глаза Джорджа вылезли из орбит, язык вывалился изо рта и свесился на подбородок, тело обмякло.
И тут Бутс увидел над поникшей головой приятеля здоровенные кулаки и чей-то темный силуэт позади кресла. Он понял: случилось то, о чем все боялись говорить вслух, — в Техас пришло правосудие...
Бутс попробовал позвать на помощь, но со сведенных судорогой губ сорвался только хрип: «Боже мой!» Ему хотелось вскочить и хоть что-нибудь предпринять для своего спасения, но смертельный ужас парализовал его волю и приковал к креслу.
На этом подошло к концу время, отпущенное Всевышним Бутсу Фарингетти. Те же сжатые кулаки мелькнули над его головой, в горло впилось что-то мягкое, как капрон, и прочное, как сталь. Последним, что видели его выскочившие из орбит глаза, была нависшая над ним огромная фигура человека, шепнувшего так полюбившуюся ему фразу: «Но не в обед...»
На стене замелькали последние кадры пленки, проектор затрещал, и изображение исчезло. Черная тень бесшумно пересекла комнату.
Открылась дверь. В комнату проник дневной свет, и в ярком дверном проеме появилась голова и плечи одного из дежуривших охранников. Он крикнул в темноту:
— Эй, ребята, выключайте эту штуку, ради Христа! С минуты на минуту появится босс. Наведите здесь порядок!
Впечатляюще длинный ствол пистолета с глушителем на конце недвусмысленно уперся ему в лоб, и тихий ледяной голос скомандовал:
— Заходи. Расслабься и дыши глубже. Закрой дверь...
Да, в Техас пришло правосудие. Но не в обед!
Глава 9
В сопровождении двух телохранителей Квазо вошел в фойе своих апартаментов. Чувствовалось, что он был слегка под мухой.
Охранники вскочили на ноги, один из них поспешно выключил транзисторный радиоприемник, буквально разрывавшийся от оглушительной музыки.
Представитель «Коммиссионе» раздраженно рявкнул, не скрывая своего дурного настроения:
— В чем дело, ребята? Вы разве не знаете, что мы в боевой готовности? Будьте начеку, черт бы вас побрал!
— Да, сэр. Мы все на постах, просто...
— Молчать! Смотрите в оба, иначе я с вас шкуру спущу!
— Есть, сэр.
Квазо решительно прошел в гостиную и заорал:
— Ларри! Иди сюда!
Телохранители озадаченно переглянулись и удалились в сторону кухни.
В комнату как-то боком, словно краб, ввалился долговязый сутулый детина неопределенного возраста с замусоленным бычком сигареты-самокрутки, прилипшим к отвисшей нижней губе.
— Да, босс, — небрежно бросил он. — Как прошло совещание?
Квазо поморщился и заорал:
— Ларри, черт побери, у тебя отвратительный вид. Иди умойся и приведи себя в порядок!
Обычно с этих слов начиналась их каждая беседа. В ответ долговязый гангстер только осклабился.
— Само собой, босс. Я уже вызвал маникюршу. Она придет на следующей неделе.
Квазо рассмеялся, разом протрезвев, и пожаловался своему начальнику охраны:
— У нас в доме творится бардак, Ларри. Взять хотя бы тех двоих парней на входе. Они же буквально приросли задницами к креслам. Если я еще раз застану их сидящими, они до конца жизни будут ползать на коленях. Иди и разберись с ними.
Между Ларри и Квазо существовала какая-то непонятная духовная связь, правильнее было бы сказать — внутренняя близость, объединявшая их, несмотря на разительный внешний контраст и резкий — иногда переходящий на крик — характер их личного общения.
Квазо был груб со всеми по нраву и по праву, но все его окружение единодушно осуждало вызывающе-оскорбительные наскоки на Ларри Стиньи. И все же между ними с самого начала возникла искренняя обоюдная привязанность. Стиньи, прозванный Ларри Уродом за далеко не ангельскую внешность и дикий необузданный нрав, воспринимал оскорбления босса как должное. Зато и он мог высказать Весельчаку Джо то, чего никто другой не смел произнести вслух.
