Дело в том, что весь район Вяйке-Ыйсмяэ стоит на моей земле.
- Как?! Что значит - на твоей земле?
- То и значит. Эту землю перед войной купил мой дед. А я его законный наследник.
- Твою мать. А я уши развесил. Ладно, Фитиль, отдыхай. А я пойду, некогда мне разводить ля-ля-тополя со всякими алкашами.
С этими словами Краб бросил в пепельницу недокуренную сигару и выбрался из низкого кресла.
- Не спеши, Стас, я еще не все сказал, - остановил его Томас.
- С меня и этого хватит. Потом как-нибудь доскажешь. Летом, летом.
- Сядьте, господин Анвельт, - посоветовал со своего дивана Муха. Сидите и слушайте. Когда вам разрешат уйти, тогда и уйдете.
- Это кто мне приказывает, бляха-муха? - взъярился Краб. - Скажи своей шестерке, Фитиль, чтобы придержал язык. Тут ему не Россия, тут его быстро окоротят!
Произошло движение воздуха, и Муха, только что сидевший на диване, уже стоял перед Крабом. В руке у него был пистолет. Он уперся стволом в лоб Крабу и вдавил его в кресло.
- Вот так и сиди. Сиди и кури.
- Почему ты так с ним разговариваешь? - удивился Томас.
- Он знает.
- Что я, блин, знаю?! - возмутился Краб.
- Не знаешь? Даже не догадываешься? - не поверил Муха. - Ладно, потом объясню.
Из кабинета вышла Рита Лоо, на ходу убирая в сумочку стопку листков.
- Что тут происходит? - поинтересовалась она, уловив некоторую напряженность в атмосфере гостиной.
- Мы беседуем, - объяснил Муха.
- А что это у вас в руках?
- Это? А! Это пистолет Макарова. Привык, знаете ли, вертеть что-нибудь в руках. Это помогает мне в разговоре. И очень способствует взаимопониманию.
- Познакомься, Рита. Господин Анвельт, президент компании "Foodline-Balt", - отрекомендовал гостя Томас. - А это мой пресс-секретарь Рита Лоо. Стас не верит, что весь район Вяйке-Ыйсмяэ стоит на моей земле. Ты видела купчую - скажи ему об этом.
- Да, видела.
- Ты не просто ее видела. Ты держала ее в руках и читала. Правильно?
- Да, держала в руках и читала. Зачем ты спрашиваешь?
- Чтобы ты ответила.
- Ответила. И что?
- Пока ничего. Ты подготовила текст моего интервью агентству Рейтер?
-Да.
- Так покажи.
- Когда выйдет, тогда и посмотришь. Мне нужно его еще перепечатать и успеть сбросить по факсу в Лондон.
- Но там все правильно? - строго спросил Томас.
- Успокойся, все правильно. Ты не видел листка, который оставил Мюйр? Ксерокопия. Ты понимаешь, о чем я.
- Разве его нет в кабинете?
- Нет. Я все обыскала.
Муха извлек из нагрудного кармана пиджака сложенный вчетверо листок и показал Рите.
- Вы не о нем говорите? Он лежал на телевизоре, я взял, чтобы не завалялся.
- Как он оказался на телевизоре?
- Понятия не имею. Может, Артист смотрел и оставил?
- Ладно, бегу, - кивнула Рита, убирая ксерокопию в сумочку. - Водитель не вернулся?
- Пастух звонил, он отвез Мюйра домой. Сейчас подъедет, подождите, предложил Муха.
- Некогда ждать. Возьму такси, - решила Рита.
- А зачем тебе эта ксерокопия? - заинтересовался Томас.
- Пригодится. Бай-бай, господа. Чао, дарлинг.
Она послала Томасу воздушный поцелуй и поспешила к выходу. Муха пошел ее проводить.
- А ты не верил, - укорил Томас Краба. - Это моя невеста. Она держала купчую на Вяйке-Ыйсмяэ в своих руках. Совсем недавно. А с ней было еще семьдесят пять купчих. Теперь ты понял, почему я так уверенно говорю, что меня изберут подавляющим большинством голосов? Я пообещаю в случае моего избрания не брать арендную плату за землю. И я тебе говорю: за меня проголосуют все!
Из холла появился Муха и вернулся на свой диван.
- Все в порядке? - поинтересовался он. - Клиент спокоен?
- Мы близки к взаимопониманию, - заверил Томас.
- На кой ты мне все это рассказываешь? - спросил Краб.
- А ты не понял? Я хочу, Стас, чтобы ты финансировал мою предвыборную кампанию.
- Я? - удивился Краб. - С каких хренов?
