.. Его можно было понять – "крутыши" между собой разбираются, глядишь, кто-то кого-то и грохнет... А он, проявляя лишнее любопытство, перейдет в разряд опасных свидетелей. Уж лучше сделать вид, что его тут вообще нет... Ушел на базу...
– Ну что?.. – Глаз уже закончил связывать бандита. – Потащили? Надо будет поговорить немного в сторонке.
– Потащили... – согласился Василий и тяжело вздохнул – начиналась самая неприятная часть работы.
Ухватив Акима с двух сторон за кожу куртки на плечах, спецназовцы волоком потянули его в темноту, поближе к "БМВ".
– Короче, Скопа, ты займись водилой, – решил Глаз. – Он там, у машины. Потолкуй с ним, объясни, что почем... Не буду тебя учить – ты и сам все знаешь... А я...
Тут снайпер почти любовно посмотрел на лежащего у его ног Акима.
– А я с этим красавцем поговорю...
3
Попробуйте представить себе такую ситуацию – идет война... Рейдовая группа скрытно продвигается по тылам противника. Для того чтобы выполнить поставленную задачу, диверсантам необходимо получить кое-какую информацию. Ну, к примеру, о силах, задействованных на охране определенного объекта, по системе организации охраны, по схеме расположения постов и минно-взрывных заграждений.
Проще всего такую информацию получить у человека из стана противника. То есть следует взять "языка". Ладно, взяли. Утащили подальше в "зеленку" и начали задавать вопросы. А пленник вдруг надувает щеки, отказывается говорить по делу и вместо этого начинает перечислять параграфы и пункты решений различных конвенций по военным вопросам. Свое поведение мотивирует тем, что у военнопленного, каковым он является, есть определенные права, в том числе и право на молчание.
Командир группы, пораженный таким мужеством захваченного "языка", немедленно сворачивает выполнение боевой задачи, выводит своих бойцов в расположение части, чтобы, как это положено, сдать пленного в компетентные органы.
Любой мало-мальски сведущий человек назовет такие измышления бредом. И будет совершенно прав. Если уж "язык" взят, то он расскажет все, что знает. Возможно, по собственной воле, возможно, против нее... Просто во втором случае ему будет намного больнее. И никакой "сыворотки правды". В таких случаях даже обычный штык-нож бывает намного действеннее.
Ну а потом "выпотрошенный" пленник будет ликвидирован. Потому что девать его некуда. Рейдовые группы не оснащены походными тюремными камерами. Отрывать на охрану пленника бойца?.. Так в группе роль каждого расписана заранее, еще до выхода на задание. И отрывать человека – значит ставить под угрозу срыва выполнение боевой задачи. Отпустить?.. Чтобы он "навел" на след группы своих специалистов по отлову диверсантов?..
И нигде и никогда, ни в устном, ни в письменном отчете о выполнении задания об этом человеке не будет сказано ни единого слова. Он всего лишь расходный материал, не более того. Принимая решение о его устранении, командир группы в первую очередь заботился о безопасности вверенного ему личного состава. А для этого нет и не может быть запрещенных приемов.
И Скопа, и Глаз прошли войну. Войну не самую простую. Вроде бы и на своей земле, но с людьми, которые своими никогда не были и не будут. И война эта тоже велась без всяких правил.
Они выжили и вернулись домой. Но невозможно уйти от войны. Она всегда идет следом за тобой, не отпускает, постоянно напоминая о себе!
И сейчас оба бойца спецназа опять были в рейде... Шли по враждебной территории, где каждый их шаг мог стать последним. И они не собирались церемониться с врагами...
...Первым сломался Шланг. Скопе даже не пришлось прилагать для этого особых усилий. Вот только знал водитель не так уж и много. Все, что он смог назвать, – это адрес квартиры, в которой сейчас находились Татьяна с ребенком. Система охраны, количество охранников, условные сигналы – это ему не было известно. Он никогда не поднимался в офис – оставался в машине.
Аким держался дольше. "Бригадир" был намного крепче водителя. Поэтому и ломать его Глазу пришлось всерьез, не по-детски. Так, чтобы у него потом и мысли не возникло о том, что можно отказаться от сотрудничества или как-то словчить.
