— Садитесь, э-э…
— Фокс, сэр. Большое спасибо, сэр. Фокс положил котелок на столик. Он повернулся к Генри.
— Добрый день, сэр. Мы встречались вчера вечером, не так ли?
— Миссис Росс, это инспектор Фокс, — сказал Генри.
— Добрый день, мадам, — спокойно произнёс Фокс. Затем он сел. Его движения были исполнены достоинства.
Миссис Росс улыбнулась своей очаровательной улыбкой.
— Я должна уйти, — сказала она, — чтобы не перебивать господина Фокса. Прошу вас, не беспокойтесь.
— Миссис Росс, если это не очень вас затруднит, — возразил Фокс, — я был бы вам очень обязан, если бы вы на минутку задержались. Есть один-два небольших вопроса для общего расследования, которые формально мне необходимо задать каждому, и это позволит мне потом не занимать ваше время.
— Но я всей душой стремлюсь остаться, господин Фокс.
— Спасибо, мадам.
Фокс достал очки и нацепил их на нос. Затем вынул из внутреннего кармана блокнот, открыл его и внимательно посмотрел на свои записи.
— Да, — сказал он. — Так, первый пункт, это и вправду совсем маленький вопросик. Кто-нибудь из присутствующих находил луковицу в чайнике?
— Что? — воскликнул Генри.
Фокс, не отрываясь, смотрел на него.
— Лук в чайнике, сэр.
— Какой лук, в каком чайнике? — спросил Джоуслин.
Фокс повернулся к нему.
— Молодой Биггинс, сэр, признал, что он положил репчатый лук в чайник, используемый в пьесе. Мы хотели бы знать, кто вынул его.
Миссис Росс расхохоталась.
— Прошу прощения, — сказала она, — но это просто смешно.
— Это звучит довольно нелепо, не правда ли, мадам? — с серьёзным видом согласился Фокс. — Вы знаете что-нибудь об этом?
— Боюсь, что нет. Кажется, господин Аллен уже говорил со мной.
— Вы ничего об этом не слышали, сэр?
— Боже милосердный, нет! — воскликнул Джоуслин.
— А вам, господин Генри?
— И мне нет, — пробормотал Генри.
— Следующий вопрос, — сказал Фокс, помечая в блокноте, — касается окна. Насколько я понимаю, миссис Росс, вы нашли его открытым в субботу днём.
— Да. Мы закрыли его.
— Но вы однажды уже закрывали его, не так ли? В полдень?
— Да, закрывала.
— Кто открыл его? — спросил Фокс и посмотрел сначала на Джоуслина, а затем на Генри. Они оба отрицательно покачали головами.
— Я бы предположил, что это могла быть мисс Прентайс, моя кузина, — сказал Генри. — У неё есть глубоко укоренившаяся мания…
Он спохватился и сдержался.
— Она — любитель свежего воздуха, — продолжил Генри, — и постоянно жаловалась, что в ратуше душно.
— Я хотел бы об этом спросить у мисс Прентайс, — сказал Фокс. — Она дома, сэр?
Эсквайр выглядел крайне смущённым.
— Я думаю, она.., э.., она.., э.., дома. Да.
— Я вам больше не нужна, господин Фокс? — спросила миссис Росс.
— Я думаю, на данный момент это все, спасибо, мадам. Главный инспектор будет вам очень обязан, если вы сможете прийти в ратушу примерно в четверть десятого сегодня вечером.
— О? Да, очень хорошо.
— Большое спасибо, мадам.
— Я провожу вас, — торопливо произнёс эсквайр. Они вышли через французское окно. Генри предложил Фоксу сигарету.
— Благодарю, сэр, но не сейчас.
— Господин Фокс, — сказал Генри, — что вы думаете о теории ректора? Я имею в виду мысль о том, что мисс Кампанула устроила ловушку для моей кузины, а затем случилось то, что сделало её несчастной, и когда её попросили играть, она подумала: “Ну что ж, это решит все проблемы. Так тому и быть!"
— Вы сказали бы, что покойная казалась очень несчастной, сэр?
— Ну, видите ли, я не слишком обращал на неё внимание. Но я думал об этом, и.., да.., она была довольно странной. Она, была чертовски странной. Прежде всего, у неё, очевидно, была серьёзнейшая ссора с моей кузиной. Или, вернее, моя кузина казалась довольно дружелюбной, но мисс Кампанула ни словом с ней не обмолвилась. Она была с причудами, знаете ли, и мы все не очень обращали на подобные вещи внимания. Понимаете, что я хочу сказать?