- Потому что я тебе доверяю. И не сомневаюсь, что ты оправдаешь мое доверие.
- А мне-то какой с этого навар?
- Здрасьте! Серьезный бизнесмен, а не врубаешься в элементарные вещи. Ты сам говорил, что вам нужен свой депутат в рийгикогу. Я и буду этим депутатом. Я, Стас, очень выгодное вложение капитала. Ты вникни! Я буду лоббировать нужные тебе законопроекты. А иначе не буду. Иначе буду требовать повышения таможенных пошлин на продукты питания, чтобы поддержать отечественных производителей. И твой бизнес накроется медным тазом. Я тебе дело предлагаю. И всего за пятьдесят тысяч баксов.
- За сколько?! - переспросил Краб. - За пятьдесят кусков "зелени"?!
- Ну да, - подтвердил Томас. - Потом, возможно, понадобится еще. Но пока только полтинник. Правда, срочно. Лучше сегодня.
- Сегодня?
- Сегодня.
- А до завтра не подождешь?
- Могу. Но лучше сегодня.
- Ну хватит! - отрезал Краб. - Пошутили - и хватит. И скажи своему аргусу, чтоб не хватался за пушку. У них в России, может, так и ведутся предвыборные кампании, а у нас они так не ведутся. Мы все-таки, блин, Европа. И у нас, блин, демократия!
- Значит, не хочешь быть моим спонсором? - огорчился Томас.
-Не хочу.
- Ты хорошо подумал?
- Хорошо.
- Нет?
- Нет.
Томас разочарованно развел руками:
- Тогда придется зайти с другой стороны. Видит Бог, я этого не хотел. Но ты меня, Краб, вынудил.
- Я тебе не Краб, а Стас Анвельт!
- Нет, - сказал Томас. - Ты был для меня Стасом Анвельтом до того, как сказал "нет". А сейчас Краб. И я буду разговаривать с тобой как с Крабом. Я не хочу этим тебя унизить. Я просто возвращаю наши отношения на некоторое время назад.
- Кончай финтить! Базарь по делу!
- Это и есть дело. Все мы, Краб, бываем говном. Такова жизнь. Кто больше, кто меньше. Кто чаще, кто реже. Но это, к сожалению, неизбежно.
- Говори за себя, - посоветовал Краб. - За себя я могу сказать сам. Если ты бываешь говном, то это твои дела.
- А ты - нет?
- Нет!
- Ты заставляешь меня говорить вслух неприятные для тебя вещи. Я надеялся, что ты и без слов поймешь. Не хочешь понимать. Придется сказать. Мы оценим ситуацию со стороны. Взглядом незаинтересованного наблюдателя. Вот Муха и будет этим наблюдателем. Представь себе такую картину, - продолжал Томас, обращаясь к Мухе. - Один человек отмазывает другого от тюрьмы. Он бьется со следователем, как гладиатор. И в конце концов побеждает. И идет на зону в гордом одиночестве, но с сознанием исполненного долга. На целых полгода!
- Гонишь понты! - перебил Краб. - Если бы ты меня не отмазал, то получил бы до четырех лет!
- Но и ты получил бы вместе со мной до четырех лет. По статье сто сорок семь, часть вторая, пункт "а": "мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору". И вместо того чтобы налаживать свой бизнес, валил бы лес в Коми АССР, столица Сыктывкар, где конвоиры строги и грубы. И как же за это отблагодарил меня мой напарник? Сначала он дал мне гнилой совет заняться российской недвижимостью, из-за которого я только чудом не налетел на все свои бабки. А потом и того больше. Он кинул меня на мою хату. Кинул самым вульгарным, хотя и по форме изощренным образом. Я говорю про историю с компьютерами, я вам про нее рассказывал, - пояснил Томас. - И как после этого назвать такого человека? Если он не говно, то кто? Я спрашиваю тебя: кто? Оцени беспристрастно, как богиня правосудия Фемида.
- Сволочь, - оценил Муха.
- Вот! А ты говоришь не "говно", - констатировал Томас. - А человек говорит "сволочь". Но сволочь же включает в себя понятие "говно"?
- Само собой, - подтвердил Муха. - "Говно" - это маленькая сволочь. Хоть и не всегда сволочь. А "сволочь" - это всегда очень большое говно.
- Кончай! - рявкнул Краб. - Это были не мои дела! И ты сам это знаешь!
- Я об этом ничего не знаю и знать не хочу, - парировал Томас. - Я отдал свои бабки человеку, на которого ты мне указал. Я сделал все, как мы договаривались. Как я договаривался с тобой. Если тебя кто-то подставил, разбирайся с ним сам. А меня кинул ты. И должен отвечать. И стоить это будет тебе ровно пятьдесят штук гринов. Не потому, что я жлоб, а потому, что эти бабки мне сейчас нужны.
