Остального я вам не обещаю.
Потом она удалилась от ароматного бассейна в сопровождении своих очаровательных служанок.
После нескольких дней плаванья вдоль побережий и короткой остановки в Мире судно, увозившее Басофона, Теофила и Гермогена, прибыло в порт Эфеса. Сын Сабинеллы был измотан. Горячка больше не проходила. Он не знал, откуда у него такая болезнь, хотя попугай не переставал твердить о коварстве женщин. Было решено прервать путешествие и ждать, когда Басофон поправится.
Случилось так, что на борту того же судна находился один христианин из Антиохии, свидетель подвигов Сильвестра в Эдессе. Едва ступив на пристань, он стал рассказывать о происшедших событиях всем, кто желал его слушать, создавая таким образом солидную репутацию молодому человеку. Поэтому местный епископ, некий Варнава, поселил путников у себя. Жилище его примыкало к дому, где многими годами раньше жила мать Христа вместе с апостолом Иоанном.
Как известно, в Эфесе долгое время существовал культ Артемиды. Было много ее изображений. Эта исключительная особа, которую римляне звали Дианой, испытывала глубочайшую ревность, когда на ее территории одно время проживала Дева Мария. И тогда она поспешила к Зевсу, который попытался внушить ей терпимость.
— Семиты не знают уж, что и выдумать, — сказал ей громовержец. — Они начинают подражать мне. Эта Мария — Леда, но насколько я знаю, там я еще не бывал.
Артемида, считая, что дело серьезно, возвратилась в Эфес в таком гневе, что Луна целый месяц не осмеливалась показаться на небе. К счастью для нее, в городе было много торговцев амулетами и статуэтками богини, и когда христиане попытались запретить торговлю, они открыто взбунтовались против непримиримых гонителей.
В день высадки Басофона и его друзей в городе царило страшное возбуждение, но сын Сабинеллы так ослаб, что, казалось, не замечал суматохи. Его уложили на походную кровать, а так как никто не знал, от какой болезни он страдает, его стали отпаивать различными отварами, надеясь, что один из них поможет.
А на улице сторонники Артемиды выкрикивали враждебные слова в адрес епископа. Блюстители порядка плотным кольцом окружили дом старика, чтобы никто не мог приблизиться к нему. Однако в сторону дома летели камни, и несколько булыжников попали в дверь.
Как раз в этот момент Венера спустилась с Олимпа и в образе молодой женщины оказалась на улице, где волновался народ. Увидев ее, Артемида бросилась навстречу.
— Эй, — гневно выкрикнула она, — мало мне забот с иудеями? И ты еще заявилась, чтобы оспаривать остатки моей известности?
— Дорогая Диана, — ответила Венера, — узнаю твой характер. Знай, что худой мир лучше доброй ссоры. Неужели ты думаешь, что я безоговорочно признаю Христа? И все же, если рассуждать здраво, разве не понятно, что этот полубог внушает большее доверие, чем наши боги? Христос постарался нарушить безмятежный покой Зевса. Не эту ли дорогу нам с тобой выбрать? Посмотри на этого бедного Юпитера. Тело его пожелтело. Зубы вываливаются. Бурдюк его волынки обвис, а труба укоротилась.
— Ничего не понимаю в твоем пустословии! — вспылила Артемида. — Христиане хотят все захватить. Как только это им удастся, о нас забудут. Никто больше не будет возносить молитвы у наших жертвенников. Ты этого хочешь?
— Раз мы не можем помешать распространению этой веры среди народов, которые поклонялись нам, попробуем сами к ней присоединиться. Разве ты не Мудрость? Разве я не Красота?
Диана раздраженно отвернулась.
— Как могу я превратиться в аллегорию? Пока не поздно, я лучше превращу этого Христа в оленя, и пусть верящие в него разорвут его, как собаки.
— Делай как хочешь! Ты всегда была закоренелой холостячкой, слушала только себя. А я же немедленно пойду навестить того молодого человека, остановившегося у епископа Варнавы. Кажется, его миссия — нести слово Христа по всей Греции и, в частности, в Фессалию, туда, где возвышается гора Олимп. Не разубеждая его в этой вере, я попробую внести в нее то, что мне нравится. Тебе не кажется это более разумным, нежели бороться с ним и потерпеть поражение?
