Хотя еще было не очень поздно, пассажиры начали устраиваться на ночь. Свет лампочек смягчали небольшие голубые плафоны. Двери купе, выходившие в коридор, закрывались.
Фандор не спешил устраиваться в своем купе, где только обозначил тростью и шляпой свое место.
«Когда же закончится эта слежка? Где выйдет Жозефина? Не возникнет ли какое-нибудь неожиданное осложнение, которое помешает ему достичь цели — в чем он себе поклялся — и предупредить Жюва. «
Фандор почувствовал огромную ответственность, поскольку отныне ему придется самому принимать решения.
Он вернулся в свое купе.
Два угловых места купе возле окна уже были заняты, спиной к движению поезда сидел мужчина лет сорока с блестящими усами, судя по внешности, офицер в штатском; напротив него сидел школьник с бледным лицом.
Три остальных купе вагона были закрыты, что, впрочем, естественно, когда путешествуешь ночью и не хочешь, чтобы тебя беспокоили.
Фандор начал устраиваться в своем углу, расположенном ближе к коридору вагона.
Офицер в штатском, погруженный в чтение газеты, тяжело дыша, громко свистел носом.
Журналист не мог не заметить про себя:
«Ну вот славный малый, который, если заснет, будет храпеть, как кузнечные мехи… Тем лучше для меня, это поможет мне не заснуть, иначе, если я прилягу, то просплю до утра, поскольку чертовски устал…»
Но репортер переоценил свои силы.
Не посидел он и десяти минут, как на него накатилась сонливость и глаза его начали слипаться.
Сквозь дремоту Фандору казалось, что по коридору ходят какие-то люди, загадочные и подозрительные, он слышал перешептывание, обрывки голосов, ему мерещилось сверкание оружия.
Перед глазами проходили силуэты бандитов. Его неотступно преследовали образы Шалека, Лупара, Жозефины. Время от времени он резко просыпался, издавая глухие стоны, словно по-прежнему видел себя принимающим песчаный душ или проходящим по зловонным стокам для нечистот. Внезапно Фандор вскочил: только что он явно почувствовал, как кто-то, приоткрыв дверь, ведущую из купе в коридор, наклонился над ним, едва не задев его.
— Кто там? — прошептал Фандор слабым голосом, еще тяжелым ото сна, который, впрочем, заглушался стуком колес поезда.
Ответом было молчание.
Журналист вышел в коридор.
Там не происходило ничего необычного. Лишь в конце вагона пассажир с длинной черной бородой курил сигару и, уткнувшись лицом в окно, казалось, внимательно всматривался в темноту.
Фандор вернулся на свое место, проклиная про себя свои страхи. Глупо было с его стороны метаться туда-сюда, так как в конце концов он всего лишь следил за женщиной легких нравов, отправившейся в увеселительную прогулку со своим любовником, старым волокитой, которого она удостоила своей благосклонности за небольшое вознаграждение. Этот добропорядочный буржуа, возможно женатый, собирался провести пару веселых деньков в провинции, а посему Фандору не следовало представлять себе, что из-за того, что он следит за Жозефиной, весь поезд должен быть набит бандитами и сообщниками любовницы Лупара. Несмотря на эти успокоительные объяснения, пять минут спустя Фандора опять что-то заставило вздрогнуть, на этот раз, выглянув в коридор, он заметил, как по нему прошли два типа с подозрительной внешностью.
Один из них, проходя мимо купе Фандора, бросил на журналиста зловещий взгляд.
Фандор посмотрел на своих спутников: офицер в штатском и школьник спали крепким сном. Оба? Не совсем! Если военный храпел, как честный и добропорядочный гражданин, который не вызывал никаких подозрений, то сон школяра был не таким глубоким. Юноша изредка бросал по сторонам беспокойные пристальные взгляды и как только встречался глазами с Фандором, закрывал их, притворяясь спящим…
Поезд подъезжал к Ларошу.
Офицер в штатском резко проснулся и вышел из купе.
Фандор, видя, что тот уходит, вдруг сразу почувствовал себя одиноким… покинутым!
