Питт едва успел рассмотреть заснеженную плоскость трамплина, сливающуюся со склоном горы. Ни минуты не колеблясь, он направил машину к точке старта.
– Ты же этого не сделаешь, правда? – с надеждой в голосе спросил Джордино.
– План номер четыре, – сообщил Питт, – Держитесь кто за что может. Я могу потерять управление.
– А-а, я понял: наша поездка проходит слишком спокойно.
Небольших размеров, намного меньше, чем сооружения для олимпийских соревнований, этот трамплин использовался только для показательных трюков. Его плоскость была достаточно широкой, чтобы на ней поместился «корд». Трамплин имел длину около тридцати метров и обрывался в двадцати метрах над поверхностью земли.
Питт повел машину к стартовым воротам, при этом массивная громада «корда» загородила трамплин от обитателей «мерседеса». Успех плана Питта зависел от точного расчета времени и мастерства водителя. В последнее мгновение, когда передние колеса уже пересекали линию старта, Питт рванул руль, заставив «корд» спрыгнуть с трамплина на трассу. Водитель «мерседеса», озадаченный этим маневром, тоже выкрутил руль, чтобы избежать столкновения, и въехал точно в стартовые ворота.
Пока Питт сражался с «кордом», пытаясь вернуть его на прямую дорогу, Джордино наблюдал за «мерсом». На физиономии итальянца застыло странное выражение – смесь страха и ярости. Потом оно исчезло, уступив место задумчивости. Машина террористов вылетела на крутой трамплин и потеряла управление. В какой-то момент показалось, что она взлетит в воздух, словно неуклюжая птица, не имеющая крыльев. Но она не полетела, а заскользила вниз, причем за несколько метров до конца трамплина правые колеса съехали с наклонной плоскости, и машина полетела по воздуху как хорошо закрученный мяч.
В момент отрыва от поверхности скорость «мерса» была не меньше ста двадцати километров в час. Под воздействием крутящего момента огромной силы, он несколько раз перевернулся в воздухе и рухнул на снег на все четыре колеса одновременно. Затем подпрыгнул и, словно в замедленной съемке, постепенно набирая скорость, заскользил к росшей неподалеку гигантской сосне, в ствол которой и врезался.
Воздух наполнился грохотом и отвратительным скрежетом. Кузов и ходовая часть «мерседеса» обернулись вокруг дерева, при этом передний и задний бамперы почти уткнулись друг в друга. Стекла разлетелись, словно россыпь конфетти, а тела пассажиров оказались расплющены, как мухи под мухобойкой.
Джордино замотал головой, будто прогоняя кошмарное видение:
– Ничего ужаснее я в жизни не видел.
– То ли еще будет, – обнадежил Питт, стараясь остановить бешеное скольжение «корда». Однако скорость не снижалась. Тормоза уже давно сгорели, а рулевая тяга погнулась и висела на нитке. «Корд» двигался по вполне определенной трассе. Он направлялся к большому лыжному комплексу, построенному у входа на подъемник, где был ресторан, пункт проката лыжного снаряжения и некоторые другие службы.
Лили и Гала наблюдали за гибелью последнего «мерса» с болезненным любопытством и чувством облегчения. Но, обернувшись, они увидели стремительно приближающееся здание.
– Сделайте же что-нибудь! – воскликнула Гала.
– Что именно? – любезно осведомился Питт. – Я весь к вашим услугам.
Он был спокоен, поскольку только что очень удачно разминулся с целым выводком детишек, идущих на прогулку. Основная масса лыжников на склоне или видела аварию, или слышала душераздирающие звуки, поэтому вид несущегося «корда» не вводил их в ступор, а наоборот заставлял поторапливаться, чтобы уступить ему дорогу.
