— Да! Да! — он обернулся и упал перед ней на колени. — Да, я такой, но я хочу жить, а не подохнуть с голоду! В конце концов все родители заводят детей только для того, чтобы те их поддержали в старости. Остальных же ты не осуждаешь! А мои дочери даже не знают, что им жизнь дал я! Я! — Вальтер закрыл лицо руками. — Я умирать буду — ни одна из них не принесет мне даже глотка воды.
— Прости, но это была твоя идея. — На лице хозяйки застыло брезгливое выражение. — Никто тебя к этому не принуждал.
— Значит, ты отказываешься?
Как и много лет назад, во время их первой беседы в том давнем кафе на набережной, Елена Лунина ответила не сразу. Некоторое время она пристально рассматривала стоящего перед ней на коленях немолодого и уже далеко не так красивого мужчину. Отца ее двух дочерей. Дочерей, из которых одну ей так никогда и не пришлось увидеть.
Если бы тогда она не согласилась с предложением незнакомого иностранца, как бы сложилась ее жизнь? Женщина слабо усмехнулась. Что это — новый подарок судьбы или расплата за прошлые грехи? Она встала и провела рукой по все еще стройным бедрам, поправляя юбку. Подойдя к портрету дочери, Лунина остановилась. Светлана улыбалась ослепительной улыбкой фон Эдельбергов.
— Видишь ли в чем дело, Вальтер, — неспешно начала Елена Сергеевна, оборачиваясь. — Ты только что сказал, что мы с тобой два сапога пара… Нет, мой дорогой, в этом ты ой как ошибаешься. Мы с тобой очень разные. Слишком разные. — Лунина скрестила руки на груди и окинула своего собеседника взглядом, полным холодного презрения. — Я, нищая провинциальная девочка, хотела лишь получить свой шанс. Шанс работать, шанс самой делать свою судьбу… Ты же хотел просто красиво жить. Но даже ради этого ты не желал ударить пальцем о палец. Ты использовал свою сестру, ты использовал меня, а теперь ты хочешь использовать своих дочерей…
Вальтер побледнел и поспешил долить себе коньяка, скрывая замешательство.
— Что ты хочешь делать? Идти в полицию?
Хозяйка медленно покачала головой.
— А ты еще к тому же глуп и труслив… Нет, ни в полицию, ни в милицию я не пойду. Разумеется, не ради тебя. Ирена имеет прекрасных родителей, пусть так и остается, она ни в чем не виновата.
Елена Сергеевна снова вернулась в свое кресло и, опершись локтем о подлокотник, невесело усмехнулась:
— Ты знаешь, Вальтер, еще пару лет назад я бы тебя просто выгнала. У меня прекрасная работа, я получаю больше чем достаточно, но… Мне, перестает нравиться эта идея с перестройкой и гласностью. Я думаю, что все это плохо кончится. И поэтому, — она повысила голос, — мне как матери хотелось бы, чтобы и у Светланы жизнь сложилась не хуже, чем у ее сестры. К сожалению, из-за работы я не уделила девочке достаточного времени. А ее гены и красота сыграли с ней плохую шутку — Светлана ленива, капризна и почти неуправляема. Сомневаюсь, что она когда-нибудь сможет добиться хотя бы половины того, что я.
Вальтер напряженно следил за хозяйкой. Он почувствовал, что и на этот раз Елена ему не откажет, но никак не мог понять, к чему ведется весь этот разговор.
— Так ты согласна?
— Нет. Я этого не сказала. Разумеется, что свою дочь убивать я тебе никогда не позволю. Даже не смей думать на эту тему.
Вальтер растерянно смотрел на нее.
— А как же…
Лунина сжала губы:
— Боже, неужели ты и в самом деле такой подонок? Неужели ты смог бы убить собственную дочь? — Заметив, что тот собирается снова начать оправдываться, Елена Сергеевна раздраженно махнула рукой. — Замолчи, не желаю тебя слушать. Так вот. Даже если бы я и согласилась, то никогда бы в жизни нам не удалось поменять Светлану на Ирену.
— Почему?
— Во-первых, языки. Сколько их знает Ирена?
Вальтер на секунду задумался. Пошевелив губами, он неуверенно произнес:
— Пять. Или шесть.
