— Неужели ты тоже на это попался? Наверное, я враль что надо: талантливее, чем сам думал о себе!
Гарри Брок спросил:
— Какие еще три старых жулика? Какой тоннель?
Грофилд объяснил:
— Последний партнер Майерса, тот, которому он перерезал горло, рассказал ему о...
Майерс без особого нажима перебил его:
— Достаточно, Алан! Нет никакого толку в том, чтобы рассказывать Гарри глупые истории, пытаясь вбить между нами клин. Мы — партнеры и знаем, что полезны друг другу. А еще мы знаем, что могли бы пригодиться и тебе. Расскажи нам об этом своем последнем деле. Когда вы на него пойдете?
— Никогда, — сказал Грофилд. — Его отменили.
— Да ну, чепуха! Ты провел здесь уже целую неделю. Ты бы этого не сделал, если бы не планировал участие в деле. Где его должны провернуть?
Одно преимущество у Грофилда все-таки было: Майерс знал — большинство дел планируется вдали от места, где их проворачивают. Вряд ли Майерс догадается, что это дело местное, сент-луисское, и что оно уже сделано.
«Наврать ему? Конечно! Наврать с три короба! Но не совсем уж напропалую — совсем ни к чему, чтобы у него возникли какие-то подозрения».
Поэтому Грофилд сказал:
— Я не могу рассказывать тебе такие вещи. У меня есть партнеры, и им это не понравится.
— Ну, теперь у тебя на двух партнеров больше.
— Я могу свести вас завтра, — предложил Грофилд. — Вы можете сами с ними переговорить. Но сегодня вечером мне не следует вам что-либо рассказывать.
— С чего это нас возьмут в дело, — сказал Майерс, — если мы не будем заранее обо всем знать? Зачем делиться с нами — если возникнет альтернатива выиграть или загубить дело? Поэтому давай, Алан, выкладывай: без этого никто из нас не выйдет из этого номера. Почему бы не сделать этого прямо сейчас?
Брок выразил предположение:
— А может быть, планы в этом чемоданчике, который он держит в руках?
— Нет, — сказал Майерс. — Той части плана, что касается его самого, — может быть. Но не всего плана в целом. Алан — не организатор. Кто этим командует, Алан?
Здесь он мог сказать правду.
— Фред Хьюз.
— Хьюз. Я вроде такого не знаю. А Гарри?
— И я никогда о нем не слышал.
— Он еще водит машину.
— Организатор и водитель? Необычно!
Грофилд сказал:
— Он говорит, что мы, наверное, купим грузовик у человека по имени Перджи.
Майерс одобрительно улыбнулся:
— В Арканзасе? Так где же тогда будет само дело? В Мемфисе? Нэшвилле?
Гарри внезапно поднял руки и сложил ладони вместе. Стиснув правую ладонь левой, он хрустнул костяшками пальцев, одновременно прорычав:
— Говорим только мы! Этот гусь вообще не разговаривает.
— Подожди, он заговорит. Алан же умница, он знает, что лучше избежать насилия. Правда, Алан?
Грофилд подумал: «Он добрался до меня через Мэри, но она звонила, значит, он точно оставил ее живой. Какой бы разгром ни был в театре, но он все-таки оставил ее в живых».
— Итак, Алан? Мы ждем.
— Что?
— Пора тебе вступить в разговор. — Улыбка Майерса внезапно стала сходить на нет.
Грофилд бросил взгляд на Гарри, лицо которого не выражало никаких эмоций. Настало время дать немного себя запугать.
— Я могу сказать вам только, что это произойдет в Литл-Рок, — сказал он.
— Литл-Рок... И что вы собираетесь делать в Литл-Рок?
— Знаешь, если я не заговорю, — поступился Грофилд, — вы двое можете сегодня вечером сделать мне плохо, но что, если я все-таки заговорю? Тогда другие люди сделают мне плохо завтра.
— Ну, сегодняшний вечер уже наступил, — утешил его Майерс. — А до завтра еще далеко. Может быть, следует беспокоиться обо всем в порядке очередности?
Грофилд посмотрел на Гарри и покачал головой.
— Мне это не нравится, — сказал он.
— Тогда покончи с этим поскорее, — продолжил Майерс. — Как срывают клейкую ленту: дернул раз — и готово. Что за дело у вас в Литл-Рок?
— Банк, — нехотя проговорил Грофилд.
— Банк. Какой банк?