Поговаривали, что они были кровными родственниками. В конце концов, мафиози любили посплетничать друг о друге, поэтому в их среде ходило немало слухов о странностях в отношениях между Квазо и начальником охраны, но все они звучали весьма неправдоподобно и не имели под собой никакой почвы.
Сам Стиньи был крут и тверд, как скала, — настоящий хладнокровный убийца, каких даже в Организации можно было пересчитать по пальцам. Что касается Квазо, то и он, безусловно, был не лыком шит. Но у него, несмотря на непомерный сексуальный аппетит, все же имелись проблемы с женщинами. Иногда он избивал своих «цыпочек» до полусмерти и среди ночи выгонял на улицу. При этом он плевать хотел на то, что это были красавицы, яркие бабочки техасских прерий, разделить ложе любви с которыми многие сочли бы за счастье.
— Вслух никто не утверждал, что Весельчак Джо имел гомосексуальную связь с Ларри Уродом, но в сплетнях намекалось на всякое, а с учетом внешности Стиньи это служило поводом для многочисленных тайных насмешек. Ларри больше подошла бы кличка Канюк, и просто удивительно, что до сих пор никто не навесил на него этот ярлык. Мафиози очень любят описательные прозвища, особенно когда используют их за глаза.
Но мафиози, в общем-то, любили Стиньи. Он заступался за них, служил «громоотводом» для необузданного гнева Квазо, заботился об их общих нуждах и удобствах.
Так же он поступил и на сей раз.
— Это я сказал ребятам, чтобы они не раздували щеки и не пучили глаза, делая вид, будто стоят по стойке «смирно», — объяснил он боссу. — Не беспокойся, они все видят и слышат. Под твоей крышей собрались отличные парни, Джо.
— Да-да, я знаю, — согласился Квазо, перечеркнув инцидент характерной для него внезапной переменой настроения.
Ларри направился к бару и налил боссу виски с содовой. Квазо подошел к небольшому столику возле окна, достал из нагрудного кармана блокнот и открыл его.
— У нас неприятности, Ларри, и очень серьезные, — сказал он своему любимцу.
Стиньи принес стакан с виски и ответил:
— Они у нас бывали и раньше, верно?
Вытянув шею, он выглянул в окно, и хотя апартаменты Джо венчали двадцатиэтажное здание — самое высокое в округе, — Ларри задернул шторы за спиной Квазо и мягко выговорил ему:
— Держись подальше от открытых окон, босс.
Весельчак Джо взглянул на зашторенное окно и усмехнулся.
— Болан — не супермен, Ларри, — ответил он.
— Во всяком случае, по последним сведениям он сейчас болтается где-то в прериях.
— Береженого Бог бережет, — пожал плечами Стиньи, не убежденный ни в том, ни в другом. — Как прошло совещание?
— Мы решили покончить с этим делом раз и навсегда. Наш человек в Остине бьет в барабаны, мобилизуя все резервы полиции. Прежде чем наступит ночь, за каждым камнем в штате будет прятаться полицейский.
Ларри недовольно поморщился и закурил новую самокрутку, чтобы успокоить нервы. Такого никогда не случалось в прежние времена. Кокнуть копа — одно дело. Это было в порядке вещей. Но чтобы прятаться за их спины — такого на его памяти еще не случалось. Разве можно доверять фараонам?
Квазо продолжал:
— И мы пытаемся выследить этого умника. Я наконец-то добился толку от Низкочастотника и получил довольно точное описание самолета, на котором к нему прилетел сукин сын Болан. Наш человек в аэропорту пытается его вычислить. Проверяет планы полетов и всякие там диспетчерские бумажки. А пока суть да дело, надо как следует укрепиться здесь. У нашего «приятеля» может возникнуть «гениальная» идея взять штурмом этот дом, хотя все считают, что он вряд ли осмелится на такой рискованный шаг. Мы полагали, что он проводит отвлекающие маневры, блефует, пытаясь спровоцировать ответные действия, которые выдали бы нас. Мы в такие игры не играем. Во всяком случае здесь, в Техасе. Я уведомил о создавшемся положении Сент-Луис, и сейчас сюда стягиваются люди из команды Лилео. Возможно, они уже здесь.
— Вот это-то меня и беспокоит, — тихо заметил Стиньи.
— Что именно?