Но, как говорится, капля камень точит... И примерно через двадцать минут Аким был полностью сломлен и готов на все, лишь бы прекратить постепенно нарастающую нечеловеческую боль.
Проведя короткий допрос, Глаз опять заклеил бандиту рот, ухватил его за шиворот и быстро поволок в сторону машины. Туда, где Скопцов отдыхал рядом со Шлангом.
Подтащив Акима поближе к "БМВ", Глаз прислонил его спиной к машине в полусидячем положении, отошел в сторону, полюбовался на дело рук своих. Потом взялся за Шланга, пристраивая его напротив "бригадира". В качестве опоры для спины водителя он использовал собственные ноги.
– Ты видишь его?.. – обратился Глаз к Акиму, легонечко похлопав Шланга по голове. "Бригадир" торопливо закивал в ответ.
– Тогда смотри внимательно... – Снайпер положил одну из своих ладоней на затылок водителя, другой взялся за его подбородок. – Видишь?!
И хотя Скопцов предполагал, что сейчас может последовать, он все равно не успел помешать Глазу. Если честно, то до последней минуты не верил, что тот пойдет до конца.
Но только руки резко дернулись, вытягивая шею водителя немного вверх и одновременно поворачивая ее против часовой стрелки. Короткий отвратительный хруст, Шланг несколько раз дернулся, елозя задом по мокрой и холодной земле, после чего замер. Глаз сделал шаг в сторону, и водитель, лишившись опоры, свалился на грунтовку. При этом его голова оказалась повернута под совершенно немыслимым углом.
Скопцов недовольно покачал головой. Но промолчал – сейчас был не тот момент... Любые слова упрека, сказанные Глазу в присутствии Акима, могли подействовать на "бригадира" расхолаживающе. А он должен быть "теплым", готовым к добросовестному сотрудничеству.
А Глаз продолжал работать. Присев возле Акима, он тряс его за плечи, при этом приговаривая:
– Ты жить хочешь? Хочешь, спрашиваю? Сломленный "бригадир" всем своим видом дал понять – да, он хочет жить!
– Тогда слушай! Сейчас мы позвоним твоему хозяину! И ты ему скажешь, что все прошло нормально, диск у тебя, а он... – короткий кивок в сторону Скопы, – мертв! Ты меня понял?
Да, понял – показал Аким.
– И еще одно... – Тут Глаз хищно улыбнулся. – Попытаешься что-нибудь кроить... Короче, они сюда не успеют по-любому... А я – вот он, рядом... Думаю, ты это тоже понимаешь?
Аким опять с готовностью закивал – понимает он, понимает!
– Тогда поехали...
Глаз подсел к "бригадиру", вытащил изъятый у него в процессе общения сотовый и набрал номер. Дождавшись ответа, одним резким движением сорвал с губ бандита скотч и шепотом приказал:
– Говори!
4
Когда в салоне джипа зазвучала тема одной из песен группы "Ленинград", Зуб даже не сразу и понял, что это звонит его телефон. Ну опять же не его, а изъятый у Батона во временное пользование.
– Да! – Попутно "авторитет" бросил короткий взгляд на дисплей. Аким... Надо понимать, с отчетом о проделанной работе.
– Это я... – Голос у "бригадира" был какой-то сдавленный, придушенный. Если бы Зуб не знал его много лет, то подумал бы, что Аким вот-вот расплачется. "Бля, паршивый же телефон у Батона", – подумал "авторитет". А вслух распорядился:
– Говори.
– Ну, короче, это... Все нормально здесь...
– Диск у тебя?..
– Да, у меня...
– Этот... ну, с которым ты встречался, не выеживался?..
– Не... Отдал сразу, как сказал... Только с телкой перетер – и отдал.
– Понятно. – Зуб довольно потер руки, удерживая телефон у уха плечом. – Короче, дуй в офис, я туда тоже подъеду через часок. Там все и расскажешь толком...
– Хорошо. И это, Никитич... С бабой что делать?
– А что хотите! – отмахнулся Зуб. – Мне она без надобности теперь!
– Понял...
– Аким, а что с тем парнем, с которым ты встречался?.. – "Авторитет" замер в ожидании ответа.