Артемида подумала, что из мешанины Венеры не выйдет ничего хорошего. Бедняжка всегда отличалась тем, что путала душу с телом. Ее добрые намерения всегда заканчивались на липких простынях.
Итак, Венера пошла к дому епископа. Толпа лавочников при виде ее красоты на время перестала думать о верующих в Мессию. Зачарованные, охваченные смутным желанием, они застыли с открытыми ртами, пока она величественно шла легкой походкой. А когда Венера постучала в дверь, то открывший ей дьякон был так потрясен, что, бормоча невразумительное, позволил богине войти.
— Не здесь ли проживает молодой Басофон? — приветливо спросила Венера.
— Сильвестр! Имя, данное ему при крещении, — Сильвестр… — промямлил дьякон, тело которого охватил жар. — Мне нужно предупредить Варнаву.
Но Венера уже открыла дверь комнаты, где лежал сын Сабинеллы. Приблизившись к ложу, она сразу поняла, какая болезнь причиняет ему страдания. Не назывались ли любовные болезни ее именем? Однако не она наделяла ими мужчин. Какой развратный бог придумал эту пытку с целью наказать их?
Она села у изголовья больного. Вскоре Басофон почувствовал ее присутствие. Он повернул голову, открыл глаза и увидел прекрасное лицо. Он сразу же приподнялся на своем ложе.
— Не бойся, — произнесла богиня. — Я не видение из твоего кошмарного сна. Я живая и готова доказать тебе мою дружбу.
— Кто вы?
— Ты все равно не поверишь. Положим, я принцесса, случайно оказавшаяся в этом городе. Я вылечу тебя, поскольку имею власть над болезнями. Оставлю тебе только одну: она обостряет ум, возбуждая мозг надежнее, чем мак или беладонна. Она пригодится тебе, поможет выполнить порученную тебе задачу. Но пока я не начала тебя лечить, ты должен поклясться, что примешь меня в свою веру.
— А как я сделаю это, не зная вас? Мой Бог очень ревнив.
— Я знаю, но ведь он еще и бог любви.
— Вы, стало быть, христианка?
— Не совсем. Но все же я знаю этого Иисуса, позволившего распять себя, точно раба, ради любви к людям. Зевс так бы не поступил.
Тут в комнату вошел Варнава с дьяконом, который ходил за ним. Увидев восхитительную богиню у изголовья юноши, старик, опешив, остановился на пороге.
— Не пугайтесь, — улыбнулась Венера. — Я пришла полечить вашего протеже.
— Как вы это будете делать? — спросил Варнава.
— Очень просто. И я рада вашему присутствию; вы сможете что-нибудь посоветовать. Вы слышали о некоем Платоне?
— Конечно. Я даже читал один из его трактатов.
— И Плотина вы знаете?
— Нет, его я не знаю.
— Так вот, — сказала Венера, — Плотин дает последователям Христа разъяснения по поводу некоторых тайн.
Варнава, в зрелом возрасте когда-то бывший профессором в академии, оказался в своей стихии, хотя и был обращен в веру назареянина.
— Не думаете ли вы, что мы могли бы объединить слова Мессии с учением Платона?
— Это даже упрочит учение Христа среди греков. Считаете ли вы, что философы вас поймут, если вы придерживаетесь иудейских взглядов?
Венера затронула чувствительную струну старика, вдруг загоревшегося этой идеей. Он прошел в комнату и сказал Басофону:
— Дорогой Сильвестр, если эта женщина вылечит тебя, тем самым она докажет, что мы должны следовать ее совету. Я уже считаю его уместным, но некое чудо яснее докажет нам, что мы не сошли с пути праведного.
— Ладно, я обещаю, — согласился Басофон и тут же почувствовал, к собственному изумлению, как тело его наливается силой. Он не решался пошевелиться, чтобы не нарушить этого очарования. По жилам текла живительная влага, сладкая дрожь пробегала по коже. Глаза Афродиты лучились многообещающим счастьем.