Предупреждение о необычном слаломе на автомобилях было передано по трассе, и инструкторы быстро освободили от лыжников значительную часть территории. Питт знал, что справа от лыжного центра находится неглубокий замерзший пруд, и надеялся направить машину туда. Выехав на лед, тяжелая машина должна была его проломить и начать тонуть, иначе говоря, только таким образом ее можно было остановить. Единственная проблема заключалась в том, что кругом было полно зевак, которые выстроились, образовав живой коридор, ведущий в сторону ресторана.
– Не думаю, что у тебя есть план номер пять, – сказал Джордино, приготовившись к столкновению.
– Извини, – вздохнул Питт. – Я иссяк.
Лили и Гала со страхом наблюдали за происходящим. Обе понимали, что ничего сделать нельзя. Они спрятались за сиденьем водителя, закрыли глаза и прижались друг к другу.
Питт негромко выругался, когда они врезались в стеллажи, на которых стояли лыжи и палки. Лыжи, словно под действием нешуточного заряда взрывчатки, взмыли в воздух как зубочистки и посыпались обратно. На несколько мгновений «корд» оказался засыпанным лыжами и палками, но они быстро слетели в стороны. «Корд» слегка задел массивную бетонную лестницу, благодаря чему не въехал в ресторан, а немного изменил направление и, пробив деревянную стену, оказался в курзале, где уставшие после лыжной прогулки отдыхающие обычно вкушали коктейли. В помещении не было никого, кроме пианиста, застывшего за своим инструментом, и бармена, который не стал наблюдать, как «корд» прокладывает себе дорогу сквозь море столиков и стульев, а спрятался под барной стойкой.
«Корд» почти проломил и следующую стену, после чего ему пришлось бы лететь с высоты второго этажа, но момент инерции уже был погашен, и машина остановилась, а за периметр стены высунулся лишь ее изрядно изуродованный бампер. Курзал выглядел так, словно только что подвергся артиллерийскому обстрелу.
Кругом воцарилась тишина, которую нарушало только шипение радиатора и щелканье перегретого двигателя. Питт без сил откинулся на водительском сиденье, его лицо было залито кровью, которая текла из глубокого пореза на лбу. Он скосил глаза на Джордино: маленький итальянец сидел совершенно неподвижно, словно превратившись в камень, и бестолково таращился в стену перед собой. Питт сделал над собой усилие и оглянулся на женщин. Их лица выражали совершеннейшее недоумение тем, что они все еще живы, но ничего серьезного с ними определенно не произошло.
Бармен так и не покинул своего убежища за стойкой, а пианист, судя по всему, обратился в статую, поскольку ни разу не шелохнулся, сидя на своем вертящемся табурете. На голове у служителя муз был котелок, а из уголка рта свисала сигарета, с которой вот-вот должен был упасть пепел. Его руки застыли над клавиатурой, тело замерло. Он вроде бы даже забыл, что пора восстановить дыхание. Потрясенный, он не моргая взирал на окровавленное видение с гривой спутанных волос, которое неожиданно улыбнулось и вежливо проговорило:
– Не могли бы вы сыграть нам «Увези меня на Луну»?
Часть третья
«ЛЕДИ ФЛЭМБОРО»
Уксмал, Юкатан
19 октября 1991 года
30
Величественное сооружение на вершине каменной громады, освещенное разноцветными прожекторами, казалось, и само испускало странное неземное сияние. Стены огромной пирамиды были залиты голубым светом, а храм Мага – оранжевым. По широкой лестнице метались пятна красного цвета, создавая иллюзию льющейся по ступеням крови. На самом верху, на крыше храма, стояла худощавая фигура, облаченная в белые одежды. Топильцин простер руки с открытыми ладонями перед собой, что должно было изображать некий божественный жест, и взглянул на людей, окруживших пирамиду в Уксмале, старинном городе индейцев майя на полуострове Юкатан. Людей было очень много, должно быть, несколько сотен тысяч, и все лица были обращены к нему, Топильцину. Он закончил свою речь, как обычно, напевом на мелодичном языке ацтеков. Огромная аудитория подхватывала фразы и повторяла их.
