И те и другие в этом случае оставались не внакладе. Японцы безо всякого риска получали товар в нейтральных водах, где к ним никто не мог придраться, а наши получали на порядок больше, чем могли бы выручить, сдавая товар на базу.
Лучше все же (чтобы не привлекать к себе внимания) перегрузку было делать ночью, поэтому «Прибой» и вышел в море после того, как стемнело и в небе проступили звезды. Встреча была назначена в квадрате тридцать два-шестнадцать в полночь, и капитан «Прибоя» – Рафик Илясов – поглядывал на часы, чтобы прийти на место в точно оговоренный срок.
Рафик занимался подобным промыслом не первый раз, и Феклистов спокойно доверял ему все расчеты с покупателями. Илясов сам стоял за штурвалом «Прибоя», вглядываясь в темень за стеклом, чтобы, не дай бог, не столкнуться с каким-нибудь таким же «предпринимателем». Дело в том, что в целях конспирации перед выходом в нейтральные воды на корабле гасили все ходовые и бортовые огни, а радара на краболове не было. Остальные четыре человека команды находились на деке и шканцах и тоже наблюдали за морем.
Капитан пригладил пышные черные усы, служившие для него предметом гордости, и удовлетворенно вздохнул – до границы территориальных вод оставалось около мили. Все шло по плану, погода благоприятствовала, и, если ничего непридвиденного не случится, думал он, минут через сорок они встретятся с японским краболовом.
– Раф, Раф, – в ходовую рубку влетел помощник Илясова – Алик Гущин, – смотри…
Он показывал рукой куда-то в сторону кормы, сам пытаясь там что-то разглядеть.
– Чего ты верещишь, как моллюск? – поморщился Илясов, но все же поднял бинокль и посмотрел в указанном Аликом направлении.
– Там огни, только что видел, – Гущин был взволнован.
Рафик, ничего не увидев, опустил бинокль.
– Не дергайся, Ал, – покачал головой Илясов, – «восьмерка» ушла отсюда минут пятнадцать назад, пока она сделает круг, пройдет не меньше часа.
Под «восьмеркой» капитан имел в виду сторожевой катер под номером «восемь».
– Может, это не «восьмерка»?
– Кто тогда? До фарватера еще далеко.
– Ну, я не знаю, – Алик пожал плечами, стараясь разглядеть в темноте огни, – только бы не «четверка».
– Спаси Аллах от этого придурка, – Илясов поднял глаза на подволок, – с другими хоть договориться можно.
Он снова поднял бинокль и опять ничего не увидел. Снова пригладил усы, проведя по ним пятерней.
– Ошибся ты, Ал, – облегченно вздохнул Илясов, – все будет о’кей.
– Я тебе не салага, Раф, – обиделся Гущин, – что я, корабельные огни от звезд не отличу?
– Да ладно, Ал, – примирительно сказал Рафик, – чего ты заводишься? Мало ли кто в море выйти может!
– Только не в этот район, Раф, ты сам знаешь.
– Значит, одно из двух, – подытожил капитан, – или кто-то вышел в море ночью, или ты чего-то напутал.
– Не мог я напутать, Раф, я с девяти лет в море хожу.
– Ты у нас крутой, Ал, – с оттенком насмешливого пренебрежения ответил капитан, потому что считал себя заправским моряком, хотя беспокоился он не меньше, чем помощник, – только лучше бы ты не отирался в рубке, а пошел на палубу.
Пробурчав что-то нечленораздельное себе под нос, Гущин вышел из рубки. Оставшись один, Илясов сверил путь корабля по компасу, после чего включил систему глобального позиционирования. После того, как оборонное ведомство США рассекретило GPS, а японцы начали выпускать эти приборы в промышленных масштабах, цены на них резко упали, и теперь карманный GPS-приемник можно запросто купить в московских магазинах примерно за сотню баксов.
Капитан нажал на курсорные клавиши, и на дисплее размером с пачку сигарет высветились координаты «Прибоя», место встречи с японским краболовом и расстояние до него в милях.
– Все идет по плану, – удовлетворенно кивнул Рафик, сверил курс судна с показаниями компаса и принял немного влево.
