Немного бравады, зато потом в постели тебя обязательно поджидает очаровательная героиня. Увы, сейчас, в реальной жизни, единственным его оружием были мозги, да и те изрядно притупившиеся от недосыпа и длинного путешествия после разбудившего его звонка “Марио”. Он попросил передать Апполонии какую-нибудь убедительную ложь, чтобы та не слишком злилась на него по возвращении, но не испытывал ни малейшей уверенности, что кто-нибудь побеспокоится выполнить его просьбу. Алиярду не хотелось терять эту девушку, которая подходила ему больше, чем кто-либо до сих пор.
Следовало бы переключиться на размышления о чем-либо более приятном, но в голову не приходило ничего подходящего. Поэтому Алиярд сосредоточился на обдумывании деталей задания, вновь и вновь прокручивая их в голове. Двадцатидевятилетний Дэвид Стаковски был таким же, как и он, офицером-оперативником ЦРУ, но занимал в московском посольстве Соединенных Штатов должность атташе по культуре — общепринятый эвфемизм взамен слова “шпион”. Стаковски курировал некого Вилтона Ворончека, журналиста из Восточной Европы. Последний затребовал у Стаковски изрядную сумму денег, которую намеревался выплатить местному агенту, занимающему достаточно ответственный пост в Народном Институте Развития Биологии — лаборатории, занимающейся разработками биологического оружия. Располагалась эта лаборатория на берегах Дрины, реки, берущей начало в Югославии и пересекающей крайнюю северную часть Албании. Возвышающиеся вокруг горы делали лабораторию совершенно недоступной. Человек Ворончека получал деньги за единственный (по его словам) существующий образец еще не имеющего названия вируса и уничтожение всех лабораторных записей и прочих данных, необходимых для успешного воссоздания вируса советскими учеными. Ранее получить вирус им помогли исследования ныне покойного (предположительно умершего естественной смертью) немецкого ученого достаточно пожилого возраста.
По оценке специалистов на воссоздание утраченных материалов без руководства покойного немца советским ученым понадобится не менее трех месяцев. То есть примерно столько же, сколько уйдет у уже собранной для круглосуточной работы в США команды исследований на анализ и воспроизведение вируса. После чего обе страны спокойно поставят друг друга в известность о наличии вируса, и доктрина взаимно гарантированного уничтожения в очередной раз убережет человечество от оружия невообразимой разрушительной силы. К каким именно последствиям приводит применение вируса, Алиярду не рассказали, да и не известно, знал об этом кто-либо вообще.
Оставалось всего-навсего забрать образец у Стаковски, у которого буквально горела земля под ногами, и переправить его в Америку. Самостоятельно Стаковски мог рассчитывать выбраться из Албании не раньше чем через несколько месяцев.
Дело затрудняла неопытность Стаковски. По логике событий, сразу после контакта Стаковски с Ворончеком местного агента следовало забрать у Ворончека и передать человеку, искушенному в деликатных операциях подобного рода, полностью выведя Ворончека и Стаковски из игры. Если бы местный агент не согласился работать ни с кем, кроме Ворончека (например, будучи хорошо с ним знакомым и испытывая поэтому ощущение определенной безопасности), Ворончека необходимо было передать в руки более опытного офицера. Короче говоря, в любом варианте логика подсказывала немедленное и полное отстранение Стаковски. Увы, логике не только не дали восторжествовать, но и, как понимал Алиярд, ее вообще не принимали во внимание.
Алиярд закурил трубку, глядя, как серый дым окутывает его отражение в окне.
Разумеется, большую часть денег Ворончек намеревался оставить себе. Да и что станет делать сотрудник лаборатории, проведший последний десяток лет в горах, с такой суммой? Так зачем создавать парню лишние неприятности? Из переданных ста тысяч долларов местный агент, выполняющий всю грязную и опасную работу, получал не больше четверти. Но, как понимал Алиярд, теперь денежный вопрос приобретал чисто академическое значение. Исчезновение образца и уничтожение лабораторных записей были обнаружены значительно быстрее, чем предполагал кто-либо из мудрецов, готовивших операцию. Местный агент едва успел добраться в Сплит на побережье Югославии, где Ворончеку предстояло взять у него образец и передать Стаковски. После чего судно должно было переправить Стаковски через Адриатику в Сан-Марино. Но ничего этого не произошло.