— Если у нас за каждым камнем притаился полицейский, а люди Лилео вот-вот появятся здесь, то нас ждут большие неприятности. Кроме того, я не доверяю Лилео.
— Ты прав, он тоже любит умничать. Что касается копов, так это проблема Лилео. Пусть у него об этом голова болит, верно?
— А мы сами на Болана не пойдем? Ведь он напал на нашу территорию, босс.
— Наша задача — держаться здесь и заниматься своим делом. Это наша работа, Ларри, твоя работа, а войной пусть занимаются те, кому за это платят.
Уроду такое решение пришлось явно не по душе, однако он промолчал. Правда, его соображения на этот счет легко можно было прочитать по его лицу. Квазо заметил это и рассмеялся.
— Эй, ты что, хочешь стать героем, Ларри? Хочешь размозжить поганую башку Болана? Боже, да он же учует твой запах за сто ярдов, ты ведь не мылся с прошлого года...
Слова Джо прервал приглушенный взрыв, от которого дрогнул пол, а в стакане снова звякнули кубики льда. С дальней стены попадали на пол картины и закачалась под потолком люстра.
Глаза Квазо широко раскрылись, и он резко повернулся в ту сторону, откуда донесся грохот взрыва. Он рявкнул:
— Что там происходит?
— Это в твоем «замке» для шлюх! — крикнул Стиньи и бросился к выходу из гостиной.
Пока Квазо приходил в себя, долговязый начальник охраны был уже возле спальни и звал подкрепление. Он с разбега всем телом бросился на дверь, но она не поддалась.
Из кухни бежали личные телохранители босса. Втроем они дружно атаковали дверь. Она наконец распахнулась, и, когда Квазо появился в коридоре, Стиньи и телохранители ворвались в спальню, размахивая оружием.
Квазо показалось, будто он смотрит телевизор, на экране которого события разворачивались медленно, словно при рапидной съемке, хотя на самом деле все произошло в считанные секунды.
Прямо перед ним трое его парней двигались в плавном, медленном темпе, теряя равновесие и едва не падая — так ему это виделось — в тщетной попытке разобраться и освоиться в умопомрачительной обстановке, открывшейся их взорам.
Чуть дальше в глубине — еще трое людей, двое из них в неестественных позах застыли в креслах, задушенные удавкой: их безжизненные глаза вылезли из глазниц, а посиневшие лица навсегда сохранили выражение того ужаса, который они пережили перед смертью. Третий лежал лицом вниз в луже крови, растекшейся на полу. Но самое страшное не сразу бросалось в глаза: на заднем плане, у окна стоял настоящий гигант в черном боевом комбинезоне и в вытянутой руке держал пистолет с глушителем, дышавший смертью прямо в лицо Весельчака Джо Квазо.
Казалось, что время остановило свой вечный бег.
Ларри, по инерции влетев в распахнувшуюся дверь, первым нарвался на пулю: его развернуло, и могучая сила удара выбросила его в обратном направлении. Ларри никогда не выглядел так ужасно: из страшной дыры в переносице фонтаном била кровь.
Двое телохранителей, едва успев сделать по паре выстрелов, рухнули разом на пол, будто связанные одной невидимой нитью.
Вдруг опять все пришло в движение. Дверь захлопнулась с резким щелчком прежде, чем Квазо успел выхватить оружие. Он бросился на пол и откатился в сторону, уходя с линии огня. В ту же секунду дверь на уровне груди взрослого человека прошили пули. Джо схватил Стиньи за ногу и тоже оттащил его в сторону.
Из фойе, выпучив глаза, бежал один из охранников.
— Босс! Босс! Вы живы?
— Тревога! Здесь Болан! Перекройте все входы и выходы, чтобы и муха не пролетела незамеченной! — крикнул Квазо.
Охранник развернулся и побежал выполнять приказ.
Квазо, воспользовавшись подлокотником перевернутого кресла как опорой для револьвера, нацелил ствол на дверь спальни.
— Не знаю, как этот умник проник сюда, Ларри. Но черта с два он уйдет отсюда, — шептал он своему дорогому, но уже мертвому другу, который всю жизнь служил Квазо объектом для насмешек и грубых выпадов.
