– Кто тебя послал? – Двое сидящих по бокам на заднем сиденье "Тойоты" держали ее за руки, а третий, занимавший место рядом с водителем, развернувшись вполоборота, хлестал ее по щекам. Причем хлестал без малейшей жалости, с искренним желанием причинить боль. – Говори, блядина!
– Я скажу... – плаксиво заскулила Галька. – Здесь, на вокзале, мужик подошел... Незнакомый, старый...
Хлоп! Тяжеленная оплеуха резко мотнула голову девушки вправо. В ушах зазвенело.
– Ты что, сучка, не поняла?! – орал истязатель. – Я тебе ясно сказал – правду, ек твою мать, говори!
– Так я и говорю...
Хлоп! Еще одна оплеуха... Во рту появился солоноватый привкус...
– Я тебя, кобыла, сейчас здесь грохну! – ужом шипел избивавший. – Я тебя!..
"Да пропади он пропадом, этот Мишка! – решила Галька. – "Бить не будут". Ага! Щас, разбежались!"
– Он в нашей общаге живет... – прогундела она.
– Адрес?.. Как зовут?.. Сколько лет?..
На каждый свой вопрос истязатель получал полный, исчерпывающий ответ.
– Понятно, – уже спокойно сказал он после того, как выслушал девушку. – Посиди пока...
Сам же вышел из машины и начал кому-то звонить по сотовому.
"Отпустят!" – обрадовалась Галька. Ну, задаст она этому козлу Михе, когда вернется домой! Ну задаст! Придется ему на ней жениться, чтобы все свои грехи замазать! На меньшее она никак не согласна! Да за такую вот "подставку"!..
– Поехали! – Старший плюхнулся на сиденье. Машина мягко тронулась с места.
– Отпустите, а?.. – заныла Галька. – Ну я же все сказала! Отпустите...
– Не боись, подруга! – Белозубо оскалившийся старший опять развернулся к пассажирке. – Щас проверим, че ты тут наболтала! А то мало ли? Может, наврала!
– Да я правду сказала! – продолжала хныкать Галька, чувствуя, как потихонечку заплывает левый глаз. – Че мне врать-то!.. Отпустите...
– Сказал же – не боись! – прикрикнул старший, по-прежнему улыбаясь. – И отпустим, и пропустим!.. По разику... Все будет!
Те двое, что сидели рядом с Галькой, заржали. Громко и одновременно, как по команде. И смех этот не предвещал девушке ничего хорошего...

Глава 10
1
Татьяну взяли на улице. До Дома офицеров она не дошла каких-нибудь ста пятидесяти метров...
Она немного посторонилась, чтобы пропустить идущего ей навстречу крупного парня. Но тот, вместо того чтобы взять в противоположную сторону, неожиданно ухватил ее за запястье сильной и твердой, как железо, ладонью...
– Отпусти! – Татьяна попыталась оттолкнуть нахала свободной рукой, но тот ловко перехватил и ее. И вот тогда она сообразила, что это не Шутки. Вспомнился вчерашний день...
Женщина набрала было побольше воздуха, чтобы закричать, позвать на помощь – вон же они, совсем недалеко, ее коллеги... Но у самого уха раздался громкий шепот:
– Заорешь – ребятенку башку отфуячим!
И действительно, Настеньку уже держал второй крепыш, чем-то похожий на первого так, как могут быть похожи братья. И взгляд его не оставлял никакой надежды...
– Полезай в машину! – командовал между тем первый. – И не вздумай дергаться!
– Отпустите! – взмолилась Татьяна. – Вы люди или нет?! У меня отец там!
– Твои проблемы... – бросил первый. – Лезь по-хорошему!
Татьяна оглянулась на синий "БМВ". Девочку уже затолкали в салон, на заднее сиденье, и ее крепко держал немолодой мужик, тыльные стороны ладоней которого были испещрены синими разводами татуировок.
У Татьяны просто не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться. Бросив тоскливый взгляд в широкую спину обеспечивающего оцепление гаишника, она полезла в салон.
Ее тут же подпер второй крепыш, тот, который держал Настеньку. Первый же прыгнул на переднее сиденье, и машина тут же сорвалась с места.
