Ты можешь тянуть его машинами в разные стороны, и задняя стенка сейфа выгнется наружу раньше, чем отскочит крюк.
— Ты свое дело знаешь, — одобрил Грофилд.
— Да уж, этого у меня не отнимешь. Каждый из них взялся за конец цепи, и они потащили ее, пятясь, пока цепи не натянулись. Барнес сказал:
— Когда я скажу: «Тащи!» — наваливаемся вместе.
Все приготовились, отклонившись назад, расставив ноги и обхватив обеими руками обернутые мягким ручки.
— Тащи!
Стенка не сдвинулась ни на йоту. Грофилд потянул снова, чувствуя, как у него растягиваются плечевые мышцы, но ничего не произошло. Все они опять расслабились, поглядывая друг на друга.
— Тащи! Тебельман крикнул:
— В этот раз она сдвинулась! Я почувствовал!
— Где-то на четверть дюйма, — констатировал Барнес. В его голосе сквозило отвращение. — А ну-ка, вытащим оттуда эту чертову штуку. Тащи! — Два дюйма. — Тащи!
С каждым разом, по мере того как все большая часть сейфа оказывалась на гладком виниловом полу и все меньшая оставалась на шершавом цементе, на котором он прежде стоял, это становилось чуточку легче, и им удавалось протащить его чуть дальше. Когда он находился примерно на полпути, они остановились для трехминутного отдыха — подвигав плечами и руками, немного походив туда-сюда, — и Грофилд почувствовал, что мышцы у него сводит так, будто он сыграл в тяжелейшем футбольном матче. Потом они снова подошли к сейфу, проволокли его до конца; и почему-то, пока они его тащили, Грофилд физически чувствовал себя лучше, а не хуже, чем прежде.
На других это, похоже, оказало такое же воздействие. Возможно, это было внезапное осознание того, что замысел ограбления начинает срабатывать. Нарисованная передняя стенка сейфа по-прежнему оставалась на месте, готовая одурачить любого, кто заглянет в окно. Сам сейф стоял позади, там, где в него можно было залезть, чтобы тебя при этом не увидела из-за витрины ни одна живая душа.
Они оттащили его уже на добрых полтора фута за линию перегородки, так, чтобы у Барнеса было достаточно места для работы. Теперь он взял свой ящик с инструментами, длинную тяжелую металлическую коробку темно-зеленого цвета, зашел в это пространство, встал перед сейфом и какое-то время изучал его.
— Фред! — попросил он. — Останься здесь, будешь мне помогать. А вы двое идите покажитесь, совсем скоро опять приедет эта шерифская машина.
— Хорошо, — согласился Грофилд, и они с Тебельманом ушли от сейфа. Тебельман сказал:
— Мы тоже могли бы держаться вместе. Два человека, работающие в одном проходе, будут выглядеть так же естественно, как и что-либо другое.
— Конечно, — кивнул Грофилд. — Пойдем. — Позади них раздался первый визг терзаемого металла.
Глава 11
Хьюз появился в конце прохода и помахал им рукой:
— Открылся. Идите сюда.
— Подумать только, — сказал Грофилд Тебельману. — Мы могли бы нанять хорошего художника по декорациям. Нашли бы тебе занятие на лето.
— Это было бы здорово, — улыбнулся Тебельман.
Они с Грофилдом отошли от тележки и направились по проходу к Хьюзу.
Время близилось к часу; шерифская машина проезжала дважды, с тех пор как Барнес принялся за сейф. Оба раза Грофилд и Тебельман усердно трудились, расставляя товар по полкам, перемещаясь в другой проход после каждого проезда патрульной машины, чтобы создавать нужное впечатление.
Хьюз не стал их дожидаться. Он подошел к одной из касс, запустил руку вниз и достал пару пакетов для покупок с ручками.
— Похоже на хороший улов, — сказал он, когда Грофилд и Тебельман пришли в конец прохода. Тебельман радовался:
— Здорово! Уж я-то умею тратить деньги.
— Тратить деньги все умеют, — сказал Хьюз. Барнес стоял на коленях перед сейфом, убирая инструменты обратно в ящик. Он разделся до пояса, и пот поблескивал на его мясистых плечах и на груди. Он слегка запыхался и, когда пришли остальные трое, поднял взгляд и сказал:
— Умеют они делать эти игрушки.