— Итак, — подвел итог Варнава, — я готов вместе с вами изучить этот вопрос, дабы быстрее достичь цели.
— Разрешаю, — сказал Басофон, вставая и разминая неподвижные члены.
— Нет, нет! — воскликнула Венера. — Я хочу, чтобы и вы участвовали в этой работе. Вас надо насытить этой любовью.
Тут вошел Теофил с попугаем на плече. Крещение омолодило его, и из огрубевшего воина он превратился в такого прелестного юношу, что очаровал богиню.
— Этот молодой римлянин может тоже трудиться с нами, — решила она.
— А я? А я? — заверещал попугай, подпрыгивая и от нетерпения высовывая язычок.
На него не обратили внимания. Вот так в жилище епископа Варнавы, примыкавшем к дому Девы Марии, начались работы под руководством красивой и рассудительной богини. Толпа лавочников осадила дом, его обитателям им до них и дела не было. Их медитации длились три месяца, по истечении которых прозорливость Басофона стала творить чудеса. Спирохета, атакуя его мягкую мозговую оболочку, дала ему способность выдвигать самые поразительные идеи. Были подготовлены основополагающие элементы учения, которое греческие отцы взяли на вооружение и бросили христианство на завоевание античного мира.
По вечерам Венера втайне принимала Басофона или Теофила — в зависимости от настроения, чем доводила Артемиду до исступления».
ГЛАВА XIX,
в которой говорят о покушении, а Басофон находит свой посох и отправляется в Афины
— Это какой-то бред! — возмутился Караколли, отталкивая манускрипт.
— Но какой занятный! — бросил Сальва, пожевывая кончик незажженной сигары.
— Это — свободное переложение «Жизнеописания Гамалдона». Видно, что фальсификатор Кашанский с удовольствием работал над ним, — заметил Мореше.
— Если только каждая фраза не зашифрована, — предположил Сальва. — Когда я выполнял поручение МИДа, довелось мне слышать об одной рукописи романа, который в действительности представлял собой подробное описание советского военного порта. По здравом размышлении я прихожу к выводу о необходимости подключить специалистов по дешифровке.
— Увы! — вздохнул нунций. — Нельзя ли избежать в этом деле упоминания о Ватикане?
Адриен Сальва объяснил, что по роду деятельности секретные службы вовсе на склонны к саморекламе, и, следовательно, здесь нет риска разглашения тайны. И все же магистр Караколли настоял на необходимости проинформировать кардинала Бонини. Они заявились в кабинет его преосвященства в момент, когда разразилась гроза со всеми признаками жесточайшего муссона.
— Fervet opus, — изрек прелат, приоткрыв правый глаз.
Казалось, он только что вышел из глубокого сна, и Сальва обратил внимание, насколько он постарел за десять дней со времени последней встречи. Черты его львиного лица вытянулись. Голубые глаза поблекли, став почти белыми. Все в этом шестидесятилетнем гиганте свидетельствовало о безмерной усталости.
— Ваше преосвященство, — начал нунций, — два новых события вынуждают нас принять согласованные решения — не очень приятные, но крайне необходимые. Первое касается кончины профессора Стэндапа, которого, по уточненным данным, убили. Второе заключается в возникшей у нас уверенности, что «Жизнеописание» — манускрипт, предназначенный быть средством связи между агентами, работающими на Советский Союз. Наше решение — доверить документ специалистам для выяснения точного смысла послания, таящегося в тексте.
Кардинал Бонино вздохнул, потом, еле ворочая языком, произнес несколько почти неслышных слов, взятых из Вергилия, в которых угадывалась какая-то скрытая опасность:
— Latet anguis in herba.
Слова эти вызвали у отца Мореше неожиданную реакцию.
— Нет, не одна змея, ваше преосвященство. Клубок змей шевелится в Ватикане. И это угрожает верховному понтифику!
Кардинал, казалось, не слышал. Жестом он дал понять, что беседа окончена. Викарий, стоявший по правую руку, проводил визитеров в вестибюль и сказал им:
— Его преосвященство официально не дал своего согласия, но он поручил мне передать, что все, что будет вами сделано, получит его отеческое благословение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Потом она удалилась от ароматного бассейна в сопровождении своих очаровательных служанок.