Потом Квазо вспомнил про взрыв. Сейф! Этот подонок взорвал его сейф! О Боже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
И тут Бутс увидел над поникшей головой приятеля здоровенные кулаки и чей-то темный силуэт позади кресла. Он понял: случилось то, о чем все боялись говорить вслух, — в Техас пришло правосудие...
Бутс попробовал позвать на помощь, но со сведенных судорогой губ сорвался только хрип: «Боже мой!» Ему хотелось вскочить и хоть что-нибудь предпринять для своего спасения, но смертельный ужас парализовал его волю и приковал к креслу.
На этом подошло к концу время, отпущенное Всевышним Бутсу Фарингетти. Те же сжатые кулаки мелькнули над его головой, в горло впилось что-то мягкое, как капрон, и прочное, как сталь. Последним, что видели его выскочившие из орбит глаза, была нависшая над ним огромная фигура человека, шепнувшего так полюбившуюся ему фразу: «Но не в обед...»
На стене замелькали последние кадры пленки, проектор затрещал, и изображение исчезло. Черная тень бесшумно пересекла комнату.
Открылась дверь. В комнату проник дневной свет, и в ярком дверном проеме появилась голова и плечи одного из дежуривших охранников. Он крикнул в темноту:
— Эй, ребята, выключайте эту штуку, ради Христа! С минуты на минуту появится босс. Наведите здесь порядок!
Впечатляюще длинный ствол пистолета с глушителем на конце недвусмысленно уперся ему в лоб, и тихий ледяной голос скомандовал:
— Заходи. Расслабься и дыши глубже. Закрой дверь...
Да, в Техас пришло правосудие. Но не в обед!
Глава 9
В сопровождении двух телохранителей Квазо вошел в фойе своих апартаментов. Чувствовалось, что он был слегка под мухой.
Охранники вскочили на ноги, один из них поспешно выключил транзисторный радиоприемник, буквально разрывавшийся от оглушительной музыки.
Представитель «Коммиссионе» раздраженно рявкнул, не скрывая своего дурного настроения:
— В чем дело, ребята? Вы разве не знаете, что мы в боевой готовности? Будьте начеку, черт бы вас побрал!
— Да, сэр. Мы все на постах, просто...
— Молчать! Смотрите в оба, иначе я с вас шкуру спущу!
— Есть, сэр.
Квазо решительно прошел в гостиную и заорал:
— Ларри! Иди сюда!
Телохранители озадаченно переглянулись и удалились в сторону кухни.
В комнату как-то боком, словно краб, ввалился долговязый сутулый детина неопределенного возраста с замусоленным бычком сигареты-самокрутки, прилипшим к отвисшей нижней губе.
— Да, босс, — небрежно бросил он. — Как прошло совещание?
Квазо поморщился и заорал:
— Ларри, черт побери, у тебя отвратительный вид. Иди умойся и приведи себя в порядок!
Обычно с этих слов начиналась их каждая беседа. В ответ долговязый гангстер только осклабился.
— Само собой, босс. Я уже вызвал маникюршу. Она придет на следующей неделе.
Квазо рассмеялся, разом протрезвев, и пожаловался своему начальнику охраны:
— У нас в доме творится бардак, Ларри. Взять хотя бы тех двоих парней на входе. Они же буквально приросли задницами к креслам. Если я еще раз застану их сидящими, они до конца жизни будут ползать на коленях. Иди и разберись с ними.
Между Ларри и Квазо существовала какая-то непонятная духовная связь, правильнее было бы сказать — внутренняя близость, объединявшая их, несмотря на разительный внешний контраст и резкий — иногда переходящий на крик — характер их личного общения.
Квазо был груб со всеми по нраву и по праву, но все его окружение единодушно осуждало вызывающе-оскорбительные наскоки на Ларри Стиньи. И все же между ними с самого начала возникла искренняя обоюдная привязанность. Стиньи, прозванный Ларри Уродом за далеко не ангельскую внешность и дикий необузданный нрав, воспринимал оскорбления босса как должное. Зато и он мог высказать Весельчаку Джо то, чего никто другой не смел произнести вслух.
Поговаривали, что они были кровными родственниками. В конце концов, мафиози любили посплетничать друг о друге, поэтому в их среде ходило немало слухов о странностях в отношениях между Квазо и начальником охраны, но все они звучали весьма неправдоподобно и не имели под собой никакой почвы.