Грофилд посмотрел. Барнес был опытным медвежатником, а опытный медвежатник оставляет после себя месиво. Дверь сейфа открывалась слева направо, замок с шифром располагался слева, на уровне пояса, а петли — изнутри, с правой стороны. Барнес нашел точку приложения силы на краю двери, наверху, с левой стороны, и постепенно отжимал металл, как будто открывал банку с сардинами. Он отломал треугольный участок двери почти по всей ее длине сверху и почти до самого шифра сбоку. Дверь состояла из трех слоев, каждый примерно полдюйма шириной, и он снимал их слой за слоем. Закончив проделывать треугольную брешь, он просунул внутрь молоток с зубилом и отбивал от замка с шифром кусочек за кусочком до тех пор, пока циферблат не упал на пол, а дверь тихо просела и открылась.
Внутри были полки, все — металлические. В лотках находились в основном бумаги и несколько вальцованных штемпелей. На полках лежали перевязанные пачки денег.
Хьюз отдал хозяйственные сумки Грофилду с Тебельманом и встал перед сейфом. Он передавал стопки банкнотов, а Грофилд и Тебельман засовывали их в пакеты.
— Примерно шестьдесят штук, — сказал в конце Хьюз.
— По мне так вовсе не плохо, — сказал Барнес. — Понесешь мой лом, хорошо, Хьюз? Я ничего не оставил?
Они убедились, что ничего не забыли. Барнес нес свой ящик с инструментами, Хьюз — лом, а Грофилд и Тебельман — две хозяйственные сумки, набитые купюрами.
Они оставили все в складском помещении на то время, пока выгружали из кузова Уолтера и других продавцов. Работая по двое, они поднимали каждого продавца, вытаскивали из грузовика и относили в первую комнату в здании, оставив их сидеть в ряд вдоль задней стены. Потом втащили деньги, инструменты и оружие в кузов грузовика, Хьюз закрыл их, и они тронулись.
На этот раз никаких разговоров не было. Грофилд коротал время, обдумывая, что он будет делать с пятнадцатью тысячами долларов. Летний театральный сезон запросто съест десять тысяч, но остальные пять — на отдых. Он свозит Мэри куда-нибудь недельки эдак на три. Не сейчас — до начала сезона оставалось слишком мало времени. В сентябре или в октябре, когда сезон закончится. На этот раз он обязательно отложит пять тысяч на отдых. К сентябрю они оба будут в нем нуждаться.
Грузовик ехал двадцать минут, потом остановился. Времени прошло примерно столько, сколько и полагалось, повода для беспокойства на было, и все-таки Грофилд потянулся за автоматом, лежавшим в темноте на полу возле него. Ему было слышно, как двое других тоже потянулись за оружием.
Однако дверцы открыл Хьюз: они находились в нужном месте. Хьюз таким счастливым голосом, какого Грофилд у него еще не слышал, окликнул:
— Ну как вы там?
— Уже все потратили, — сказал Тебельман. У него тоже был радостный голос.
Позади Хьюза Грофилд увидел реку и силуэты двух машин: «джавелин» Хьюза и «понтиак» Барнеса. Тебельману предстояло остаться с Хьюзом, а Барнесу — отвезти Грофилда обратно в отель.
Они находились на автомобильной стоянке, позади обгорелых останков закусочной, у самого Гранит-Сити, к северу от Белвилля, но по-прежнему по ту сторону Миссисипи, где расположен штат Иллинойс. Здесь им предстояло оставить грузовик. Оружие они побросают в реку. Деньги они сейчас поделят.
Хьюз сказал:
— Подождите меня минутку. Я достану наши котомки.
— Уж придется тебя подождать, — сказал Грофилд. — Фонарик-то у тебя.
Хьюз ушел и остановился ненадолго у каждой из машин, потом вернулся с охапкой разных предметов для переноса денег. Грофилду достался черный атташе-кейс.
Грофилд стоял в задней части кузова, и Хьюз передал ему сумки, а потом взобрался наверх и потянул за дверцы, закрыв их за собой. На несколько секунд воцарилась темнота, а потом Хьюз достал из кармана свой фонарик и включил его:
— Давайте приступим.