– С ним?.. Да все нормально. Помер он мало-мало...
– Все, хорошо! – Зуб поторопился прервать рассказ "бригадира". – В офисе расскажешь!
Отключил телефон, откинулся на спинку сиденья автомобиля. Ну вот и все... Закончилась эта поганая история. И теперь надо думать, как быстро и без потерь разбежаться со спикером.
"А может... – Зуб покосился на своего задремавшего соседа. – А может, не заниматься ерундой, а просто позвонить Спецу?.."
Ему уже приходилось устранять руками стрелка и конкурентов в криминальном мире, и просто опасных для него свидетелей. Интересно, а к какому разряду можно отнести видного политического деятеля областного масштаба?
И тут же ход мыслей Зубцова принял совершенно другое направление. Нет, нельзя "заказывать" Мезенцева. Поднимется крик о политическом убийстве, в этом деле начнет копаться Контора, и рано или поздно все равно выйдут на "заказчика", то есть на него... Выросший и сформировавшийся во времена коммунистов, Зуб верил во всесилие госбезопасности.
Опять зазвонил телефон.
– Да, слушаю! – на этот раз без промедления ответил "авторитет".
– Это я... – Знакомый голос... Спец. – Минус два...
– Отлично! – Зуб был доволен и своими людьми, и собой. – Молодец!
– А то!.. – хохотнул Спец и отключился.
Зуб еще раз покосился на дремавшего рядом с ним Мезенцева. Может, разбудить его да порадовать? Успокоить? Хотя... Он и так спокоен, как удав. Вон спит себе как ни в чем не бывало. Вроде бы и нет никаких проблем... Остается ему позавидовать.
Зуб прикрыл глаза. Он смертельно хотел спать, но сейчас, пока не закончено дело, уснуть просто не сможет. Остается только ждать... До города им добираться еще почти час...
5
– Зачем ты это сделал?.. – позволил себе Скопцов высказать некоторое недовольство действиями напарника.
Глаз, едва Аким закончил разговор, зашел к нему сбоку и, не раздумывая, свернул шею так же, как до этого Шлангу.
– А что ты собирался с ним делать? – удивился снайпер, оттаскивая тело с дороги в кусты.
– Ну, можно было в милицию сдать... – Василий и сам слышал, что в его словах нет уверенности.
– А то ты не знаешь, что на них и менты работают! – Глаз ухватил за ногу Шланга. – Он бы уже через три дня был на свободе! А что еще хуже, кто-нибудь из доброхотов сразу же позвонил бы его шефу, тот дал бы команду спрятать или убрать девочек из офиса. И все дела...
Наверное, снайпер был кругом прав... Но Скопцов не мог смириться с этим хладнокровным убийством. Наверное, слишком много времени прошло с тех пор, как он вернулся с войны.
Глаз между тем оттащил в кусты и Шланга. Вышел, отряхнул руки, почистил одежду.
– Не будем тянуть время. – Он по-хозяйски подошел к "бэхе". – Пора ехать. Скоро и ночь закончится, а нам много чего успеть надо.
Василию ничего не оставалось, как согласиться со снайпером.
Вообще, сейчас журналист признавал право Глаза командовать. Да, когда-то давно, на войне, все было по-другому... Но только Василий уже который год живет дома... А Глаз отслужил несколько контрактов, поднабрался боевого опыта и сейчас как специалист в военном деле был на голову выше Скопцова.
– Я поеду на их машине... – Глаз устраивался за рулем "бумера", – ты – на своей. Когда я остановлюсь, припаркуешь свою. Непосредственно к их офису подъедем на этой...
Он легонечко хлопнул по рулевому колесу "БМВ".
Василий не задавал лишних вопросов – ему был понятен ход мыслей напарника. Любой бандит из тех, что находились в офисе, мог выглянуть в окно и легко увязать появление незнакомой машины у подъезда с последующим стуком в дверь.
Пока Глаз разбирался с управлением "навороченной" тачки, Скопа направился за своей машиной.
Аким рассказал все... Ну, по крайней мере, то, что знал. И теперь Скопцов мог составить более или менее целостную картину происшедшего.
