— Понятно. Стало быть, девчонка — единственная свидетельница вашего преступления, вот вы и кинулись охотиться.
— Не знаю я, какая там девчонка, не видел ее ни разу. Но Вэн сказал — так. Будто бы она всех нас видела, запомнила и теперь заложит. А по мне, так и хрен бы с ней.
— Хозяин кто? Кто приказал сбить самолет? — закричал вдруг Гера, подскакивая к пленному.
— Ты че, дурак? Кто же из бойцов хозяина знает? Боюсь, старшой, Вэн, и тот не знает.
— На за дурака! — Гера саданул раненого прикладом в бок. Тот заскрипел зубами.
— Отставить избиение пленного! — прикрикнул на Геру Муха. — Кто такой Вэн?
— А чего тут непонятного? — усмехнулся Буры-га. — Командир.
— Давно друг друга знаете?
— Да, немало было славных дел. Че, в натуре, не слыхали про Вэна? Или под дурачков косите?
— Блин, ну ты борзой! — покачал головой Гера.
— Я не борзой, просто мне терять нечего, — возразил ему раненый. — Вэн такой мужик, что его пули облетают. Сталь!
— И давно вы диверсии совершаете?
— Зачем диверсии? — пожал плечами Бурыга. — Нам платят, мы и выполняем. Как из армии выгнали, так я, например, сразу к Вэну.
— И хорошо платят? — спросил Гера.
— На хлеб с маслом хватает, — ответил Бурыга.
— Где у вас база?
— В Грузии.
— Понятно, в ущельях на границе с Чечней. Гнездо террора. А с «чехами» вы, случайно, не воюете?
— Зачем же нам с ними воевать? Люди как люди. Это вы из них волков сделали!
— Ну ты оборзел! — Гера снова замахнулся, чтобы ударить пленного прикладом, но Муха перехватил его руку:
— Отставить, я сказал!
— Блин, ты его жалеешь. А он бы тебя замочил, не задумываясь! — Гера сплюнул и отошел в сторону.
— Где Вэн? Где остальные? — спросил у пленного Муха.
— Вэна вам не взять. Никогда. Даже и не надейтесь. Все, больше я ничего не буду говорить. Ведите в свою КПЗ, или как оно у вас там называется?
Муха понял, что ничего путного пленный больше не скажет. Как говорится, «в отказ пошел».
— Хочешь к властям, в КПЗ хочешь? Под ласковые дубинки вертухаев? Это мы тебе сейчас мигом, — зло пообещал Гера. Он вынул из кармана сотовый телефон. — Алло, это снова я. Взяли мы тут одного козла. «Вертушечку» нам надо под Курани. Там на окраине есть небольшая площадка, так что сядешь. Ага, пока! — Он сунул трубку в карман и приказал пленному: — Вставай!
Бурыга с трудом поднялся, пошел по тропе, подволакивая левую ногу.
— Давай, давай, шевели копытами, — подгонял его сзади Гера.
15
С приходом Зеленцова в УПСМ появилось много новых лиц, с некоторых пор замкнутое управление превратилось в некий филиал ФСБ — по большей части новички были вчерашними фээсбэшниками.
Сейчас генерал Зеленцов сидел во главе Т-образного стола в своем кабинете. По обе стороны стола сидели фээсбэшники чином не ниже подполковника, начальники оперативных групп и отделов, подчиненных лично Зеленцову. Полковник Голубков делал доклад. Делал он его уже минут двадцать. Генерал, окинув взглядом своих подчиненных, понял, что они уже устали и плохо воспринимают информацию.
— Хорошо, полковник, давайте все-таки будем соблюдать регламент. Подытожьте, пожалуйста.
— Так точно. Итак, ситуация, сложившаяся вокруг правительственных инвестиционных проектов, не позволяет нам делать вывод о стабилизационных процессах. Напротив, с каждым годом, несмотря на снижение налогового бремени с физических и юридических лиц, возрастает количество «черного» нала, отмываемого через наши банки. Поскольку в отмыве денег участвуют чиновники самого высокого ранга, необходимо провести глубокую оперативную разработку по каждому из фигурантов.
— А кто вам, интересно знать, — встрепенулся генерал, — позволил проводить оперативно-следственные мероприятия против этих, как вы говорите, чиновников, и собирать на них компромат? Соответствующие санкции были получены?
