– А это не твое дело, братец, – язвительно прошипела Валентина, – я не твоя собственность. Сама распоряжаюсь своей жизнью.
– А вот здесь ты ошибаешься, сестричка, – ехидно процедил Михей, – ты не просто моя сестра, ты в этом бизнесе. А из него, в случае отказа работать и приносить прибыль, путь один – ногами вперед.
– Ох ты! – нервно рассмеялась Валентина. – Так я тебя и испугалась! Смотри, вся дрожу!
– Не зли меня, шлюха! – Нахмурившись, Михей снова наступал на нее.
– Ну давай, убей меня, – хорохорилась она, – я жду. Или кишка тонка?
– Эх, дура, – разочарованно выдохнув и словно устав, Михей отступил и опять плюхнулся на диван. – Ты даже не понимаешь, как позоришь меня!
Его лицо сделалось горестно-мрачным. Зато в глазах Валентины пылал враждебный пламень. Она знала, что брат по-своему любит ее и никому не даст в обиду, она отдавала себе отчет, что он дорожит ею и все его угрозы так и останутся угрозами. Это давало ей преимущество, но порой и она, уверенная в своей безнаказанности, все же пугалась. Гримасы и грубый голос брата иногда наводили на нее страх, и ей казалось, что в состоянии гнева он способен убить ее.
– У меня с ним ничего не было, – сжалилась она над Михеем, – а ты развопился!
Валентина с жеманной укоризной посмотрела на брата.
– А если будешь продолжать в том же духе – угрожать, обзываться, – расхрабрилась она, – так я с ним пересплю и сделаю так, чтобы все об этом узнали.
– Не грози, – пробурчал Михей, – меня не испугаешь.
– А что ж ты тогда о позоре кричишь? Значит, боишься, именем своим дорожишь. А в глазах людей не такой уж ты хороший, – едко усмехалась она, – и вице-губернатору, говорят, ты больше не нужен…
Валентина была не очень хорошим психологом, иначе она, не желая быть мишенью для братских оскорблений, не стала бы этого говорить. Глаза Михея налились кровью, и он, уставший бушевать, вдруг обрел всю мощь негодования. Он вскочил с дивана, будто ужаленный. Фраза Валентины задела его чувствительный нерв – он и сам начинал понимать, что Луганов не доверяет ему как прежде, и более того, у Михея имелись подозрения, что Федор Николаевич хочет избавиться от него. Это ударяло не только по интересам Михея, но и по его самолюбию, которое разрасталось и делалось тем более уязвимым – парадокс власти, – чем шире распространялась его власть, чем выше поднимался он по социальной лестнице. Хотя последнее замечание не совсем здесь уместно. Ведь, несмотря на все попытки Михея проникнуть в святая святых политической элиты, на стремление управлять посредством таких людей, как Луганов-старший, судьбами простых смертных и жизнью региона, он так и остался бандитом.
Внезапное изменение планов Луганова-старшего дополнительно ударило по его честолюбивым желаниям вырасти в политическую фигуру. Тут не спасали даже деньги. Михей все яснее сознавал, что стал частью некой игры, отдельным элементом в системе завоевания Лугановым абсолютной власти на острове. Такое пренебрежение им как партнером и использование его в качестве пешки получило сегодня новое подтверждение – вице-губернатор готов был плюнуть на его, Михея, интересы и чуть ли не ставил выше его какого-то там пирата. И Валентина своим замечанием задела болезненно обнаженный нерв.
Михей, взвыв и чуть не уронив Валентину, выбежал из каюты. Телохранители сначала ничего не поняли. Разъяренный Михей не дал им никаких инструкций, и они, повинуясь негласному закону постоянного следования за хозяином, хоть и с промедлением, но устремились за ним.