Сразу после обнаружения кражи в лаборатории — охрану в лаборатории несли сотрудники КГБ — за местным агентом было немедленно установлено наблюдение.
Агент этот (имя его Алиярд так и не узнал, да и не известно, знал ли его кто-либо вообще) оказался загнанным в угол в Сплите. Но, несмотря на свою безымянность, он оказался крепким парнем. Когда Ворончек вышел на связь — слишком поздно — местный агент был уже мертв. Он получил две пули в горло и одну в грудь, но успел перед смертью нанести смертельный удар ножом своему убийце. Ворончек забрал у него образец, после чего повел себя как последний идиот: прямиком направился на заранее оговоренное место встречи со Стаковски. КГБ или албанская тайная полиция — точно выяснить пока не удалось — шла за ним по пятам, и разыгралось настоящее сражение. В результате Ворончек поплатился жизнью, Стаковски заполучил вирус и едва унес ноги, а несколько человек, в числе которых чудом не оказался и сам Стаковски, погибли или получили огнестрельные ранения.
После чего Стаковски сподобился-таки проявить крупицу здравого смысла. Вместо того, чтобы сломя голову бежать из страны на Запад, он направился в Албанию. В какой-то степени это сработало. Однако, если Стаковски не покажется в ближайшее время, сработало недостаточно.
Трубка Алиярда погасла, и он принялся набивать ее заново, когда в дверь купе постучали.
— Минутку, пожалуйста, — произнес Алиярд по-немецки. Язык был оговорен заранее.
Он подошел к двери, сжимая в руке трубку ножкой наружу. Какое-никакое, а оружие, и удар, нанесенный умелой рукой по жизненно важной точке, мог причинить серьезную рану.
Алиярд приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Там стоял Стаковски, слегка помятый и довольно усталый, но в остальном столь же вкрадчивый, как и на фотографии. Несколько длинноватые, под стать актеру, музыканту или студенту колледжа волосы, которые сделали бы из женщины пепельную блондинку, пухлое лицо со щеками, которые на фотографии казались почти розовыми, но теперь просто горели от возбуждения, посеревшие и пересохшие губы, очки в тонкой золотой оправе, придающие лицу несколько преувеличенный вид смущенной невинности, узкие плечи под мятым, некогда дорогим пиджаком, плащ цвета хаки, аккуратно переброшенный через левую руку, узел галстука, почти скрывающий двойной подбородок.
Тем не менее, пароль никто не отменял. Если, конечно, он был известен Стаковски.
— Простите за беспокойство, не могли бы вы разменять мне мелочью банкноту? Хочу купить сигарет.
— Боюсь, у меня почти не осталось албанских денег. Подождите. — Алиярд принялся рыться в карманах. — Может быть, что-нибудь и найдется.
— Вы спасете мне жизнь.
Томас Алиярд достал из кармана левую руку и переложил в нее трубку. Потом открыл до конца дверь, и Стаковски буквально ввалился внутрь.
— Слава Богу, — хрипло прошептал Стаковски. — У меня не было вашей фотографии.
— Садитесь, — сказал Алиярд, подводя мужчину к полке. Сам он опустился на край стоящего напротив стула и мгновение пристально рассматривал Стаковски.
Тот выглядел совершенно разбитым.