Сидевший рядом с водителем вытащил из кармана сотовый телефон:
– Але! Никитич?.. Это я, Аким! Все по уму, бабенку прихватили! Да, с дитенком! Что с ними делать? Ага, понял!
Отключив телефон, бросил водителю:
– Давай в офис!
– В наш? – уточнил водила. – Или к этому?..
На его лице появилась брезгливая гримаса. Он явно не испытывал большого желания ехать в офис "этого".
– В наш! – успокоил его Аким. – Никитич сам с ней потом поговорить хочет!
Не оборачиваясь назад, он слегка качнул квадратным подбородком в сторону Татьяны.
Машина мчалась по улицам города, разбрызгивая колесами жидкую грязь. Негромко играло радио "Шансон", и в такт какому-то очередному блатному шлягеру пританцовывали по рулевому колесу пальцы водителя. Все молчали. Молчала и Татьяна. Она понимала, что о чем-то просить и что-то объяснять – занятие бесполезное.
Она не задумывалась о том, какая судьба ждет ее. Ничего хорошего для себя она не ждала. Но вот что будет с Настенькой? Эта мысль не давала ей покоя...
2
Василий метался по городу из одного конца в другой, с одной окраины – на другую. Искал Татьяну с Настенькой. И не мог найти...
...Прямо с вокзала, как Василий и планировал, он отправился на квартиру матери. И хотя у него в кармане лежал запасной комплект ключей, у дверей позвонил. Мало ли что может подумать гостья... Может, она еще спит... Или в ванной, в неглиже... А тут – нате! Бесцеремонный хозяин...
Один звонок... Короткий, чтобы не действовать на нервы. Второй... Уже более долгий, настырный... Третьим длинным звонком Василий как бы намекал: "Люди, имейте совесть! Я уже черт знает сколько у дверей торчу!" И снова тишина...
"Наверное, спят крепко", – решил Скопцов, хотя в глубине души уже росло очень нехорошее предчувствие.
Достав из кармана ключи, Василий нарочито долго гремел ими, потом почти минуту "не мог попасть" в замочную скважину... И опять никакой реакции там, за дверью...
– Таня! – громко позвал Скопцов из прихожей. – Татьяна! Это я, Вася!
И вновь ответом ему была тишина. Тут уже Василий не церемонился – широко распахнув стеклянную дверь, вбежал в комнату. И остановился на пороге. Комната была пуста. Скопцов бросился во вторую – и там никого. Кухня, ванная, туалет... Пусто. Татьяна и ребенок будто в воздухе растворились.
В растерянности Василий плюхнулся на стул посредине комнаты. Неужели вчера Татьяна так и не поверила ему до конца? И, как только появилась возможность, просто сбежала? Так вроде не похоже на то. Вон постель разобрана, ночная сорочка лежит на измятой подушке. Спали здесь. И сумки, кстати, обе на месте. А если бы речь шла о недоверии, то убежали бы сразу после его отъезда. Значит, что-то другое. Но вот что именно?
Вышла за продуктами? Так вчера по дороге купили все необходимое из расчета на три-четыре дня!
Может, девочка заболела? Сказалось вчерашнее потрясение, поднялась температура... Татьяна, как и любая мать на ее месте, разволновалась, схватила ребенка в охапку и полетела к врачу? Очень может быть...
– Нет, ну не могла записку оставить?! – взрыкнул Василий. – Детский сад, бля!
Придется теперь сидеть и ждать их появления. Василий еще раз огляделся по сторонам и встал со стула. Телевизор хоть включить, что ли... Чтобы не так скучно было...
Он так и не дошел до "Панасоника" – остановился. Хлопнув себя ладонью по лбу, Скопцов застонал:
– Ой, мудак ты, Васька!.. Ну какой же ты мудак!..
Телевизор! Вот оно, ключевое слово! Надо было сразу сообразить, что случилось! Интересно, а с чего он взял, что в этом миллионном городе телевидение доступно ему одному?!
Василий моментально слетел на первый этаж и, прыгнув за руль своей "копейки", помчался в центр, к Дому офицеров. Ему понадобилось не больше пятнадцати минут, чтобы добраться до места. Ну не до самого места – автомобильное движение по улице было перекрыто с двух сторон, – и метрах в ста от точки назначения Скопцов, подчиняясь повелительному жесту полосатого жезла, был вынужден припарковать машину. Слава богу, хоть нашлось местечко у обочины!
