– Что-нибудь еще? – Джордино сгорал от любопытства.
– Что тебя интересует?
– Ну останки экипажа, к примеру.
– Извини, костей нигде не вижу. – Питт снова опустил голову под воду и внимательно осмотрел палубу, чтобы быть уверенным.
– Возможно, они поддались панике и покинули корабль еще в море? – предположил Джордино.
– Здесь ничего не указывает на панику, – сказал Питт. – В камбузе идеальный порядок.
– Ты можешь проникнуть в другие помещения?
– В носовой переборке имеется люк. Я хочу посмотреть, что находится с той стороны.
Питт наклонился и нырнул в узкое отверстие, не забыв потянуть за собой воздушный шланг и канаты. Темнота действовала угнетающе.
Он снял с пояса фонарь и осветил очень маленькое помещение.
– Сейчас я нахожусь в помещении, похожем на склад, – заговорил он. – Воды здесь немного, не выше, чем по колени. Вижу инструменты, да, это наверняка инструменты судового плотника, запасные якоря, большой безмен...
– Безмен? – вмешался Джордино.
– Балансирные весы на крюке.
– Понял.
– Здесь также есть всякие топоры, свинцовые грузила и рыболовные сети. Сейчас посмотрю дальше.
Узкий деревянный трап вел наверх, к люку в верхней палубе. Питт все заснял, потом проверил ступеньки и с удивлением убедился, что они достаточно крепкие, чтобы выдержать его вес.
Питт осторожно поднялся по трапу и заглянул в то, что осталось от рубки. Он почти ничего не увидел – только бесформенные обломки, придавленные глыбами льда. Лед почти полностью раздавил это палубное помещение.
Не желая бессмысленно рисковать, Питт снова спустился вниз и направился к другому люку, который вел в грузовой трюм. Он осветил помещение фонарем и остолбенел.
Это был не просто грузовой трюм.
Это был склеп.
Мороз превратил сухой трюм в криогенную камеру. Восемь прекрасно сохранившихся тел окружили маленькую железную печурку, установленную возле носовой переборки. Все они были покрыты ледяным саваном, и создавалось впечатление, что кто-то обернул каждое тело прозрачным пластиком.
На их лицах читалось умиротворение, глаза были открыты. Словно манекены в витрине магазина, они сидели и стояли в разных позах, как будто некто неведомый изрядно потрудился, создавая нужную ему картину. Четверо сидели за столом и ели. Трое склонились над тарелками, один застыл с поднесенной ко рту чашкой. Двое сидели, облокотившись о стенку, и читали, в руках у них были свитки, – во всяком случае, так решил Питт. Один склонился над деревянным сундуком – Питт поневоле подумал, что он так шестнадцать веков и простоял в этой позе, – а последний что-то писал.
У Питта появилось ощущение, что он попал в машину времени. Он никак не мог поверить, что смотрит на людей, живших во времена Римской империи. Перед ним были древние мореплаватели, заходившие в порты, которых сотни лет нет на картах, предки, которые давно исчезли с лица земли.
Они не были готовы к встрече с арктическими морозами, не имели теплой одежды и поэтому кутались в одеяла. Все они были небольшого роста, не менее чем на голову ниже Питта. Один был лыс, только щеки и подбородок покрывала курчавая седая растительность. Второй имел ярко-рыжие волосы и большую окладистую бороду. Остальные были чисто выбриты. Насколько Питт смог рассмотреть их лица под ледяным саваном, самому младшему было не больше восемнадцати, старшему – немного за сорок.
У моряка, который писал, ноги были замотаны шерстяными тряпками, на голову натянута кожаная шапка. Он склонился над небольшой стопкой вощеных дощечек, лежавших на складном столике. В правой руке он сжимал перо.
Эти люди не выглядели так, будто медленно умерли от холода и голода. Смерть настигла их внезапно и совершенно неожиданно.
Питт догадывался, почему это произошло. Чтобы сохранить тепло, все люки были плотно задраены. Единственное вентиляционное отверстие было закрыто льдом. Котлы с пищей стояли на печи. Дым не мог выйти наружу. В результате в грузовом трюме образовалась смертельная концентрация окиси углерода. Смерть настигла этих людей неожиданно, прервав их занятия.