— Я понимаю, сэр, — сказал Фокс, строго глядя на Генри. — Может быть, я поговорю с мисс Прентайс?
— Боже! — с сожалением произнёс Генри. — Послушайте, господин Фокс, она покажется вам очень странной. Вы подумаете, что мы в этой части страны специализируемся на эксцентричных старых девах, но, без сомнения, последствия шока сказались на ней весьма неблагоприятно. Кажется, она считает, что убийце спутали карты, и рано или поздно, он совершит вторую попытку.
— В этом нет ничего странного, не так ли, сэр? Может, леди будет чувствовать себя уютнее под защитой полиции?
— Мне жаль защитника, — сказал Генри. — Что ж, полагаю, мне надо выяснить, не спустится ли она сюда.
— Если вам не трудно, сэр, — любезно проговорил Фокс.
С некоторым внутренним трепетом Генри поднялся по лестнице и постучал в дверь мисс Прентайс. Ответа не последовало. Он постучал опять. Внезапно дверь открылась, и перед ним предстала мисс Прентайс, приложив палец к губам, похожая на сказочную колдунью с торчащими изо рта зубами.
— Что случилось? — прошептала она.
— Ничего не случилось, кузина Элеонора. Просто один из сотрудников Скотленд-Ярда хочет задать вам всего один вопрос.
— Эта женщина там? Я не хочу встречаться с этой женщиной.
— Миссис Росс ушла.
— Генри, это правда?
— Конечно, правда.
— Вот, опять я тебя разозлила. Ты очень недобр ко мне, Генри.
— Моя дорогая кузина Элеонора! Она беспокойно одёргивала платье.
— Да. Ты такой недобрый. А я так люблю тебя. И только для твоего же блага. Ты молодой, сильный и красивый. Все Джернигэмы очень сильные и красивые. Не слушай таких женщин. Генри. Не слушай никаких женщин. Они принесут тебе вред. Кроме дорогой Дины.
— Ты спустишься вниз поговорить с инспектором Фоксом?
— Это не ловушка, чтобы я встретилась с той женщиной? Почему другой человек? Фокс? А где тот, первый? Он был джентльмен. Такой высокий! Выше отца Коупленда.
Он в изумлении увидел, что теперь движение её руки постоянно повторяло один определённый невидимый рисунок. Она крестилась.
— Этот человек абсолютно безобиден, — сказал Генри. — Идём же.
— Очень хорошо. У меня голова раскалывается. Я полагаю, что должна идти.
— Вот так лучше, — сказал Генри. Он добавил неловко:
— Кузина Элеонора, твоё платье расстёгнуто.
— О!
Она зарделась и, к его ужасу, резко засмеялась и отвернулась. Её пальцы шарили по застёжке платья. Затем она проскользнула мимо него и, с некоторой кокетливостью в походке, поспешила вниз по лестнице.
Генри, с сильно бьющимся сердцем, последовал за ней и проводил её до кабинета. Его отец уже вернулся и стоял у камина. Джоуслин неприязненно взглянул на мисс Прентайс.
— Привет, Элеонора, вот и ты. Это инспектор Фокс. Мисс Прентайс протянула руку и, как только Фокс дотронулся до неё, отдёрнула. Её глаза были опущены, а руки теребили складку на платье. Фокс внимательно смотрел на неё.
— Прошу прощения за беспокойство, мисс Прентайс. Я только хотел спросить, не открывали ли вы одно из окон ратуши, когда уходили оттуда в полдень в субботу.
— О да, — прошептала она. — Это был непростительный грех?
— Простите, мисс?
— Я впустила его?
— Впустили кого, мисс Прентайс?
— Вы знаете. Но я только совсем чуть-чуть приоткрыла его. Чуть заметная щель. Конечно, он может стать очень маленьким, не так ли?
Фокс поправил очки и что-то записал в блокнот.
— Вы открыли окно? — сказал он.
— Вам не следует постоянно спрашивать. Вы знаете, что я открыла.
— Мисс Прентайс, вы ничего не находили в чайнике, который должен был использоваться на сцене?
— Это там он спрятался?
— Где и что спряталось?
— Непростительный грех. Вы знаете. То, что она сделала!
— Ты несёшь чепуху, Элеонора, — сказал Джоуслин. Он встал сзади неё и делал страшные гримасы Фоксу.
— Прости, если я раздражаю тебя, Джоуслин.
— Вы ничего не знаете о луке, который маленький мальчик положил в чайник, мисс Прентайс?
