Казалось, прошла вечность, пока эхо выстрелов перестало греметь в моих ушах и блики вспышки перестали слепить глаза. Я оторвал щеку от холодного ложа своего дробовика и посмотрел в сторону камней.
Ничего не было видно, лишь монотонное урчание вертолета нарушало тишину. Он возвращался. По правилам мне полагалось перезарядить ружье и осторожно подкрасться к своей цели. Но мне было не до того, тем более, что все так или иначе должно было закончиться. Облокотившись на ружье, я выпрямился. Лес у меня в глазах покачнулся и встал на место. Я заковылял по оврагу к камням.
Он там лежал ничком на камне, а ноги остались в овражке. На охотничьей куртке между лопаток проступило множество пятен, которые быстро увеличивались в размерах. Я присел рядом и перевернул его на спину. Хомер упал в канаву, и тоненькая струйка воды шевелила его волосы.
Через некоторое время он открыл глаза и хрипло спросил:
– Вы просто бросили револьвер, верно, сэр?
Я кивнул, но потом сообразил, что Хомер может ничего не видеть, и сказал:
– Да.
– Не ожидал я этого от вас.
– В этой игре нет правил.
Он закрыл глаза и замер.
– А я... попал... хоть раз? – снова раздался его голос.
– Да, в тот раз, когда я проскочил прогалину. Ты зацепил меня немного выше бедра.
– Я так и думал, – он едва шевелил губами, в голосе чувствовалась смертельная усталость. – Мне остается надеяться, что все обойдется, сэр.
– Конечно, – мало-помалу я становился персонажем его бредовых видений.
– Я все сделал правильно... под огнем...
– Ты был великолепен.
Он умолк.
– Если бы не револьвер, я выиграл бы... верно? – снова заговорил он, и губы его детского лица уже едва произносили слова.
– Да, – согласился я, тем более, что это было правдой.
Он попытался улыбнуться и в этот миг умер.
Возможно, по его правилам он выиграл.
Над деревьями раздавался рокочущий гул вертолета.
Глава 27
Мне понадобилось десять минут, чтобы преодолеть шестьдесят ярдов, отделявших меня от берега. Я опирался на ружье, как на посох, и держал револьвер в левой руке. В нем еще оставалось два патрона, и, похоже, от удара о камень в нем ничего не сломалось.
Туман понемногу редел. Должно быть, его разгоняло ветром. Конечно, он мог бы немного и подождать. Хотя это могло облегчить мне посадку на нашем озере, если он не рассеется настолько, что с вертолета смогут обнаружить самолет. Сейчас они могли бы это сделать, лишь оказавшись прямо над ним.
Очертания "Бобра" вырисовывались у самого берега. Рядом с ним застыли две фигуры, и я махнул им револьвером.
– Ты убил его. Не ожидал, что тебе это удастся, – нарушил молчание Хартман.
– Ты всегда заблуждался на мой счет, – заметил я.
– Пора убираться, – засуетился Джад. – Вертолет в любой момент может вернуться.
Я облокотился на ружье и прислушался к рокоту двигателя. Похоже, тот затихал вдали.
– Он обследует то длинное озеро, над которым мы пролетали, – сказал я. – Вертолет уже облетел его с одной стороны и теперь принялся за другую.
– Но скоро он вернется. Нужно сматываться.
Они вытащили откуда-то два старых металлических футляра, похожих на большие, проржавевшие по углам ящики для инструмента.
Меня била дрожь, и теперь я почувствовал, что промок и замерз. Я тяжело присел на один из ящиков.
– Он тебя ранил, – сказал Джад.
– Это верно, – я махнул револьвером в сторону леса. – Иди туда. Когда набредешь на канаву, поднимись вверх по ней. Он лежит у большого камня. Принеси его сюда, я заберу его домой.
– Слушай, тебе не следует... – тут Джад осекся, заметил направленный ему в грудь "смит-и-вессон", и зашагал к лесу.
Я положил револьвер на колено. Силы меня оставили. Напряжение боя миновало, и рана давала о себе знать. Туман казался уютным и тихим убежищем. Звук вертолета стих, и тишину нарушал лишь мягкий плеск воды у берега.
– Могу я чем-нибудь помочь? – вкрадчиво спросил Хартман. – На борту есть аптечка первой помощи?