Сам Стиньи был крут и тверд, как скала, — настоящий хладнокровный убийца, каких даже в Организации можно было пересчитать по пальцам. Что касается Квазо, то и он, безусловно, был не лыком шит. Но у него, несмотря на непомерный сексуальный аппетит, все же имелись проблемы с женщинами. Иногда он избивал своих «цыпочек» до полусмерти и среди ночи выгонял на улицу. При этом он плевать хотел на то, что это были красавицы, яркие бабочки техасских прерий, разделить ложе любви с которыми многие сочли бы за счастье.
— Вслух никто не утверждал, что Весельчак Джо имел гомосексуальную связь с Ларри Уродом, но в сплетнях намекалось на всякое, а с учетом внешности Стиньи это служило поводом для многочисленных тайных насмешек. Ларри больше подошла бы кличка Канюк, и просто удивительно, что до сих пор никто не навесил на него этот ярлык. Мафиози очень любят описательные прозвища, особенно когда используют их за глаза.
Но мафиози, в общем-то, любили Стиньи. Он заступался за них, служил «громоотводом» для необузданного гнева Квазо, заботился об их общих нуждах и удобствах.
Так же он поступил и на сей раз.
— Это я сказал ребятам, чтобы они не раздували щеки и не пучили глаза, делая вид, будто стоят по стойке «смирно», — объяснил он боссу. — Не беспокойся, они все видят и слышат. Под твоей крышей собрались отличные парни, Джо.
— Да-да, я знаю, — согласился Квазо, перечеркнув инцидент характерной для него внезапной переменой настроения.
Ларри направился к бару и налил боссу виски с содовой. Квазо подошел к небольшому столику возле окна, достал из нагрудного кармана блокнот и открыл его.
— У нас неприятности, Ларри, и очень серьезные, — сказал он своему любимцу.
Стиньи принес стакан с виски и ответил:
— Они у нас бывали и раньше, верно?
Вытянув шею, он выглянул в окно, и хотя апартаменты Джо венчали двадцатиэтажное здание — самое высокое в округе, — Ларри задернул шторы за спиной Квазо и мягко выговорил ему:
— Держись подальше от открытых окон, босс.
Весельчак Джо взглянул на зашторенное окно и усмехнулся.
— Болан — не супермен, Ларри, — ответил он.
— Во всяком случае, по последним сведениям он сейчас болтается где-то в прериях.
— Береженого Бог бережет, — пожал плечами Стиньи, не убежденный ни в том, ни в другом. — Как прошло совещание?
— Мы решили покончить с этим делом раз и навсегда. Наш человек в Остине бьет в барабаны, мобилизуя все резервы полиции. Прежде чем наступит ночь, за каждым камнем в штате будет прятаться полицейский.
Ларри недовольно поморщился и закурил новую самокрутку, чтобы успокоить нервы. Такого никогда не случалось в прежние времена. Кокнуть копа — одно дело. Это было в порядке вещей. Но чтобы прятаться за их спины — такого на его памяти еще не случалось. Разве можно доверять фараонам?
Квазо продолжал:
— И мы пытаемся выследить этого умника. Я наконец-то добился толку от Низкочастотника и получил довольно точное описание самолета, на котором к нему прилетел сукин сын Болан. Наш человек в аэропорту пытается его вычислить. Проверяет планы полетов и всякие там диспетчерские бумажки. А пока суть да дело, надо как следует укрепиться здесь. У нашего «приятеля» может возникнуть «гениальная» идея взять штурмом этот дом, хотя все считают, что он вряд ли осмелится на такой рискованный шаг. Мы полагали, что он проводит отвлекающие маневры, блефует, пытаясь спровоцировать ответные действия, которые выдали бы нас. Мы в такие игры не играем. Во всяком случае здесь, в Техасе. Я уведомил о создавшемся положении Сент-Луис, и сейчас сюда стягиваются люди из команды Лилео. Возможно, они уже здесь.
— Вот это-то меня и беспокоит, — тихо заметил Стиньи.
— Что именно?