* * *
Року, после того как они выкрутились из, мягко говоря, щекотливой ситуации, да еще ткнули носом Михея в лужу, словно щенка, казалось, что оставаться на «Кураже» дольше не следует. Но Боцман с Дудником, заявив, что девочки оплачены, что им нужно когда-то расслабляться, просто настояли на этом. Он бы мог, конечно, использовать силу своей власти, чтобы сразу же отправиться на «Вэндженс», но ему показалось, что друзья сочтут его трусом, а кроме того, ему было весело наблюдать, как ярится Михей. Если уж ему, Року, пришлось пойти на временную уступку Луганову-старшему, так пусть хоть, думал он, это тягостное для него положение, обернувшись другой гранью, подарит ему возможность плюнуть Михею в физиономию. Поэтому он согласился, но предупредил Дудника и Череватенко, чтобы дольше положенного времени не задерживались. Сам он, после того как сделал несколько ставок и все проиграл, не стал продолжать. Он сидел за столиком в баре, потягивал текилу с лимоном и оглядывал веселившуюся публику. Все, казалось, идет как обычно, и никаких поводов для волнений нет, но он чувствовал, что атмосфера на «Кураже» становится все более напряженной. Мумба крутился у рулеточного стола с какой-то блондинкой, Палермо, сидя за покерным столом, что-то объяснял девице в красном платье, а на них в это время бросали цепкие взгляды охранники. Он и сам ощущал на себе эти настороженно-выжидательные взоры, стоило ему поднять лицо от стола. Сделав еще один глоток кактусового самогона, чем, по сути, является текила, он достал телефон и позвонил на корабль.
Прошло еще по крайней мере пятнадцать минут, прежде чем он услышал топот ног, раздавшийся с трапа, который вел в казино. Он резко повернулся ко входу и увидел ворвавшегося в зал Михея. Тот был бледен, как хладный труп, но в его глазах горел поистине адский огонь. После разговора с Лугановым-старшим Михей сорвался на сестре, но его раздражение не исчезло. Оно только нарастало с каждой минутой, ударяя в голову стальным молотом. Наконец, когда он уже не мог себя контролировать, он вскочил и выбежал из каюты. Телохранители, поджидавшие его в соседнем помещении, не сразу поняли, что происходит, поэтому кинулись следом с большим опозданием.
Вломившись в казино, Михей на секунду замер, крутя шеей, точно она у него затекла. Ближайшие ко входу посетители испуганно отпрянули от него и попятились назад, освобождая вокруг него пространство. Наконец Михей увидел своего обидчика. Зарычав, словно раненый дикий зверь, он рванулся к нему и как бульдозер врезался в толпу зевак. Тех, кто не успел уйти с его дороги, он просто сбивал с ног, даже не пытаясь кого-то отстранить. Он ломился напрямую, не замечая ничего и никого на своем пути. Никого, кроме Рокотова. Выхватив из-за пояса револьвер, он направил его на Сергея, продолжая свое прямолинейное движение.
Нужно сказать, что с самого открытия «Куража» Михей завел правило, чтобы никто не появлялся на его борту с огнестрельным оружием. Поэтому всех вновь прибывших обыскивали охранники еще на дебаркадере. Но на себя Михей это правило не распространял, поэтому и чувствовал себя сейчас так уверенно.
– Сука, падла! На кого ты письку дрочишь, волк позорный?! – вопил Михей, стремительно надвигаясь на столик, за которым сидел Сергей.
Рок в одно мгновение оценил ситуацию и… остался сидеть на месте. Он понимал, что, будучи в таком разъяренном состоянии, Михей не сможет выстрелить прицельно, и, возможно, будет лучше, если он позволит ему подобраться поближе. К тому же, плохо себя контролируя, авторитет забыл взвести курок револьвера. Если еще учесть, что Михей должен был подумать о деньгах, которых его лишил Рокотов, то можно было бы предположить, что Михей вовсе не собирается его убивать. Это, конечно, было слабым доводом, потому как, доберись он до Рокотова, он бы постарался его, во всяком случае, сильно покалечить. Это в планы Сергея не входило. Он стрельнул глазами по сторонам, определяя местоположение охранников, и когда его взгляд снова поймал тяжелое колыхание михеевской туши, которая была уже в нескольких метрах от него, понял, что ошибался: палец Михея до того сильно надавил на спусковой крючок, что побелели суставы.