Конечно, он мог бы помочь, и я не в силах был его остановить. Хартман неуверенно шагнул ко мне, его лицо выражало неподдельное сочувствие. Потом шагнул еще. Черт с ним, я слишком устал. Пусть кто-нибудь другой принимает решения.
Он сделал еще шаг в мою сторону. Я поднял револьвер и направил на него.
– Как ты мне собираешься помочь, приятель? Завладеть оружием и прекратить мои мучения?
Хартман замер, все еще оставаясь вне пределов досягаемости.
– Ты все равно не переживешь эту ночь, – холодно бросил он.
– Не подгоняй судьбу. Можешь и сам не дотянуть до рассвета.
– Билл, я никогда не пытался тебя убить, – спокойно сказал Хартман. – Ты не сможешь так вот хладнокровно всадить в меня пулю.
– А что, по-твоему, я делал там в лесу?
– Но он стрелял в тебя. Это большая разница.
– Я дам тебе ружье. Ты сможешь отойти, повернуться в любое время и выстрелить. До твоего поворота револьвер останется лежать на том же месте. Принимаешь такие условия?
Он задумался и внимательно смотрел то на меня, то на ружье у моих ног.
– Оно не заряжено, – неожиданно выпалил Хартман.
– Вот именно, – кивнул я.
Он немного успокоился.
– Ты этого не сделаешь.
– Может быть и нет, но ты сделаешь.
Хартман оттащил в сторону железный ящик и сел на него.
– Ты хочешь заставить меня идти пешком?
– Что-то вроде.
Он подался вперед.
– Послушай, Билл, я знаю, что доставил тебе в прошлом массу неприятностей. Но на то были свои причины. Теперь я мог бы тебе помочь. Скажем, купить место на этом самолете. Я мог бы хорошо заплатить, очень хорошо.
Кажется, это мне уже было знакомо.
– Что значит очень хорошо?
– Десять тысяч фунтов.
– У тебя их нет.
– Теперь есть.
Я встал.
– А ну, открой этот ящик.
– Не глупи, Билл. Пора запускать мотор.
– Открывай.
Хартман вскочил на ноги.
– Ты сошел с ума, Билл.
– Открой!
Он безнадежно развел руками и ударил по замку. Ящик открылся со второго удара. Я подошел и откинул крышку. Она заскрипела и повисла на одной петле.
Внутри оказались обломки камней, на некоторых сохранились старые грязные наклейки, валялись связки полуистлевших бумаг, какие-то жестянки и несколько финских украшений. Следя за Хартманом краем глаза, я нагнулся и взял одно из них.
Это был грубо сработанный круг около трех дюймов в диаметре с несколькими отверстиями и насечкой, образовавшей незамысловатый узор. Пожалуй, это было украшение с магического бубна шамана из Лапландии.
Позади меня что-то застучало по камням. Это Джад тащил тело Хомера, взвалив его на плечи: огромная, бесформенная фигура с трудом продвигалась в тумане. Он осторожно опустил его на землю в нескольких ярдах от меня и подошел ближе. Джад тяжело дышал, но не более того. Его лицо оставалось спокойным.
– Брось мне свою зажигалку, – сказал я. Он удивился, но выполнил мою просьбу. Я поднял ее, зажег и поднес к украшению с бубна. На грубой сероватой поверхности были следы ржавчины. Я перевернул кружок и увидел какие-то каракули. Тут мне стало понятно, что это кириллица.
"С горы Улда", – было написано по-русски, – "Железо, медь, никель. 1910."
Я потушил зажигалку.
– Ну-ну, – протянул я. – Давно Секретная служба стала заниматься поисками сокровищ?
– Что ты хочешь сказать? – резко бросил Джад.
Я пнул ящик ногой.
– Загляни-ка сюда и скажи, разве это он должен был тебе принести?
Джад нагнулся, порылся в ящике и выпрямился.
– Нет. Думаю, это совсем не то, чего мы ожидали.
И перевел взгляд на Хартмана.
– Так что это такое?
– Мне кажется, что это клад Волкова, – ответил я за него.
– А я думал, это просто легенда, – протянул Джад.
– И я тоже. Мне казалось, что это невозможно, потому что Волков был инженером, и у него просто не могло быть никаких сокровищ в виде золота или бриллиантов. Но никто не потрудился узнать, что за инженером он был. Отвечаю: Волков был горным инженером, а это и есть его сокровище – образцы пород.
