было много всяких разговоров. Обстановка несколько натянутая, хотя полковник Кирни предложил дружбу и раздал подарки. Но на Арапахов смотрел с подчёркнутой суровостью и пригрозил что расправится со всем племенем, если они тронут ещё хоть одного европейца.
Солдаты сделали пару выстрелов из пушки, что привело дикарей в ужас. Многие попадали на землю.
Вечером в небо пустили сигнальные ракеты. Что тут творилось! Сколько неописуемого удивления и восторга проявили дикари!
В этом лагере я повстречал Мато. Когда грянули пушки, он стоял возле меня, и я почувствовал, как мне передалось его возбуждение и даже дрожь в тем. Он странный человек. Таинственный. Он умеет перекидывать на других своё состояние. Я легко поддаюсь и ничего не могу с этим поделать.
Он сказал, что немедленно отправится в свою деревню рассказать о том, что видел. Спросил, приеду ли я, потому что Мэгги давно по мне скучает.
20 августа
Два дня назад Джек-Собака, Пьер Рилье и я приехали в лагерь Арапахов. Они очень любезны. Мы выгодно выменяли у них много пушнины.
Их деревня ничем не отличается от стойбища Сю, разве что производит впечатление менее опрятного места. Угощали нас отменно, так как мяса в деревне было вдоволь после только что закончившейся успешной охоты. Я видел в нескольких местах большие груды мяса, вокруг которых растянулись без сил обожравшиеся собаки.
Вождь настойчиво предлагал мне взять в жёны его младшую дочь. Я кое-как отвертелся, сказав ему, что у меня нет при себе ни лошадей, ни достаточно хороших вещей, которые я мог бы дать ему за любимую дочь.
Сегодня должна состояться церемония женского Буйволиного Общества. Нас пригласили посмотреть.
Подчёркнутое дружелюбие индейцев я могу объяснить только тем, что они ждут появления армии. Однако солдаты не приходят.
Мы с Джеком-Собакой решили уехать, но Пьер Рилmе хочет задержаться.
Мне вдруг бросилось в глаза, что Джек совсем состарился за последний год. Ходит медленно, в седло садится тяжело, беспрестанно кашляет и дышит с каким-то неприятным свистом. Тот небольшой участок его лица, который не покрыт волосами, похож из-за бесчисленных морщин на растрескавшуюся от жары поверхность коричневой земли.
30 августа 1845
Никаких известий о Пьере. Думаю, что он погиб. Я слышал, что Арапахи вновь выслали военные отряды.
15 сентября
Мы в лагере Оглалов.
Мато всё время расспрашивает меня о белых людях, и вопросы его очень глубоки. Он с удивительной легкостью произносит многие фразы на английском языке, хотя очень редко имеет возможность общаться со мной. Я одолел диалект Оглалов потому, что у меня под боком частенько бывает Мэгги, правда последний год я ездил без неё. Мато же успевает схватить за неделю моего пребывания в его лагере немыслимый объём английской речи. Если так пойдёт дальше, уверен, что вскоре он сможет уже объясняться со мной на моём родном языке безо всякого труда. У него удивительная голова.
Мой сын Дик заметно подрос за время моего отсутствия. От белого человека в нём нет ничего. Он выглядит стопроцентным индейцем. Меня не признал и убежал из типи, как если бы я напугал его.
20 сентября 1845
Сегодня состоялся любопытнейший разговор с Мато. Я спросил, что он думает о Боге белых людей, принимает ли он его. Он ответил только после того, как мы выкурили весь табак в трубке.
– Ты говоришь так, будто Создатель Жизни у каждого народа разный. Но он один, он есть всегда и везде. Вчера он уже был в завтрашнем дне. А завтра он будет и во всех прошедших зимах.
– Вы называете его Вакан-Танка. Это имя самого главного существа?
– Нет. Это не имя. Это не существо. Это всё вокруг нас и внутри нас. Это Таку-Шкан-Шкан, то есть сила всех сил.
– Какая сила?