— В данном случае работники отдела руководствовались принципом «Промедление смерти подобно». Если бы мы не занялись вплотную фигурантами, то через день-другой через службу собственной безопасности они занялись бы нами. Сработав на опережение, мы себя обезопасили.
— Вы, извините, не принципами должны руководствоваться в своих действиях, а законом! — жестко произнес Зеленцов. — Оставьте мне все бумаги, я их тщательно изучу, проанализирую, а потом уже сделаю вывод, работать ли дальше в этом же направлении, или оно бесперспективно. У вас все?
— Так точно, все, — кивнул полковник Голубков и подумал о том, что генерал хитрит. До заседания документы лежали у него на столе в течение недели, и он даже не удосужился их посмотреть, а тут ни с того ни с сего вдруг заинтересовался.
— В таком случае все свободны.
— Извините, товарищ генерал, еще один вопрос.
— Что еще за вопрос? — недовольно нахмурился Зеленцов.
— По поводу охраны нашего сочинского «объекта».
— Я думаю, полковник, мы решим его в рабочем порядке. Останьтесь, а все остальные свободны.
Офицеры, вставая, задвигали стульями, потянулись к дверям. Полковник Голубков положил на стол генералу папку с документами, сел напротив, выжидательно глядя на начальство.
Зеленцов подождал, пока закроется дверь, потом принялся листать папку.
— Не боишься, полковник?
— А чего мне бояться? Дальше Колымы не сошлют, ниже ада не опустят, — пошутил Голубков. — Все-таки сейчас легче работать, чем в застойные времена...
— Легче? — удивленно переспросил Зеленцов. — Скажешь тоже — легче! Наоборот, с каждым годом работать становится все сложнее. Раньше за идею боролись и умирали, а сейчас? — Военнослужащих за бабки «чехам» продаем! Готовы жопу лизать каждому, кто сотню тысяч «зелененькими» даст! Легче! Предавать — легче, а дело делать — тяжелее во сто раз! — Генерал пододвинул к себе папку, открыл ее и стал листать бумаги. — Ишь ты, сколько накопал! Накопал, накопал, полковник, да-а! Ладно, давай, что там у тебя по поводу охраны сочинского «объекта».
— Усилить бы охрану, — вздохнул Голубков. — Пастухов, конечно, профи, ничего не скажешь, но на )тот раз он работает без своих парней.
— Это без тех, которых еще «солдатами удачи» называют?
— Да нет, это мы их так в шутку прозвали.
— Говоришь — Пастухов и тут же требуешь усиления. И вообще, ты же знаешь, какой напряг у нас с людьми.
— Знаю, — вздохнул Голубков. — А если мы киллера зевнем, тогда как?..
— Тогда будешь сухари сушить, — Зеленцов улыбнулся. — Ладно, полковник, будет у твоего Пастухова приличное усиление. Только предупреди его, чтобы на этот раз безо всяких фокусов, а то наслышался я о нем: то он эксперименты с охраной объекта проводит, проверяя ее боеспособность, то бросается в погоню, никого не предупредив. Будет самовольничать — отстраню от операции. Никакой самодеятельности в данном деле быть не должно.
— Не будет, — сказал Голубков. — У него строгие инструкции на этот счет. И потом он все-таки человек военный, дисциплину какую-никакую соблюдать приучен.
— Вот именно, что какую-никакую. — Зеленцов повернулся к селектору, который тихонечко мелодично запиликал. — Что и кто? — спросил он, нажав на кнопку.
— Анкара, — раздался в селекторе голос секретаря.
— Анкара подождет. Пускай мне через час перезвонит. Сейчас мне линия нужна.
— Есть!
Зеленцов повернулся к Голубкову:
— Ну что, вопросы по поводу проведения оперативных мероприятий есть?
— Никак нет, — отчеканил Голубков.
— А-а, вечно ты торопишься с ответом, полковник, — покачал головой генерал. — Только что были вопросы по поводу прикрытия, а теперь куда-то улетучились. Ладно, ступай, я поговорю с начальником оперативного отдела тамошнего ФСБ. Сделаем так, Пастухов сможет к нему обращаться за помощью.
— Всего доброго, товарищ генерал.
— Пока, полковник.
Когда Голубков вышел, генерал тут же снял трубку и набрал номер.