Заперев автомобиль, Скопцов почти бегом бросился к толпящемуся у входа народу. Разумеется, здесь были коллеги покойного, бывшие и действующие, в форме и без нее. Кого-то из них Василий знал – на ходу пожимал руки, обменивался простенькими, ничего не значащими фразами. Кого-то видел впервые.
У знакомых Василий спрашивал, не видели ли они дочку Сумина. Ответ был однозначным – нет. Ее здесь не было. Конечно, никто ничего не комментировал – не то время и не то место, – но во взглядах, какими сопровождались ответы, явно просматривалось осуждение.
Не оказалось Татьяны и внутри просторного холла. Скопцов даже не осмелился подойти к гробу – ощущение вины перед покойным было почти непереносимым. А еще Скопцов, к собственному удивлению и даже некоторой растерянности, испытывал острое чувство утраты.
На кладбище он не поехал. Вернулся в квартиру матери, на что-то еще надеясь. Зря, конечно. За время его отсутствия там ничего не изменилось. Оставил на самом видном месте записку, в которой просил Татьяну позвонить в любое время, как только они вернутся, и номера своих телефонов. Впрочем, опять же ни на что не надеясь.
Потом бездумно ездил по городу, заглядывая в лица всех проходящих по улицам женщин. Домой направился только после того, как на приборной панели замигала красная лампочка топливного датчика.
Некоторое время сидел в машине у собственного подъезда. Пытался думать, но в голову ничего не шло. Он не знал, где нужно искать Татьяну и Настеньку. Наверное, прозвучит смешно, но неверующий Скопцов, который даже на войне не пытался заручиться поддержкой всевышнего, в эти минуты молил бога об одном – чтобы с ними не случилось беды.
Но рано или поздно, а это "большое сидение" должно было закончиться. Василий вышел из салона и склонился у дверцы, запирая ее...
3
На этот раз Спецу пришлось работать с чердака дома через дорогу от жилища объекта.
Не нравилось ему работать с чердаков. Чердак не только ограничивает жизненное пространство, но и значительно удлиняет пути отхода с места работы. А это чревато неприятными последствиями.
Но этот дом был старой постройки, двор маленький, все проживающие знают друг друга. А у объекта какой-то ломаный график жизни. То он целыми днями сидит дома, то его по неделям невозможно застать. Заезжает на пару минут и опять сваливает. И болтаться во дворе, ожидая появления объекта, значило привлекать к себе лишнее внимание.
Проще всего, конечно, было бы подождать его в подъезде и пристрелить на лестнице. Но работодатель особо подчеркнул, что парень этот не так-то уж и прост. Есть специальная подготовка... Возможно оружие... А рисковать Спецу не хотелось. Он любил работать наверняка, без проколов. Да и собственной жизнью дорожил. Вот и приходилось уже четвертый час зябнуть на чердаке, ожидая появления объекта.
Одно радовало – по какой-то нелепой прихоти советских градостроителей подъезды дома, на чердаке которого обосновался Спец, выходили не в тот двор, где ему предстояло работать, а в соседний. Такое расположение в значительной степени облегчало отход.
...Когда под арку двора медленно проползла красная "копейка" со знакомым номером, Спец обрадовался. Он вытащил из-под куртки руки, которые последние полтора часа согревал теплом собственного тела, подобно пианисту пошевелил пальцами в воздухе, проверяя, не потеряли ли они чувствительность... Нет, не потеряли. Привычно подхватил лежащий на пластиковом молочном ящике, занесенном сюда каким-нибудь бомжем, "винторез", вставил магазин и дослал патрон в патронник. Когда машина остановилась у подъезда напротив, Спец уже был готов к работе...
Объект не спешил покидать машину. Сидел, опустив голову, – Спец прекрасно видел его силуэт через стекло. В принципе, можно было отработать и так – по силуэту. Не впервой... Но у Спеца была своя фишка, что ли... Свой "фирменный" знак – он стрелял в лоб. Ему нравилось видеть лицо жертвы за секунду до выстрела. И сейчас, после столь долгого ожидания, он не хотел лишать себя маленького удовольствия. В конце концов, объект не будет ночевать в машине и рано или поздно из нее выйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49