...Федор Михайлович Сумин неожиданно для себя стал носителем взрывоопасной информации. В его руках оказался компромат убойной силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Ну что?.. – Глаз уже закончил связывать бандита. – Потащили? Надо будет поговорить немного в сторонке.
– Потащили... – согласился Василий и тяжело вздохнул – начиналась самая неприятная часть работы.
Ухватив Акима с двух сторон за кожу куртки на плечах, спецназовцы волоком потянули его в темноту, поближе к "БМВ".
– Короче, Скопа, ты займись водилой, – решил Глаз. – Он там, у машины. Потолкуй с ним, объясни, что почем... Не буду тебя учить – ты и сам все знаешь... А я...
Тут снайпер почти любовно посмотрел на лежащего у его ног Акима.
– А я с этим красавцем поговорю...
3
Попробуйте представить себе такую ситуацию – идет война... Рейдовая группа скрытно продвигается по тылам противника. Для того чтобы выполнить поставленную задачу, диверсантам необходимо получить кое-какую информацию. Ну, к примеру, о силах, задействованных на охране определенного объекта, по системе организации охраны, по схеме расположения постов и минно-взрывных заграждений.
Проще всего такую информацию получить у человека из стана противника. То есть следует взять "языка". Ладно, взяли. Утащили подальше в "зеленку" и начали задавать вопросы. А пленник вдруг надувает щеки, отказывается говорить по делу и вместо этого начинает перечислять параграфы и пункты решений различных конвенций по военным вопросам. Свое поведение мотивирует тем, что у военнопленного, каковым он является, есть определенные права, в том числе и право на молчание.
Командир группы, пораженный таким мужеством захваченного "языка", немедленно сворачивает выполнение боевой задачи, выводит своих бойцов в расположение части, чтобы, как это положено, сдать пленного в компетентные органы.
Любой мало-мальски сведущий человек назовет такие измышления бредом. И будет совершенно прав. Если уж "язык" взят, то он расскажет все, что знает. Возможно, по собственной воле, возможно, против нее... Просто во втором случае ему будет намного больнее. И никакой "сыворотки правды". В таких случаях даже обычный штык-нож бывает намного действеннее.
Ну а потом "выпотрошенный" пленник будет ликвидирован. Потому что девать его некуда. Рейдовые группы не оснащены походными тюремными камерами. Отрывать на охрану пленника бойца?.. Так в группе роль каждого расписана заранее, еще до выхода на задание. И отрывать человека – значит ставить под угрозу срыва выполнение боевой задачи. Отпустить?.. Чтобы он "навел" на след группы своих специалистов по отлову диверсантов?..
И нигде и никогда, ни в устном, ни в письменном отчете о выполнении задания об этом человеке не будет сказано ни единого слова. Он всего лишь расходный материал, не более того. Принимая решение о его устранении, командир группы в первую очередь заботился о безопасности вверенного ему личного состава. А для этого нет и не может быть запрещенных приемов.
И Скопа, и Глаз прошли войну. Войну не самую простую. Вроде бы и на своей земле, но с людьми, которые своими никогда не были и не будут. И война эта тоже велась без всяких правил.
Они выжили и вернулись домой. Но невозможно уйти от войны. Она всегда идет следом за тобой, не отпускает, постоянно напоминая о себе!
И сейчас оба бойца спецназа опять были в рейде... Шли по враждебной территории, где каждый их шаг мог стать последним. И они не собирались церемониться с врагами...
...Первым сломался Шланг. Скопе даже не пришлось прилагать для этого особых усилий. Вот только знал водитель не так уж и много. Все, что он смог назвать, – это адрес квартиры, в которой сейчас находились Татьяна с ребенком. Система охраны, количество охранников, условные сигналы – это ему не было известно. Он никогда не поднимался в офис – оставался в машине.
Аким держался дольше. "Бригадир" был намного крепче водителя. Поэтому и ломать его Глазу пришлось всерьез, не по-детски. Так, чтобы у него потом и мысли не возникло о том, что можно отказаться от сотрудничества или как-то словчить.
Но, как говорится, капля камень точит... И примерно через двадцать минут Аким был полностью сломлен и готов на все, лишь бы прекратить постепенно нарастающую нечеловеческую боль.