— Э-э, барышня, Зеленцов на проводе, соедините меня с Антоном Владленовичем.
В трубке раздалась приятная джазовая музыка, и через полминуты возник голос Антона Владленовича:
— Алло, слушаю, генерал.
— Копают, Антон Владленович.
— Под кого, под меня?
— Думаю, и под вас тоже. А самое главное, что я процесс этого копания никак остановить не могу. Иначе немедленно по шапке дадут.
— А ты не останавливай. Ты процесс в нужное русло направь, — бодро сказал Антон Владленович. В голосе его не слышалось никакого страха.
Зеленцов невольно поморщился: во-первых, он не любил, когда с ним фамильярничали (с Антоном Владленовичем он на брудершафт не пил), во-вторых, легко сказать — направь. Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается...
— Знаете, возникла у меня одна идейка, на кого перегрузить часть проблем по поводу объекта. Хотелось бы с вами встретиться, поговорить не по телефону.
— Встречаться пока незачем. Когда перегрузишь часть проблем, как ты говоришь, и поможешь моим людям, тогда встретимся и поговорим... по душам, — добавил Антон Владленович и повесил трубку.
Только сейчас генерал понял, что его собеседник был пьян. Язык у него не заплетался, но голос был несколько странный. Тембр и интонации выдавали, что человек принял неплохую дозу спиртного.
— По душам так по душам, — вздохнул Зеленцов. — Ну что ж, обеспечим мы господину Пастухову прикрытие, — сказал он и неожиданно рассмеялся.
16
Медпункт — одноэтажное деревянное здание с зарешеченными окнами — был закрыт на большой висячий замок. Боцман положил истекающего кровью Айгаза на траву, попытался сбить замок прикладом. Ему это не удалось. Тогда он отошел от двери и дал короткую очередь. Дужка замка жалобно звякнула. Боцман внес мальчика в медпункт.
Однако в медпункте все было закрыто. Боцман выбил дверь смотрового кабинета и положил мальчика на кушетку. Принялся рыться в стеклянном шкафчике, выискивая бинты. Айгаз громко застонал.
— Ты только не помирай, пацан, — сказал Боцман и подумал, что перво-наперво надо снять болевой шок. Он еще раз огляделся. Все более-менее приличные лекарства хранятся, конечно, в сейфе. И Боцман, круша двери, пошел по больничке, пока наконец не обнаружил сейф — выкрашенный белой краской большой железный ящик с красным крестом на дверце. Спрятавшись за косяк в коридоре, Боцман традиционным способом — автоматной очередью — сломал замок сейфа. Несколько пуль срикошетило и разбило окно кабинета. Боцман принялся лихорадочно рыться на полках. Поди тут, разбери, где здесь обезболивающее. Эх, Дока бы сюда!
В армии все проще. Во время боевой операции у каждого солдата имеется индивидуальная аптечка, в которой обязательно есть одноразовый шприц-ампула с промедолом, как раз для обезболивания раны. Впрочем, чаще всего промедол из аптечек таскает с собой фельдшер, а то и начмед, потому что иначе солдаты в первую же ночь пообкалываются промедолом, чтобы кайфануть. Их тоже понять можно — стрессы, война, страх смерти. Если рана серьезная — пускают в дело сразу несколько тюбиков, чтобы снять болевой шок, если пустячная — хватит и одного.
Наконец под руку Боцману попался новокаин. Он поискал глазами стерилизатор со шприцами. Стерилизатор стоял в углу кабинета на столике с хлипкими ножками. Боцман схватил его и бросился назад, в смотровой кабинет. Айгаз уже был без сознания.
— Потерпи, потерпи, сынок, — приговаривал Боцман, наполняя шприц лекарством. — Скоро уже.
Боцман разорвал на Айгазе рубаху. Два входных отверстия в животе. Судя по всему, облегченные пятимиллиметровые пули как следует погуляли по внутренностям парня. Боцман принялся вытирать сочащуюся кровь. Потом новокаином обколол раны со всех сторон.
Закончив с этим, он достал из кармана сотовый телефон и набрал Муху:
— Олег, срочно вертолет на «Большую землю» нужен.
— Тебя ранило, что ли? — раздался врубке встревоженный голос Мухи.