— Подождите... — Алиярд встал, достал свою сумку и, сжимая трубку в зубах, принялся рыться в ней. Наконец он извлек видавшую виды металлическую флягу и открутил крышку. — Держите. Хлебните-ка этого. — Стаковски неуверенно замялся. — Не беспокойтесь. Я не заразный. Надеюсь, что и вы тоже. — Стаковски кивнул и взял в руки флягу. — Похоже, вам пришлось не сладко. — Стаковски сделал глоток, закашлялся, вытер рот рукавом и протянул флягу назад. Алиярд протер горлышко и тоже отпил из нее. — Принесли?
— Да.
— За вами следили? Или вы не заметили?
— Следили до поезда, но не внутри.
— Оружие у вас есть?
— Да, вот это. — Стаковски опустил руку под пиджак. Алиярд инстинктивно напрягся, но Стаковски извлек из-под пиджака пистолет — “Вальтер ППК”. — Возьмите, — Стаковски протянул ему оружие. Алиярд кивнул, положил пистолет в карман, подошел к двери и запер ее. Затем вновь достал оружие и принялся осматривать его. — Я ужасно боюсь.
Алиярд вынул из пистолета обойму и передернул затвор. Патронник был пуст.
— Только мужественные люди сознаются в своем страхе, — отозвался он, чтобы хоть как-то ободрить Стаковски. Обойма девятимиллиметрового ППК вмещала только шесть патронов. — Запасные есть? — Алиярд вопросительно приподнял брови, устанавливая обойму на место.
— Нет.
Алиярд передернул затвор, досылая патрон, и поставил оружие на предохранитель.
— Возьмите. Нажмете на этот рычажок...
— Нет. Оставьте его себе. Никогда не любил иметь дело с оружием. Наслушался стрельбы до конца жизни.
— Виновато не оружие, а человек, который держит его в руках. Ладно. Так где эта штуковина?
— Здесь. — Стаковски — невероятно — просто-напросто опустил руку в боковой карман своего пиджака и протянул продолговатую коричневую шкатулку.
Алиярд опустил оружие в правый карман брюк и осторожно открыл шкатулку. Внутри она была выложена мягкой серой резиной с выемкой для ампулы приблизительно трех дюймов в длину и около половины дюйма в диаметре. Округлая с одной стороны и закрытая завинчивающейся крышкой с другой, ампула была изготовлена из достаточно прочного на вид толстого стекла.
— Как действует эта дрянь? Хотелось бы знать, чего ожидать, если я случайно наступлю на нее ногой.
— Понятия не имею. Знаю только, что она чертовски смертоносная. Мне сказали, что этого достаточно, чтобы истребить население небольшого городка.
Алиярд еще раз оглядел ампулу, затем аккуратно закрыл шкатулку. При сложившихся обстоятельствах ничего лучше, чем карман, он придумать не мог, а потому положил шкатулку туда.
— Сколько человек следило за вами?
— Трое?
— На кого они работают?
— Думаю, на албанскую тайную полицию. Хотя, не уверен. Возможно, и КГБ. Мне пора сматываться. Вам передали что-нибудь для меня?
Алиярд подтянул ногу, снял левую туфлю, повернул каблук и перевернул его. На ладонь ему упали три маленьких, великолепно ограненных камешка. Ему не составило бы ни малейшего труда отдать Стаковски только два, поскольку тот понятия не имел, в какой форме будут переданы деньги. К тому же Стаковски вряд ли удастся выбраться из Албании живым.
