Пешеходов тут не было вообще.
— Куда они ведут? — поинтересовался Паркер.
— На Хилкер-роуд. До пересечения с той дорогой, по которой мы ехали сюда. Другая дорога ведет куда-то в лес. Я думаю, она огибает Кукс-Корнерс.
— За воротами есть бары, столовые и прочее?
— Нет, ничего, кроме лесов.
— А где автобусная остановка?
— За воротами? Вы имеете в виду городской автобус? — Деверс покачал головой. — Здесь ходит только тот, на котором мы приехали, и останавливается он у главных ворот.
— Значит, пешком уходить через эти ворота нет смысла?
— Видимо, так, — сказал он. — Я никогда не задумывался над этим, но вы, конечно, правы. Разве что на машине тому, кому сюда ближе, чем от главных ворот.
— Что можно сказать о въезжающих через эти ворота машинах?
— Наверное, им отсюда ближе до места службы, чем от главных ворот. Не исключено, что есть какой-то короткий путь от автострады, точно не знаю.
— Я хочу это знать, — сказал Паркер. — Необходимо выяснить, какие машины здесь ходят, куда, в какое время и насколько регулярно. По каким дорогам они направляются сюда.
— Значит, надо будет вести наблюдение несколько дней, а затем проводить пару машин, что выезжают через эти ворота.
— Именно этим мы и займемся, — подтвердил Паркер и посмотрел по сторонам. — Нет ли здесь дома, из которого все хорошо видно и в который можно войти без помех?
Деверс, немного подумав, показал на здание во второй от ограждения линии.
— Там какая-то техническая библиотека, — сказал он. — Там можно сидеть долгое время, не привлекая к себе внимания, лишь бы у вас была в руках книга.
— Прекрасно. Пошли обратно.
По дороге к автобусу Паркер спросил:
— Первый номер делает круг? На нем можно сделать круговой маршрут и вернуться на то же место?
— Конечно, — ответил Деверс. — Все автобусы так ходят.
— Я хочу осмотреть базу, — сказал Паркер. Вернувшись на знакомую автобусную остановку и дождавшись автобуса, они сели, устроившись так же, как и раньше. Деверс тихо и коротко давал пояснения и отвечал на вопросы Паркера, которые тот время от времени задавал.
Минут через двадцать они были уже у главных ворот.
Когда они вышли из автобуса, Деверс спросил:
— Хотите еще что-нибудь посмотреть?
— На сегодня хватит. Вернемся домой и там поговорим.
— Хорошо.
Благополучно миновав ворота, они сразу же сели на городской автобус, поджидавший пассажиров. Спустя несколько минут он тронулся к городу.
Глава 8
Элен встретила их у двери, кипя от негодования.
— Ты что, не знаешь, что у меня в час сеанс? — напустилась она на Деверса.
— Совсем забыл. Прости, солнышко, я думал совсем о другом. Вот ключи. Она молча взяла ключи.
— Пема во дворе. — И, круто повернувшись, пошла к машине.
Мужчины вошли в дом, и Деверс, закрывая двери, сказал Фуско:
— Если ваша бывшая жена не станет более покладистой, я, пожалуй, поменяюсь с вами местами.
— Элен не примет меня, — ответил Фуско. — Даже если бы я захотел, — прибавил он, заглядывая в кухню. — Я бы чего-нибудь закусил. А вы, Паркер?
— Кофе.
— Там есть все для гамбургеров, — сказал Деверс. — Может, сделаете нам всем?
— Ладно. — Фуско пошел на кухню, надел фартук и занялся стряпней.
— У вас есть еще вопросы? — обратился Деверс к Паркеру.
— Пока немного. Когда я все обдумаю, вопросов будет больше.
— Само собой.
— Сядьте, — сказал Паркер, усевшись на стул, на котором сидел раньше.
Когда Деверс устроился на софе, Паркер спросил:
— В помещении, соседнем с финансовым отделом, на окнах стальные прутья. Что там?
— Юридический отдел; он занимает все крыло и работает с восьми до пяти.
— Можете раздобыть карту базы? — Конечно. Они выдают карту всем новичкам, на ней, правда, обозначены только почта, склад и прочее, однако мы можем дорисовать все, что нам нужно.
— Хорошо. У вас есть «поляроид»?