— Не меня — пацана. Объявился тут один... борец с терроризмом! Он из охотничьего по разведчику пальнул, ну а тот по нему из автомата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Не знаю я, какая там девчонка, не видел ее ни разу. Но Вэн сказал — так. Будто бы она всех нас видела, запомнила и теперь заложит. А по мне, так и хрен бы с ней.
— Хозяин кто? Кто приказал сбить самолет? — закричал вдруг Гера, подскакивая к пленному.
— Ты че, дурак? Кто же из бойцов хозяина знает? Боюсь, старшой, Вэн, и тот не знает.
— На за дурака! — Гера саданул раненого прикладом в бок. Тот заскрипел зубами.
— Отставить избиение пленного! — прикрикнул на Геру Муха. — Кто такой Вэн?
— А чего тут непонятного? — усмехнулся Буры-га. — Командир.
— Давно друг друга знаете?
— Да, немало было славных дел. Че, в натуре, не слыхали про Вэна? Или под дурачков косите?
— Блин, ну ты борзой! — покачал головой Гера.
— Я не борзой, просто мне терять нечего, — возразил ему раненый. — Вэн такой мужик, что его пули облетают. Сталь!
— И давно вы диверсии совершаете?
— Зачем диверсии? — пожал плечами Бурыга. — Нам платят, мы и выполняем. Как из армии выгнали, так я, например, сразу к Вэну.
— И хорошо платят? — спросил Гера.
— На хлеб с маслом хватает, — ответил Бурыга.
— Где у вас база?
— В Грузии.
— Понятно, в ущельях на границе с Чечней. Гнездо террора. А с «чехами» вы, случайно, не воюете?
— Зачем же нам с ними воевать? Люди как люди. Это вы из них волков сделали!
— Ну ты оборзел! — Гера снова замахнулся, чтобы ударить пленного прикладом, но Муха перехватил его руку:
— Отставить, я сказал!
— Блин, ты его жалеешь. А он бы тебя замочил, не задумываясь! — Гера сплюнул и отошел в сторону.
— Где Вэн? Где остальные? — спросил у пленного Муха.
— Вэна вам не взять. Никогда. Даже и не надейтесь. Все, больше я ничего не буду говорить. Ведите в свою КПЗ, или как оно у вас там называется?
Муха понял, что ничего путного пленный больше не скажет. Как говорится, «в отказ пошел».
— Хочешь к властям, в КПЗ хочешь? Под ласковые дубинки вертухаев? Это мы тебе сейчас мигом, — зло пообещал Гера. Он вынул из кармана сотовый телефон. — Алло, это снова я. Взяли мы тут одного козла. «Вертушечку» нам надо под Курани. Там на окраине есть небольшая площадка, так что сядешь. Ага, пока! — Он сунул трубку в карман и приказал пленному: — Вставай!
Бурыга с трудом поднялся, пошел по тропе, подволакивая левую ногу.
— Давай, давай, шевели копытами, — подгонял его сзади Гера.
15
С приходом Зеленцова в УПСМ появилось много новых лиц, с некоторых пор замкнутое управление превратилось в некий филиал ФСБ — по большей части новички были вчерашними фээсбэшниками.
Сейчас генерал Зеленцов сидел во главе Т-образного стола в своем кабинете. По обе стороны стола сидели фээсбэшники чином не ниже подполковника, начальники оперативных групп и отделов, подчиненных лично Зеленцову. Полковник Голубков делал доклад. Делал он его уже минут двадцать. Генерал, окинув взглядом своих подчиненных, понял, что они уже устали и плохо воспринимают информацию.
— Хорошо, полковник, давайте все-таки будем соблюдать регламент. Подытожьте, пожалуйста.
— Так точно. Итак, ситуация, сложившаяся вокруг правительственных инвестиционных проектов, не позволяет нам делать вывод о стабилизационных процессах. Напротив, с каждым годом, несмотря на снижение налогового бремени с физических и юридических лиц, возрастает количество «черного» нала, отмываемого через наши банки. Поскольку в отмыве денег участвуют чиновники самого высокого ранга, необходимо провести глубокую оперативную разработку по каждому из фигурантов.
— А кто вам, интересно знать, — встрепенулся генерал, — позволил проводить оперативно-следственные мероприятия против этих, как вы говорите, чиновников, и собирать на них компромат? Соответствующие санкции были получены?