– Сила, которая заставляет ветер мчаться над землёй, заставляет воду струиться в реке, заставляет дым подниматься вверх, заставляет кровь бежать в наших телах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Много дней шёл он по высокой траве среди взгорбленных холмов, продирался сквозь лесные чащи, переплывал холодные стремительные реки. Слышал он лепет подводных существ и щебетание тварей небесных. Наконец, он добрался до неведомой страны, где обитали громадные бизоны. Их было невероятно много, может быть, как звёзд на небе. Мглистой становилась округа, когда они всей массой двигались по равнине. Пыль поднималась к самым облакам.
Среди них он увидел свою жену. Среди могучих Бизонов нашла приют Бизонья Женщина.
– Я хочу забрать моего сына, – сказал им Синяя Птица, потрясая пышно оперённым жезлом.
– Будь по-твоему, – ответило ему Бизонье Племя, – но для этого тебе нужно пройти несколько испытаний. Сначала ты должен узнать своего сына среди других наших детей…
Синяя Птица отправился к столпившимся в стороне телятам и обнаружил, что все они почти на одно лицо. Те же тёмные мокрые носы, те же рога на курчавых головах.
– Встающий Телёнок, – заговорил Синяя Птица, – разве не хочешь ты вернуться в родной дом, где огонь горит для тебя, где друзья любят тебя и дрожат от нетерпения увидеться с тобой? Разве кровь твоего отца не подаёт голос в твоём теле? Разве хочешь ты остаться безликим в огромном стаде этих быков? Не качнёт ли дыхание моей души твоё большое сердце? Ведь ты не бык, а человек.
И Встающий Телёнок, сын Синей Птицы, откликнувшись на отцовские слова, закивал головой. Так отец смог выделить его из общего стада.
– Теперь ты должен посостязаться в беге с нашими молодыми быками, – сказали Бизоны.
Быстрые ноги у тех исполинов, трудно было обогнать их, но невидимые помощники Синей Птицы подняли его в воздух и сделали птицей. Он расправил крылья, как полагалось настоящей птице, и помчался со скоростью ветра. Плеская крыльями, он исчез в далёком мареве и вновь обратился в человека. Словно поднятая из глубин земли сила, неслась на него лавина быков. Но Синяя Птица уже дожидался огромного стада на конечной точке. Не смогли Бизоны одолеть его в таком состязании.
– Теперь тебе предстоит пройти последнее испытание, – заявили они. – Ты должен четыре дня и четыре ночи слушать древние сказания нашего племени, не уходя от костра, где мы соберёмся, и не засыпая. Иначе жизнь твоя будет сломана.
Тяжко пришлось Синей Птице, потому что он был сильно утомлён. И никто не мог ему помочь. Он заснул в последнюю ночь, устав от монотонных голосов и песен. Глаза его сомкнулись, голова упала на грудь. Бизоны тут же начали торжествующие пляски, приближаясь по кругу к Синей Птице. С каждым шагом танец их становился всё более страшным. Поднявшись огромным горбом над равниной, бизоны сгрудились над человеком, и ноги их стали топтать Синюю Птицу. Они плясали над ним до тех пор, покуда не вмяли его в землю.
У Синей Птицы был брат по имени Сорока. Покидая свой дом, Синяя Птица сказал ему, что видел сон, где ему поведали, что огромный столб пыли поднимется к облакам, если что-то случится с ним. И действительно, когда Бизонье Племя исполняло свою страшную пляску, пыль стала густо подниматься к небу. Увидев это, Сорока сказал Лосиной Женщине:
– Произошло то, о чём предупреждал меня мой брат. Это не пустая тревога. Приготовь-ка палатку для потения, а я отправлюсь на поиски его тела. Я должен отыскать хотя бы кусочек его тела.
Прилетев к месту, где клубилась пыль, Сорока услышал стон и опустился на землю. Там он обнаружил одно перо, которое принадлежало Синей Птице. Он вернулся с этим перышком домой и поместил его в палатку для потения, где всегда проводились священные церемонии очищения. После этого он встал снаружи и закричал:
– Отец! Я возвратился с братом! – и он выпустил в небо чёрную стрелу, громко воскликнув: – Осторожно, брат мой, стрела может поранить тебя!
