Топильцин искренне расхохотался:
– Не искушай меня. Вести себя как поп и носить шутовской наряд в течение восемнадцати часов в день – это достаточно утомительно и без целибата.
– Я испытываю те же неудобства.
– Каждый из нас несет свой крест, – скучным голосом проговорил Топильцин.
– Смотри не допусти оплошности. Мы ведь так близки к успеху.
– Не беспокойся. Никто из моих людей не осмелится нарушить мое уединение. Они верят, что, оставаясь в одиночестве, я общаюсь с богами.
Собеседник Топильцина улыбнулся:
– Мне это знакомо.
– Перейдем к делу? – спросил Топильцин.
– Хорошо.
– Приготовления завершены. В нужный момент все будут на своих местах. Я заплатил больше десяти миллионов песо в качестве взяток, чтобы все устроить. Когда те, кто их взял, сделают свою работу, они будут принесены в жертву не только для того, чтобы гарантировать их молчание, но также в качестве предупреждения тем, кому предстоит выполнить наши инструкции.
– Мои поздравления. Ты очень скрупулезен.
– А ты у нас очень умен.
Последовало недолгое молчание. Оба собеседника были погружены в мысли. Затем голографический абонент Топильцина хитро усмехнулся и извлек откуда-то из недр своего халата бокал, наполовину наполненный бренди.
– За твое здоровье.
Топильцин рассмеялся и поднял свой бокал:
– За успех нашего предприятия.
Виртуальный посетитель сделал паузу:
– Да, за успех нашего предприятия, за то, чтобы все прошло гладко. – Он сделал еще более длительную паузу и задумчиво проговорил: – Все же интересно посмотреть, как наши действия изменят будущее.
31
Рев двигателей стал тише, и самолет без опознавательных знаков, взлетевший с аэродрома Бакли, расположенного неподалеку от Денвера, набрал высоту и взял курс на Великие равнины. Покрытые снежными шапками Скалистые горы быстро остались позади.
– Президент шлет вам пожелания скорейшего выздоровления, – сказал Дейл Николс. – Он был очень расстроен, узнав о переделке, в которой вам пришлось побывать.
– Точнее сказать, он был в бешенстве, – вмешался Шиллер.
– Скажем так, он был недоволен, – продолжил Николс. – Он просил меня передать вам свои глубокие извинения, за то что не сумел принять должные меры безопасности. Он просил сказать, что сделает все от него зависящее, чтобы вы чувствовали себя спокойно во время пребывания в Нью-Йорке.
– Передайте ему мою признательность, – ответила госпожа Камиль, – и попросите от моего имени позаботиться о семьях агентов секретной службы, которые погибли, защищая мою жизнь.
– Будет сделано, – заверил ее Николс.
Гала лежала на кровати. На ней был белый велюровый костюм в зеленую полоску с вязаным воротником. Правая щиколотка была забинтована. Она посмотрела на Николса, потом перевела взгляд на Юлиуса Шиллера и сенатора Питта. Все они сидели напротив ее кровати.
– Для меня большая честь, – сказала она, – что три столь занятых джентльмена нашли время прилететь в Колорадо только для того, чтобы сопровождать меня в Нью-Йорк.
– Если мы можем что-нибудь для вас сделать...
– Вы уже сделали для меня намного больше, чем можно было ожидать.
– У вас несколько жизней, как у кошки, – сказал сенатор Питт.
– Двумя из них я обязана вашему сыну. Он обладает удивительной способностью появляться в нужном месте в нужное время.
– Я видел старую машину Дирка. Это чудо, что вы уцелели.
– Замечательная машина, – вздохнула Гала. – Жаль, что она уничтожена.
Николс откашлялся:
– Если бы мы могли поговорить о вашем завтрашнем обращении к Организации Объединенных Наций...
– Вашим людям удалось получить какую-нибудь надежную информацию, указывающую на местонахождение Александрийской библиотеки? – сухо спросила Гала.
Николс взглянул на сенатора Питта и главу ЦРУ с видом человека, неожиданно попавшего в зыбучие пески. Сенатор бросил им спасительный канат, ответив за обоих:
– У нас не было времени провести широкомасштабные поиски, – честно сказал он. – Сегодня мы знаем немногим больше, чем четыре дня назад.