– Сила и мужество нашего народа заключается в нас, которые никогда не будут великими или богатыми. Мы голодаем, мы в поте лица своего работаем на хозяев, которые менее благородны и честны, чем мы. Мексика не достигнет величия и славы, пока не будет предано смерти зажравшееся правительство. Мы не будем больше терпеть рабство. Боги собираются, чтобы принести в жертву коррупцию ради порядочности. Их дар – новая цивилизация. Мы должны принять его.
Когда Топильцин замолчал, яркий свет стал медленно тускнеть – и вскоре разноцветные прожекторы погасли. Только фигура Топильцина в белых одеждах оставалась освещенной. Потом погас и белый свет. Наместник ацтекских богов на земле исчез.
Были разожжены большие костры, и людям начали раздавать коробки с провизией, доставленные сюда на грузовиках. В каждой коробке было одинаковое количество муки и консервов, а также брошюра с большим количеством иллюстраций, напоминающих сценки из мультфильмов, и почти без текста. Президент Де Лоренцо и его министры были изображены демонами, которых изгоняет из Мексики в распростертые объятия злобного Дяди Сэма Топильцин и четыре главных ацтекских бога.
Брошюра также содержала перечень инструкций, описывающих мирные, но эффективные способы подрыва влияния правительства.
Во время раздачи продовольствия в толпе активно работали специально подготовленные мужчины и женщины, вербуя новых членов армии последователей Топильцина. Да и вообще весь спектакль был поставлен с профессионализмом организаторов рок-концертов. Уксмал был только первой остановкой в грандиозном турне Топильцина, предпринятом с целью проведения кампании по свержению правительства в Мехико.
Топильцин обращался к массам только в известных исторических местах: Теотихуакане, Монте-Альбане, Туле и Чичен-Ице. Он никогда не появлялся в современных мексиканских городах.
Толпа продолжала славословить, выкрикивать его имя. Но он больше ничего не слышал. Лишь только погасли прожекторы, телохранители провели его по лестнице с тыльной стороны пирамиды и усадили в автобус-салон на платформе, ведомой трейлером. Заработал двигатель – и автобус в сопровождении двух легковых автомобилей, один впереди, другой сзади, медленно двинулся сквозь толпу. Добравшись до шоссе, кортеж повернул к Мериде, столице штата Юкатан, и увеличил скорость.
Интерьер автобуса отличался пышным убранством, которое стоило немалых денег. Помещение было разделено на две части: комната для совещании и личные апартаменты Топильцина.
Коротко обсудив распорядок следующего дня со своими помощниками, Топильцин отпустил уставших людей. Кортеж остановился, приближенные Топильцина расселись по машинам и направились в отели Мериды.
Закрыв дверь, Топильцин отгородился от одного мира и вошел в другой.
Он снял головной убор из перьев и избавился от белого одеяния, под которым оказались довольно дорогие слаксы и модная спортивная рубашка. Он открыл свой кабинет, достал из холодильника бутылку игристого вина «Шрамсберг Блэнк де Блэнк» и аккуратно вытащил пробку. Первый стакан осушил залпом, чтобы утолить жажду, и вторым уже можно было насладиться, почувствовать его изысканный вкус.
Расслабившись, Топильцин вошел в кабинку, где находилось самое современное оборудование связи, набрал номер на голографическом телефоне и повернулся так, чтобы видеть середину комнаты. Он медленно потягивал калифорнийское шампанское и терпеливо ждал. Вскоре в комнате начала медленно появляться трехмерная фигура. Топильцин знал, что его изображение появилось также за много миль от Мексики.
Когда фигура материализовалась, Топильцин увидел сидящего на диване человека. Он был смугл, а зачесанные назад черные волосы масляно блестели. Человек в упор смотрел на Топильцина, его черные глаза мрачно поблескивали. На нем был пестрый шелковый халат, наброшенный поверх пижамы. Он внимательно осмотрел одежду Топильцина и неодобрительно скривился, заметив в его руке стакан.