Она очень широко раскрыла глаза, и её губы сложились в большую букву О. Затем она медленно отрицательно покачала головой. Но начав, она оказалась неспособна остановиться и так и продолжала покачивать головой, пока это её движение не потеряло всякий смысл.
— Что ж, — сказал Фокс, — я думаю, это все, для чего мне пришлось вас побеспокоить.
— Генри, — сказал Джоуслин. — Проводи кузину наверх.
Она вышла, не сказав ни слова. Генри поспешил за ней. Джоуслин повернулся к Фоксу.
— Посмотрите, что с ней стало! — сказал он. — От шока она потеряла рассудок. Сомнений быть не может, вы это видели сами. Надо пригласить специалиста. Лучше не верить ни одному её слову.
— Она раньше никогда не была такой, сэр?
— Боже милосердный, нет.
— Это очень удручающе, сэр, не так ли? Главный инспектор попросил меня поговорить с вами, сэр, о сегодняшнем вечере. Он думает, будет неплохой идеей собрать одновременно всех, кто был задействован в пьесе, и он интересуется, как вы настроены на то, чтобы отправить всех ваших домочадцев в ратушу.
— Я должен сказать, что не совсем понимаю… На самом деле, я пригласил Коуплендов сегодня на обед, чтобы все обсудить.
— Это очень кстати, не так ли, сэр? Вы можете затем вместе прийти в ратушу.
— Да, но я не вижу, какая от этого может быть польза.
— Главный инспектор объяснит, сэр, когда придёт. Он просил меня сказать, что был бы очень обязан, если бы вы взяли на себя ведущую роль в этом небольшом деле. В связи с вашим положением в графстве, сэр, он подумал, что вы предпочли бы прийти раньше всех остальных. У вас есть две машины, не так ли, сэр?
— Полагаю, так было бы лучше. Джоуслин напряжённо смотрел на портрет своей прабабки-актрисы, затем он произнёс:
— У вас есть предположение, кто это?
— Я не могу сказать, что имеет в виду шеф в данный момент, сэр, — сказал Фокс так вежливо, что его уклонение от ответа прозвучало как прямой ответ. — Без сомнения, он сам вам обо всем расскажет, сэр. Вас устроит, сэр, в девять часов в ратуше?
— Что? О да. Да, конечно.
— Я вам очень обязан, сэр. На этом я прощаюсь.
— Всего хорошего, — с беспокойством произнёс Джоуслин.
* * *
— Это мисс. Брюс, — сказал инспектор. — Она дежурила в пятницу вечером, но я сомневаюсь, что она сможет помочь вам.
Фокс посмотрел на мисс Брюс своим безмятежным взглядом и отметил, что это довольно яркая, молодая особа.
Он сказал:
— Что ж, мисс Брюс, мы были бы вам очень обязаны, если бы вы помогли нам выяснить одно затруднительное обстоятельство. Насколько мне известно, вы были дежурным оператором в десять часов в пятницу вечером.
— Да, это верно.
— Так. Нас интересует звонок, который имел место примерно в десять тридцать. Это был звонок в дом ректора. Там отдельная линия, со старыми телефонами и отводными трубками. Таких уже мало осталось, не так ли?
— В следующем году в это время их уже не будет, — сказал инспектор.
— Вы уверены? — поинтересовался Фокс с довольным видом. — Так, так. Итак, мисс Брюс, вы можете нам помочь?
— Я не помню никаких звонков в дом ректора в пятницу вечером, — сказала мисс Брюс. — Его номер “Чиппинг, 10”. Я состою в Молодёжном обществе, поэтому я знаю. Нам все время приходится долго туда дозваниваться, потому что старая горничная Мэри немного глуховата, комната мисс Дины наверху, а ректор никогда не берет трубку, пока его не позовут. Эта линия, конечно, часто используется.
— Несомненно.
— Да. В пятницу был кружок книголюбов, и обычно они собираются в ратуше, поэтому все знают, что в пятницу звонить не нужно, понимаете, потому что все равно их нет дома. Хотя в эту пятницу они были в доме ректора из-за пьесы. Но об этом далеко не все знали. Они бы подумали: “Так, пятница, значит, звонить бесполезно”.
— Итак, вы уверены, что никто не звонил?
— Да, да, я в этом уверена. Я могла бы поклясться, если нужно.
— Если бы использовалась отводная трубка, вы бы об этом не знали, верно?
— Я бы понятия об этом не имела.
— Да, — согласился Фокс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46