– Президент... – неуверенно начал Николс, – он надеялся...
– Я сэкономлю вам время, мистер Николс, – сказала Гала и подняла глаза на Шиллера: – И вы расслабьтесь, Юлиус. В моей завтрашней речи прозвучит намек на поиски сокровищ Александрийской библиотеки, которые в ближайшем будущем должны дать результаты.
– Я рад, что вы изменили свое мнение.
– Учитывая последние события, я слишком многим обязана вашему правительству.
Было видно, что Николс испытывает немалое облегчение.
– Ваше сообщение даст президенту Хасану весомое политическое преимуществу над Ахмедом Язидом и прекрасную возможность вашим соотечественникам поставить национальные чувства выше религиозных.
– Не стоит ожидать слишком многого, – сказал сенатор. – Пока мы только заделываем трещины в разрушающемся здании.
Губы Шиллера скривились в холодной усмешке.
– Я бы отдал месячное жалованье за то, чтобы увидеть физиономию Язида, когда он поймет, что остался в дураках, – сказал он. – Но, боюсь, тогда он уж точно не успокоится, пока не отомстит госпоже Камиль.
– Не думаю, – возразил Николс – Если ФБР сумеет установить его связь с убитыми террористами и с тем, кто ответствен за катастрофу самолета, в которой погибло более шестидесяти человек, многие умеренные египтяне, не жалующие терроризм, пересмотрят свои взгляды и перестанут поддерживать его движение. Имея на своем счету широко освещенный средствами массовой информации международный террористический акт, он трижды подумает, прежде чем предпримет новую попытку покушения на жизнь мисс Камиль.
– Мистер Николс совершенно прав в одном, – произнесла Гала, – большинство египтян придерживаются умеренных взглядов и не поддерживают кровавые выходки подобного рода. Египтяне предпочитают эволюционный подход, когда власть органично постепенно переходит от демократического правительства к религиозным лидерам. Они не примут методов Язида, связанных с кровопролитием. – Гала сделала паузу и через мгновение продолжила: – Но я не согласна со вторым утверждением мистера Николса. Язид действительно не успокоится, пока не устранит меня. Он слишком фанатичен, чтобы признать свое поражение. И возможно, в эту самую минуту он планирует новое покушение.
– Вы правы, госпожа Камиль, – сказал сенатор. – Мы не должны спускать глаз с Язида.
– Каковы ваши планы после обращения к ООН? – спросил Шиллер.
– Сегодня утром перед уходом из госпиталя атташе нашего посольства в Вашингтоне передал мне послание от президента Хасана. Он желает со мной встретиться.
– Если вы окажетесь за пределами страны, мы не сможем гарантировать вашу безопасность, – предупредил Николс.
– Я понимаю, – ответила она, – но у меня нет причин тревожиться. После убийства президента Садата египетская служба безопасности стала весьма и весьма эффективной.
– Могу я поинтересоваться, где состоится встреча, – спросил Шиллер, – или я переступаю границы...
– Здесь нет никакой тайны, и это, я полагаю, скоро будет передано средствами массовой информации, – сообщила Гала. – Президент Хасан и я будем вести переговоры во время предстоящего экономического форума в Пунта-дель-Эсте, в Уругвае.
* * *
Помятый и пробитый пулями «корд» одиноко стоял в центре пустой площадки в магазине. Эсбенсон ходил вокруг машины и качал головой:
– Не припомню случая, когда мне приходилось восстанавливать старую машину всего лишь через два дня, после того как я выполнил эту работу.
– У нас был неудачный день, – объяснил Джордино. У него на шее был фиксирующий воротник, одна рука на перевязи, раненое ухо забинтовано. – Это чудо, что мы живы!
У Питта не было видимых повреждений. Несколько глубоких порезов, которые пришлось зашивать, были скрыты волосами. Он сочувственно погладил погнутый радиатор, словно жалел раненое животное.
– Нам повезло, что машина оказалась такой надежной, – вздохнул он.