К месту подошли точно по графику. Японский краболов уже поджидал их, дрейфуя с выключенными двигателями. На время швартовки и перегрузки пришлось все же зажечь бортовые огни, но теперь это было уже не так опасно. На японском краболове было шесть моряков, которые сразу же после швартовки начали принимать коробки с крабом, подававшиеся им через борт, и грузить их в трюм своего судна. Перед тем как спустить коробки в трюм, каждую ставили на плоские весы, а капитан японцев, знавший по-русски лишь несколько слов, внимательно следил за их показаниями и тыкал тонкими пальцами по клавишам микрокалькулятора. Цена была оговорена заранее, поэтому Рафику даже не пришлось объясняться с японским капитаном. Суммировав показания весов, капитан умножил вес на цену и, сунув руку в карман ярко-оранжевой робы, вытащил оттуда пачку долларов (то, что это были не иены, тоже было оговорено заранее).
Передав деньги Рафику, он подождал, пока тот их пересчитает, и поднял на него раскосые глаза.
– Правилна? – Он часто закивал головой, будто не спрашивал, а подтверждал произнесенные им слова.
– Правильно, правильно, япона мать, – удовлетворенно улыбнулся Рафик. – Отдать швартовы.
Отвалив от «японца», «Прибой» тут же потушил все огни и лег на обратный курс. В общем-то, теперь можно было идти и с огнями, но Рафик был перестраховщиком: лучше, чтобы при пересечении границы их никто не засек. Дальше, в своих территориальных водах, можно было и не беспокоиться, а пока…
Илясов всматривался в даль, туда, где фиолетовое небо сходилось с чернильно-черным морем. Вдруг ему показалось, что идиллическую чистоту горизонта прямо по курсу прорезали какие-то огни. Если он не ошибается, огни мерцали как раз в том месте, где проходит граница.
В рубку снова зашел Алик.
– Ну что, теперь видишь? – набычившись, спросил он.
– Ты думаешь, это тот же самый?
– А кто же еще?
У Рафика неприятно засосало под ложечкой.
– Ложимся в дрейф, – он заглушил двигатель, продолжая смотреть в бинокль туда, где перемигивались маленькие бело-лунные ходовые огоньки неизвестного судна.
В течение нескольких минут огни не приближались и не отдалялись, но это могло Рафику только показаться. Было такое впечатление, что корабль поджидает краболов Илясова. Но это могло произойти лишь в двух случаях: если их засекли пограничники, или… это мог быть кто-то из своих, пронюхавших об операции с контрабандным крабом.
– Что будем делать? – Алик посмотрел на капитана.
– Будем ждать, – решил Рафик.
– Чего ждать? – вопросил Алик. – Товар спихнули, мы чистые. Кого нам бояться?
– Береженого бог бережет, – огрызнулся Рафик, – лучше перебдеть, чем недобдеть.
Огни неизвестного судна пропали в течение первых пятнадцати минут ожидания. Было такое ощущение, что их просто-напросто погасили. Это еще больше встревожило Илясова. Казалось бы, бояться нечего – даже если это пограничники, можно от них отбазариться. В конце концов подмазать их как следует, они от этого никогда не отказывались. Рафик запустил двигатель и на малом ходу двинулся в сторону острова. Правда, он заложил большой вираж, чтобы случайно не наткнуться на чужое судно.
– Спустись в трюм, посмотри автоматы, – приказал Рафик, когда до границы оставалось несколько кабельтовых.
– Чего их смотреть, – Алик пожал плечами, – они всегда наготове.
– Посмотри, я сказал, – Илясов повысил голос.
– Как скажешь. – Гущин вышел из рубки и спустился в трюм, где еще пахло свежим крабом.
Открыв потайную дверцу, он достал два «калаша» с облегченными прикладами и три израильских «узи». Проверив, стоят ли они на предохранителе, взял несколько запасных обойм и накинул ремни себе на плечо. Немного подумав, сунул в карманы жилетки две ручные гранаты. Он прошел по палубе и раздал оружие команде, оставив пару автоматов себе и капитану.
– Держи, – он протянул «узи» Рафику.
Тот взял автомат, передернул затвор, проверяя наличие патронов.
Рафик взглянул на прибор, проверяя местоположение корабля.
– Скоро граница, – сказал он, не глядя на помощника.
Корабль, которого они и ждали, и боялись, появился внезапно. Наверное, шел до последнего момента с потушенными ходовыми огнями. Это был явно не сторожевик, но скорость у него была больше, чем у «Прибоя».