После нескольких дней плаванья вдоль побережий и короткой остановки в Мире судно, увозившее Басофона, Теофила и Гермогена, прибыло в порт Эфеса. Сын Сабинеллы был измотан. Горячка больше не проходила. Он не знал, откуда у него такая болезнь, хотя попугай не переставал твердить о коварстве женщин. Было решено прервать путешествие и ждать, когда Басофон поправится.
Случилось так, что на борту того же судна находился один христианин из Антиохии, свидетель подвигов Сильвестра в Эдессе. Едва ступив на пристань, он стал рассказывать о происшедших событиях всем, кто желал его слушать, создавая таким образом солидную репутацию молодому человеку. Поэтому местный епископ, некий Варнава, поселил путников у себя. Жилище его примыкало к дому, где многими годами раньше жила мать Христа вместе с апостолом Иоанном.
Как известно, в Эфесе долгое время существовал культ Артемиды. Было много ее изображений. Эта исключительная особа, которую римляне звали Дианой, испытывала глубочайшую ревность, когда на ее территории одно время проживала Дева Мария. И тогда она поспешила к Зевсу, который попытался внушить ей терпимость.
— Семиты не знают уж, что и выдумать, — сказал ей громовержец. — Они начинают подражать мне. Эта Мария — Леда, но насколько я знаю, там я еще не бывал.
Артемида, считая, что дело серьезно, возвратилась в Эфес в таком гневе, что Луна целый месяц не осмеливалась показаться на небе. К счастью для нее, в городе было много торговцев амулетами и статуэтками богини, и когда христиане попытались запретить торговлю, они открыто взбунтовались против непримиримых гонителей.
В день высадки Басофона и его друзей в городе царило страшное возбуждение, но сын Сабинеллы так ослаб, что, казалось, не замечал суматохи. Его уложили на походную кровать, а так как никто не знал, от какой болезни он страдает, его стали отпаивать различными отварами, надеясь, что один из них поможет.
А на улице сторонники Артемиды выкрикивали враждебные слова в адрес епископа. Блюстители порядка плотным кольцом окружили дом старика, чтобы никто не мог приблизиться к нему. Однако в сторону дома летели камни, и несколько булыжников попали в дверь.
Как раз в этот момент Венера спустилась с Олимпа и в образе молодой женщины оказалась на улице, где волновался народ. Увидев ее, Артемида бросилась навстречу.
— Эй, — гневно выкрикнула она, — мало мне забот с иудеями? И ты еще заявилась, чтобы оспаривать остатки моей известности?
— Дорогая Диана, — ответила Венера, — узнаю твой характер. Знай, что худой мир лучше доброй ссоры. Неужели ты думаешь, что я безоговорочно признаю Христа? И все же, если рассуждать здраво, разве не понятно, что этот полубог внушает большее доверие, чем наши боги? Христос постарался нарушить безмятежный покой Зевса. Не эту ли дорогу нам с тобой выбрать? Посмотри на этого бедного Юпитера. Тело его пожелтело. Зубы вываливаются. Бурдюк его волынки обвис, а труба укоротилась.
— Ничего не понимаю в твоем пустословии! — вспылила Артемида. — Христиане хотят все захватить. Как только это им удастся, о нас забудут. Никто больше не будет возносить молитвы у наших жертвенников. Ты этого хочешь?
— Раз мы не можем помешать распространению этой веры среди народов, которые поклонялись нам, попробуем сами к ней присоединиться. Разве ты не Мудрость? Разве я не Красота?
Диана раздраженно отвернулась.
— Как могу я превратиться в аллегорию? Пока не поздно, я лучше превращу этого Христа в оленя, и пусть верящие в него разорвут его, как собаки.
— Делай как хочешь! Ты всегда была закоренелой холостячкой, слушала только себя. А я же немедленно пойду навестить того молодого человека, остановившегося у епископа Варнавы. Кажется, его миссия — нести слово Христа по всей Греции и, в частности, в Фессалию, туда, где возвышается гора Олимп. Не разубеждая его в этой вере, я попробую внести в нее то, что мне нравится. Тебе не кажется это более разумным, нежели бороться с ним и потерпеть поражение?