Все подступили ближе, и Тебельман пересчитал деньги при свете узкого лучика. Получилось пятьдесят семь тысяч триста долларов. Они отложили в сторону четыре тысячи — те, что Хьюз заплатит финансировавшему их доктору. Осталось пятьдесят три тысячи триста. По тринадцать тысяч триста двадцать пять долларов на брата.
— Неплохо, — сказал Грофилд. Никто не стал возражать.
Глава 12
— Мистер Мартин!
Проходящий мимо конторки дежурного в «Хойлс» Грофилд остановился и посмотрел на клерка, внезапно почему-то очень насторожившись. По радио в машине Барнеса они не услышали еще сообщения об ограблении, но было уже без десяти три, и вот-вот должна была сработать сигнализация. А тринадцать тысяч долларов лежали в атташе-кейсе, болтающемся у него в правой руке.
Он направился к конторке такой походкой, словно туфли у него были стеклянные.
—Да?
— Несколько раз звонила ваша жена.
Грофилд нахмурился:
— Моя жена? — Его жена, естественно, знала, где он находится и под каким именем, но не знала, в чем заключается дело и когда они на него пойдут.
Служащий держал в руках несколько маленьких бумажек.
— Она звонила сегодня утром — в девять часов первый раз — и несколько раз в течение дня. Она хочет, чтобы вы немедленно с ней связались, настаивая, что это очень срочно.
В тоне служащего звучал какой-то подтекст, нечто, таившееся за произнесенными им словами. Грофилду, мысли которого были заняты только что проведенной операцией, потребовалось больше времени, чем следовало, чтобы осмыслить, чтобы это могло значить.
— Да, благодарю вас, — сказал он. — Я позвоню ей. — Тут только он заметил на лице клерка легкую усмешку и наконец понял: клерк, скорее всего, думает, что преступление, совершенное сегодня ночью, — это супружеская измена, а не кража. Грофилд едва не ухмыльнулся в ответ, но сдержался. Путь себе думает что хочет; любое объяснение восемнадцатичасовому отсутствию Грофилда, за исключением того, которое соответствует действительности, — превосходно.
Он двинулся дальше, а потом оглянулся назад и проговорил:
— Вероятно, я съеду утром.
Улыбка служащего — самодовольная — стала еще шире.
— Да, сэр, — сказал он.
Грофилд поднялся вверх на лифте, торопливо прошел по коридору к своему номеру — неужели что-то стряслось с Дэном? А когда открыл дверь, увидел Майерса, помахавшего ему пистолетом и с улыбкой проговорившего:
— Ну, здравствуй, Алан. Рад снова тебя видеть.
Грофилд притворил дверь. Майерс улыбался, довольный собой, а вот второй человек, который был с ним, выглядел злобным и туповатым. У него в руке тоже был пистолет, но едва ли огромный — с телом тяжеловеса и головой кочаном — человек нуждался в нем. Он недовольно хмыкнул:
— Давно пора было бы этому ублюдку появиться здесь.
— Наверняка Алан был занят, — весело проговорил Майерс. — Планирование, планирование... Знаешь, ограбление — не такая уж простая штука, Гарри. Да, кстати. Гарри Брок, Алан Грофилд. Алан, Гарри. Садись, Алан!
Грофилд поставил чемоданчик на пол у изножья кровати и сел на нее. Майерс устроился в единственном здесь кресле, а Гарри Брок продолжал стоять, облокотившись о стену возле окна. Грофилд спросил:
— Ну, что на этот раз, Майерс?
— Вот, зашел тебя навестить, Алан. Зачем же быть неблагодарным? Во-первых, я должен тебя поблагодарить. Ты образумил этого идиота Лича. Если бы не ты, он, возможно, до сих пор странствовал бы со мной, как древний мореход со своим альбатросом. Так что спасибо тебе.
— На здоровье, — кисло выдавил из себя Грофилд. Он подумал о том, что совершил ошибку в отношении Дэна, ему надо было бы держать рот на замке.
— А кроме того, — продолжал Майерс, — я должен признаться, мне стало известно, что ты участвуешь здесь в каком-то деле. Я мог бы задействовать в нем двух хороших людей, как полагаешь?
Грофилд подумал, что даже в качестве билетеров не задействовал бы он людей Майерса. А вслух произнес:
— А как насчет того дела в Лос-Анджелесе? С тремя старыми воришками и их тоннелем?