– Ты подвергаешь себя опасности, – сухо сказал он на американском сленге. – Импортные шмотки, шампанское – дальше появятся женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Ты же этого не сделаешь, правда? – с надеждой в голосе спросил Джордино.
– План номер четыре, – сообщил Питт, – Держитесь кто за что может. Я могу потерять управление.
– А-а, я понял: наша поездка проходит слишком спокойно.
Небольших размеров, намного меньше, чем сооружения для олимпийских соревнований, этот трамплин использовался только для показательных трюков. Его плоскость была достаточно широкой, чтобы на ней поместился «корд». Трамплин имел длину около тридцати метров и обрывался в двадцати метрах над поверхностью земли.
Питт повел машину к стартовым воротам, при этом массивная громада «корда» загородила трамплин от обитателей «мерседеса». Успех плана Питта зависел от точного расчета времени и мастерства водителя. В последнее мгновение, когда передние колеса уже пересекали линию старта, Питт рванул руль, заставив «корд» спрыгнуть с трамплина на трассу. Водитель «мерседеса», озадаченный этим маневром, тоже выкрутил руль, чтобы избежать столкновения, и въехал точно в стартовые ворота.
Пока Питт сражался с «кордом», пытаясь вернуть его на прямую дорогу, Джордино наблюдал за «мерсом». На физиономии итальянца застыло странное выражение – смесь страха и ярости. Потом оно исчезло, уступив место задумчивости. Машина террористов вылетела на крутой трамплин и потеряла управление. В какой-то момент показалось, что она взлетит в воздух, словно неуклюжая птица, не имеющая крыльев. Но она не полетела, а заскользила вниз, причем за несколько метров до конца трамплина правые колеса съехали с наклонной плоскости, и машина полетела по воздуху как хорошо закрученный мяч.
В момент отрыва от поверхности скорость «мерса» была не меньше ста двадцати километров в час. Под воздействием крутящего момента огромной силы, он несколько раз перевернулся в воздухе и рухнул на снег на все четыре колеса одновременно. Затем подпрыгнул и, словно в замедленной съемке, постепенно набирая скорость, заскользил к росшей неподалеку гигантской сосне, в ствол которой и врезался.
Воздух наполнился грохотом и отвратительным скрежетом. Кузов и ходовая часть «мерседеса» обернулись вокруг дерева, при этом передний и задний бамперы почти уткнулись друг в друга. Стекла разлетелись, словно россыпь конфетти, а тела пассажиров оказались расплющены, как мухи под мухобойкой.
Джордино замотал головой, будто прогоняя кошмарное видение:
– Ничего ужаснее я в жизни не видел.
– То ли еще будет, – обнадежил Питт, стараясь остановить бешеное скольжение «корда». Однако скорость не снижалась. Тормоза уже давно сгорели, а рулевая тяга погнулась и висела на нитке. «Корд» двигался по вполне определенной трассе. Он направлялся к большому лыжному комплексу, построенному у входа на подъемник, где был ресторан, пункт проката лыжного снаряжения и некоторые другие службы.
Лили и Гала наблюдали за гибелью последнего «мерса» с болезненным любопытством и чувством облегчения. Но, обернувшись, они увидели стремительно приближающееся здание.
– Сделайте же что-нибудь! – воскликнула Гала.
– Что именно? – любезно осведомился Питт. – Я весь к вашим услугам.
Он был спокоен, поскольку только что очень удачно разминулся с целым выводком детишек, идущих на прогулку. Основная масса лыжников на склоне или видела аварию, или слышала душераздирающие звуки, поэтому вид несущегося «корда» не вводил их в ступор, а наоборот заставлял поторапливаться, чтобы уступить ему дорогу.
Предупреждение о необычном слаломе на автомобилях было передано по трассе, и инструкторы быстро освободили от лыжников значительную часть территории. Питт знал, что справа от лыжного центра находится неглубокий замерзший пруд, и надеялся направить машину туда. Выехав на лед, тяжелая машина должна была его проломить и начать тонуть, иначе говоря, только таким образом ее можно было остановить. Единственная проблема заключалась в том, что кругом было полно зевак, которые выстроились, образовав живой коридор, ведущий в сторону ресторана.