— Фотоаппарат?
—Да, но именно «поляроид». Чтобы не проявлять снимки в фотомастерской.
— У меня нет, — сказал Деверс, — но я знаю пару человек на базе, у которых есть. На день-два я смогу одолжить.
— Хорошо. Мне нужны фотографии финансового отдела. И наружные, и внутренние, если вам это удастся.
— Это не просто.
— Если это может вызвать подозрения, то не надо.
— Я посмотрю, что можно сделать. Что-нибудь еще?
— Возможно. Я скажу вам в свое время. Фуско вошел, неся поднос с тремя чашками кофе. Протягивая кофе Деверсу, он сказал:
— На вашем месте я отказался бы платить ее психоаналитику. Она пользуется этим лишь для того, чтобы спихнуть на вас ребенка.
Деверс, пожав плечами, возразил:
— Не согласен. Она очень нервничает в последнее время. Она была вашей женой, когда вас поймали, и боится, чтобы то же не случилось со мной.
— Тогда почему вам самому не стать ее психоаналитиком, — съязвил Фуско. — Пойду за гамбургерами.
— Посмотрите заодно, как там девочка, хорошо? — попросил Деверс.
— Я уже посмотрел. Все в порядке.
Когда Фуско вышел. Деверс сказал Паркеру:
— Ну и житуха! Живу с бабой, у которой маленький ребенок, бывший муж не вылезает из дома, вместе замышляем ограбление, я плачу ее психоаналитику. Никогда не думал, что моя жизнь завяжется в такой узел.
— Ограбление как раз самое простое дело, — сказал Паркер. — Мы все тщательно разведаем и, если решим, что пойдем на это, выработаем план, похитим кассу и разбежимся в разные стороны. Главное, чтобы ничто другое не осложнило нашу работу.
— Я вас понимаю, — ответил Деверс. — Не беспокойтесь, мистер... извините. Не беспокойтесь. Осложнений не будет.
Вернулся Фуско с гамбургерами.
— Я все слышал, — сказал он. — Как вы думаете, Паркер, мы сделаем это?
— Возможно.
— Но вы не видите препятствий?
— Пока нет, — ответил Паркер.
Часть вторая
Глава 1
— Они собираются это сделать, — сказала Элен. — Я знаю, они собираются это сделать в ближайшее время. — Дрожа, она обхватила плечи руками и покачала головой. — Сперва я думала, что это одни разговоры, что это обычный треп. Надеялась, что мой бывший муж получил хороший урок и побоится вернуться к прежнему. Но сейчас вижу, что он всерьез решился на это и собирается втянуть и Стена.
Доктор Годден спросил:
— Откуда у вас такая уверенность?
— Из-за человека, который приехал сегодня. Мой муж привез его из Пуэрто-Рико.
С доктором Годденом было легко говорить. Обняв колени руками и глядя на запутанный узор персидского ковра, она рассказывала ему обо всем, что ее тревожило, ничего не утаивая. Никогда в жизни она ни с кем так не говорила. Ни с родителями — они выслушивали ее только для того, чтобы отругать, их предвзятость была обидна и оскорбительна. Ни с Марти Фуско; теперь она понимала, что ее брак был своего рода бунтом против родителей. Марти был не в состоянии ни понять ее, ни помочь ей. Не было никого на всем белом свете, кому она могла бы излить душу, кто внимательно выслушал бы ее, постарался понять и помочь. Пока не появился доктор Годден.
Обратиться к психоаналитику ей посоветовал парень, с которым она встречалась до Фуско. Тогда она только рассмеялась, так как считала, что к психоаналитикам ходят лишь всякие знаменитости со сложными психическими проблемами — кинозвезды, писатели, политики. Обычные люди, такие, как она, обходятся без психоаналитиков. Однако Берт — так звали ее приятеля — пользовался услугами такого врача в надежде избавиться от глубоко засевшего в нем страха, что в нем есть склонность к гомосексуализму. В конце концов он уговорил Элен пойти к доктору Годдену. Вскоре после этого Берт перебрался в Нью-Йорк, в Гринвич-Виллидж, рассчитывая там решить свои проблемы. К этому времени Элен поняла, что в психоанализе есть смысл, и Регулярно ходила к доктору Годдену.