Майерс удивленно усмехнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Ты свое дело знаешь, — одобрил Грофилд.
— Да уж, этого у меня не отнимешь. Каждый из них взялся за конец цепи, и они потащили ее, пятясь, пока цепи не натянулись. Барнес сказал:
— Когда я скажу: «Тащи!» — наваливаемся вместе.
Все приготовились, отклонившись назад, расставив ноги и обхватив обеими руками обернутые мягким ручки.
— Тащи!
Стенка не сдвинулась ни на йоту. Грофилд потянул снова, чувствуя, как у него растягиваются плечевые мышцы, но ничего не произошло. Все они опять расслабились, поглядывая друг на друга.
— Тащи! Тебельман крикнул:
— В этот раз она сдвинулась! Я почувствовал!
— Где-то на четверть дюйма, — констатировал Барнес. В его голосе сквозило отвращение. — А ну-ка, вытащим оттуда эту чертову штуку. Тащи! — Два дюйма. — Тащи!
С каждым разом, по мере того как все большая часть сейфа оказывалась на гладком виниловом полу и все меньшая оставалась на шершавом цементе, на котором он прежде стоял, это становилось чуточку легче, и им удавалось протащить его чуть дальше. Когда он находился примерно на полпути, они остановились для трехминутного отдыха — подвигав плечами и руками, немного походив туда-сюда, — и Грофилд почувствовал, что мышцы у него сводит так, будто он сыграл в тяжелейшем футбольном матче. Потом они снова подошли к сейфу, проволокли его до конца; и почему-то, пока они его тащили, Грофилд физически чувствовал себя лучше, а не хуже, чем прежде.
На других это, похоже, оказало такое же воздействие. Возможно, это было внезапное осознание того, что замысел ограбления начинает срабатывать. Нарисованная передняя стенка сейфа по-прежнему оставалась на месте, готовая одурачить любого, кто заглянет в окно. Сам сейф стоял позади, там, где в него можно было залезть, чтобы тебя при этом не увидела из-за витрины ни одна живая душа.
Они оттащили его уже на добрых полтора фута за линию перегородки, так, чтобы у Барнеса было достаточно места для работы. Теперь он взял свой ящик с инструментами, длинную тяжелую металлическую коробку темно-зеленого цвета, зашел в это пространство, встал перед сейфом и какое-то время изучал его.
— Фред! — попросил он. — Останься здесь, будешь мне помогать. А вы двое идите покажитесь, совсем скоро опять приедет эта шерифская машина.
— Хорошо, — согласился Грофилд, и они с Тебельманом ушли от сейфа. Тебельман сказал:
— Мы тоже могли бы держаться вместе. Два человека, работающие в одном проходе, будут выглядеть так же естественно, как и что-либо другое.
— Конечно, — кивнул Грофилд. — Пойдем. — Позади них раздался первый визг терзаемого металла.
Глава 11
Хьюз появился в конце прохода и помахал им рукой:
— Открылся. Идите сюда.
— Подумать только, — сказал Грофилд Тебельману. — Мы могли бы нанять хорошего художника по декорациям. Нашли бы тебе занятие на лето.
— Это было бы здорово, — улыбнулся Тебельман.
Они с Грофилдом отошли от тележки и направились по проходу к Хьюзу.
Время близилось к часу; шерифская машина проезжала дважды, с тех пор как Барнес принялся за сейф. Оба раза Грофилд и Тебельман усердно трудились, расставляя товар по полкам, перемещаясь в другой проход после каждого проезда патрульной машины, чтобы создавать нужное впечатление.
Хьюз не стал их дожидаться. Он подошел к одной из касс, запустил руку вниз и достал пару пакетов для покупок с ручками.
— Похоже на хороший улов, — сказал он, когда Грофилд и Тебельман пришли в конец прохода. Тебельман радовался:
— Здорово! Уж я-то умею тратить деньги.
— Тратить деньги все умеют, — сказал Хьюз. Барнес стоял на коленях перед сейфом, убирая инструменты обратно в ящик. Он разделся до пояса, и пот поблескивал на его мясистых плечах и на груди. Он слегка запыхался и, когда пришли остальные трое, поднял взгляд и сказал:
— Умеют они делать эти игрушки.