— Светлана не говорит ни на одном. Кроме русского, разумеется. Я могу с ней начать заниматься хоть с завтрашнего дня, но родными они для нее никогда не станут. Дальше. Я встречаю много иностранцев, поверь, они даже дышат по-другому. Неужели ты думаешь, что можно выдать советское образование за светское? Я не собираюсь их сейчас сравнивать — это просто две абсолютно разные системы воспитания. Светлана не танцует, не музицирует, не катается на горных лыжах и яхтах… Как ты собираешься ее выдать за Ирену?
Издав негромкий стон, Вальтер провел ладонями по лицу и замер, откинув голову на спинку кресла.
— Но я не сказала, что осуществить твой план в принципе невозможно. Перед самой свадьбой можно инсценировать падение или нападение. Любой инцидент, который мог бы оправдать частичную амнезию, потерю речи или заикание. Светлана получает камни и исчезает. А Ирену достаточно будет просто на неделю спрятать. Никто, кроме нас, не знает, что девочек было двое, следовательно, никто нас и не заподозрит. Вот и все — никого убивать не надо.
Вальтер облизнул пересохшие губы. В глазах его мелькнуло подозрение.
— А… А вдруг вы захотите меня оставить ни с чем? Какие у меня гарантии?
— Гарантии? — Елена Сергеевна недобро усмехнулась и взяла в руки кофейную чашку. — Ты лучше подумай, есть ли у тебя другие возможности…

Глава 26
1
Даша тихонько выскользнула из номера. Конечно, справедливее было бы грохнуть дверью так, чтобы подпрыгнули все капиталисты, засевшие в этой помпезной гостинице, но интуиция ей подсказывала, что настроение испортится у всех постояльцев, кроме той самой парочки, ради которой она так надрывалась и рисковала собственным здоровьем, а может, и жизнью.
Неблагодарные. Мало того, что они говорили по-немецки, так еще каждый на своем немецком: Илья большую часть жизни провел в Вене, а принцесса в Баварии и Швейцарии, потому попытки вычленить хоть какие-нибудь знакомые немецкие существительные и глаголы из их сумбурной речи были столь же тщетны, как старание японца понять смысл беседы китайцев из разных кантонов.
Несколько раз она попыталась привлечь к себе внимание, но вскоре плюнула, забрала сумку и удалилась из номера, даже не попрощавшись.
Часы показывали далеко за полночь. На улице было тепло, мерцали звезды и хотелось спать.
— Не все ночные пташки вернулись спать домой, — промурлыкала она, засовывая телефонную карточку в автомат. На шестом гудке послышался недовольный голос:
— Говорите.
— Полетаев, ты где остановился — в казарме или на явочной квартире?
— А ты почему еще не в постели?
— Это предложение?
— Нет, — он зевнул, — ты не в моем вкусе.
— Скотина.
— Грубиянка. Ладно, давай подъезжай, — он назвал адрес, — муж тебя все равно только через неделю ждет.
— Еду, — она улыбнулась и повесила трубку.
2
Еще час назад Даша готова была поклясться, что красавец ювелир — самая большая любовь в ее отцветающей жизни, однако, как оказалось, тайна в мужчине не менее важна, чем в женщине. Превратившись из загадочного агента Моссада в обыкновенного сироту, Илья сразу же потерял две трети своей привлекательности. Последним загадочным мужчиной оставался элегантный подполковник Полетаев, к тому же сейчас ей было просто необходимо встретиться с ним, так сказать, на профессиональной основе.
В салон ворвалась теплая летняя ночь, и Даша с наслаждением вдыхала горьковатый запах остывающего асфальта, умытой булыжной мостовой и дразнящий аромат уличных кафе. Ночная Прага пленяла своей призрачной, почти нереальной красотой. Готические площади и набережные в объемном свете оранжевых фонарей становились еще больше похожими на театральные декорации; умело расставленные прожектора подсвечивали каменное кружево взметнувшихся в черное небо, узких, как клинок, верхушек костелов; кривые улочки убегали в темноту дворов, откуда доносился громкий смех загулявших туристов…
Молодая женщина мчалась сквозь ночь, не глядя на спидометр, юношеская радость и ощущение бесконечной свободы переполняли ее сердце. Молодость, казалось, ушедшая навсегда, вдруг неожиданно вернулась, принеся с собой пьянящее чувство простора…
И одно только омрачало волшебную ночь: горькое осознание того, что один из близких людей оказался жестоким, безжалостным убийцей.