— Первый национальный, — сказал Грофилд. Он не знал, есть ли в Литл-Рок Первый национальный банк, но в большинстве мест он существует, и если ему повезло, то Майерс не знает Литл-Рок настолько хорошо, чтобы поймать его на лжи.
— Первый национальный, — повторил Майерс. — Давай, Алан, сам, почему я должен все время задавать тебе вопросы?
— Ну, мы еще не до конца разработали всю операцию, — сказал Грофилд и подумал об оружии, которое всего час назад помогал выбрасывать в Миссисипи. Он никогда не носил при себе огнестрельного или какого-то иного оружия — разве только когда участвовал в деле, — и сейчас был один из тех очень редких случаев в его жизни, когда он сожалел об этом — пистолет пришелся бы весьма кстати. Майерс продолжал допрос:
— Я не спрашиваю про операцию, я спрашиваю про банк. Это главная контора? Филиал?
— Филиал.
— Где?
— Я не знаю. Где-то в пригороде. В торговом центре.
— Как называется торговый центр?
— Не знаю.
— Ладно, как называется пригород?
Грофилд понятия не имел, как называются пригороды Литл-Рок. Ему пришлось снова повторить:
— Я не знаю.
— Да он плюет на нас! — Голос Гарри буквально рокотал в груди. Судя по интонации, он был очень раздражен.
— Ты тянешь канитель, Алан, — недовольно констатировал Майерс. — Ну же, скажи мне, что это за пригород Литл-Рок?
— Да не знаю я! Никогда не обращал внимания на такие вещи, это не было для меня важно.
— Ладно, пока опустим! Но еще вернемся к этому, Алан. Какая роль отведена тебе в деле?
— Контролировать толпу, — сказал первое, что пришло в голову, Грофилд. — Это у меня хорошо получается. Я разговариваю с клиентами, успокаиваю их, присматриваю за ними, пока другие вычищают хранилища.
— Вы пойдете на дело днем?
—Да.
—В...
Внезапно где-то снаружи раздалась сирена, прервав их разговор, Майерс удивленно поднял брови, а потом, когда сирена стихла, ухмыльнулся:
— Может быть, уже сегодня вечером кто-то работает в этом городе. — Он снова посерьезнел. — Вы средь бела дня устраиваете налет на торговый центр?
— Именно так. — Грофилд от волнения слегка вспотел и чувствовал это. Он никогда не был силен в импровизации, предпочитая работать с готовым текстом. Поэтому то, что он сочинял про дело, выходило не слишком складно, звучало не особенно гладко и убедительно.
— Значит, весь фокус, — подвел итог Майерс, — состоит в том, как оттуда смыться?.. И что это за блестящий способ смыться, Грофилд?
Алан облизал губы, пытаясь на ходу придумать «блестящий способ смыться» после того, как средь бела дня будет ограблен банк.
— Мы устроим пожар. В... в магазине трикотажных товаров, который находится как раз под банком.
— Вы провернете дело, переодевшись пожарными? Это же мой трюк!
Еще одна сирена завыла снаружи, но уже на более удаленном расстоянии. Майерс повернул голову, прислушиваясь к ней, выражение его лица становилось все задумчивей. Грофилд наблюдал за лицом Майерса, чувствуя, что происходит внутри, в его мозгу, и предвидя, что это значит, когда глаза у Майерса забегали, он посмотрел на атташе-кейс, стоявший на полу, у изножья кровати. И тогда пришло мгновенное решение: Грофилд запустил пепельницей в Брока и подушкой в Майерса, резко вскочил, подхватил атташе-кейс и побежал к двери. Но у него ушло слишком много времени на то, чтобы одной рукой открыть дверь, и оба набросились на него. Он отбивался руками и ногами, стараясь спиной вперед выскочить за дверь, зная, что теперь ставка выше, чем деньги; Майерс прикончит его за то, что он пытался наврать про Литл-Рок, в этом не было никаких сомнений.
Майерс обеими руками обхватил атташе-кейс, а Гарри Брок пытался обеими руками обхватить Грофилда. В конце концов выбора уже не оставалось: Грофилд отпустил ручку атташе-кейса, Майерс спиной налетел на Брока, Грофилд чудом вырвал свою руку из железной хватки кисти Брока, и, пока те двое разбирались в номере, что к чему, Грофилд со всех ног уже мчался по коридору отеля.