Стараясь передвигаться бесшумно, как будто он боялся разбудить давно умерших моряков, Питт осторожно взял со стола вощеные дощечки и аккуратно освободил их ото льда. Потом он расстегнул костюм и убрал их во внутренний карман.
Питт уже не замечал холода, нервное напряжение заставило его вспотеть. Он был полностью поглощен увиденным и не сразу услышал требовательный голос Джордино в наушниках.
– Ты еще с нами? – повторял встревоженный голос друга. – Ответь же, черт бы тебя побрал!
Питт пробормотал что-то неразборчивое.
– Повтори! Тебе нужна помощь?
Голос Джордино в конце концов все-таки вывел Питта из транса.
– Сообщи Найту, что его худшие опасения подтвердились, – уже вполне внятно ответил Питт. – Это действительно античное судно. Если же нужны доказательства, – монотонным голосом продолжил он, – я могу ему предъявить всю команду этого корабля.
18
– Тебя к телефону! – крикнула из окна кухни жена Юлиуса Шиллера мужу.
Шиллер, занятый приготовлением барбекю на заднем дворе своего уютного, утопающего в тени деревьев домика в Чеви-Чейз, вздохнул:
– Кто там?
– Он не представился, но, по-моему, это Дейл Николс.
Шиллер снова вздохнул и пошел в дом.
– Выйди посмотри, чтобы мясо не сгорело.
Встретившись с мужем на пороге, миссис Шиллер чмокнула его в щеку. Он вошел в кабинет, плотно закрыл дверь, сел за стол и взял трубку.
– Я слушаю.
– Здравствуй, Юлиус, это Дейл.
– Что случилось?
– Извини, что звоню в воскресенье. Я оторвал тебя от чего-то важного?
– Я готовил барбекю.
– Ты смелый человек. На улице только сорок пять градусов.
– Заодно мусор можно сжечь из гаража.
– Моя любимая еда – стейки и яйца.
Шиллер правильно понял упоминание о яйцах и включил шифратор.
– Ладно, Дейл, что у тебя?
– Я хотел сообщить о Гале Камиль. Замена прошла гладко.
– Ее двойник в госпитале Уолтера Рида? – спросил Шиллер.
– Да, под надежной охраной.
– Кто взялся за эту роль?
– Актриса Тери Руни. Грим, я бы сказал, великолепный. Ее невозможно отличить от Генерального секретаря, не столкнувшись нос к носу. В качестве необходимого фона мы организовали пресс-конференцию с врачами. Они ярко обрисовали, насколько тяжело ее положение.
– А Камиль?
– Она оставалась на самолете ВВС, который доставил ее из Гренландии. После дозаправки он вылетел в Бакли-Филд, это около Денвера. Оттуда ее отправили вертолетом в Брекенридж.
– Это лыжный курорт в Колорадо?
– Да. Она там отдыхает в шале сенатора Питта, расположенном недалеко от города. У нее никаких ранений, кроме нескольких царапин и легкого обморожения.
– Как она отнеслась к этим вынужденным мерам?
– Пока никак. Во время перевозки из госпиталя в Туле ее накачали успокаивающими препаратами. Но она все узнает, когда мы познакомим ее с разработанным нами планом операции по безопасной доставке ее в Нью-Йорк на открытие сессии Генеральной Ассамблеи. Близкий к ней источник сообщает, что она планирует обвинить Язида, разоблачить его как религиозного фанатика и представить доказательства его террористической деятельности.
– Я читал доклад этого источника, – сообщил Шиллер.
– До открытия сессии осталось пять дней. Язид использует все доступные ему средства, чтобы устранить ее.
– Придется держать ее во льдах, пока не наступит время выйти на сцену, – без малейшего намека на шутку заявил Шиллер.
– В настоящий момент она в безопасности, – заверил Николс. – У тебя есть свежая информация от египетского правительства?