Проведя короткий допрос, Глаз опять заклеил бандиту рот, ухватил его за шиворот и быстро поволок в сторону машины. Туда, где Скопцов отдыхал рядом со Шлангом.
Подтащив Акима поближе к "БМВ", Глаз прислонил его спиной к машине в полусидячем положении, отошел в сторону, полюбовался на дело рук своих. Потом взялся за Шланга, пристраивая его напротив "бригадира". В качестве опоры для спины водителя он использовал собственные ноги.
– Ты видишь его?.. – обратился Глаз к Акиму, легонечко похлопав Шланга по голове. "Бригадир" торопливо закивал в ответ.
– Тогда смотри внимательно... – Снайпер положил одну из своих ладоней на затылок водителя, другой взялся за его подбородок. – Видишь?!
И хотя Скопцов предполагал, что сейчас может последовать, он все равно не успел помешать Глазу. Если честно, то до последней минуты не верил, что тот пойдет до конца.
Но только руки резко дернулись, вытягивая шею водителя немного вверх и одновременно поворачивая ее против часовой стрелки. Короткий отвратительный хруст, Шланг несколько раз дернулся, елозя задом по мокрой и холодной земле, после чего замер. Глаз сделал шаг в сторону, и водитель, лишившись опоры, свалился на грунтовку. При этом его голова оказалась повернута под совершенно немыслимым углом.
Скопцов недовольно покачал головой. Но промолчал – сейчас был не тот момент... Любые слова упрека, сказанные Глазу в присутствии Акима, могли подействовать на "бригадира" расхолаживающе. А он должен быть "теплым", готовым к добросовестному сотрудничеству.
А Глаз продолжал работать. Присев возле Акима, он тряс его за плечи, при этом приговаривая:
– Ты жить хочешь? Хочешь, спрашиваю? Сломленный "бригадир" всем своим видом дал понять – да, он хочет жить!
– Тогда слушай! Сейчас мы позвоним твоему хозяину! И ты ему скажешь, что все прошло нормально, диск у тебя, а он... – короткий кивок в сторону Скопы, – мертв! Ты меня понял?
Да, понял – показал Аким.
– И еще одно... – Тут Глаз хищно улыбнулся. – Попытаешься что-нибудь кроить... Короче, они сюда не успеют по-любому... А я – вот он, рядом... Думаю, ты это тоже понимаешь?
Аким опять с готовностью закивал – понимает он, понимает!
– Тогда поехали...
Глаз подсел к "бригадиру", вытащил изъятый у него в процессе общения сотовый и набрал номер. Дождавшись ответа, одним резким движением сорвал с губ бандита скотч и шепотом приказал:
– Говори!
4
Когда в салоне джипа зазвучала тема одной из песен группы "Ленинград", Зуб даже не сразу и понял, что это звонит его телефон. Ну опять же не его, а изъятый у Батона во временное пользование.
– Да! – Попутно "авторитет" бросил короткий взгляд на дисплей. Аким... Надо понимать, с отчетом о проделанной работе.
– Это я... – Голос у "бригадира" был какой-то сдавленный, придушенный. Если бы Зуб не знал его много лет, то подумал бы, что Аким вот-вот расплачется. "Бля, паршивый же телефон у Батона", – подумал "авторитет". А вслух распорядился:
– Говори.
– Ну, короче, это... Все нормально здесь...
– Диск у тебя?..
– Да, у меня...
– Этот... ну, с которым ты встречался, не выеживался?..
– Не... Отдал сразу, как сказал... Только с телкой перетер – и отдал.
– Понятно. – Зуб довольно потер руки, удерживая телефон у уха плечом. – Короче, дуй в офис, я туда тоже подъеду через часок. Там все и расскажешь толком...
– Хорошо. И это, Никитич... С бабой что делать?
– А что хотите! – отмахнулся Зуб. – Мне она без надобности теперь!
– Понял...
– Аким, а что с тем парнем, с которым ты встречался?.. – "Авторитет" замер в ожидании ответа.
– С ним?.. Да все нормально. Помер он мало-мало...