— Это для вас. При определенной осмотрительности — я дам вам имена подходящих скупщиков в Дураццо — хватит с избытком. В Албании процветает контрабанда. Побережье слишком длинное. Так что у вас не должно возникнуть затруднений. — Алиярд и сам планировал воспользоваться услугами контрабандистов, чтобы пересечь Адриатику, но Стаковски это не касалось. Он передал Стаковски алмазы. Богатое выдалось дельце. — И еще. — Алиярд достал из нагрудного кармана небольшую записную книжку, аккуратно отогнул крепление и извлек из нее несколько листов, протягивая их Стаковски. — Первые пять записей содержат имена скупщиков, к которым вы можете обратиться. В последней зашифрована фамилия человека, с которым вы свяжетесь, когда почувствуете, что все поутихло. Мне сказали, что вы знакомы со стенографическим алфавитом Брайта. С помощью цифр прочитаете буквы в обратную сторону, после чего расшифруйте с помощью цифр, фамилии, начиная с середины. При четном количестве букв правая опускается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Следовало бы переключиться на размышления о чем-либо более приятном, но в голову не приходило ничего подходящего. Поэтому Алиярд сосредоточился на обдумывании деталей задания, вновь и вновь прокручивая их в голове. Двадцатидевятилетний Дэвид Стаковски был таким же, как и он, офицером-оперативником ЦРУ, но занимал в московском посольстве Соединенных Штатов должность атташе по культуре — общепринятый эвфемизм взамен слова “шпион”. Стаковски курировал некого Вилтона Ворончека, журналиста из Восточной Европы. Последний затребовал у Стаковски изрядную сумму денег, которую намеревался выплатить местному агенту, занимающему достаточно ответственный пост в Народном Институте Развития Биологии — лаборатории, занимающейся разработками биологического оружия. Располагалась эта лаборатория на берегах Дрины, реки, берущей начало в Югославии и пересекающей крайнюю северную часть Албании. Возвышающиеся вокруг горы делали лабораторию совершенно недоступной. Человек Ворончека получал деньги за единственный (по его словам) существующий образец еще не имеющего названия вируса и уничтожение всех лабораторных записей и прочих данных, необходимых для успешного воссоздания вируса советскими учеными. Ранее получить вирус им помогли исследования ныне покойного (предположительно умершего естественной смертью) немецкого ученого достаточно пожилого возраста.
По оценке специалистов на воссоздание утраченных материалов без руководства покойного немца советским ученым понадобится не менее трех месяцев. То есть примерно столько же, сколько уйдет у уже собранной для круглосуточной работы в США команды исследований на анализ и воспроизведение вируса. После чего обе страны спокойно поставят друг друга в известность о наличии вируса, и доктрина взаимно гарантированного уничтожения в очередной раз убережет человечество от оружия невообразимой разрушительной силы. К каким именно последствиям приводит применение вируса, Алиярду не рассказали, да и не известно, знал об этом кто-либо вообще.
Оставалось всего-навсего забрать образец у Стаковски, у которого буквально горела земля под ногами, и переправить его в Америку. Самостоятельно Стаковски мог рассчитывать выбраться из Албании не раньше чем через несколько месяцев.
Дело затрудняла неопытность Стаковски. По логике событий, сразу после контакта Стаковски с Ворончеком местного агента следовало забрать у Ворончека и передать человеку, искушенному в деликатных операциях подобного рода, полностью выведя Ворончека и Стаковски из игры. Если бы местный агент не согласился работать ни с кем, кроме Ворончека (например, будучи хорошо с ним знакомым и испытывая поэтому ощущение определенной безопасности), Ворончека необходимо было передать в руки более опытного офицера. Короче говоря, в любом варианте логика подсказывала немедленное и полное отстранение Стаковски. Увы, логике не только не дали восторжествовать, но и, как понимал Алиярд, ее вообще не принимали во внимание.
Алиярд закурил трубку, глядя, как серый дым окутывает его отражение в окне.
Разумеется, большую часть денег Ворончек намеревался оставить себе. Да и что станет делать сотрудник лаборатории, проведший последний десяток лет в горах, с такой суммой? Так зачем создавать парню лишние неприятности? Из переданных ста тысяч долларов местный агент, выполняющий всю грязную и опасную работу, получал не больше четверти. Но, как понимал Алиярд, теперь денежный вопрос приобретал чисто академическое значение. Исчезновение образца и уничтожение лабораторных записей были обнаружены значительно быстрее, чем предполагал кто-либо из мудрецов, готовивших операцию. Местный агент едва успел добраться в Сплит на побережье Югославии, где Ворончеку предстояло взять у него образец и передать Стаковски. После чего судно должно было переправить Стаковски через Адриатику в Сан-Марино. Но ничего этого не произошло.
