Что будем де-лать, Ян Сигизмундович?
- Падла этот Троицкий, сволочь! Неужели он все-таки сде-лал копию досье и передал ее кому-то?
- Именно так. И эти люди знали, когда намекнуть нам о том, что досье у них. Не забыли, что аукцион по "Черному алма-зу" скоро?
Целую минуту Кондра молчал, борясь с душившей его злобой. Этот высокомерный гаденыш даже после смерти продолжает отрав-лять ему жизнь! Квочкин ждал, постукивая указательным пальцем по кончику носа. Кондра качнул головой и наконец сказал:
- Ну что ж... возьмем журналиста в работу. Если досье у него, заберем.
- Вряд ли. Он - мелкая сошка, а досье в других руках. Скорее всего, ему дали почитать его, чтобы можно было состря-пать роман, а потом направили ко мне. Не думаю, что он пришел бы ко мне, если бы досье лежало у него.
- Узнаем, кто давал ему почитать досье, и где оно те-перь,- с угрозой сказал Кондра.- А потом разберемся с теми, кто стоит за этим журналистом. Он, падла, пожалеет о том, что сунул свой нос в это дело!
Квочкин с сомнением покачал головой.
- Вы дважды наступаете на одни и те же грабли, Ян Сигиз-мундович. Жесткие, силовые методы - это уже было в случае с Троицким! И не хрена не дало. Вы убедили меня, что если выр-вать больной зуб, боль исчезнет. Но Троицкий оказался не боль-ным зубом, а раковой опухолью. Опухоль удалили, метастазы ос-тались, и они еще страшнее, чем сама опухоль! Вы плохой диаг-ност, Ян Сигизмундович. Я не сомневаюсь, что за Чекмаревым стоит солидная и сильная фирма, один из наших конкурентов на предстоящем аукционе. И если вы хоть пальцем тронете журналис-та, досье будет опубликовано, а тогда... Можете себе предста-вить, что получится.
- Большого ума не требуется... Надо же, как подставил нас, козел, ублюдок, импотент сучий!
- Был, но был и умным, очень умным человеком. Итак, оста-вим эмоции на потом, давайте анализировать ситуацию. Надеюсь, понимаете, что никто из членов правления не должен об этом знать.
Кондра согласно кивнул и надолго замолчал, собираясь с мыслями. Когда Квочкин принялся нетерпеливо постукивать мно-гострадальной авторучкой по столу, он сказал:
- Понятное дело, это шантаж. Все просто, если знать, кто нас пытается шантажировать, и сложно, если не знать. Пока мы не знаем. Выходит, главная задача сейчас - информация,- Квоч-кин согласно кивнул.- Вы правы, силовые методы могут дать об-ратный эффект, поскольку журналист "под колпаком" наших про-тивников. Если с ним что-то случится, это будет расценено, как отказ от переговоров. На данный момент я вижу два варианта ос-торожных действий. Первое, переговоры с журналистом, выполне-ние его требований в обмен на досье и гарантию того, что еще одна копия не вылезет через год или полгода. Но это означает нашу полную капитуляцию.
Квочкин снова кивнул и спросил:
- Второй вариант?
- Следить за журналистом пару-тройку дней, пока он спо-койно ждет ответа. Вряд ли он будет встречаться с хозяевами, но они должны быть в курсе его дел, возможно, охранять его. Мы тихо возьмем их человека, это не противоречит условиям игры, выбьем из него имена хозяев и тогда уже будем говорить напря-мую с ними. Более того, мы сумеем выбрать нужный тон разговора и подкрепить его соответствующими действиями.
- Логично. Таким образом, первый вариант у нас остается в запасе.
- Так точно. Но я все-таки надеюсь на второй. Сил и средств у нас хватит.
Квочкин внимательно посмотрел на своего начальника СБ. Он хитер и неглуп, но... Сил и средств хватало и осенью, когда было решено убрать Троицкого. Кондра утверждал, что проблем не будет, ситуация под контролем. А Троицкий и мертвый атакует. Справится ли Кондра с ним на сей раз, или нужно подумать о за-мене начальника СБ? Пожалуй, нет, "коней на переправе не меня-ют". Да и не Кондра виноват в том, что случилось, а он сам, Квочкин. Обнаружив досье на даче, нужно было поиграть с Троиц-ким, согласиться на его условия, обезоружить, и лишь потом - убрать. Поспешил...