Даша до боли закусила губу, решено: сейчас она выложит всю информацию Полетаеву, а там видно будет.
3
Минут через пятнадцать ее «Фелиция» въехала в тихий зеленый район частных особнячков. Тишина стояла неправдоподобная… Даша медленно ехала вдоль улицы, пытаясь разглядеть номера домов, когда неожиданно с дороги в кусты метнулось какое-то белое пятно.
— Да он с ума сошел! — воскликнула молодая женщина, с изумлением разглядывая прячущегося за ветками Полетаева.
Высунувшись в окно, Даша громким шепотом прокричала:
— Эй, начальник, почему трусы без погон?
Тот, отчаянно размахивая руками, скрылся за калиткой, из всей одежды на нем действительно были только светлые фривольного рисунка, трусы-боксеры.
— Все мужики чокнутые, — с удовлетворением констатировала молодая женщина и вылезла из машины. — Полетаев, я смотрю, ты совсем обалдел от своих шпионов, ты на что их тут ловишь?
Подполковник рывком затащил ее в палисадник и прижал палец к губам:
— Да тише ты, ведьма! Как только с тобой свяжешься — так все идет прахом. Я пошел заранее калитку открыть, а дверь захлопнулась…
— Понятно, — она с силой шлепнула его по руке. — А ключи, надо понимать, внутри остались?
— Так точно.
— Здорово. Отлично. Просто замечательно. Ну и что мы будем делать? Устроим пикник на обочине?
— Не нагнетай обстановку: с другой стороны дома, со двора, можно по дереву влезть на балкон. Только я не смогу, вчера поясницу застудил, — смущенно объяснил эфэсбэшник, — придется тебе…
Даша возмущенно фыркнула и зашипела еще громче:
— И не подумаю! Я в этих штанах сесть не могу, не то что по стенам лазать.
— Так сними их! — разозлился подполковник.
— Может, мне еще голой на дерево взобраться? — уперевшись руками в бока, спросила вздорная дама, распаляясь все больше и больше.
— Почему бы и нет? — Полетаев пожал плечами и слегка шлепнул ее по заду.
— Ну, знаешь… Только русский разведчик может пригласить главного свидетеля ночью в штаб-квартиру, раздеть догола и загнать на дерево! Иди в баню, я лучше в гостиницу поеду.
— Стоять! Не двигаться. Ты чего орешь? Соседей перебудишь.
— А ты мне не угрожай! Тоже мне, страж порядка… Вы меня чем задерживать собрались, Сергей Павлович? Может, я у вас в штанах чего не заметила?
Полетаев легонько дал ей под ребро.
— Быстро снимай портки и на дерево. Давай, давай. Без дискуссий.
Даша засопела:
— Не буду снимать, полезу так…
Обойдя дерево с разных сторон, молодая женщина наконец собралась с силами и, выбрав удобную позицию, закинула ногу на ветку. Некоторое время она с шумом карабкалась вверх. Внезапно все стихло и из густой листвы послышался нервный смешок.
— Ты чего? — насторожился подполковник. Даша опять хихикнула.
— Я, кажется, застряла.
— Как застряла?
— Вот так! — уже не на шутку разозлилась она, — это была твоя идиотская затея, что мне теперь делать?
— Слезай вниз!
— Не могу. Если я пошевельнусь, то упаду. Если провисю еще чуть-чуть, то тоже упаду.
— Корова.
— Ну погоди, дай мне только до тебя добраться!
Раздался треск веток, и на Полетаева вместе с листьями и палками свалилась Даша. От ее глухого, короткого вопля загавкали собаки, и в соседних домах появился свет.
— Вот и добралась. Сейчас приедет полиция, — хладнокровно констатировала Даша, выбираясь из веток черешни, — у меня уже вторая ходка будет за неделю.
— Кого там черти носят? — раздался недовольный голос, и из темноты появился здоровый заспанный мужик с ружьем в руках.
— Спокойствие, только спокойствие, господа! — подполковник развел руки в стороны, показывая, что в них ничего нет. Его белые трусы отчетливо выделялись на темном фоне стены, — у меня дверь захлопнулась, а ключи внутри остались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53