Артемида подумала, что из мешанины Венеры не выйдет ничего хорошего. Бедняжка всегда отличалась тем, что путала душу с телом. Ее добрые намерения всегда заканчивались на липких простынях.
Итак, Венера пошла к дому епископа. Толпа лавочников при виде ее красоты на время перестала думать о верующих в Мессию. Зачарованные, охваченные смутным желанием, они застыли с открытыми ртами, пока она величественно шла легкой походкой. А когда Венера постучала в дверь, то открывший ей дьякон был так потрясен, что, бормоча невразумительное, позволил богине войти.
— Не здесь ли проживает молодой Басофон? — приветливо спросила Венера.
— Сильвестр! Имя, данное ему при крещении, — Сильвестр… — промямлил дьякон, тело которого охватил жар. — Мне нужно предупредить Варнаву.
Но Венера уже открыла дверь комнаты, где лежал сын Сабинеллы. Приблизившись к ложу, она сразу поняла, какая болезнь причиняет ему страдания. Не назывались ли любовные болезни ее именем? Однако не она наделяла ими мужчин. Какой развратный бог придумал эту пытку с целью наказать их?
Она села у изголовья больного. Вскоре Басофон почувствовал ее присутствие. Он повернул голову, открыл глаза и увидел прекрасное лицо. Он сразу же приподнялся на своем ложе.
— Не бойся, — произнесла богиня. — Я не видение из твоего кошмарного сна. Я живая и готова доказать тебе мою дружбу.
— Кто вы?
— Ты все равно не поверишь. Положим, я принцесса, случайно оказавшаяся в этом городе. Я вылечу тебя, поскольку имею власть над болезнями. Оставлю тебе только одну: она обостряет ум, возбуждая мозг надежнее, чем мак или беладонна. Она пригодится тебе, поможет выполнить порученную тебе задачу. Но пока я не начала тебя лечить, ты должен поклясться, что примешь меня в свою веру.
— А как я сделаю это, не зная вас? Мой Бог очень ревнив.
— Я знаю, но ведь он еще и бог любви.
— Вы, стало быть, христианка?
— Не совсем. Но все же я знаю этого Иисуса, позволившего распять себя, точно раба, ради любви к людям. Зевс так бы не поступил.
Тут в комнату вошел Варнава с дьяконом, который ходил за ним. Увидев восхитительную богиню у изголовья юноши, старик, опешив, остановился на пороге.
— Не пугайтесь, — улыбнулась Венера. — Я пришла полечить вашего протеже.
— Как вы это будете делать? — спросил Варнава.
— Очень просто. И я рада вашему присутствию; вы сможете что-нибудь посоветовать. Вы слышали о некоем Платоне?
— Конечно. Я даже читал один из его трактатов.
— И Плотина вы знаете?
— Нет, его я не знаю.
— Так вот, — сказала Венера, — Плотин дает последователям Христа разъяснения по поводу некоторых тайн.
Варнава, в зрелом возрасте когда-то бывший профессором в академии, оказался в своей стихии, хотя и был обращен в веру назареянина.
— Не думаете ли вы, что мы могли бы объединить слова Мессии с учением Платона?
— Это даже упрочит учение Христа среди греков. Считаете ли вы, что философы вас поймут, если вы придерживаетесь иудейских взглядов?
Венера затронула чувствительную струну старика, вдруг загоревшегося этой идеей. Он прошел в комнату и сказал Басофону:
— Дорогой Сильвестр, если эта женщина вылечит тебя, тем самым она докажет, что мы должны следовать ее совету. Я уже считаю его уместным, но некое чудо яснее докажет нам, что мы не сошли с пути праведного.
— Ладно, я обещаю, — согласился Басофон и тут же почувствовал, к собственному изумлению, как тело его наливается силой. Он не решался пошевелиться, чтобы не нарушить этого очарования. По жилам текла живительная влага, сладкая дрожь пробегала по коже. Глаза Афродиты лучились многообещающим счастьем.