Он помог ей освободиться от укоренившегося в ней комплекса вины, о котором она даже не подозревала; этот комплекс заставлял ее совершать бессмысленные вещи, которые, как она поняла, только причиняли боль ей самой.
Как говорил доктор Годден, она и стремилась к боли, это вполне естественно, потому что она испытывала чувство вины перед родителями, а также перед Фуско, которого предала, подав на развод, когда его посадили в тюрьму.
Но разрыв с Фуско был правильным шагом, сказал доктор Годден, потому что ей нужен совсем другой человек. Фуско всего лишь символ бунта против семьи, нужды в котором уже нет. От гнета родителей она давно освободилась. Стремление к независимости и было истинной причиной развода с Фуско, хотя она и убеждала себя, что делает это ради Памелы.
И по отношению к Памеле она испытывала чувство вины, ей казалось, что она плохая мать, что она недостаточно любит свою дочь. Комплекс вины был сложным, неопределенным, смутным, она с трудом понимала что к чему, но они вместе анализировали ее поведение, чувства, мысли, занимаясь три раза в неделю по часу, по понедельникам, средам и пятницам, и каждая встреча все больше и больше приближала их к решению проблемы, но тут возникло это дело с ограблением, и все пошло насмарку; ей стало казаться, что она ни о чем другом никогда и не говорила с доктором Годденом.
Кошмар начался на прошлой неделе, когда Марти узнал, что так называемый организатор отдыхает после успешной операции в Пуэрто-Рико, и Стен решил оплатить Фуско дорогу, чтобы тот слетал к нему, поговорил с ним и привез его сюда.
И вот этот человек здесь, от разговоров они перешли к делу. Элен сидит в кабинете доктора Годдена и, обняв колени, смотрит на замысловатый узор ковра, чувствуя, как над ней нависает черная грозовая туча неизбежной беды. Прилетев из Пуэрто-Рико, организатор занялся подготовкой операции.
— Расскажите, что это за человек, — попросил доктор Годден своим мягким и спокойным голосом, совсем не театральным, как у тех гипнотизеров, которых показывают в кинофильмах; раньше она думала, что у всех психоаналитиков должен быть такой же голос. У него не было ни бороды, ни иностранного акцента, вообще ничего бросающегося в глаза. Обычный мужчина сорока пяти лет, хорошо одетый, лысый, лишь около ушей и на затылке были черные завитки. Носил очки в светлой пластмассовой оправе, глаза под стеклами очков всегда выражали искреннее сочувствие, никогда он не делал никаких записей, и, если положенный час кончался, он не торопил и не обрывал ее, даже тени недовольства не появлялось на его лице.
— Его фамилия Паркер, имени его я не знаю, — начала она свой рассказ. — Все зовут его Паркер. Мне он не нравится.
— Почему?
— ...Не знаю. Когда я смотрю на него, мне кажется — передо мной дьявол. Это, конечно, не так, на самом деле я не думаю, что он злой человек. Во всяком случае, он не из тех, кому жестокость доставляет удовольствие. Я не побоялась, например, оставить с ним Пему. Но в то же время...
—Что?
— Он не обидит Пему, но и не проявит заботы о ней. Если с ней что-нибудь случится, он и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь. Разве только, если ему почему-то будет это выгодно.
— Вы хотите сказать, что у него нет сердца?
— Ему безразличны люди. Он вообще лишен каких-либо чувств.
— Так не бывает, — сказал доктор Годден, и, хотя Элен не смотрела на него, по его голосу она почувствовала, что он мягко улыбается, — у всех есть чувства. Мы все ими обладаем — вы, я, любой человек. Даже ваш Паркер. Видимо, он прячет их глубже, чем большинство людей, в этом весь фокус.
— Тогда это все равно, что их нет, — возразила Элен. — Если они у него есть, но он их скрывает, значит, их и нет.
— Верно. Но вы видите этого человека только за работой. А в Пуэрто-Рико он, может статься, совсем другой. На отдыхе он расслабляется и дает волю своим чувствам.
Она покачала головой.
— Не могу себе такого даже представить. Чтобы он плакал? Или смеялся? Невероятно!
— Боюсь, — мягко заметил доктор Годден, — вы делаете из него какую-то мифическую фигуру.
— Не знаю. Видимо, вы правы. Это все потому, что дело становится все более реальным, и, если бы не он, этого бы не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Куда они ведут? — поинтересовался Паркер.