Конечно, об этом он не стал говорить Кондре.
10
Чекмарев схватился за голову. Второй день подряд являться на службу в похмельном состоянии - это же черт знает что! И если вчера, после французского коньяка и сумасшедших ласк зе-леноглазой красавицы настроение было отличным, то сегодня на свет Божий смотреть не хочется. И самое ужасное - невозможно смириться с мыслью, что Настя ушла от него навсегда. Ну невоз-можно!
- Что, головка бо-бо?- спросил Павлюкович.
Он сидел в кабинете Чекмарева, сочувственно глядя на Сер-гея. Исправленная статья о грядущем аукционе лежала на коле-нях, Чекмарев подписал ее, не читая.
- Есть такое дело, Боря. Пожалуй, перебрал вчера.
- Важный телефонный разговор не оправдал твоих надежд?- вспомнил Павлюкович.
- Какой разговор? А-а... Да нет, все нормально. Отнес ру-копись одному финансовому тузу, он обещал почитать. Глядишь, даст деньги на издание, или вообще, купит рукопись.
- Ну ты даешь, начальник! Нет, чтобы в издательство от-нести, как простые смертные писатели, к финансовому тузу по-шел! У тебя же Настя в издательстве работает, что ей стоит пробить твой коммерческий романчик?
Настя... Что если узнать адрес издательства, позвонить, узнать, где она сейчас? Может, домашний телефон дадут? Даже если дадут, что он ей скажет?
- Настя уехала в командировку. А издательство ее давно идет ко дну. Два месяца зарплату не платят.
- Интересное кино! Зряплату не дают, а в командировку по-сылают. Странно это, тебе не кажется, начальник? Я бы такую Настю не отпустил одну в командировку.
- Сам бы поехал вместо нее?- пробурчал Чекмарев.- Послу-шай, Боря, а может мне нужно было жениться на ней, а?
- Перед тем, как уедет в командировку?
- Да нет, вообще. Может, она ждала, что я сделаю предло-жение, а я не понял этого?
- Точно перебрал вчера,- хмыкнул Павлюкович.- Я тебя просто не узнаю. Всегда гордился тем, что свободен, с кем хо-чешь, встречаешься, кого хочешь - трахаешь. Довел меня, пони-маешь, до белого каления, на жену смотреть муторно. Я уже пол-ностью согласен - да, холостому лучше, живешь в свое удоволь-ствие, сплошной кайф. А ты вдруг - жениться. Ни фига себе!
- Она уехала как-то странно. Не позвонила, не предупреди-ла, оставила записку, мол, срочно послали в Нижний, и укатила. Не нравится мне это. Вчера задумался и нечаянно бутылку водки "приговорил" в одиночестве. Но так и не понял, почему она даже не позвонила.
- Пить в одиночестве - верный путь к алкоголизму, Серега. Не понимаю, чего ты задергался? Уехала - ну и пусть едет. А ты пригласи Алю, она кончает, когда разговаривает с тобой. Пома-нишь пальцем - помчится за машиной на улицу Народного ополче-ния. Ополченка, понимаешь, мать ее!.. Недавно в коридоре не удержался, похлопал по заднице, так она ка-ак врежет мне! Я сразу о жене стал думать лучше. Жену-то можно хлопать сколько хочешь и не бояться, что она тебе - по морде! Но ты-то какого хрена жениться собрался? У тебя их - целое ополчение... народ-ное. Свистнешь - построятся под окнами и станут маршировать.
- Не нравится мне, как она уехала,- повторил Чекмарев.
- Да ты посмотри на меня, Серега! Жена, дети, сплошные бытовые проблемы, денег не хватает. А тут еще тесть со своим желчным пузырем достал. У него там камни, удалять надо. Не хо-чет в больницу ложиться, ему, понимаешь, в Институт Вишневско-го надо. А там эта операция семь с половиной миллионов стоит. Да анализы - два. Ну, анализы можно сдать бесплатно, в район-ной поликлинике, но семь с половиной "лимонов"! И на меня все смотрят, потому что у тестя таких денег нет. А я где возьму семь с половиной? Ох... совсем наши деятели! Классные врачи, чистота и порядок только за "бабки"! А нет - иди в обычную больницу, где можно всякую заразу подцепить запросто. Ну разве можно в такой стране жить?