Часть четвертаяДвижение
Глава 1
Он зашел в театр в четыре часа пополудни и на секунду остановился у самых дверей, глядя на сцену поверх рядов кресел. Диван был задрапирован белой простыней. Грофилд звонил сюда накануне ночью, после того как сбежал от Майерса с Броком; разговор был коротким, никто из них не хотел много рассказывать по телефону, но из того, что сказала и не сказала Мэри, Грофилд понял, что Дэн Лич мертв. Она вот уже тридцать четыре часа жила здесь с этим мертвым телом под простыней.
Грофилд спешил по проходу и, преодолев ступеньки, взошел на сцену. Мэри не было ни среди декораций, ни за кулисами. Грофилд не хотел произносить ее имени; он не мог объяснить, почему именно, но ему просто не хотелось выкрикивать его здесь и сейчас. Он почему-то подумал, что это может быть плохо для Мэри.
Он застал ее в женской раздевалке, длинной узкой комнате под сценой с одной каменной стеной. Она сидела у гримерного столика, ничего не делая, и, когда он зашел сюда, их глаза встретились в зеркале, и он не увидел на ее лице вообще никакого выражения. Никогда прежде ему не приходилось видеть ее лицо настолько опустошенным, и он подумал: «Вот так она будет выглядеть в гробу». Оставшиеся метры он пробежал по комнате, чтобы рывком поставить ее на ноги и крепко обнять, будто ей сию минуту грозило замерзнуть насмерть и он должен был во что бы то ни стало поддерживать в ней тепло.
Сначала она была неподвижной и безжизненной, потом ее стала бить безудержная дрожь, наконец она заплакала, а потом пришла в себя.
Они провели вместе молчаливых пятнадцать минут, прежде чем заговорили. До того Грофилд издавал какие-то убаюкивающие звуки и произносил ободряющие слова, но разговора как такового не было. Теперь она сказала:
— Я не хочу рассказывать тебе об этом. Ничего?
— Ничего.
Она опять сидела, а он стоял перед ней на одном колене, нежно гладя вверх-вниз ее руки, все еще так, будто старался поддерживать в ней тепло и жизнь.
— Я хотела бы вообще никогда об этом не говорить.
— И не нужно. Я знаю, что произошло; подробности мне не нужны.
Она смотрела на него, и выражение лица у нее было странное: и напряженное, и какое-то саркастическое. Она переспросила:
— Так ты знаешь, что произошло?
Он не понял ее вопроса. Конечно, он знал. Они приехали сюда, Майерс и Брок. Они убили Дэна Лича. Они заставили Мэри рассказать им, где находится Грофилд и под каким именем. Что еще?
Она увидела, как он изменился в лице, когда понял, что еще, и закрыла глаза. Казалось, закрылось все ее лицо: на нем снова появилось то выражение, которое он увидел, когда только-только зашел сюда. Он опять силой притянул ее к себе.
— Ничего, — говорил он. — Ничего.
Глава 2
Грофилд сбросил тело в яму, поднял лопату и стал засыпать его землей. Ночь была очень темная, студеная и облачная. Но несмотря на холод, он вспотел, пока работал. Горели его глаза на возбужденном лице, пока он находился в движении, челюсти были сжаты, и работал мозг, работал без устали.
Он кончил засыпать могилу, положил сверху куски дерна с проросшими сорняками и походил туда-сюда, притаптывая свежую землю. Потом пошел к своей машине, пятилетней «шевроле-ноува», которую купил подержанной два года назад, убрал в багажник лопату, фонарь, подстилку и поехал обратно в театр.
Мэри расхаживала в халате и шлепанцах, готовя полуночный ужин. До этого они занимались любовью внизу, в раздевалке, неловкие друг с другом, как никогда прежде. Секс получился неуклюжим, трудно давался и не принес особого удовлетворения в обычном смысле, но после Мэри немного расслабилась и уже походила на саму себя прежнюю. А теперь, когда исчез Дэн, ей еще больше полегчало.
Диван выглядел странно. Он снял чехлы и сжег их, но сама обивка была перепачкана кровью — Майерс снова воспользовался своим ножом, — так что Грофилд накрыл его старым синим покрывалом из кладовой, расположенной внизу. В обычных обстоятельствах они ели бы свою полуночную закуску сидя на диване, но сегодня Мэри без комментариев накрыла стол в декорациях гостиной, и Грофилд ничего не сказал по этому поводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25