Грофилд посмотрел. Барнес был опытным медвежатником, а опытный медвежатник оставляет после себя месиво. Дверь сейфа открывалась слева направо, замок с шифром располагался слева, на уровне пояса, а петли — изнутри, с правой стороны. Барнес нашел точку приложения силы на краю двери, наверху, с левой стороны, и постепенно отжимал металл, как будто открывал банку с сардинами. Он отломал треугольный участок двери почти по всей ее длине сверху и почти до самого шифра сбоку. Дверь состояла из трех слоев, каждый примерно полдюйма шириной, и он снимал их слой за слоем. Закончив проделывать треугольную брешь, он просунул внутрь молоток с зубилом и отбивал от замка с шифром кусочек за кусочком до тех пор, пока циферблат не упал на пол, а дверь тихо просела и открылась.
Внутри были полки, все — металлические. В лотках находились в основном бумаги и несколько вальцованных штемпелей. На полках лежали перевязанные пачки денег.
Хьюз отдал хозяйственные сумки Грофилду с Тебельманом и встал перед сейфом. Он передавал стопки банкнотов, а Грофилд и Тебельман засовывали их в пакеты.
— Примерно шестьдесят штук, — сказал в конце Хьюз.
— По мне так вовсе не плохо, — сказал Барнес. — Понесешь мой лом, хорошо, Хьюз? Я ничего не оставил?
Они убедились, что ничего не забыли. Барнес нес свой ящик с инструментами, Хьюз — лом, а Грофилд и Тебельман — две хозяйственные сумки, набитые купюрами.
Они оставили все в складском помещении на то время, пока выгружали из кузова Уолтера и других продавцов. Работая по двое, они поднимали каждого продавца, вытаскивали из грузовика и относили в первую комнату в здании, оставив их сидеть в ряд вдоль задней стены. Потом втащили деньги, инструменты и оружие в кузов грузовика, Хьюз закрыл их, и они тронулись.
На этот раз никаких разговоров не было. Грофилд коротал время, обдумывая, что он будет делать с пятнадцатью тысячами долларов. Летний театральный сезон запросто съест десять тысяч, но остальные пять — на отдых. Он свозит Мэри куда-нибудь недельки эдак на три. Не сейчас — до начала сезона оставалось слишком мало времени. В сентябре или в октябре, когда сезон закончится. На этот раз он обязательно отложит пять тысяч на отдых. К сентябрю они оба будут в нем нуждаться.
Грузовик ехал двадцать минут, потом остановился. Времени прошло примерно столько, сколько и полагалось, повода для беспокойства на было, и все-таки Грофилд потянулся за автоматом, лежавшим в темноте на полу возле него. Ему было слышно, как двое других тоже потянулись за оружием.
Однако дверцы открыл Хьюз: они находились в нужном месте. Хьюз таким счастливым голосом, какого Грофилд у него еще не слышал, окликнул:
— Ну как вы там?
— Уже все потратили, — сказал Тебельман. У него тоже был радостный голос.
Позади Хьюза Грофилд увидел реку и силуэты двух машин: «джавелин» Хьюза и «понтиак» Барнеса. Тебельману предстояло остаться с Хьюзом, а Барнесу — отвезти Грофилда обратно в отель.
Они находились на автомобильной стоянке, позади обгорелых останков закусочной, у самого Гранит-Сити, к северу от Белвилля, но по-прежнему по ту сторону Миссисипи, где расположен штат Иллинойс. Здесь им предстояло оставить грузовик. Оружие они побросают в реку. Деньги они сейчас поделят.
Хьюз сказал:
— Подождите меня минутку. Я достану наши котомки.
— Уж придется тебя подождать, — сказал Грофилд. — Фонарик-то у тебя.
Хьюз ушел и остановился ненадолго у каждой из машин, потом вернулся с охапкой разных предметов для переноса денег. Грофилду достался черный атташе-кейс.
Грофилд стоял в задней части кузова, и Хьюз передал ему сумки, а потом взобрался наверх и потянул за дверцы, закрыв их за собой. На несколько секунд воцарилась темнота, а потом Хьюз достал из кармана свой фонарик и включил его:
— Давайте приступим.