— В данном случае работники отдела руководствовались принципом «Промедление смерти подобно». Если бы мы не занялись вплотную фигурантами, то через день-другой через службу собственной безопасности они занялись бы нами. Сработав на опережение, мы себя обезопасили.
— Вы, извините, не принципами должны руководствоваться в своих действиях, а законом! — жестко произнес Зеленцов. — Оставьте мне все бумаги, я их тщательно изучу, проанализирую, а потом уже сделаю вывод, работать ли дальше в этом же направлении, или оно бесперспективно. У вас все?
— Так точно, все, — кивнул полковник Голубков и подумал о том, что генерал хитрит. До заседания документы лежали у него на столе в течение недели, и он даже не удосужился их посмотреть, а тут ни с того ни с сего вдруг заинтересовался.
— В таком случае все свободны.
— Извините, товарищ генерал, еще один вопрос.
— Что еще за вопрос? — недовольно нахмурился Зеленцов.
— По поводу охраны нашего сочинского «объекта».
— Я думаю, полковник, мы решим его в рабочем порядке. Останьтесь, а все остальные свободны.
Офицеры, вставая, задвигали стульями, потянулись к дверям. Полковник Голубков положил на стол генералу папку с документами, сел напротив, выжидательно глядя на начальство.
Зеленцов подождал, пока закроется дверь, потом принялся листать папку.
— Не боишься, полковник?
— А чего мне бояться? Дальше Колымы не сошлют, ниже ада не опустят, — пошутил Голубков. — Все-таки сейчас легче работать, чем в застойные времена...
— Легче? — удивленно переспросил Зеленцов. — Скажешь тоже — легче! Наоборот, с каждым годом работать становится все сложнее. Раньше за идею боролись и умирали, а сейчас? — Военнослужащих за бабки «чехам» продаем! Готовы жопу лизать каждому, кто сотню тысяч «зелененькими» даст! Легче! Предавать — легче, а дело делать — тяжелее во сто раз! — Генерал пододвинул к себе папку, открыл ее и стал листать бумаги. — Ишь ты, сколько накопал! Накопал, накопал, полковник, да-а! Ладно, давай, что там у тебя по поводу охраны сочинского «объекта».
— Усилить бы охрану, — вздохнул Голубков. — Пастухов, конечно, профи, ничего не скажешь, но на )тот раз он работает без своих парней.
— Это без тех, которых еще «солдатами удачи» называют?
— Да нет, это мы их так в шутку прозвали.
— Говоришь — Пастухов и тут же требуешь усиления. И вообще, ты же знаешь, какой напряг у нас с людьми.
— Знаю, — вздохнул Голубков. — А если мы киллера зевнем, тогда как?..
— Тогда будешь сухари сушить, — Зеленцов улыбнулся. — Ладно, полковник, будет у твоего Пастухова приличное усиление. Только предупреди его, чтобы на этот раз безо всяких фокусов, а то наслышался я о нем: то он эксперименты с охраной объекта проводит, проверяя ее боеспособность, то бросается в погоню, никого не предупредив. Будет самовольничать — отстраню от операции. Никакой самодеятельности в данном деле быть не должно.
— Не будет, — сказал Голубков. — У него строгие инструкции на этот счет. И потом он все-таки человек военный, дисциплину какую-никакую соблюдать приучен.
— Вот именно, что какую-никакую. — Зеленцов повернулся к селектору, который тихонечко мелодично запиликал. — Что и кто? — спросил он, нажав на кнопку.
— Анкара, — раздался в селекторе голос секретаря.
— Анкара подождет. Пускай мне через час перезвонит. Сейчас мне линия нужна.
— Есть!
Зеленцов повернулся к Голубкову:
— Ну что, вопросы по поводу проведения оперативных мероприятий есть?
— Никак нет, — отчеканил Голубков.
— А-а, вечно ты торопишься с ответом, полковник, — покачал головой генерал. — Только что были вопросы по поводу прикрытия, а теперь куда-то улетучились. Ладно, ступай, я поговорю с начальником оперативного отдела тамошнего ФСБ. Сделаем так, Пастухов сможет к нему обращаться за помощью.
— Всего доброго, товарищ генерал.
— Пока, полковник.
Когда Голубков вышел, генерал тут же снял трубку и набрал номер.
— Э-э, барышня, Зеленцов на проводе, соедините меня с Антоном Владленовичем.