– Президент Хасан готов к любому сотрудничеству с нами, во всяком случае, когда речь идет о Камиль. Он пользуется каждым часом, который может купить или украсть, чтобы запустить новые экономические реформы, и заменяет военных лидеров людьми, которым может доверять. Гала Камиль – единственный человек, мешающий Язиду предпринять немедленную попытку свержения египетского правительства. Если убийцы Язида сумеют остановить Камиль раньше, чем ее речь пройдет по каналам мировых информационных агентств и станет доступной средствам массовой информации, существует реальная опасность, что Египет станет вторым Ираном еще до конца текущего месяца.
– Не волнуйся, – заверил Николс, – Язид ни о чем не догадается, а потом будет слишком поздно.
– Полагаю, она под надежной охраной?
– В Колорадо направили лучшую команду агентов секретной службы. Президент лично руководит операцией.
В дверь постучала жена Шиллера и громко сообщила, не открывая дверь:
– Стейки готовы, Юлиус.
– Я приду через минуту, – ответил он.
Николс услышал разговор.
– Это все, что я хотел сообщить. Можешь спокойно отправляться есть мясо.
– Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы в деле участвовало ФБР.
– Служба безопасности Белого дома предусмотрела все. Президент решил максимально сузить круг посвященных.
Шиллер на минуту задумался:
– Ох, что-то мне неспокойно, Дейл.
– Поверь мне, волноваться не о чем. Гала Камиль прибудет в нью-йоркскую штаб-квартиру ООН в полной боевой готовности.
– Дал бы Бог!
Шиллер положил телефонную трубку. Его не покидали опасения и самые дурные предчувствия. Он искренне надеялся, что служба безопасности Белого дома знает, что делает.
* * *
А на другой стороне улицы в фургоне «форда» с надписью «Слесарно-водопроводные работы. Круглосуточное обслуживание» сидело три человека. Фургон был до отказа набит электронной прослушивающей аппаратурой.
Они заступили на пост пять часов назад и с тех пор отчаянно скучали. Наблюдение, должно быть, самая скучная работа после поиска ржавчины на рельсах. Они были злы и раздражены. Один из мужчин курил, двое других мучились от духоты. Все трое замерзли и не имели возможности размяться. Бывшие агенты, специалисты по контршпионажу, они вышли в отставку и теперь работали по контрактам.
Многие агенты в отставке периодически выполняли работы для правительства, но эти трое были исключением. Они больше уважали деньги, чем патриотический долг, и продавали информацию, которую им удавалось добыть, тем, кто больше заплатит.
Один из них, тощий, лохматый блондин, не отрываясь смотрел в бинокль на закрашенное окно кабинета Шиллера.
– Он уходит, – проговорил бывший агент.
Тучный мужчина в наушниках, склонившийся над магнитофоном, кивнул:
– Он закончил разговор.
Третий, имевший роскошные напомаженные усы, манипулировал лазерным параболическим микрофоном, обладавшим сверхвысокой чувствительностью, и мог улавливать звуки голосов в комнате благодаря создаваемой ими вибрации оконного стекла. Колебания усиливались с помощью оптоволоконной техники и записывались на обычный магнитофон.
– Что-нибудь интересное? – полюбопытствовал взъерошенный блондин.
Толстый агент снял наушники и вытер пот со лба:
– Думаю, на свою долю от продажи этой бомбы я куплю лодку.
– Мне тоже нравятся денежки.
– Эта информация стоит больших денег, только надо знать, кому ее продать.
– Кого ты имеешь в виду? – спросил человек с усами.
Толстый улыбнулся как сытый койот:
– Богатенького дельца, который страстно желает договориться с Ахмедом Язидом.
19
Президент поднялся из-за стола и кивнул вошедшему в Овальный кабинет директору ЦРУ Мартину Брогану. С некоторых пор брифинг проводился каждое утро.
Формальный обмен рукопожатиями между двоими мужчинами, занимавшими самое высокое положение в стране, прекратился почти сразу же после того, как их встречи стали ежедневными. Худощавый и неизменно учтивый Мартин Броган против этого ничуть не возражал. Его узкие, с тонкими, длинными пальцами музыканта руки изрядно страдали от медвежьих пожатий президента, вес которого перевалил за двести фунтов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85