Чекмарев пожалел, о том, что рассказал Павлюковичу о сво-их сомнениях. Действительно, у него своих проблем выше крыши, куда там в его вникать. Скорее, напротив, Борису приятно слы-шать, что от Чекмарева сбежала женщина. Не все же время к нему они будут бегать, так неинтересно...
А может она не сбежала? Возникли какие-то проблемы, раз-берется с ними и вернется? А может, дело в романе, который они вместе придумали? Нужно было заставить его написать, отнести рукопись Квочкину - и привет! При чем тут рукопись? Там же сплошной вымысел. Даже если Настя и подсунула какие-то секрет-ные факты, невозможно доказать, где и с кем это происходило. Да какие, к черту, секреты, если все знают, что чиновники про-даются, а генеральские дачи уже стали притчей во языцех! Все так, все не так, и голова болит... Разве можно в таком состоя-нии понять поведение женщины? Мудрые философы, трезвые, и те лишь руками разводили - ни хрена не соображаем, что на уме у этих баб... Наверное, потому, что весь мужской мир думает о загадочности женщин лишь после того, как они сбегают, изменяют или просто не дают. А когда все хорошо - чего думать? Если ры-жеволосая, зеленоглазая красавица Настя ждет тебя, любит тебя, какие мысли в голове? Кто она, где живет, правда ли, что рабо-тает в издательстве, искренно любит тебя или притворяется? Черта с два! Хочу - вот и все мысли. Когда уходил на службу, или она уезжала к матери, чувствовал себя, как рыба на берегу. Хочу снова в воду, хочу, хочу, хочу, скорее бы!..
А не может случиться так, что она возьмет и вернется? Откроет своим ключом его квартиру, вещи разложит по полкам, развесит на "плечиках" и будет ждать? Позвонить, что ли?
- Не женись,- сказал Павлюкович, видя, что Чекмарев с го-ловой погрузился в свои мысли и не слушает его.- А чтобы отв-лечься, вызывай Алю в качестве срочной сексуальной помощи. Я пошел, отнесу Лавкину статью. Передать Але твое приглашение?
- Передатчик ты наш,- усмехнулся Чекмарев.- Не надо, но можешь похлопать ее.
- С твоим приглашением я бы рискнул. А так - не стоит и пробовать. Ладно, пошел. Потом займусь претворением в жизнь твоих вчерашних идей.
Чекмарев набрал номер своего домашнего телефона, долго слушал длинные гудки, а потом сердито швырнул трубку на аппа-рат, словно она была виновата в том, что Настя еще не верну-лась. Дураку понятно, если б она вернулась позвонила бы. Совсем свихнулся... Все, хватит думать и гадать, нужно рабо-тать. Чекмарев положил перед собой статью известного экономис-та, депутата Государственной Думы, принялся внимательно читать ее. С различных трибун депутат говорил складно, а вот писал о перспективах отношений государства и частного капитала нас-только косноязычно, что проще было заново переписать статью, чем править.
"Мы понимаем, что то, что уже сделано, что бы ни говорили злые языки, красноречиво свидетельствует, что..."
Вжик! Жирная карандашная линия перечеркнула неудачную фразу. Править карандашом удобнее, нежели авторучкой - можно стирать поправки и вносить в текст новые изменения, а потом опять стирать и опять вносить...
- Мы понимаем, мы понимаем,- бубнил себе под нос Чекмарев,- что тебе нужно вернуться в школу и научиться писать пра-вильно, а потом уже объяснять народу, кому на Руси жить хоро-шо. А еще мы понимаем, что никому эти объяснения и на хрен не нужны, все давно знают, кто на Руси живет хорошо: тот, кто радеет о благе народном. Вот удивительно, всегда народ на Руси жил хреново, а радетели о благе народном всегда жили замечательно. Мы понимаем...
Он не выдержал, черкнул на полях: "Что ты - мудак!!!". На третьем восклицательном знаке карандаш сломался, чинить его было лень. Теперь нужно было стереть надпись, потому что автор может заглянуть в редакцию, поинтересоваться: как там моя ста-тейка? Всю правку необходимо согласовывать со мной. Ну-ка, что вы там поправили? А это к кому относится?
Да, хорошо им живется, и женщины, если уходят, то к более высокопоставленным народным защитникам, и честно предупреждают об этом. А Настя не предупредила... Наверное, потому, что он простой журналист, страстный почитатель женщин, а не страстный защитник народа (государственных интересов, партии, правитель-ства, демократии, мира во всем мире).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
- Падла этот Троицкий, сволочь! Неужели он все-таки сде-лал копию досье и передал ее кому-то?