– Ну все, паскуда, конец тебе. – Михей на мгновение остановился почти у самого столика, взвел курок и направил дуло револьвера на Рокотова.
С двух метров промахнуться мог только слепой. Рок не стал дожидаться, когда револьвер выстрелит. Он толкнул стол на авторитета, одновременно отклоняясь в сторону от линии предполагаемого выстрела. Жесткая полированная столешница угодила Михею ребром по ногам между коленями и тазом. Удар получился серьезным, но слоновьи ноги бандита его выдержали. Михей все же надавил на курок, только пуля прошла далеко от головы Рокотова, в которую он целил. Она угодила в барную стойку, едва не зацепив бармена, который в страхе рухнул на пол.
В зале поднялась паника. Народ отхлынул от бара, словно большая волна. Михей же никого не видел, кроме своего обидчика, но и тот вдруг исчез из поля его зрения. Рокотов наклонился и спрятался на мгновение под столом, а когда Михей стал озираться по сторонам, крутя вокруг себя револьвером, неожиданно возник перед ним в полный рост. Михей оскалил рот в торжествующей улыбке, думая, что теперь-то этот длинноволосый пират никуда от него не денется, но Рок подпрыгнул, правой ногой успев выбить из его рук револьвер, а ступню левой ноги вонзив авторитету в грудь. Раскинув руки, Михей сделал несколько шагов назад и, сбивая стоявшие позади него столы и стулья, грохнулся на пол. Сергей приземлился на стол, которым вывел из равновесия авторитета, еще до его падения. Он выпрямился и осмотрелся.
Ситуация была следующей. Основная часть публики, напуганная выстрелом, столпилась в противоположном от бара конце зала. Несколько человек, которые оставались в баре, по всей видимости, не представляли опасности, так как охранников среди них не было. Охранники, быстрее других оценившие положение, вырвались из толпы и бежали к Рокотову. За ними, отпихивая всех руками, выбирались Палермо и Мумба. Михей валялся слева от Сергея. Он быстро пришел в себя и уже перевернулся со спины на колени, но подняться все еще не мог – его комплекция не позволяла ему оперативно это сделать.
Размахивая дубинками, охранники летели к Року. Они так старались опередить друг друга, что Сергей не стал их разочаровывать. Он подпрыгнул вверх, когда они были уже совсем рядом, а их дубинки едва не задели его ноги. Опускаясь, Рокотов выпрямил ноги, целя в их медные лбы. Удар получился резким и практически одновременным. Такого дуплета у него давно уже не было возможности продемонстрировать. Головы охранников замерли на месте, в глазах их потемнело. Они потеряли способность ориентироваться и сохранять равновесие. Постояв несколько мгновений, покачиваясь, они, как сомнамбулы, сделали несколько шагов в разные стороны и грохнулись назад. Но это были только двое. Остальные охранники, а их в этом месте оказалось около полудюжины, перепрыгнув через своих товарищей, накинулись на Сергея, приземлившегося перед столом. Нанеся несколько ударов руками и ногами, чтобы на какое-то время успокоить их, он перемахнул через стол назад, туда, куда, по его расчетам, упал револьвер. Оставшиеся в баре клиенты только тихо охнули.
– Спокойно, граждане, – внушительно произнес он, ища глазами револьвер и одновременно держа в поле зрения надвигавшихся на него охранников и поднявшегося с пола Михея.
Он засек михеевский револьвер под одним из столов, стоявших у самой стены. Налево от стола, между стеной и барной стойкой, был узкий проход, за которым находилась дверь, ведущая в подсобку. На столе осталась недопитая бутылка вина и тарелки с закусками, которые бросили испуганные клиенты, когда в зал ворвался Михей. Револьвер валялся у дальней ножки стола, почти на самом проходе, но, чтобы его поднять, необходимо было время, которым Рокотов не располагал. Прямо перед ним стоял один из охранников, уши у него были оттопырены как два больших локатора. Он уже предчувствовал победу, зная, что, если первым достанет этого парня, ему будет хорошая премия. Парень скривился в злобной ухмылке, занеся руку с дубинкой за голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51