– Не думаю, что у тебя есть план номер пять, – сказал Джордино, приготовившись к столкновению.
– Извини, – вздохнул Питт. – Я иссяк.
Лили и Гала со страхом наблюдали за происходящим. Обе понимали, что ничего сделать нельзя. Они спрятались за сиденьем водителя, закрыли глаза и прижались друг к другу.
Питт негромко выругался, когда они врезались в стеллажи, на которых стояли лыжи и палки. Лыжи, словно под действием нешуточного заряда взрывчатки, взмыли в воздух как зубочистки и посыпались обратно. На несколько мгновений «корд» оказался засыпанным лыжами и палками, но они быстро слетели в стороны. «Корд» слегка задел массивную бетонную лестницу, благодаря чему не въехал в ресторан, а немного изменил направление и, пробив деревянную стену, оказался в курзале, где уставшие после лыжной прогулки отдыхающие обычно вкушали коктейли. В помещении не было никого, кроме пианиста, застывшего за своим инструментом, и бармена, который не стал наблюдать, как «корд» прокладывает себе дорогу сквозь море столиков и стульев, а спрятался под барной стойкой.
«Корд» почти проломил и следующую стену, после чего ему пришлось бы лететь с высоты второго этажа, но момент инерции уже был погашен, и машина остановилась, а за периметр стены высунулся лишь ее изрядно изуродованный бампер. Курзал выглядел так, словно только что подвергся артиллерийскому обстрелу.
Кругом воцарилась тишина, которую нарушало только шипение радиатора и щелканье перегретого двигателя. Питт без сил откинулся на водительском сиденье, его лицо было залито кровью, которая текла из глубокого пореза на лбу. Он скосил глаза на Джордино: маленький итальянец сидел совершенно неподвижно, словно превратившись в камень, и бестолково таращился в стену перед собой. Питт сделал над собой усилие и оглянулся на женщин. Их лица выражали совершеннейшее недоумение тем, что они все еще живы, но ничего серьезного с ними определенно не произошло.
Бармен так и не покинул своего убежища за стойкой, а пианист, судя по всему, обратился в статую, поскольку ни разу не шелохнулся, сидя на своем вертящемся табурете. На голове у служителя муз был котелок, а из уголка рта свисала сигарета, с которой вот-вот должен был упасть пепел. Его руки застыли над клавиатурой, тело замерло. Он вроде бы даже забыл, что пора восстановить дыхание. Потрясенный, он не моргая взирал на окровавленное видение с гривой спутанных волос, которое неожиданно улыбнулось и вежливо проговорило:
– Не могли бы вы сыграть нам «Увези меня на Луну»?
Часть третья
«ЛЕДИ ФЛЭМБОРО»
Уксмал, Юкатан
19 октября 1991 года
30
Величественное сооружение на вершине каменной громады, освещенное разноцветными прожекторами, казалось, и само испускало странное неземное сияние. Стены огромной пирамиды были залиты голубым светом, а храм Мага – оранжевым. По широкой лестнице метались пятна красного цвета, создавая иллюзию льющейся по ступеням крови. На самом верху, на крыше храма, стояла худощавая фигура, облаченная в белые одежды. Топильцин простер руки с открытыми ладонями перед собой, что должно было изображать некий божественный жест, и взглянул на людей, окруживших пирамиду в Уксмале, старинном городе индейцев майя на полуострове Юкатан. Людей было очень много, должно быть, несколько сотен тысяч, и все лица были обращены к нему, Топильцину. Он закончил свою речь, как обычно, напевом на мелодичном языке ацтеков. Огромная аудитория подхватывала фразы и повторяла их.