Сразу после обнаружения кражи в лаборатории — охрану в лаборатории несли сотрудники КГБ — за местным агентом было немедленно установлено наблюдение.
Агент этот (имя его Алиярд так и не узнал, да и не известно, знал ли его кто-либо вообще) оказался загнанным в угол в Сплите. Но, несмотря на свою безымянность, он оказался крепким парнем. Когда Ворончек вышел на связь — слишком поздно — местный агент был уже мертв. Он получил две пули в горло и одну в грудь, но успел перед смертью нанести смертельный удар ножом своему убийце. Ворончек забрал у него образец, после чего повел себя как последний идиот: прямиком направился на заранее оговоренное место встречи со Стаковски. КГБ или албанская тайная полиция — точно выяснить пока не удалось — шла за ним по пятам, и разыгралось настоящее сражение. В результате Ворончек поплатился жизнью, Стаковски заполучил вирус и едва унес ноги, а несколько человек, в числе которых чудом не оказался и сам Стаковски, погибли или получили огнестрельные ранения.
После чего Стаковски сподобился-таки проявить крупицу здравого смысла. Вместо того, чтобы сломя голову бежать из страны на Запад, он направился в Албанию. В какой-то степени это сработало. Однако, если Стаковски не покажется в ближайшее время, сработало недостаточно.
Трубка Алиярда погасла, и он принялся набивать ее заново, когда в дверь купе постучали.
— Минутку, пожалуйста, — произнес Алиярд по-немецки. Язык был оговорен заранее.
Он подошел к двери, сжимая в руке трубку ножкой наружу. Какое-никакое, а оружие, и удар, нанесенный умелой рукой по жизненно важной точке, мог причинить серьезную рану.
Алиярд приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Там стоял Стаковски, слегка помятый и довольно усталый, но в остальном столь же вкрадчивый, как и на фотографии. Несколько длинноватые, под стать актеру, музыканту или студенту колледжа волосы, которые сделали бы из женщины пепельную блондинку, пухлое лицо со щеками, которые на фотографии казались почти розовыми, но теперь просто горели от возбуждения, посеревшие и пересохшие губы, очки в тонкой золотой оправе, придающие лицу несколько преувеличенный вид смущенной невинности, узкие плечи под мятым, некогда дорогим пиджаком, плащ цвета хаки, аккуратно переброшенный через левую руку, узел галстука, почти скрывающий двойной подбородок.
Тем не менее, пароль никто не отменял. Если, конечно, он был известен Стаковски.
— Простите за беспокойство, не могли бы вы разменять мне мелочью банкноту? Хочу купить сигарет.
— Боюсь, у меня почти не осталось албанских денег. Подождите. — Алиярд принялся рыться в карманах. — Может быть, что-нибудь и найдется.
— Вы спасете мне жизнь.
Томас Алиярд достал из кармана левую руку и переложил в нее трубку. Потом открыл до конца дверь, и Стаковски буквально ввалился внутрь.
— Слава Богу, — хрипло прошептал Стаковски. — У меня не было вашей фотографии.
— Садитесь, — сказал Алиярд, подводя мужчину к полке. Сам он опустился на край стоящего напротив стула и мгновение пристально рассматривал Стаковски.
Тот выглядел совершенно разбитым.
— Подождите... — Алиярд встал, достал свою сумку и, сжимая трубку в зубах, принялся рыться в ней. Наконец он извлек видавшую виды металлическую флягу и открутил крышку. — Держите. Хлебните-ка этого. — Стаковски неуверенно замялся. — Не беспокойтесь. Я не заразный. Надеюсь, что и вы тоже. — Стаковски кивнул и взял в руки флягу. — Похоже, вам пришлось не сладко. — Стаковски сделал глоток, закашлялся, вытер рот рукавом и протянул флягу назад. Алиярд протер горлышко и тоже отпил из нее. — Принесли?