– Все, хорошо! – Зуб поторопился прервать рассказ "бригадира". – В офисе расскажешь!
Отключил телефон, откинулся на спинку сиденья автомобиля. Ну вот и все... Закончилась эта поганая история. И теперь надо думать, как быстро и без потерь разбежаться со спикером.
"А может... – Зуб покосился на своего задремавшего соседа. – А может, не заниматься ерундой, а просто позвонить Спецу?.."
Ему уже приходилось устранять руками стрелка и конкурентов в криминальном мире, и просто опасных для него свидетелей. Интересно, а к какому разряду можно отнести видного политического деятеля областного масштаба?
И тут же ход мыслей Зубцова принял совершенно другое направление. Нет, нельзя "заказывать" Мезенцева. Поднимется крик о политическом убийстве, в этом деле начнет копаться Контора, и рано или поздно все равно выйдут на "заказчика", то есть на него... Выросший и сформировавшийся во времена коммунистов, Зуб верил во всесилие госбезопасности.
Опять зазвонил телефон.
– Да, слушаю! – на этот раз без промедления ответил "авторитет".
– Это я... – Знакомый голос... Спец. – Минус два...
– Отлично! – Зуб был доволен и своими людьми, и собой. – Молодец!
– А то!.. – хохотнул Спец и отключился.
Зуб еще раз покосился на дремавшего рядом с ним Мезенцева. Может, разбудить его да порадовать? Успокоить? Хотя... Он и так спокоен, как удав. Вон спит себе как ни в чем не бывало. Вроде бы и нет никаких проблем... Остается ему позавидовать.
Зуб прикрыл глаза. Он смертельно хотел спать, но сейчас, пока не закончено дело, уснуть просто не сможет. Остается только ждать... До города им добираться еще почти час...
5
– Зачем ты это сделал?.. – позволил себе Скопцов высказать некоторое недовольство действиями напарника.
Глаз, едва Аким закончил разговор, зашел к нему сбоку и, не раздумывая, свернул шею так же, как до этого Шлангу.
– А что ты собирался с ним делать? – удивился снайпер, оттаскивая тело с дороги в кусты.
– Ну, можно было в милицию сдать... – Василий и сам слышал, что в его словах нет уверенности.
– А то ты не знаешь, что на них и менты работают! – Глаз ухватил за ногу Шланга. – Он бы уже через три дня был на свободе! А что еще хуже, кто-нибудь из доброхотов сразу же позвонил бы его шефу, тот дал бы команду спрятать или убрать девочек из офиса. И все дела...
Наверное, снайпер был кругом прав... Но Скопцов не мог смириться с этим хладнокровным убийством. Наверное, слишком много времени прошло с тех пор, как он вернулся с войны.
Глаз между тем оттащил в кусты и Шланга. Вышел, отряхнул руки, почистил одежду.
– Не будем тянуть время. – Он по-хозяйски подошел к "бэхе". – Пора ехать. Скоро и ночь закончится, а нам много чего успеть надо.
Василию ничего не оставалось, как согласиться со снайпером.
Вообще, сейчас журналист признавал право Глаза командовать. Да, когда-то давно, на войне, все было по-другому... Но только Василий уже который год живет дома... А Глаз отслужил несколько контрактов, поднабрался боевого опыта и сейчас как специалист в военном деле был на голову выше Скопцова.
– Я поеду на их машине... – Глаз устраивался за рулем "бумера", – ты – на своей. Когда я остановлюсь, припаркуешь свою. Непосредственно к их офису подъедем на этой...
Он легонечко хлопнул по рулевому колесу "БМВ".
Василий не задавал лишних вопросов – ему был понятен ход мыслей напарника. Любой бандит из тех, что находились в офисе, мог выглянуть в окно и легко увязать появление незнакомой машины у подъезда с последующим стуком в дверь.
Пока Глаз разбирался с управлением "навороченной" тачки, Скопа направился за своей машиной.
Аким рассказал все... Ну, по крайней мере, то, что знал. И теперь Скопцов мог составить более или менее целостную картину происшедшего.
...Федор Михайлович Сумин неожиданно для себя стал носителем взрывоопасной информации. В его руках оказался компромат убойной силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49