— Хорошо, идем, — согласился я, поднимаясь.
— Здесь какая-то ошибка, парень, — покачал головой Муха.
— Я вам не парень! — нахмурился сержант.
Менты повели нас по вагону вперед. Впереди рядовой, затем я, потом Муха, следом второй рядовой, позади сержант с нашими документами. Интересно, показались мы ему просто подозрительными личностями или он вспомнил о наших физиономиях на фотографиях, которые наверняка видел сегодня на разводе? Если второе, то вряд ли он стал бы с нами «чикаться» — сразу бы выхватил пистолет и велел лечь на пол. Наверняка под каждой из фотографий стояла подпись: «вооружен и очень опасен». Скорей всего, сейчас его терзали смутные сомнения — где-то он наши физиономии видел, но где именно, вспомнить не мог. Хорошо хоть не начали обыскивать прямо в вагоне...
Стоит мне только о чем-нибудь подумать, как оно тут же сбывается — в тамбуре нас поставили лицом к стене, заставили поднять руки и начали обыскивать. Вот и говори после этого, что мысль нематериальна! Руки рядового заскользили по моему телу вниз. Скоро он дойдет до моих ног, к которым приторочены ножи и кобура... Сейчас главное — фактор внезапности. Я переглянулся с моими парнями — доля секунды... Когда рядовой присел, ощупывая мои ноги, я нанес ему короткий и точный удар. Милиционер без стона осел на пол. Столь же мгновенные удары нанесли и Муха с Артистом... В результате милицейский наряд «сдался» без боя — сержант и рядовые лежали на грязном заплеванном полу без сознания...
Природа, создав человека с мозгами, одновременно лишила его многих защитных функций, которыми обладают животные. Мало того что на нас нет защитной шерсти, так у нас еще и огромное количество точек, удар по которым приводит если не к смерти, то к мгновенной потере сознания. Каждый спецназовец эти точки знает... Бей первым, Фредди!
Муха встал около дверей, держась за ручки, чтобы никто не мог войти в тамбур, а я всунул между автоматическими дверьми нож и резко повернул его в сторону. На мгновение двери слегка раздвинулись, и Артист сунул в щель руку. Мы отжали их в стороны. Первым прыгнул Муха, затем Артист, последним — я. Все трое кубарем покатились по склону, потом вскочили на ноги и побежали. Милиционеры придут в себя минуты через две-три, все зависит от того, у кого какая сопротивляемость организма «на ударное воздействие». Придут в себя, объявят тревогу, и вскоре к району нашей «высадки» начнут стягиваться милицейские подразделения. Хорошо, что нас вычислили на Савеловской дороге, а не по пути к Затопино, иначе те, кто затеял всю эту игру, знали бы о конечной цели нашего путешествия. Боюсь, правда, что они и так знают! Эти люди все просчитывают на несколько шагов вперед. Впрочем, мы действуем вопреки логике, нагло. Может быть, и ошибутся... Минут через пятнадцать бега по перелеску мы очутились у какого-то забора, за которым возвышалось трехэтажное кирпичное здание. Мы без колебаний полезли через забор...
2
Генерал Зеленцов сидел за столом в своем кабинете. Стрелки на напольных часах показывали восьмой час. Еще одно дело, один доклад, и все, и можно будет ехать домой, к жене. Зеленцова тревожило, что не звонит Антон Владленович. Обещал — и не звонит. Генерал несколько раз набирал и номер дачи, и квартиры, и сотовый — все тщетно, как отрезало! Может, что случилось? Но тогда Зеленцов знал бы об этом! Все-таки он не какой-нибудь там рядовой фээсбэшник, вся оперативная информация со всех концов страны поступает к нему в течение часа.
Пискнул селектор.
— Да?
— К вам полковник Голубков, — раздался в селекторе голос секретаря.
— Давай его сюда! — приказал генерал.
Голубков вошел в кабинет с папкой под мышкой, поздоровался, Зеленцов кивнул в знак приветствия, жестом предложил сесть.
— Ну что, чем порадуешь, полковник? — спросил он, когда Голубков опустился на стул.
— Честно сказать, ничем, — вздохнул Голубков.