— На Хилкер-роуд. До пересечения с той дорогой, по которой мы ехали сюда. Другая дорога ведет куда-то в лес. Я думаю, она огибает Кукс-Корнерс.
— За воротами есть бары, столовые и прочее?
— Нет, ничего, кроме лесов.
— А где автобусная остановка?
— За воротами? Вы имеете в виду городской автобус? — Деверс покачал головой. — Здесь ходит только тот, на котором мы приехали, и останавливается он у главных ворот.
— Значит, пешком уходить через эти ворота нет смысла?
— Видимо, так, — сказал он. — Я никогда не задумывался над этим, но вы, конечно, правы. Разве что на машине тому, кому сюда ближе, чем от главных ворот.
— Что можно сказать о въезжающих через эти ворота машинах?
— Наверное, им отсюда ближе до места службы, чем от главных ворот. Не исключено, что есть какой-то короткий путь от автострады, точно не знаю.
— Я хочу это знать, — сказал Паркер. — Необходимо выяснить, какие машины здесь ходят, куда, в какое время и насколько регулярно. По каким дорогам они направляются сюда.
— Значит, надо будет вести наблюдение несколько дней, а затем проводить пару машин, что выезжают через эти ворота.
— Именно этим мы и займемся, — подтвердил Паркер и посмотрел по сторонам. — Нет ли здесь дома, из которого все хорошо видно и в который можно войти без помех?
Деверс, немного подумав, показал на здание во второй от ограждения линии.
— Там какая-то техническая библиотека, — сказал он. — Там можно сидеть долгое время, не привлекая к себе внимания, лишь бы у вас была в руках книга.
— Прекрасно. Пошли обратно.
По дороге к автобусу Паркер спросил:
— Первый номер делает круг? На нем можно сделать круговой маршрут и вернуться на то же место?
— Конечно, — ответил Деверс. — Все автобусы так ходят.
— Я хочу осмотреть базу, — сказал Паркер. Вернувшись на знакомую автобусную остановку и дождавшись автобуса, они сели, устроившись так же, как и раньше. Деверс тихо и коротко давал пояснения и отвечал на вопросы Паркера, которые тот время от времени задавал.
Минут через двадцать они были уже у главных ворот.
Когда они вышли из автобуса, Деверс спросил:
— Хотите еще что-нибудь посмотреть?
— На сегодня хватит. Вернемся домой и там поговорим.
— Хорошо.
Благополучно миновав ворота, они сразу же сели на городской автобус, поджидавший пассажиров. Спустя несколько минут он тронулся к городу.
Глава 8
Элен встретила их у двери, кипя от негодования.
— Ты что, не знаешь, что у меня в час сеанс? — напустилась она на Деверса.
— Совсем забыл. Прости, солнышко, я думал совсем о другом. Вот ключи. Она молча взяла ключи.
— Пема во дворе. — И, круто повернувшись, пошла к машине.
Мужчины вошли в дом, и Деверс, закрывая двери, сказал Фуско:
— Если ваша бывшая жена не станет более покладистой, я, пожалуй, поменяюсь с вами местами.
— Элен не примет меня, — ответил Фуско. — Даже если бы я захотел, — прибавил он, заглядывая в кухню. — Я бы чего-нибудь закусил. А вы, Паркер?
— Кофе.
— Там есть все для гамбургеров, — сказал Деверс. — Может, сделаете нам всем?
— Ладно. — Фуско пошел на кухню, надел фартук и занялся стряпней.
— У вас есть еще вопросы? — обратился Деверс к Паркеру.
— Пока немного. Когда я все обдумаю, вопросов будет больше.
— Само собой.
— Сядьте, — сказал Паркер, усевшись на стул, на котором сидел раньше.
Когда Деверс устроился на софе, Паркер спросил:
— В помещении, соседнем с финансовым отделом, на окнах стальные прутья. Что там?
— Юридический отдел; он занимает все крыло и работает с восьми до пяти.
— Можете раздобыть карту базы? — Конечно. Они выдают карту всем новичкам, на ней, правда, обозначены только почта, склад и прочее, однако мы можем дорисовать все, что нам нужно.
— Хорошо. У вас есть «поляроид»?
— Фотоаппарат?