— Итак, — подвел итог Варнава, — я готов вместе с вами изучить этот вопрос, дабы быстрее достичь цели.
— Разрешаю, — сказал Басофон, вставая и разминая неподвижные члены.
— Нет, нет! — воскликнула Венера. — Я хочу, чтобы и вы участвовали в этой работе. Вас надо насытить этой любовью.
Тут вошел Теофил с попугаем на плече. Крещение омолодило его, и из огрубевшего воина он превратился в такого прелестного юношу, что очаровал богиню.
— Этот молодой римлянин может тоже трудиться с нами, — решила она.
— А я? А я? — заверещал попугай, подпрыгивая и от нетерпения высовывая язычок.
На него не обратили внимания. Вот так в жилище епископа Варнавы, примыкавшем к дому Девы Марии, начались работы под руководством красивой и рассудительной богини. Толпа лавочников осадила дом, его обитателям им до них и дела не было. Их медитации длились три месяца, по истечении которых прозорливость Басофона стала творить чудеса. Спирохета, атакуя его мягкую мозговую оболочку, дала ему способность выдвигать самые поразительные идеи. Были подготовлены основополагающие элементы учения, которое греческие отцы взяли на вооружение и бросили христианство на завоевание античного мира.
По вечерам Венера втайне принимала Басофона или Теофила — в зависимости от настроения, чем доводила Артемиду до исступления».
ГЛАВА XIX,
в которой говорят о покушении, а Басофон находит свой посох и отправляется в Афины
— Это какой-то бред! — возмутился Караколли, отталкивая манускрипт.
— Но какой занятный! — бросил Сальва, пожевывая кончик незажженной сигары.
— Это — свободное переложение «Жизнеописания Гамалдона». Видно, что фальсификатор Кашанский с удовольствием работал над ним, — заметил Мореше.
— Если только каждая фраза не зашифрована, — предположил Сальва. — Когда я выполнял поручение МИДа, довелось мне слышать об одной рукописи романа, который в действительности представлял собой подробное описание советского военного порта. По здравом размышлении я прихожу к выводу о необходимости подключить специалистов по дешифровке.
— Увы! — вздохнул нунций. — Нельзя ли избежать в этом деле упоминания о Ватикане?
Адриен Сальва объяснил, что по роду деятельности секретные службы вовсе на склонны к саморекламе, и, следовательно, здесь нет риска разглашения тайны. И все же магистр Караколли настоял на необходимости проинформировать кардинала Бонини. Они заявились в кабинет его преосвященства в момент, когда разразилась гроза со всеми признаками жесточайшего муссона.
— Fervet opus, — изрек прелат, приоткрыв правый глаз.
Казалось, он только что вышел из глубокого сна, и Сальва обратил внимание, насколько он постарел за десять дней со времени последней встречи. Черты его львиного лица вытянулись. Голубые глаза поблекли, став почти белыми. Все в этом шестидесятилетнем гиганте свидетельствовало о безмерной усталости.
— Ваше преосвященство, — начал нунций, — два новых события вынуждают нас принять согласованные решения — не очень приятные, но крайне необходимые. Первое касается кончины профессора Стэндапа, которого, по уточненным данным, убили. Второе заключается в возникшей у нас уверенности, что «Жизнеописание» — манускрипт, предназначенный быть средством связи между агентами, работающими на Советский Союз. Наше решение — доверить документ специалистам для выяснения точного смысла послания, таящегося в тексте.
Кардинал Бонино вздохнул, потом, еле ворочая языком, произнес несколько почти неслышных слов, взятых из Вергилия, в которых угадывалась какая-то скрытая опасность:
— Latet anguis in herba.
Слова эти вызвали у отца Мореше неожиданную реакцию.
— Нет, не одна змея, ваше преосвященство. Клубок змей шевелится в Ватикане. И это угрожает верховному понтифику!
Кардинал, казалось, не слышал. Жестом он дал понять, что беседа окончена. Викарий, стоявший по правую руку, проводил визитеров в вестибюль и сказал им:
— Его преосвященство официально не дал своего согласия, но он поручил мне передать, что все, что будет вами сделано, получит его отеческое благословение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43