Джад снова заглянул в коробку.
– Неужели это может чего-то стоить?
– Хартман в этом уверен. Потому-то он и искал его все эти годы. Теперь у меня есть веские причины так думать: почему он заключил сделку с немцами в сорок четвертом, а потом перебил их всех и сам начал поиски? Но тогда ему ничего найти не удалось. Теперь у него была полная информация, и захотелось повторить попытку. Должно быть, он очень благодарен Секретной службе за помощь. Но как он мог узнать, что образцы не оказалось в Финляндии?
– Все очень просто, – отмахнулся Джад. – Его настоящая фамилия – Волков.
– Да, будь я проклят, – медленно пробормотал я.
– Я полагаю, легенда умалчивает, что когда жена уезжала, с ней был ребенок. Это он и есть, – сказал Джад.
– Да, черт возьми, – снова вырвалось у меня.
– Это совсем не то, что мы ожидали, – сказал Джад Хартману и повернулся ко мне. – Все-таки пора убираться отсюда. Я отнесу Хомера в самолет?
– Да, давай.
Он снова взвалил тело на плечи.
– Ты понимаешь, о чем я говорю, Билл? – не унимался Хартман-Волков. – В этих коробках лежат бесценные вещи. Мой отец жил в Лапландии, в Куолоярви и Ивайло, двадцать пять лет. Тогда это была российская провинция. Он исследовал всю восточную Лапландию и нашел множество прежде неизвестных месторождений.
Я кивнул. Мне вспомнились разговоры в компании "Каайа". Они утверждали, что много лет назад один горный инженер исследовал юго-восточную Лапландию, но большинство его отчетов утеряно. Сохранился только один о месторождении никеля поблизости от долины Кемяйоки.
– От горнодобывающих компаний за эти образцы мы можем потребовать все, что пожелаем, – сказал Хартман-Волков. – Ну как, идет?
Я медленно покачал головой.
– А что ты скажешь по поводу Оскара Адлера и Мики Эскола, или того парня, которого ты убил, когда он прилетел забрать тебя в сорок четвертом? Как мы расплатимся с ними?
– Не глупи, Билл, – он отмахнулся. – Так мы договорились?
– Нет, – ответил я.
Позади раздался выстрел. Я развернулся, упал на колени и выставил вперед револьвер.
– Я стрелял не в тебя, – сказал Джад, опустил винтовку и подошел к растянувшемуся на земле Хартману. Джад нагнулся, внимательно посмотрел на него, потом повернулся ко мне. – Ты забыл вот об этом, нужно бы ее куда-нибудь выбросить, – и он протянул мне "магнум" Хомера.
Я взял его правой рукой и тяжело вздохнул.
– У тебя что, внезапный приступ справедливости?
– Нет, – удивленным тоном ответил Джад. – Просто он обманул контору. Не следовало этого прощать. Я думаю, Лондон меня поддержит.
– Вероятно, ты прав.
Сквозь туман до нас снова донесся стрекот вертолета, теперь он быстро приближался со стороны длинного озера.
– Пора убираться отсюда. От вертолета ты сможешь уйти?
– Какая у него максимальная скорость?
– Около ста тридцати миль в час.
– Смогу.
Скорость "Бобра" была на двенадцать узлов больше, не так много, и тот еще долго будет, не упуская из виду, тащиться за нами, сообщая координаты по радио. Без этого препятствия меня могли засечь только в нескольких минутах от границы.
– Грузи эти сокровища и мы улетаем, – я запихнул револьвер в карман и поднял дробовик.
– Мы только потеряем время.
– Давай быстрее, Джад, – я доковылял до "бобра", бросил оружие в кабину и вскарабкался сам. На полу возле люка скорчилось тело Хомера.
Я сел, но тут же изменил свое решение и перебрался на правое сиденье, чтобы дать свободу действий своей левой руке. Джад протиснул через пассажирскую дверь первый ящик и начал что-то говорить. Тут рев мотора вертолета стал звучать совсем по-другому, угол наклона лопастей его винта изменился, и он стал медленно обследовать озеро. Джад спрыгнул в воду и побежал к берегу. Я освободил контрольную штурвальную колонку, перекинул ее к правому сиденью и зафиксировал. Врубил главный переключатель и вывел сектор газа.
Джад шлепнул на пол второй ящик и влез в кабину. "Бобер" покачнулся.
– Все, – выдохнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37