—Да, но именно «поляроид». Чтобы не проявлять снимки в фотомастерской.
— У меня нет, — сказал Деверс, — но я знаю пару человек на базе, у которых есть. На день-два я смогу одолжить.
— Хорошо. Мне нужны фотографии финансового отдела. И наружные, и внутренние, если вам это удастся.
— Это не просто.
— Если это может вызвать подозрения, то не надо.
— Я посмотрю, что можно сделать. Что-нибудь еще?
— Возможно. Я скажу вам в свое время. Фуско вошел, неся поднос с тремя чашками кофе. Протягивая кофе Деверсу, он сказал:
— На вашем месте я отказался бы платить ее психоаналитику. Она пользуется этим лишь для того, чтобы спихнуть на вас ребенка.
Деверс, пожав плечами, возразил:
— Не согласен. Она очень нервничает в последнее время. Она была вашей женой, когда вас поймали, и боится, чтобы то же не случилось со мной.
— Тогда почему вам самому не стать ее психоаналитиком, — съязвил Фуско. — Пойду за гамбургерами.
— Посмотрите заодно, как там девочка, хорошо? — попросил Деверс.
— Я уже посмотрел. Все в порядке.
Когда Фуско вышел. Деверс сказал Паркеру:
— Ну и житуха! Живу с бабой, у которой маленький ребенок, бывший муж не вылезает из дома, вместе замышляем ограбление, я плачу ее психоаналитику. Никогда не думал, что моя жизнь завяжется в такой узел.
— Ограбление как раз самое простое дело, — сказал Паркер. — Мы все тщательно разведаем и, если решим, что пойдем на это, выработаем план, похитим кассу и разбежимся в разные стороны. Главное, чтобы ничто другое не осложнило нашу работу.
— Я вас понимаю, — ответил Деверс. — Не беспокойтесь, мистер... извините. Не беспокойтесь. Осложнений не будет.
Вернулся Фуско с гамбургерами.
— Я все слышал, — сказал он. — Как вы думаете, Паркер, мы сделаем это?
— Возможно.
— Но вы не видите препятствий?
— Пока нет, — ответил Паркер.
Часть вторая
Глава 1
— Они собираются это сделать, — сказала Элен. — Я знаю, они собираются это сделать в ближайшее время. — Дрожа, она обхватила плечи руками и покачала головой. — Сперва я думала, что это одни разговоры, что это обычный треп. Надеялась, что мой бывший муж получил хороший урок и побоится вернуться к прежнему. Но сейчас вижу, что он всерьез решился на это и собирается втянуть и Стена.
Доктор Годден спросил:
— Откуда у вас такая уверенность?
— Из-за человека, который приехал сегодня. Мой муж привез его из Пуэрто-Рико.
С доктором Годденом было легко говорить. Обняв колени руками и глядя на запутанный узор персидского ковра, она рассказывала ему обо всем, что ее тревожило, ничего не утаивая. Никогда в жизни она ни с кем так не говорила. Ни с родителями — они выслушивали ее только для того, чтобы отругать, их предвзятость была обидна и оскорбительна. Ни с Марти Фуско; теперь она понимала, что ее брак был своего рода бунтом против родителей. Марти был не в состоянии ни понять ее, ни помочь ей. Не было никого на всем белом свете, кому она могла бы излить душу, кто внимательно выслушал бы ее, постарался понять и помочь. Пока не появился доктор Годден.
Обратиться к психоаналитику ей посоветовал парень, с которым она встречалась до Фуско. Тогда она только рассмеялась, так как считала, что к психоаналитикам ходят лишь всякие знаменитости со сложными психическими проблемами — кинозвезды, писатели, политики. Обычные люди, такие, как она, обходятся без психоаналитиков. Однако Берт — так звали ее приятеля — пользовался услугами такого врача в надежде избавиться от глубоко засевшего в нем страха, что в нем есть склонность к гомосексуализму. В конце концов он уговорил Элен пойти к доктору Годдену. Вскоре после этого Берт перебрался в Нью-Йорк, в Гринвич-Виллидж, рассчитывая там решить свои проблемы. К этому времени Элен поняла, что в психоанализе есть смысл, и Регулярно ходила к доктору Годдену.