— Что значит — ничем? — Генерал метнул на полковника недобрый взгляд. — По твоей вине произошла утечка информации. По твоей вине оперативный работник, вместо того чтобы выполнить возложенное на него задание, совершил преступление в составе банды и ушел в бега! Давай, давай, докладывай!
Голубков со вздохом расстегнул папку, вынул из нее какие-то бумаги.
— Я вам уже говорил, что считаю Пастухова невиновным в провале операции...
— Вот что, полковник Голубков, хотите написать рапорт об отставке? Пожалуйста, я препятствовать не буду. Сейчас ваша задача не выгораживать Пастухова, а вычислить его до того, как он предпримет шаги, угрожающие безопасности, в том числе и нашей. Ну?
— Час назад трое мужчин уложили в тамбуре милицейский наряд и на полном ходу выпрыгнули из электрички.
— Что значит — уложили? Убили? — нахмурился генерал.
— Нет, ну что вы! Просто отключили ненадолго, — невольно усмехнулся Голубков, вспомнив о мгновенной реакции Пастухова. — По описаниям, данным пострадавшими милиционерами, это были Сергей Пастухов, Семен Злотников и Олег Мухин.
— Они что, опять вместе? — поинтересовался генерал.
— Они всегда вместе, — ответил Голубков. — Это такая команда, что... Побольше бы нам таких...
— Провальных, — добавил Зеленцов, усмехнувшись. — Ну, дальше.
— Дальше их след теряется. Предполагать можно только одно — поймали машину и выбрались из зоны оцепления не по Дмитровскому шоссе, которое находится под усиленным контролем милиции, а окольными путями.
— Ну-ка, покажи мне карту! — приказал Зеленцов. Полковник Голубков развернул на столе крупномасштабную карту.
— Вот здесь они выпрыгнули с поезда, рядом с Хлебниковом. — Палец Голубкова заскользил по карте. — Влево не пойдешь — там канал, река. Можно только вправо, к шоссе, но обязательно нужно пересекать автомобильный мост.
— Дальнейшие действия спрогнозировал?
— Пытался.
— Ну?
— Есть несколько вариантов: во-первых, они попробуют прорваться к Затопино. Пастухов там все места знает, спрячется так, что ни в жизнь не найти, во-вторых, Артист. Злотниковский театр сейчас находится на гастролях, в здании пусто, осталась только охрана и несколько человек из администрации. Трем спецназовцам проникнуть незамеченными в помещение театра ничего не стоит. Отсиживаться там можно долго, очень долго. Вариант третий — Мухин. У него на паях с Хохловым детективное агентство...
— "Лунный свет", — неожиданно сказал генерал.
— При чем тут свет? — удивился Голубков.
— Кино такое смотрел. Про парочку, которая создала агентство. А где, кстати, Хохлов и этот, как его, который у них в качестве Айболита?
— Перегудов, что ли?
— Да, он самый.
— Ищем. Да никуда они не денутся, объявятся. Насколько я вас понял, вы опасаетесь утечки от Пастухова?
— Понятливый какой! Я ничего не опасаюсь. Это тебе надо думать, чем после провала задницу прикрыть.
Зеленцов слукавил, он боялся. В последнее время он чувствовал, как прочный фундамент, который он себе выстроил, поднимаясь по служебной лестнице, вдруг дал трещину, словно его тряхнуло сильным землетрясением.
— Я думаю, — вздохнул Голубков, — Муха вполне может разместить друзей в своем офисе. Место тихое, клиентов нет, места предостаточно.
— Так-так, — задумчиво произнес генерал. — Вот что, полковник, последние две версии годятся. А насчет Затопино — забудь. Пастухов никогда не поведет своих бойцов к себе домой. Он ведь прекрасно знает, что тем самым может подставить под удар жену и дочь.
— Но...
— Никаких «но»! — строго сказал Зеленцов.
— Есть отрабатывать две последние версии и забыть про Затопино! — отчеканил Голубков.
— Что за ор, полковник, мы не на плацу! — поморщился генерал.
— Ладно, не буду, — кивнул Голубков. Он свернул карту, сунул ее в папку вместе с бумагами. — Разрешите идти?
— Да, и докладывать мне о ситуации каждый час! — приказал Зеленцов.
— Есть! — Голубков вышел и прикрыл за собой дверь.