Все подступили ближе, и Тебельман пересчитал деньги при свете узкого лучика. Получилось пятьдесят семь тысяч триста долларов. Они отложили в сторону четыре тысячи — те, что Хьюз заплатит финансировавшему их доктору. Осталось пятьдесят три тысячи триста. По тринадцать тысяч триста двадцать пять долларов на брата.
— Неплохо, — сказал Грофилд. Никто не стал возражать.
Глава 12
— Мистер Мартин!
Проходящий мимо конторки дежурного в «Хойлс» Грофилд остановился и посмотрел на клерка, внезапно почему-то очень насторожившись. По радио в машине Барнеса они не услышали еще сообщения об ограблении, но было уже без десяти три, и вот-вот должна была сработать сигнализация. А тринадцать тысяч долларов лежали в атташе-кейсе, болтающемся у него в правой руке.
Он направился к конторке такой походкой, словно туфли у него были стеклянные.
—Да?
— Несколько раз звонила ваша жена.
Грофилд нахмурился:
— Моя жена? — Его жена, естественно, знала, где он находится и под каким именем, но не знала, в чем заключается дело и когда они на него пойдут.
Служащий держал в руках несколько маленьких бумажек.
— Она звонила сегодня утром — в девять часов первый раз — и несколько раз в течение дня. Она хочет, чтобы вы немедленно с ней связались, настаивая, что это очень срочно.
В тоне служащего звучал какой-то подтекст, нечто, таившееся за произнесенными им словами. Грофилду, мысли которого были заняты только что проведенной операцией, потребовалось больше времени, чем следовало, чтобы осмыслить, чтобы это могло значить.
— Да, благодарю вас, — сказал он. — Я позвоню ей. — Тут только он заметил на лице клерка легкую усмешку и наконец понял: клерк, скорее всего, думает, что преступление, совершенное сегодня ночью, — это супружеская измена, а не кража. Грофилд едва не ухмыльнулся в ответ, но сдержался. Путь себе думает что хочет; любое объяснение восемнадцатичасовому отсутствию Грофилда, за исключением того, которое соответствует действительности, — превосходно.
Он двинулся дальше, а потом оглянулся назад и проговорил:
— Вероятно, я съеду утром.
Улыбка служащего — самодовольная — стала еще шире.
— Да, сэр, — сказал он.
Грофилд поднялся вверх на лифте, торопливо прошел по коридору к своему номеру — неужели что-то стряслось с Дэном? А когда открыл дверь, увидел Майерса, помахавшего ему пистолетом и с улыбкой проговорившего:
— Ну, здравствуй, Алан. Рад снова тебя видеть.
Грофилд притворил дверь. Майерс улыбался, довольный собой, а вот второй человек, который был с ним, выглядел злобным и туповатым. У него в руке тоже был пистолет, но едва ли огромный — с телом тяжеловеса и головой кочаном — человек нуждался в нем. Он недовольно хмыкнул:
— Давно пора было бы этому ублюдку появиться здесь.
— Наверняка Алан был занят, — весело проговорил Майерс. — Планирование, планирование... Знаешь, ограбление — не такая уж простая штука, Гарри. Да, кстати. Гарри Брок, Алан Грофилд. Алан, Гарри. Садись, Алан!
Грофилд поставил чемоданчик на пол у изножья кровати и сел на нее. Майерс устроился в единственном здесь кресле, а Гарри Брок продолжал стоять, облокотившись о стену возле окна. Грофилд спросил:
— Ну, что на этот раз, Майерс?
— Вот, зашел тебя навестить, Алан. Зачем же быть неблагодарным? Во-первых, я должен тебя поблагодарить. Ты образумил этого идиота Лича. Если бы не ты, он, возможно, до сих пор странствовал бы со мной, как древний мореход со своим альбатросом. Так что спасибо тебе.
— На здоровье, — кисло выдавил из себя Грофилд. Он подумал о том, что совершил ошибку в отношении Дэна, ему надо было бы держать рот на замке.
— А кроме того, — продолжал Майерс, — я должен признаться, мне стало известно, что ты участвуешь здесь в каком-то деле. Я мог бы задействовать в нем двух хороших людей, как полагаешь?
Грофилд подумал, что даже в качестве билетеров не задействовал бы он людей Майерса. А вслух произнес:
— А как насчет того дела в Лос-Анджелесе? С тремя старыми воришками и их тоннелем?
Майерс удивленно усмехнулся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25