– Сила и мужество нашего народа заключается в нас, которые никогда не будут великими или богатыми. Мы голодаем, мы в поте лица своего работаем на хозяев, которые менее благородны и честны, чем мы. Мексика не достигнет величия и славы, пока не будет предано смерти зажравшееся правительство. Мы не будем больше терпеть рабство. Боги собираются, чтобы принести в жертву коррупцию ради порядочности. Их дар – новая цивилизация. Мы должны принять его.
Когда Топильцин замолчал, яркий свет стал медленно тускнеть – и вскоре разноцветные прожекторы погасли. Только фигура Топильцина в белых одеждах оставалась освещенной. Потом погас и белый свет. Наместник ацтекских богов на земле исчез.
Были разожжены большие костры, и людям начали раздавать коробки с провизией, доставленные сюда на грузовиках. В каждой коробке было одинаковое количество муки и консервов, а также брошюра с большим количеством иллюстраций, напоминающих сценки из мультфильмов, и почти без текста. Президент Де Лоренцо и его министры были изображены демонами, которых изгоняет из Мексики в распростертые объятия злобного Дяди Сэма Топильцин и четыре главных ацтекских бога.
Брошюра также содержала перечень инструкций, описывающих мирные, но эффективные способы подрыва влияния правительства.
Во время раздачи продовольствия в толпе активно работали специально подготовленные мужчины и женщины, вербуя новых членов армии последователей Топильцина. Да и вообще весь спектакль был поставлен с профессионализмом организаторов рок-концертов. Уксмал был только первой остановкой в грандиозном турне Топильцина, предпринятом с целью проведения кампании по свержению правительства в Мехико.
Топильцин обращался к массам только в известных исторических местах: Теотихуакане, Монте-Альбане, Туле и Чичен-Ице. Он никогда не появлялся в современных мексиканских городах.
Толпа продолжала славословить, выкрикивать его имя. Но он больше ничего не слышал. Лишь только погасли прожекторы, телохранители провели его по лестнице с тыльной стороны пирамиды и усадили в автобус-салон на платформе, ведомой трейлером. Заработал двигатель – и автобус в сопровождении двух легковых автомобилей, один впереди, другой сзади, медленно двинулся сквозь толпу. Добравшись до шоссе, кортеж повернул к Мериде, столице штата Юкатан, и увеличил скорость.
Интерьер автобуса отличался пышным убранством, которое стоило немалых денег. Помещение было разделено на две части: комната для совещании и личные апартаменты Топильцина.
Коротко обсудив распорядок следующего дня со своими помощниками, Топильцин отпустил уставших людей. Кортеж остановился, приближенные Топильцина расселись по машинам и направились в отели Мериды.
Закрыв дверь, Топильцин отгородился от одного мира и вошел в другой.
Он снял головной убор из перьев и избавился от белого одеяния, под которым оказались довольно дорогие слаксы и модная спортивная рубашка. Он открыл свой кабинет, достал из холодильника бутылку игристого вина «Шрамсберг Блэнк де Блэнк» и аккуратно вытащил пробку. Первый стакан осушил залпом, чтобы утолить жажду, и вторым уже можно было насладиться, почувствовать его изысканный вкус.
Расслабившись, Топильцин вошел в кабинку, где находилось самое современное оборудование связи, набрал номер на голографическом телефоне и повернулся так, чтобы видеть середину комнаты. Он медленно потягивал калифорнийское шампанское и терпеливо ждал. Вскоре в комнате начала медленно появляться трехмерная фигура. Топильцин знал, что его изображение появилось также за много миль от Мексики.
Когда фигура материализовалась, Топильцин увидел сидящего на диване человека. Он был смугл, а зачесанные назад черные волосы масляно блестели. Человек в упор смотрел на Топильцина, его черные глаза мрачно поблескивали. На нем был пестрый шелковый халат, наброшенный поверх пижамы. Он внимательно осмотрел одежду Топильцина и неодобрительно скривился, заметив в его руке стакан.
– Ты подвергаешь себя опасности, – сухо сказал он на американском сленге. – Импортные шмотки, шампанское – дальше появятся женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85