- Именно так. И эти люди знали, когда намекнуть нам о том, что досье у них. Не забыли, что аукцион по "Черному алма-зу" скоро?
Целую минуту Кондра молчал, борясь с душившей его злобой. Этот высокомерный гаденыш даже после смерти продолжает отрав-лять ему жизнь! Квочкин ждал, постукивая указательным пальцем по кончику носа. Кондра качнул головой и наконец сказал:
- Ну что ж... возьмем журналиста в работу. Если досье у него, заберем.
- Вряд ли. Он - мелкая сошка, а досье в других руках. Скорее всего, ему дали почитать его, чтобы можно было состря-пать роман, а потом направили ко мне. Не думаю, что он пришел бы ко мне, если бы досье лежало у него.
- Узнаем, кто давал ему почитать досье, и где оно те-перь,- с угрозой сказал Кондра.- А потом разберемся с теми, кто стоит за этим журналистом. Он, падла, пожалеет о том, что сунул свой нос в это дело!
Квочкин с сомнением покачал головой.
- Вы дважды наступаете на одни и те же грабли, Ян Сигиз-мундович. Жесткие, силовые методы - это уже было в случае с Троицким! И не хрена не дало. Вы убедили меня, что если выр-вать больной зуб, боль исчезнет. Но Троицкий оказался не боль-ным зубом, а раковой опухолью. Опухоль удалили, метастазы ос-тались, и они еще страшнее, чем сама опухоль! Вы плохой диаг-ност, Ян Сигизмундович. Я не сомневаюсь, что за Чекмаревым стоит солидная и сильная фирма, один из наших конкурентов на предстоящем аукционе. И если вы хоть пальцем тронете журналис-та, досье будет опубликовано, а тогда... Можете себе предста-вить, что получится.
- Большого ума не требуется... Надо же, как подставил нас, козел, ублюдок, импотент сучий!
- Был, но был и умным, очень умным человеком. Итак, оста-вим эмоции на потом, давайте анализировать ситуацию. Надеюсь, понимаете, что никто из членов правления не должен об этом знать.
Кондра согласно кивнул и надолго замолчал, собираясь с мыслями. Когда Квочкин принялся нетерпеливо постукивать мно-гострадальной авторучкой по столу, он сказал:
- Понятное дело, это шантаж. Все просто, если знать, кто нас пытается шантажировать, и сложно, если не знать. Пока мы не знаем. Выходит, главная задача сейчас - информация,- Квоч-кин согласно кивнул.- Вы правы, силовые методы могут дать об-ратный эффект, поскольку журналист "под колпаком" наших про-тивников. Если с ним что-то случится, это будет расценено, как отказ от переговоров. На данный момент я вижу два варианта ос-торожных действий. Первое, переговоры с журналистом, выполне-ние его требований в обмен на досье и гарантию того, что еще одна копия не вылезет через год или полгода. Но это означает нашу полную капитуляцию.
Квочкин снова кивнул и спросил:
- Второй вариант?
- Следить за журналистом пару-тройку дней, пока он спо-койно ждет ответа. Вряд ли он будет встречаться с хозяевами, но они должны быть в курсе его дел, возможно, охранять его. Мы тихо возьмем их человека, это не противоречит условиям игры, выбьем из него имена хозяев и тогда уже будем говорить напря-мую с ними. Более того, мы сумеем выбрать нужный тон разговора и подкрепить его соответствующими действиями.
- Логично. Таким образом, первый вариант у нас остается в запасе.
- Так точно. Но я все-таки надеюсь на второй. Сил и средств у нас хватит.
Квочкин внимательно посмотрел на своего начальника СБ. Он хитер и неглуп, но... Сил и средств хватало и осенью, когда было решено убрать Троицкого. Кондра утверждал, что проблем не будет, ситуация под контролем. А Троицкий и мертвый атакует. Справится ли Кондра с ним на сей раз, или нужно подумать о за-мене начальника СБ? Пожалуй, нет, "коней на переправе не меня-ют". Да и не Кондра виноват в том, что случилось, а он сам, Квочкин. Обнаружив досье на даче, нужно было поиграть с Троиц-ким, согласиться на его условия, обезоружить, и лишь потом - убрать. Поспешил...