- А как это ты, блин, считаешь? - заинтересовался Краб. - Поделись.
- Охотно. Десять штук моих кровных зависли у тебя? Зависли.
- Да не видел я твоих бабок!
- Видел! Сам Янсен сказал, что ты мне их вернешь!
- Тебе об этом сказал Янсен? - насторожился Краб. - Когда?
- На презентации кинофильма "Битва на Векше", после пресс-конференции.
- Врешь!
- Проверь.
- И проверю!
Краб достал из кармана мобильник и нащелкал номер. Из чувства врожденной деликатности Томас поднялся из кресла и начал прогуливаться по гостиной. На вопросительный взгляд Мухи переводил:
- Звонит Янсену... Спрашивает про эти десять штук... Говорит, что хочет встретиться и все обговорить лично... Настаивает... Тот, видно, не хочет... Нет, согласился... Краб говорит, что приедет к Янсену через полчаса...
- Понял, - сказал Муха. - Но ты все-таки отошел бы от бара.
- Ты думаешь что я хочу врезать? - оскорбился Томас.
- А нет?
- Да, хочу, - признался Томас. - Но не буду. Пока.
Краб убрал мобильник и кивнул:
- С этой десяткой разберемся. А откуда взялись остальные?
- Упущенная выгода, - объяснил Томас. -Я должен был наварить на этом деле семнадцать штук чистыми. Плюсуй. Двадцать семь. Так? А все остальное за моральный ущерб.
- Двадцать три штуки "зеленых" за моральный ущерб? - поразился Краб. Да это что ж нужно сделать, чтобы причинить тебе такой моральный ущерб? Поиметь на площади раком?
- Я разочаровался в дружбе, - не очень уверенно заявил Томас.
- Не пыли. Мы с тобой никогда не были друзьями. Были напарниками. И все.
- Я разочаровался в человечестве!
- Ты разочаровался во мне. Допустим. За остальное человечество я не отвечаю.
- Я прятался целый месяц! Я опасался за свою жизнь!
- Мало ли за что ты опасался. Мои люди тебя и пальцем не тронули. Может, ты боишься темноты или черных кошек. За это мне тоже платить?
Томас задумался. К такому повороту темы он был не готов. В словах Краба была железобетонная логика, и Томас не знал, что ей противопоставить.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Муха подсел к столу, извлек пистолет, отобранный у Сымера, и сунул ствол Крабу под нос.
- Понюхайте, господин Анвельт.
Крабу пришлось понюхать. Из чистого любопытства понюхал и Томас. Пахло гарью.
- Вы меня спросили, когда из этой пушки стреляли, - продолжал Муха. - Я вам скажу. Позавчера около восьми вечера. И скажу где. На трассе Таллин Санкт-Петербург. И скажу кто. Ваш начальник охраны Лембит Сымер.
- И все это ты определил по запаху? - удивился Томас.
- Нет. По фингалу. Он сидел в "Ниве" рядом с водителем. И саданулся лбом о правую стойку, когда "Нива" вмазал ась в столб.
- Ты хочешь сказать...
- Да, это я и хочу сказать. А теперь я скажу, в кого стрелял ваш охранник, господин Анвельт. Он стрелял по машине, в которой находились Томас Ребане, я и мои друзья. Он стрелял в нас. Что вы на это скажете?
Плоская красная лысина Краба стала зеленовато-серой, как в молодости, когда жизнь еще не сварила его в котле страстей, надежд и разочарований.
- Я ничего про это не знал! - сказал он с таким выражением, что Томас готов был поверить. А Муха был не готов.
- Странные дела, господин Анвельт, - заметил он. - Вы кидаете Томаса на квартиру - и вроде бы ни при чем. Ваши люди нападают на нас. И вы снова сбоку припеку. Вас самого это не удивляет?
- Я ничего про это не знал! - повторил Краб с отчаянием, и его лысина вновь стала красной, как у краба, которого уже пора подавать на стол. - Я не отдавал Сымеру никаких приказов!
- Кто же отдал? Кто, кроме вас, господин Анвельт, может отдавать приказы вашему начальнику охраны? - Может, он в самом деле не знал? - из врожденного чувства деликатности вступился за Краба Томас.
- Мне срать, что он знал, а чего не знал. Должен был знать, - заявил Муха и перешел с высокопарного "господин Анвельт" на более стилистически уместное в такого рода разговоре "ты". - Твой начальник охраны стрелял в нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57