Затем он пустил ещё одну чёрную стрелу и две красных, всякий раз предупреждая Синюю Птицу. И при каждом выстреле палатка, где лежало перо, сотрясалась. После полёта четвёртой стрелы из палатки внезапно выпрыгнул Синяя Птица. Он был жив и здоров.
– Многое я должен рассказать моему народу» – обратился он к брату, – но сперва нам нужно хорошенько приготовиться, ибо Бизоны рассержены и вскоре появятся здесь.
Лосиная Женщина тотчас предложила сделать, используя кору вишни и тополя и ивовую лозу, четыре заслона вокруг деревни. Это оказались очень прочее заборы, и Люди почувствовали себя надёжно за ними. Стадо Бизонов мчалось со страшным грохотом по земле. Они попытались сокрушить преграды, но застревали своими кривыми рогами между ивовыми прутьями, и Люди набрасывались на них, вонзая в их сердца копья. Первые три заграждения животным удалось смять, но на четвёртом их силы истощились. В этом последнем заборе застряла Бизонья Женщина, которая возглавляла стадо, и Лосиная Женщина убила её. Когда схватка осталась позади, Синяя Птица велел людям устроить Бизонью Палатку, о которой он узнал высоко в Небе. Люди выполняли все его указания, понимая, что он посвящен в тайну. Он рассказал им обо всех деталях церемонии, которую Наши Люди должны были отныне проводить, и о регалиях, которые должны иметь члены Бизоньего Общества. Но предупредил, что все участники превратятся в быков и коров, если позволят себе ошибиться во время священной церемонии. С тех пор Наши Люди регулярно проводят празднество, устраиваемое женщинами-членами Бизоньего Общества… – старик-рассказчик умолк и продолжал сидеть в том же положении.
Женщина, переводившая с языка Арапахов на диалект Лакотов, посмотрела на сидевших перед ней белых людей.
– Любопытная история, – улыбнулся Джек. – Никогда раньше не слышал её. Я, признаюсь, и обряда этого никогда не видел. Впрочем, общался я с арапахами не так тесно.
– Почему она не могла сама рассказать легенду? – удивился Рэндал, меняя позу из-за затекших ног. – Она же наверняка знает всё это. Она могла сразу говорить, не переводя.
– Это его дело. Он – хранитель древностей. Все истории официально приносит слушателям он. Есть традиции повествования. Ты слышишь пение его голоса, его паузы, которые он держит столько, сколько считает нужным. Клянусь последней парой мокасин, я иногда, слушая их сказки, думаю, что чего-то не понимаю, потому что вдруг история заканчивается на каком-то странном месте, а сказитель молчит себе и молчит. А потом вдруг начинает говорить опять…
Рэндал Скотт
Из дневника
Сегодня 16 июля 1845
Вчера возле форта Ларами состоялся военный парад, целью которого было припугнуть краснокожих. Дело в том, что Арапахи недавно убили с десяток белых охотников, которые бродили неподалёку от их стоянок. Что вызвало вспышку внезапной злости индейцев, сказать трудно, но они объявили, что отныне не пощадят никого из Бледнолицых, появившихся на их территории. Шайены и Лакоты тоже проявляют агрессивность. Возможно, их начинает раздражать постоянное появление обозов с переселенцами. В любом случае, приходится держать ухо востро. Охотников Арапахи убили не случайно, раз не поленились искромсать их тела.
Тут-то и появились солдаты. Пять рот драгун и артиллерия. Я запомнил выражение величайшей растерянности на лицах дикарей. Солдаты показались им страшно грозными, когда скакали стройной колонной на мощных лошадях, одетые в одинаковые мундиры, пуговицы которых пылали на солнце. Потрясло индейцев и количество огнестрельного оружия, и число солдат. Степным племенам никогда прежде не доводилось видеть такого скопления белых, а тут, когда перед ними предстали только военные люди, индейцы, похоже, задумались: сколько же ещё всяких торговцев и охотников осталось в тех краях, откуда приходят белые?
Больше всех тут собралось Сю, но пришли также Шайены и Арапахи. Со стороны Сю долго выступал Бычий Хвост, совсем дряхлый старик. Он обеими руками опирался на копье, обернутое мехом и украшенное по всему древку орлиными перьями.