Одно мгновение журналист подумал о том, что стоит позвать людей, установить личность его соседей по вагону… Фандор представил, как комиссар железнодорожной полиции допрашивает пассажиров… Но он тут же отбросил эти глупые мысли. Здорово бы он выглядел, если сам разрушил бы свои замыслы, и потом, чем бы он обосновал перед полицией необходимость этого расследования? К тому же, можно быть почти уверенным, что никакой чиновник не пошел бы на это! А если бы и согласился с доводами Фандора, то было бы еще хуже! Что они сказали бы в свое оправдание за вмешательство в частную жизнь граждан? Вот это была бы история! Жюв остался бы доволен им!
Прицепили новый паровоз, и поезд вновь тронулся в путь. После ухода офицера в штатском в вагоне последовали изменения. Дверь купе, где находилась Жозефина со своим спутником, открылась и — странная вещь — школьник покинул свое место и уселся в этом купе напротив крупного господина. Фандор остался в купе один. Встревоженный предчувствием опасности, Фандор, решивший бодрствовать, оставил удобный обитый тканью диван первого класса и устроился на одной из откидных скамеечек, тянувшихся вдоль коридора вагона, на которой заснуть было почти невозможно. Фандор выбрал скамеечку, находившуюся как раз напротив купе Жозефины, дверь в которое была открыта. Но усталость журналиста была слишком велика и несмотря на неудобное положение, в котором он сидел, согнувшись вдвое, он почти тотчас же заснул.
Вдруг резкий толчок заставил его влететь через открытую дверь на сиденье в купе Жозефины. Отупевший ото сна, не понимающий, что с ним произошло, Фандор постепенно приходил в себя. Когда наконец его глаза открылись, из груди вырвался стон.
В трех сантиметрах ото лба на него угрожающе глядел ствол пистолета. Человек, державший оружие, высокий, крепкий мужчина с лицом, спрятанным под маской, резким голосом приказал:
— Всем руки вверх!
Но пораженные пассажиры не сразу поняли, что здесь происходит, и мужчина с пистолетом был вынужден повторить:
— Руки вверх и не двигаться! Одно движение — и я вам прострелю башку.
На этот раз Фандор окончательно проснулся. Повинуясь, он соединил руки за головой и принялся ждать, как события будут разворачиваться дальше. Внезапно от неожиданности он вскрикнул.
Проскользнув мимо высокого бандита, в купе появился его помощник — некое существо наподобие карлика с мягкими движениями тела.
На обоих были черные полумаски, скрывающие черты лица.
— Не двигаться! — приказал высокий бандит, угрожая револьвером.
Фандор слишком хорошо был знаком с полицейскими делами, чтобы не догадаться сразу о том, что происходило у него на глазах. На них напала банда грабителей «по-американски». Классический прием, неоспоримые намерения. Это почти успокоило его. Фандор хорошо знал, что жулики, промышляющие в поездах, никогда без необходимости не пускают оружие в ход, и того, кто не оказывает сопротивления, они не трогают.
Фандор с досадой подумал о нескольких банкнотах, что лежали у него в бумажнике.
Заметив Жозефину, высокий бандит приказал ей:
— Эй ты, коза, ковыляй сюда!
Было ли это нападение связано каким-либо образом с присутствием в этом поезде Жозефины, с Лупаром и его бандой? Или это всего-навсего стечение обстоятельств? Жозефину, любовницу бандита, грабят как честную матрону?
Жозефина, по лицу которой невозможно было определить, является ли она соучастницей налетчиков или нет, быстро покинула свое место и, протиснувшись между великаном и карликом, забилась в угол вагона. Низкий бандит подошел к толстому господину.
— Давай! — заявил вдруг верзила, который, судя по всему был главарем банды. — Давай, за дело!
Карлик с необыкновенной проворностью проверил карманы пиджака и жилетки пассажира. Побледневший, дрожащий от ужаса толстый господин, на лбу которого выступили капли холодного пота, не оказывал никакого сопротивления, совсем наоборот, он сам вывернул карманы брюк, из которых посыпалась мелочь. В течение одной секунды с него были сняты часы и вытащен бумажник, оказавшийся, правда, почти пустым. Путешественник, по всей видимости, считал, что на этом кончено и от него наконец отстанут, но бандиты, наведя на него пистолеты, заставили снять с себя рубашку.