* * *
«Неужели Зеленцов ведет двойную игру? — думал Голубков, идя по коридору. — Совершенно очевидно, что он как огня боится Пастуха и его команды. Что такого может знать Сергей, чего не знаю я? Ведь там, в Сочи, мы были вместе. А может быть, операция по прикрытию министра была провалена специально?»
Полковник замер на полушаге.
* * *
Зеленцов торопливо набирал номер сотового, но, как назло, звонок срывался на пятой цифре.
— Да что ж это такое! — покачал головой генерал. — Связисты хреновы! Поувольнять всех к чертовой матери!
Наконец ему удалось дозвониться.
— Циркач?
— Да.
— Как там у тебя?
— Тихо и красиво. Воздух чистый.
— Ты на точке?
— Давно.
— Вот что. Объект может быть не один, а с компанией. Всего трое. Так что поосторожней мне там.
— Не впервой. А что с компанией делать? Оставить или?..
— То же самое, что и с объектом. Это его друзья-вояки. Я тебе подкрепление пришлю.
— Нет. Я в такие игры не играю. Никаких подкреплений! Мне вообще наплевать, сколько их там, хоть целый полк! Все!
Трубка запикала короткими гудками.
«Своенравный парень этот Циркач, — подумал Зеленцов. — Во времена, когда я начинал, попробуй-ка вот так поговорить с начальством — мигом поставят под холодный душ! А сейчас ничего. Потому что этот Циркач прекрасно знает, насколько я от него завишу. Нет, он никогда не осмелится меня шантажировать, но и никакого страха у него нет... Впрочем, его тоже можно понять — он одиночка, „нелегал“, ходит так, что лист не шелохнется, а я предлагаю ему подкрепление! Ладно, лишь бы ликвидация прошла успешно».
Зеленцов скинул с ног парадные туфли, в которых он всегда ходил на работе, и сунул ноги в ботинки. Сейчас он поедет домой и забудет на время обо всех заботах и волнениях. Жена просила зайти в магазин, купить продуктов. Сто раз говорил ей — найми горничную! Нет, не хочет. Боится, что та начнет воровать, а то еще хуже — положит глаз на мужа... Ну а что? Все люди, все живые... Теперь вот езди, покупай сырковую массу и александровский кефир!
3
Была глубокая ночь. Антон Владленович велел водителю остановиться около ворот коллективного сада. Охранники выбрались из машины, огляделись, сделали Антону Владленовичу знак — можно. Он вышел из «мерседеса». Один из охранников открыл калитку и направился по дорожке вдоль домов. Антон Владленович шел за его спиной. Второй охранник прикрывал его сзади. Скоро они свернули на вторую аллею.
«Первая, вторая, третья, четвертая», — считал про себя Антон Владленович, чувствуя, как внутри все противно дрожит. Раньше он не боялся никого и ничего, а сейчас ему очень хотелось бросить охранников и убежать без оглядки, спрятаться в нору и сидеть там, не высовывая носа, как какой-нибудь сурок.
Первый охранник нерешительно остановился около калитки. В доме горел свет. Освещены были и плотно зашторенные окна веранды. Охранник вопросительно посмотрел на Антона Владленовича.
— Давай, — шепотом подбодрил его тот.
Первый охранник достал из кобуры под мышкой пистолет, его примеру последовал второй. Держа пистолеты стволом вверх, они двинулись к крыльцу. Неслышно взошли на него, обследовали дверь. Второй охранник пнул ее ногой, дверь распахнулась. Охранники нырнули внутрь. Антон Владленович заозирался по сторонам. Они его оставили без прикрытия. А что, если сейчас какой-нибудь Вэн выскочит из-за угла с винтовкой наперевес? Что тогда?.. Но все было тихо. Дачный поселок дремал погруженный в темноту.
Через минуту первый охранник показался в дверном проеме и махнул рукой — можно! Антон Владленович, беспрестанно оглядываясь, зашагал к дому.
— Один Саша на чердаке, и больше никого, — шепотом сообщил охранник Антону Владленовичу.
Антон Владленович, войдя, сразу же увидел издырявленный, в подтеках крови потолок. Кровь была и на полу, и на столе. Кажется, все тут было забрызгано ею.
— Пойдемте, — кивнул второй охранник.
Они поднялись по лестнице на чердак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44