Сегодня было много всяких разговоров. Обстановка несколько натянутая, хотя полковник Кирни предложил дружбу и раздал подарки. Но на Арапахов смотрел с подчёркнутой суровостью и пригрозил что расправится со всем племенем, если они тронут ещё хоть одного европейца.
Солдаты сделали пару выстрелов из пушки, что привело дикарей в ужас. Многие попадали на землю.
Вечером в небо пустили сигнальные ракеты. Что тут творилось! Сколько неописуемого удивления и восторга проявили дикари!
В этом лагере я повстречал Мато. Когда грянули пушки, он стоял возле меня, и я почувствовал, как мне передалось его возбуждение и даже дрожь в тем. Он странный человек. Таинственный. Он умеет перекидывать на других своё состояние. Я легко поддаюсь и ничего не могу с этим поделать.
Он сказал, что немедленно отправится в свою деревню рассказать о том, что видел. Спросил, приеду ли я, потому что Мэгги давно по мне скучает.
20 августа
Два дня назад Джек-Собака, Пьер Рилье и я приехали в лагерь Арапахов. Они очень любезны. Мы выгодно выменяли у них много пушнины.
Их деревня ничем не отличается от стойбища Сю, разве что производит впечатление менее опрятного места. Угощали нас отменно, так как мяса в деревне было вдоволь после только что закончившейся успешной охоты. Я видел в нескольких местах большие груды мяса, вокруг которых растянулись без сил обожравшиеся собаки.
Вождь настойчиво предлагал мне взять в жёны его младшую дочь. Я кое-как отвертелся, сказав ему, что у меня нет при себе ни лошадей, ни достаточно хороших вещей, которые я мог бы дать ему за любимую дочь.
Сегодня должна состояться церемония женского Буйволиного Общества. Нас пригласили посмотреть.
Подчёркнутое дружелюбие индейцев я могу объяснить только тем, что они ждут появления армии. Однако солдаты не приходят.
Мы с Джеком-Собакой решили уехать, но Пьер Рилmе хочет задержаться.
Мне вдруг бросилось в глаза, что Джек совсем состарился за последний год. Ходит медленно, в седло садится тяжело, беспрестанно кашляет и дышит с каким-то неприятным свистом. Тот небольшой участок его лица, который не покрыт волосами, похож из-за бесчисленных морщин на растрескавшуюся от жары поверхность коричневой земли.
30 августа 1845
Никаких известий о Пьере. Думаю, что он погиб. Я слышал, что Арапахи вновь выслали военные отряды.
15 сентября
Мы в лагере Оглалов.
Мато всё время расспрашивает меня о белых людях, и вопросы его очень глубоки. Он с удивительной легкостью произносит многие фразы на английском языке, хотя очень редко имеет возможность общаться со мной. Я одолел диалект Оглалов потому, что у меня под боком частенько бывает Мэгги, правда последний год я ездил без неё. Мато же успевает схватить за неделю моего пребывания в его лагере немыслимый объём английской речи. Если так пойдёт дальше, уверен, что вскоре он сможет уже объясняться со мной на моём родном языке безо всякого труда. У него удивительная голова.
Мой сын Дик заметно подрос за время моего отсутствия. От белого человека в нём нет ничего. Он выглядит стопроцентным индейцем. Меня не признал и убежал из типи, как если бы я напугал его.
20 сентября 1845
Сегодня состоялся любопытнейший разговор с Мато. Я спросил, что он думает о Боге белых людей, принимает ли он его. Он ответил только после того, как мы выкурили весь табак в трубке.
– Ты говоришь так, будто Создатель Жизни у каждого народа разный. Но он один, он есть всегда и везде. Вчера он уже был в завтрашнем дне. А завтра он будет и во всех прошедших зимах.
– Вы называете его Вакан-Танка. Это имя самого главного существа?
– Нет. Это не имя. Это не существо. Это всё вокруг нас и внутри нас. Это Таку-Шкан-Шкан, то есть сила всех сил.
– Какая сила?
– Сила, которая заставляет ветер мчаться над землёй, заставляет воду струиться в реке, заставляет дым подниматься вверх, заставляет кровь бежать в наших телах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46