— Снимай свои тряпки!
— Я отдал вам все свои деньги…
— Давай, живо!
Дородный господин, смирившись, со вздохом снял рубашку, оставшись в нижнем белье. Вокруг его тела был обмотан широкий кожаный пояс.
— Выкладывай, что там у тебя? — приказал карлик. Может быть, сейф?
И, поскольку жертва ограбления еще колебалась, надеясь на какое-то чудо, гигант отдал карлику точные указания:
— Давай, Красавчик, освободи господина от его груза…
— Патрон, — хмыкнул карлик, который с поразительной ловкостью исполнил приказание своего предводителя, — это груз, так груз! — И добавил, шутя:
— Даже, если это всего лишь чулок с деньгами!
— Что, Красавчик, есть капуста? Дай глянуть!
Со спины пассажира пояс перекочевал на плечо высокорослого бандита, который прикинув его вес на руке, не смог скрыть своего удовлетворения.
— Дело выгорело, что я тебе говорил!
В поясе в самом деле были вшиты карманчики, набитые луидорами и денежными банкнотами.
Операция без всякого сомнения была тщательно продумана и спланирована. Похоже, бандиты были хорошо осведомлены о том, что этот пассажир сядет в марсельский скорый. Соответственно были приняты все необходимые меры. К тому же было видно, что бандиты не собираются, хотя вполне могли это сделать, грабить Фандора и школьника, который неподвижно застыл в углу с мертвенно-бледным лицом и, казалось, оставался незамеченным.
Дородный господин, которого только что ограбили, впопыхах одевался, не попадая руками в рукава; его потрясение было таким сильным, что, завязывая галстук, он вдруг осел на сиденье и, задыхаясь, потерял сознание.
Фандор инстинктивно бросился к нему на помощь.
Бандит в маске напомнил ему о своем присутствии ударом по плечу.
— Замри и не шевелись! — сказал он. — Не суй свою башку куда не надо и не брыкайся, запомни, ты у меня на мушке…
Фандор, несмотря на огромное желание броситься на грабителя, подчинился. Он должен думать только о своей цели: Жозефине. Он пообещал Жюву следить за ней, и он сделает все возможное, чтобы сдержать свое обещание. Правда, слежка сейчас затруднялась.
И потом, оставался все тот же вопрос: были ли эти люди из банды Лупара? Жозефина, кто она: соучастница или жертва преступления? Карлик скрылся первым, за ним медленно, спиной вперед, отходил вглубь вагона его товарищ. Фандор подумал, что следует воспользоваться первой же возможностью и бежать к стоп-крану, чтобы остановить поезд.
Он вдруг почувствовал сильную ярость, сердце его наполнил гнев. Фандор был взбешен, что дал себя одурачить, обвести вокруг пальца, как последний простофиля. Журналист поискал глазами кольцо стоп-крана: оно находилось как раз над головой школьника с бледным лицом. Фандор устремился к стоп-крану, но в тот миг, когда он уже почти дотронулся до него, боль пронзила его руку, и он упал навзничь на сиденье купе. Школьник прыгнул на него, продолжая яростно кусать за палец. Боль была настолько острой, что журналист на мгновение потерял сознание. Этого было достаточно, чтобы школьник одним прыжком пересек купе и скрылся в коридоре. Еще один соучастник налета?
В этот момент скорый поезд замедлил ход; Фандор, еще оглушенный событиями, невольным участником которых он стал, с оторопевшим видом рассматривал то свой раненый палец, то толстого господина, по-прежнему лежащего в обмороке на диване.
— Ладно! — наконец вздохнул он. — Надо признать, что кто-то обошел меня. Но что это? Поезд останавливается… Что еще эти бандиты готовят на прощание?
Фандор не без основания опасался, что прежде чем исчезнуть, а это сделать им будет вполне легко, бандиты наверняка отметят свой отход, выпалив наугад несколько пуль по вагону поезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41