– Вляпались, – пробормотал Алик, бросив короткий выразительный взгляд на капитана.
– Приготовиться к бою, – Рафик был настроен решительно.
– Ты чего, Раф, – не выдержал Алик, – они же нас всех здесь покрошат на салат.
– Заткнись, – бросил Илясов, прибавляя ходу.
Двигатели загудели на полную мощь, но преследователи не отставали. Расстояние между ними и «Прибоем» становилось все меньше.
– Они хотят, чтобы мы остановились, Раф, – нервно произнес Гущин.
– Знаю.
– Ну и что?
– Ничего.
Вскоре ночную тишину над морем разорвала пулеметная очередь. Пули прошли высоко над палубой, но слышать, как они свистят, было не очень-то приятно.
– Черт, Раф, это серьезно, – раздраженно бросил Гущин, – ложись в дрейф.
– Да пошли они! – скривился Илясов. – Стреляйте.
– А-а, блин, – Алик выскочил на палубу и побежал на корму. – Огонь! – заорал он, стараясь перекричать шум судовых двигателей.
Три автомата застрочили почти одновременно, к ним присоединился гущинский «узи». Пули, попадая в догонявшее их судно, рикошетили от судовых надстроек и металлического носа, высекая снопы искр. В ответ раздался ураганный огонь из пулемета.
– Сволочи, – Гущин шмякнулся на палубу, – они нас точно здесь прикончат.
Выбрав момент, когда пулемет на секунду замолчал, он вскочил и бросился в ходовую рубку.
– Бросай якорь, капитан! – задыхаясь, закричал он.
– Ладно, – Рафик потянул рычаг на себя, и двигатели «Прибоя» умолкли. – Попробуй с ними связаться.
Гущин закинул автомат за спину и быстро подошел к рации. Вскоре сквозь щелканье и треск эфира он услышал незнакомый голос.
– Стоять, «Прибой», базар есть.
– Встали, встали. – Рафик придвинулся к рации и покрутил ручку настройки, отстранив от прибора Алика.
– И без глупостей, – приказал голос.
– Это михеевская «Барракуда», – Алик всматривался в ночную мглу, – видать, пасли нас с самого начала.
– Похоже, – отозвался Рафик. – Скажи всем, чтобы были наготове.
– Не дури, Раф, у них же пулемет, – Алик с тревогой посмотрел на капитана.
– Готовность номер один, – оборвал его Илясов.
– Совсем сдурел, – пробормотал себе под нос Алик, но все же отправился передать приказ капитана команде.
– Лист, – Илясов набрал номер на мобильнике, – Лист, отвечай.
– Ну, – голос Феклистова показался Рафику недовольным.
– Это Раф, – торопливо произнес Илясов, – у нас проблемы.
– Чего еще? Говори громче, я плохо слышу.
– «Барракуда» здесь, я почти на границе. Товар сдали, но…
– Чего они хотят?
– У меня в сейфе почти двадцать тысяч баксов.
– Дерьмо, – выругался Феклистов. – Что думаешь делать?
– Ты смеешься, Лист? Это твой товар и твои деньги. Ты лучше должен знать, что надо делать. Меня чуть не изрешетили из пулемета. Я не собираюсь подставляться неизвестно из-за чего.
– Я решаю проблемы с реализацией, – Феклистов стал вдруг почти спокоен, – тебе остается только отвезти товар и получить деньги. Ты даже этого не можешь сделать. Откуда я знаю, что «Барракуда» тебя зажимает.
– Я что, это придумал, Лист? – не выдержал Илясов. – Может, мне не хватает проблем?! Если хочешь, можешь сам побазарить с Рыжим.
– Откуда он узнал?
– Ты думаешь, это я ему сказал, Лист? За кого ты меня держишь?! Ты должен решить, что мне сейчас делать.
В трубке повисло тягостное молчание.
– Алло, Лист, ты где?
– Да здесь, здесь, я думаю.
– Думай быстрей, они уже подходят.
– Действуй по обстоятельствам, Раф, я на тебя полагаюсь.
– Что мне делать с деньгами?
– Ты что, – неожиданно заорал Феклистов, – хочешь, чтобы я приказал тебе отдать этому придурку мои деньги? Ты мне их вернешь, Раф. Ты понял меня? Двадцать тысяч – большая сумма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51