— Если у нас за каждым камнем притаился полицейский, а люди Лилео вот-вот появятся здесь, то нас ждут большие неприятности. Кроме того, я не доверяю Лилео.
— Ты прав, он тоже любит умничать. Что касается копов, так это проблема Лилео. Пусть у него об этом голова болит, верно?
— А мы сами на Болана не пойдем? Ведь он напал на нашу территорию, босс.
— Наша задача — держаться здесь и заниматься своим делом. Это наша работа, Ларри, твоя работа, а войной пусть занимаются те, кому за это платят.
Уроду такое решение пришлось явно не по душе, однако он промолчал. Правда, его соображения на этот счет легко можно было прочитать по его лицу. Квазо заметил это и рассмеялся.
— Эй, ты что, хочешь стать героем, Ларри? Хочешь размозжить поганую башку Болана? Боже, да он же учует твой запах за сто ярдов, ты ведь не мылся с прошлого года...
Слова Джо прервал приглушенный взрыв, от которого дрогнул пол, а в стакане снова звякнули кубики льда. С дальней стены попадали на пол картины и закачалась под потолком люстра.
Глаза Квазо широко раскрылись, и он резко повернулся в ту сторону, откуда донесся грохот взрыва. Он рявкнул:
— Что там происходит?
— Это в твоем «замке» для шлюх! — крикнул Стиньи и бросился к выходу из гостиной.
Пока Квазо приходил в себя, долговязый начальник охраны был уже возле спальни и звал подкрепление. Он с разбега всем телом бросился на дверь, но она не поддалась.
Из кухни бежали личные телохранители босса. Втроем они дружно атаковали дверь. Она наконец распахнулась, и, когда Квазо появился в коридоре, Стиньи и телохранители ворвались в спальню, размахивая оружием.
Квазо показалось, будто он смотрит телевизор, на экране которого события разворачивались медленно, словно при рапидной съемке, хотя на самом деле все произошло в считанные секунды.
Прямо перед ним трое его парней двигались в плавном, медленном темпе, теряя равновесие и едва не падая — так ему это виделось — в тщетной попытке разобраться и освоиться в умопомрачительной обстановке, открывшейся их взорам.
Чуть дальше в глубине — еще трое людей, двое из них в неестественных позах застыли в креслах, задушенные удавкой: их безжизненные глаза вылезли из глазниц, а посиневшие лица навсегда сохранили выражение того ужаса, который они пережили перед смертью. Третий лежал лицом вниз в луже крови, растекшейся на полу. Но самое страшное не сразу бросалось в глаза: на заднем плане, у окна стоял настоящий гигант в черном боевом комбинезоне и в вытянутой руке держал пистолет с глушителем, дышавший смертью прямо в лицо Весельчака Джо Квазо.
Казалось, что время остановило свой вечный бег.
Ларри, по инерции влетев в распахнувшуюся дверь, первым нарвался на пулю: его развернуло, и могучая сила удара выбросила его в обратном направлении. Ларри никогда не выглядел так ужасно: из страшной дыры в переносице фонтаном била кровь.
Двое телохранителей, едва успев сделать по паре выстрелов, рухнули разом на пол, будто связанные одной невидимой нитью.
Вдруг опять все пришло в движение. Дверь захлопнулась с резким щелчком прежде, чем Квазо успел выхватить оружие. Он бросился на пол и откатился в сторону, уходя с линии огня. В ту же секунду дверь на уровне груди взрослого человека прошили пули. Джо схватил Стиньи за ногу и тоже оттащил его в сторону.
Из фойе, выпучив глаза, бежал один из охранников.
— Босс! Босс! Вы живы?
— Тревога! Здесь Болан! Перекройте все входы и выходы, чтобы и муха не пролетела незамеченной! — крикнул Квазо.
Охранник развернулся и побежал выполнять приказ.
Квазо, воспользовавшись подлокотником перевернутого кресла как опорой для револьвера, нацелил ствол на дверь спальни.
— Не знаю, как этот умник проник сюда, Ларри. Но черта с два он уйдет отсюда, — шептал он своему дорогому, но уже мертвому другу, который всю жизнь служил Квазо объектом для насмешек и грубых выпадов.
Потом Квазо вспомнил про взрыв. Сейф! Этот подонок взорвал его сейф! О Боже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22