Он помог ей освободиться от укоренившегося в ней комплекса вины, о котором она даже не подозревала; этот комплекс заставлял ее совершать бессмысленные вещи, которые, как она поняла, только причиняли боль ей самой.
Как говорил доктор Годден, она и стремилась к боли, это вполне естественно, потому что она испытывала чувство вины перед родителями, а также перед Фуско, которого предала, подав на развод, когда его посадили в тюрьму.
Но разрыв с Фуско был правильным шагом, сказал доктор Годден, потому что ей нужен совсем другой человек. Фуско всего лишь символ бунта против семьи, нужды в котором уже нет. От гнета родителей она давно освободилась. Стремление к независимости и было истинной причиной развода с Фуско, хотя она и убеждала себя, что делает это ради Памелы.
И по отношению к Памеле она испытывала чувство вины, ей казалось, что она плохая мать, что она недостаточно любит свою дочь. Комплекс вины был сложным, неопределенным, смутным, она с трудом понимала что к чему, но они вместе анализировали ее поведение, чувства, мысли, занимаясь три раза в неделю по часу, по понедельникам, средам и пятницам, и каждая встреча все больше и больше приближала их к решению проблемы, но тут возникло это дело с ограблением, и все пошло насмарку; ей стало казаться, что она ни о чем другом никогда и не говорила с доктором Годденом.
Кошмар начался на прошлой неделе, когда Марти узнал, что так называемый организатор отдыхает после успешной операции в Пуэрто-Рико, и Стен решил оплатить Фуско дорогу, чтобы тот слетал к нему, поговорил с ним и привез его сюда.
И вот этот человек здесь, от разговоров они перешли к делу. Элен сидит в кабинете доктора Годдена и, обняв колени, смотрит на замысловатый узор ковра, чувствуя, как над ней нависает черная грозовая туча неизбежной беды. Прилетев из Пуэрто-Рико, организатор занялся подготовкой операции.
— Расскажите, что это за человек, — попросил доктор Годден своим мягким и спокойным голосом, совсем не театральным, как у тех гипнотизеров, которых показывают в кинофильмах; раньше она думала, что у всех психоаналитиков должен быть такой же голос. У него не было ни бороды, ни иностранного акцента, вообще ничего бросающегося в глаза. Обычный мужчина сорока пяти лет, хорошо одетый, лысый, лишь около ушей и на затылке были черные завитки. Носил очки в светлой пластмассовой оправе, глаза под стеклами очков всегда выражали искреннее сочувствие, никогда он не делал никаких записей, и, если положенный час кончался, он не торопил и не обрывал ее, даже тени недовольства не появлялось на его лице.
— Его фамилия Паркер, имени его я не знаю, — начала она свой рассказ. — Все зовут его Паркер. Мне он не нравится.
— Почему?
— ...Не знаю. Когда я смотрю на него, мне кажется — передо мной дьявол. Это, конечно, не так, на самом деле я не думаю, что он злой человек. Во всяком случае, он не из тех, кому жестокость доставляет удовольствие. Я не побоялась, например, оставить с ним Пему. Но в то же время...
—Что?
— Он не обидит Пему, но и не проявит заботы о ней. Если с ней что-нибудь случится, он и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь. Разве только, если ему почему-то будет это выгодно.
— Вы хотите сказать, что у него нет сердца?
— Ему безразличны люди. Он вообще лишен каких-либо чувств.
— Так не бывает, — сказал доктор Годден, и, хотя Элен не смотрела на него, по его голосу она почувствовала, что он мягко улыбается, — у всех есть чувства. Мы все ими обладаем — вы, я, любой человек. Даже ваш Паркер. Видимо, он прячет их глубже, чем большинство людей, в этом весь фокус.
— Тогда это все равно, что их нет, — возразила Элен. — Если они у него есть, но он их скрывает, значит, их и нет.
— Верно. Но вы видите этого человека только за работой. А в Пуэрто-Рико он, может статься, совсем другой. На отдыхе он расслабляется и дает волю своим чувствам.
Она покачала головой.
— Не могу себе такого даже представить. Чтобы он плакал? Или смеялся? Невероятно!
— Боюсь, — мягко заметил доктор Годден, — вы делаете из него какую-то мифическую фигуру.
— Не знаю. Видимо, вы правы. Это все потому, что дело становится все более реальным, и, если бы не он, этого бы не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22