— Да.
— За вами следили? Или вы не заметили?
— Следили до поезда, но не внутри.
— Оружие у вас есть?
— Да, вот это. — Стаковски опустил руку под пиджак. Алиярд инстинктивно напрягся, но Стаковски извлек из-под пиджака пистолет — “Вальтер ППК”. — Возьмите, — Стаковски протянул ему оружие. Алиярд кивнул, положил пистолет в карман, подошел к двери и запер ее. Затем вновь достал оружие и принялся осматривать его. — Я ужасно боюсь.
Алиярд вынул из пистолета обойму и передернул затвор. Патронник был пуст.
— Только мужественные люди сознаются в своем страхе, — отозвался он, чтобы хоть как-то ободрить Стаковски. Обойма девятимиллиметрового ППК вмещала только шесть патронов. — Запасные есть? — Алиярд вопросительно приподнял брови, устанавливая обойму на место.
— Нет.
Алиярд передернул затвор, досылая патрон, и поставил оружие на предохранитель.
— Возьмите. Нажмете на этот рычажок...
— Нет. Оставьте его себе. Никогда не любил иметь дело с оружием. Наслушался стрельбы до конца жизни.
— Виновато не оружие, а человек, который держит его в руках. Ладно. Так где эта штуковина?
— Здесь. — Стаковски — невероятно — просто-напросто опустил руку в боковой карман своего пиджака и протянул продолговатую коричневую шкатулку.
Алиярд опустил оружие в правый карман брюк и осторожно открыл шкатулку. Внутри она была выложена мягкой серой резиной с выемкой для ампулы приблизительно трех дюймов в длину и около половины дюйма в диаметре. Округлая с одной стороны и закрытая завинчивающейся крышкой с другой, ампула была изготовлена из достаточно прочного на вид толстого стекла.
— Как действует эта дрянь? Хотелось бы знать, чего ожидать, если я случайно наступлю на нее ногой.
— Понятия не имею. Знаю только, что она чертовски смертоносная. Мне сказали, что этого достаточно, чтобы истребить население небольшого городка.
Алиярд еще раз оглядел ампулу, затем аккуратно закрыл шкатулку. При сложившихся обстоятельствах ничего лучше, чем карман, он придумать не мог, а потому положил шкатулку туда.
— Сколько человек следило за вами?
— Трое?
— На кого они работают?
— Думаю, на албанскую тайную полицию. Хотя, не уверен. Возможно, и КГБ. Мне пора сматываться. Вам передали что-нибудь для меня?
Алиярд подтянул ногу, снял левую туфлю, повернул каблук и перевернул его. На ладонь ему упали три маленьких, великолепно ограненных камешка. Ему не составило бы ни малейшего труда отдать Стаковски только два, поскольку тот понятия не имел, в какой форме будут переданы деньги. К тому же Стаковски вряд ли удастся выбраться из Албании живым.
— Это для вас. При определенной осмотрительности — я дам вам имена подходящих скупщиков в Дураццо — хватит с избытком. В Албании процветает контрабанда. Побережье слишком длинное. Так что у вас не должно возникнуть затруднений. — Алиярд и сам планировал воспользоваться услугами контрабандистов, чтобы пересечь Адриатику, но Стаковски это не касалось. Он передал Стаковски алмазы. Богатое выдалось дельце. — И еще. — Алиярд достал из нагрудного кармана небольшую записную книжку, аккуратно отогнул крепление и извлек из нее несколько листов, протягивая их Стаковски. — Первые пять записей содержат имена скупщиков, к которым вы можете обратиться. В последней зашифрована фамилия человека, с которым вы свяжетесь, когда почувствуете, что все поутихло. Мне сказали, что вы знакомы со стенографическим алфавитом Брайта. С помощью цифр прочитаете буквы в обратную сторону, после чего расшифруйте с помощью цифр, фамилии, начиная с середины. При четном количестве букв правая опускается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25