В трубке раздалась приятная джазовая музыка, и через полминуты возник голос Антона Владленовича:
— Алло, слушаю, генерал.
— Копают, Антон Владленович.
— Под кого, под меня?
— Думаю, и под вас тоже. А самое главное, что я процесс этого копания никак остановить не могу. Иначе немедленно по шапке дадут.
— А ты не останавливай. Ты процесс в нужное русло направь, — бодро сказал Антон Владленович. В голосе его не слышалось никакого страха.
Зеленцов невольно поморщился: во-первых, он не любил, когда с ним фамильярничали (с Антоном Владленовичем он на брудершафт не пил), во-вторых, легко сказать — направь. Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается...
— Знаете, возникла у меня одна идейка, на кого перегрузить часть проблем по поводу объекта. Хотелось бы с вами встретиться, поговорить не по телефону.
— Встречаться пока незачем. Когда перегрузишь часть проблем, как ты говоришь, и поможешь моим людям, тогда встретимся и поговорим... по душам, — добавил Антон Владленович и повесил трубку.
Только сейчас генерал понял, что его собеседник был пьян. Язык у него не заплетался, но голос был несколько странный. Тембр и интонации выдавали, что человек принял неплохую дозу спиртного.
— По душам так по душам, — вздохнул Зеленцов. — Ну что ж, обеспечим мы господину Пастухову прикрытие, — сказал он и неожиданно рассмеялся.
16
Медпункт — одноэтажное деревянное здание с зарешеченными окнами — был закрыт на большой висячий замок. Боцман положил истекающего кровью Айгаза на траву, попытался сбить замок прикладом. Ему это не удалось. Тогда он отошел от двери и дал короткую очередь. Дужка замка жалобно звякнула. Боцман внес мальчика в медпункт.
Однако в медпункте все было закрыто. Боцман выбил дверь смотрового кабинета и положил мальчика на кушетку. Принялся рыться в стеклянном шкафчике, выискивая бинты. Айгаз громко застонал.
— Ты только не помирай, пацан, — сказал Боцман и подумал, что перво-наперво надо снять болевой шок. Он еще раз огляделся. Все более-менее приличные лекарства хранятся, конечно, в сейфе. И Боцман, круша двери, пошел по больничке, пока наконец не обнаружил сейф — выкрашенный белой краской большой железный ящик с красным крестом на дверце. Спрятавшись за косяк в коридоре, Боцман традиционным способом — автоматной очередью — сломал замок сейфа. Несколько пуль срикошетило и разбило окно кабинета. Боцман принялся лихорадочно рыться на полках. Поди тут, разбери, где здесь обезболивающее. Эх, Дока бы сюда!
В армии все проще. Во время боевой операции у каждого солдата имеется индивидуальная аптечка, в которой обязательно есть одноразовый шприц-ампула с промедолом, как раз для обезболивания раны. Впрочем, чаще всего промедол из аптечек таскает с собой фельдшер, а то и начмед, потому что иначе солдаты в первую же ночь пообкалываются промедолом, чтобы кайфануть. Их тоже понять можно — стрессы, война, страх смерти. Если рана серьезная — пускают в дело сразу несколько тюбиков, чтобы снять болевой шок, если пустячная — хватит и одного.
Наконец под руку Боцману попался новокаин. Он поискал глазами стерилизатор со шприцами. Стерилизатор стоял в углу кабинета на столике с хлипкими ножками. Боцман схватил его и бросился назад, в смотровой кабинет. Айгаз уже был без сознания.
— Потерпи, потерпи, сынок, — приговаривал Боцман, наполняя шприц лекарством. — Скоро уже.
Боцман разорвал на Айгазе рубаху. Два входных отверстия в животе. Судя по всему, облегченные пятимиллиметровые пули как следует погуляли по внутренностям парня. Боцман принялся вытирать сочащуюся кровь. Потом новокаином обколол раны со всех сторон.
Закончив с этим, он достал из кармана сотовый телефон и набрал Муху:
— Олег, срочно вертолет на «Большую землю» нужен.
— Тебя ранило, что ли? — раздался врубке встревоженный голос Мухи.
— Не меня — пацана. Объявился тут один... борец с терроризмом! Он из охотничьего по разведчику пальнул, ну а тот по нему из автомата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44