Конечно, об этом он не стал говорить Кондре.
10
Чекмарев схватился за голову. Второй день подряд являться на службу в похмельном состоянии - это же черт знает что! И если вчера, после французского коньяка и сумасшедших ласк зе-леноглазой красавицы настроение было отличным, то сегодня на свет Божий смотреть не хочется. И самое ужасное - невозможно смириться с мыслью, что Настя ушла от него навсегда. Ну невоз-можно!
- Что, головка бо-бо?- спросил Павлюкович.
Он сидел в кабинете Чекмарева, сочувственно глядя на Сер-гея. Исправленная статья о грядущем аукционе лежала на коле-нях, Чекмарев подписал ее, не читая.
- Есть такое дело, Боря. Пожалуй, перебрал вчера.
- Важный телефонный разговор не оправдал твоих надежд?- вспомнил Павлюкович.
- Какой разговор? А-а... Да нет, все нормально. Отнес ру-копись одному финансовому тузу, он обещал почитать. Глядишь, даст деньги на издание, или вообще, купит рукопись.
- Ну ты даешь, начальник! Нет, чтобы в издательство от-нести, как простые смертные писатели, к финансовому тузу по-шел! У тебя же Настя в издательстве работает, что ей стоит пробить твой коммерческий романчик?
Настя... Что если узнать адрес издательства, позвонить, узнать, где она сейчас? Может, домашний телефон дадут? Даже если дадут, что он ей скажет?
- Настя уехала в командировку. А издательство ее давно идет ко дну. Два месяца зарплату не платят.
- Интересное кино! Зряплату не дают, а в командировку по-сылают. Странно это, тебе не кажется, начальник? Я бы такую Настю не отпустил одну в командировку.
- Сам бы поехал вместо нее?- пробурчал Чекмарев.- Послу-шай, Боря, а может мне нужно было жениться на ней, а?
- Перед тем, как уедет в командировку?
- Да нет, вообще. Может, она ждала, что я сделаю предло-жение, а я не понял этого?
- Точно перебрал вчера,- хмыкнул Павлюкович.- Я тебя просто не узнаю. Всегда гордился тем, что свободен, с кем хо-чешь, встречаешься, кого хочешь - трахаешь. Довел меня, пони-маешь, до белого каления, на жену смотреть муторно. Я уже пол-ностью согласен - да, холостому лучше, живешь в свое удоволь-ствие, сплошной кайф. А ты вдруг - жениться. Ни фига себе!
- Она уехала как-то странно. Не позвонила, не предупреди-ла, оставила записку, мол, срочно послали в Нижний, и укатила. Не нравится мне это. Вчера задумался и нечаянно бутылку водки "приговорил" в одиночестве. Но так и не понял, почему она даже не позвонила.
- Пить в одиночестве - верный путь к алкоголизму, Серега. Не понимаю, чего ты задергался? Уехала - ну и пусть едет. А ты пригласи Алю, она кончает, когда разговаривает с тобой. Пома-нишь пальцем - помчится за машиной на улицу Народного ополче-ния. Ополченка, понимаешь, мать ее!.. Недавно в коридоре не удержался, похлопал по заднице, так она ка-ак врежет мне! Я сразу о жене стал думать лучше. Жену-то можно хлопать сколько хочешь и не бояться, что она тебе - по морде! Но ты-то какого хрена жениться собрался? У тебя их - целое ополчение... народ-ное. Свистнешь - построятся под окнами и станут маршировать.
- Не нравится мне, как она уехала,- повторил Чекмарев.
- Да ты посмотри на меня, Серега! Жена, дети, сплошные бытовые проблемы, денег не хватает. А тут еще тесть со своим желчным пузырем достал. У него там камни, удалять надо. Не хо-чет в больницу ложиться, ему, понимаешь, в Институт Вишневско-го надо. А там эта операция семь с половиной миллионов стоит. Да анализы - два. Ну, анализы можно сдать бесплатно, в район-ной поликлинике, но семь с половиной "лимонов"! И на меня все смотрят, потому что у тестя таких денег нет. А я где возьму семь с половиной? Ох... совсем наши деятели! Классные врачи, чистота и порядок только за "бабки"! А нет - иди в обычную больницу, где можно всякую заразу подцепить запросто. Ну разве можно в такой стране жить?