К мужчинам подошла Лили. Она заметно хромала, левая щека был исцарапана, а правый глаз заплыл.
– Звонит Хайрем Йегер, – объявила она.
Питт кивнул и обнял Эсбенсона за плечи.
– Сделайте ее лучше, чем она была, я вас очень прошу, – с улыбкой сказал он.
– Это обойдется вам в целую кучу баксов и займет не менее шести месяцев, – сообщил Эсбенсон.
– Время не проблема, деньги тоже, – сказал Питт и неожиданно ухмыльнулся. – Полагаю, на этот раз ваш счет оплатит правительство. – Он быстро прошел в офис и взял трубку: – Хайрем, у тебя есть для нас что-нибудь интересное?
– Очередной отчет о состоянии дел, – сказал Йегер. – Мы обследовали Балтийское море и побережье Норвегии.
– И ничего подходящего?
– Ничего. Мы не обнаружили ни совпадения геологических контуров, ни географических описаний, приведенных в журнале «Сераписа». Варвары, о которых упоминает Руфинус, не имеют ничего общего с первыми викингами. Он писал о людях, напоминающих скифов, но с более темной кожей.
– Это меня тоже беспокоит, – согласился Питт. – Скифы пришли из Центральной Азии. Маловероятно, чтобы они были белокожими блондинами.
– Я не вижу смысла продолжать компьютерный поиск в Норвегии и на северном побережье России.
– Согласен. А как насчет Исландии? Викингов там не было еще пятьсот лет. Быть может, Руфинус имел в виду эскимосов?
– Не получается, – сказал Йегер. – Я проверил. Эскимосы никогда не переселялись на Исландию. И не забывай, что ты говоришь о шестисотмильном путешествии через самое суровое в мире море. Исторические морские хроники довольно точны. Римские капитаны почти никогда не уходили за пределы видимости берега. Путешествие при самых идеальных условиях заняло бы у судна четвертого века четверо с половиной или пятеро суток.
– Итак, в каком направлении ты намерен искать дальше?
– Я еще раз пройдусь вдоль побережья Западной Африки. Возможно, мы что-то упустили. Темнокожие африканцы и теплый климат кажутся мне более приемлемыми для решения, чем северные страны, особенно для жителей Средиземноморья.
– У нас все еще нет объяснения, как «Серапис» попал в Гренландию.
– Возможно, нам что-нибудь подскажет конструирование направления морских течений и ветра?
– Вечером я лечу в Вашингтон, – сообщил Питт, – и завтра утром загляну к тебе.
– Возможно, к тому времени у меня уже что-нибудь будет, – предположил Йегер, впрочем, его тон был далек от оптимизма.
Питт повесил трубку и вышел из офиса. Лили взглянула на него с надеждой, но ничего, кроме разочарования, на его лице не обнаружила.
– Хороших новостей нет? – на всякий случай спросила она.
Он пожал плечами и отрицательно покачал головой:
– Нет. А ведь, кажется, мы уже все проверили.
Лили взяла его за руку.
– Не переживай, Йегер обязательно найдет разгадку, – сказала она.
– Он не волшебник и не может творить чудеса.
Джордино посмотрел на часы, надетые на здоровую руку:
– У нас осталось не так много времени до вылета, надо ехать.
Питт подошел к Эсбенсону, который все еще сокрушенно покачивал головой, глядя на изуродованную машину, пожал ему руку и улыбнулся.
– Сделайте ее опять красивой, – попросил он. – Эта машина спасла нам жизнь.
Эсбенсон усмехнулся:
– Только если вы мне пообещаете беречь ее от пуль и не ездить по склонам для лыжников.
– Идет!
Проводив молодых людей, Эсбенсон открыл заднюю дверь «корда». Ручка осталась у него в руке.
– Господи! – скорбно сказал он. – Ну что за груда металлолома!
32
Когда Гала Камиль, решительно отказавшись от помощи и опираясь на костыли, медленно пошла на сцену, в зале заседаний и на галереях для гостей раздались громкие аплодисменты. Она стояла на сцене, высоко подняв голову, и говорила сильным, решительным голосом. В ней не было ничего театрального, она вела себя совершенно естественно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85