Чекмарев пожалел, о том, что рассказал Павлюковичу о сво-их сомнениях. Действительно, у него своих проблем выше крыши, куда там в его вникать. Скорее, напротив, Борису приятно слы-шать, что от Чекмарева сбежала женщина. Не все же время к нему они будут бегать, так неинтересно...
А может она не сбежала? Возникли какие-то проблемы, раз-берется с ними и вернется? А может, дело в романе, который они вместе придумали? Нужно было заставить его написать, отнести рукопись Квочкину - и привет! При чем тут рукопись? Там же сплошной вымысел. Даже если Настя и подсунула какие-то секрет-ные факты, невозможно доказать, где и с кем это происходило. Да какие, к черту, секреты, если все знают, что чиновники про-даются, а генеральские дачи уже стали притчей во языцех! Все так, все не так, и голова болит... Разве можно в таком состоя-нии понять поведение женщины? Мудрые философы, трезвые, и те лишь руками разводили - ни хрена не соображаем, что на уме у этих баб... Наверное, потому, что весь мужской мир думает о загадочности женщин лишь после того, как они сбегают, изменяют или просто не дают. А когда все хорошо - чего думать? Если ры-жеволосая, зеленоглазая красавица Настя ждет тебя, любит тебя, какие мысли в голове? Кто она, где живет, правда ли, что рабо-тает в издательстве, искренно любит тебя или притворяется? Черта с два! Хочу - вот и все мысли. Когда уходил на службу, или она уезжала к матери, чувствовал себя, как рыба на берегу. Хочу снова в воду, хочу, хочу, хочу, скорее бы!..
А не может случиться так, что она возьмет и вернется? Откроет своим ключом его квартиру, вещи разложит по полкам, развесит на "плечиках" и будет ждать? Позвонить, что ли?
- Не женись,- сказал Павлюкович, видя, что Чекмарев с го-ловой погрузился в свои мысли и не слушает его.- А чтобы отв-лечься, вызывай Алю в качестве срочной сексуальной помощи. Я пошел, отнесу Лавкину статью. Передать Але твое приглашение?
- Передатчик ты наш,- усмехнулся Чекмарев.- Не надо, но можешь похлопать ее.
- С твоим приглашением я бы рискнул. А так - не стоит и пробовать. Ладно, пошел. Потом займусь претворением в жизнь твоих вчерашних идей.
Чекмарев набрал номер своего домашнего телефона, долго слушал длинные гудки, а потом сердито швырнул трубку на аппа-рат, словно она была виновата в том, что Настя еще не верну-лась. Дураку понятно, если б она вернулась позвонила бы. Совсем свихнулся... Все, хватит думать и гадать, нужно рабо-тать. Чекмарев положил перед собой статью известного экономис-та, депутата Государственной Думы, принялся внимательно читать ее. С различных трибун депутат говорил складно, а вот писал о перспективах отношений государства и частного капитала нас-только косноязычно, что проще было заново переписать статью, чем править.
"Мы понимаем, что то, что уже сделано, что бы ни говорили злые языки, красноречиво свидетельствует, что..."
Вжик! Жирная карандашная линия перечеркнула неудачную фразу. Править карандашом удобнее, нежели авторучкой - можно стирать поправки и вносить в текст новые изменения, а потом опять стирать и опять вносить...
- Мы понимаем, мы понимаем,- бубнил себе под нос Чекмарев,- что тебе нужно вернуться в школу и научиться писать пра-вильно, а потом уже объяснять народу, кому на Руси жить хоро-шо. А еще мы понимаем, что никому эти объяснения и на хрен не нужны, все давно знают, кто на Руси живет хорошо: тот, кто радеет о благе народном. Вот удивительно, всегда народ на Руси жил хреново, а радетели о благе народном всегда жили замечательно. Мы понимаем...
Он не выдержал, черкнул на полях: "Что ты - мудак!!!". На третьем восклицательном знаке карандаш сломался, чинить его было лень. Теперь нужно было стереть надпись, потому что автор может заглянуть в редакцию, поинтересоваться: как там моя ста-тейка? Всю правку необходимо согласовывать со мной. Ну-ка, что вы там поправили? А это к кому относится?
Да, хорошо им живется, и женщины, если уходят, то к более высокопоставленным народным защитникам, и честно предупреждают об этом. А Настя не предупредила... Наверное, потому, что он простой журналист, страстный почитатель женщин, а не страстный защитник народа (государственных интересов, партии, правитель-ства, демократии, мира во всем мире).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57