Судья Ди предложил Тунлину и нищему выпить по чаше вина. Последний стал рассказывать какую-то выдуманную историю из своей жизни. Тем временем вернулся Чао Тай и сел рядом с судьей. Они осушили еще несколько чаш, а потом Гвоздика ушла на кухню готовить рис.
— Днем я поведу ее в зеленый терем у Западных ворот, — пояснил Ди помощнику.
— Чем таскаться но девкам, лучше б ты занялся делом! — послышался сзади противный голос: это Кунь-Шань тихонько подкрался к столу в своих войлочных туфлях.
— Я уладил дело, о котором мы толковали, — отозвался судья Ди. — Пойдем, мы приглашаем тебя в лучшую харчевню — надо же это отпраздновать!
Кунь-Шань кивнул, и они втроем вышли из притона.
На соседней улице они зашли в небольшую уютную харчевню. Судья Ди выбрал самый дальний столик и заказал большое блюдо жареного риса со свининой, соленых овощей и три кувшина вина. Как только прислужник ушел, вор нетерпеливо поинтересовался:
— Ну как, Лен Цянь заплатил? Нам надо спешить — я слыхал, его только что задержали.
Судья Ди молча достал из рукава два документа и показал одноглазому. Едва сдержав ликующий крик, Кунь-Шань потянулся к бумагам, но судья Ди быстро убрал их в рукав.
— Не так быстро, друг мой! — холодно обронил он.
— Вы что, отказываетесь от уговора? — угрожающе оскалился нор.
— Ты обманул нас, Кувь-Шань! — бросил судья. — Ты изобразил дело так, будто нам надо всего-навсего «подоить» жулика менялу, и забыл упомянуть, что оно связано с убийством.
— Чушь какая-то! — прошипел одноглазый. — Какое еще убийство?
— Так называемое самоубийство господина Ко Цзюаня!
— Я ничего об этом не знаю! — сердито буркнул Кунь-Шань.
— А ну, выкладывай правду, ублюдок! — рявкнул Чао Тай. — Нам не по нраву, когда нас пытаются подставить!
Кунь-Шань открыл было рот, но, увидев прислужника с едой и вином, прикусил язык.
— Все это грязные штучки, — фыркнул вор, как только слуга ушел. — Отдайте мне мою долю, я вам говорю!
Судья взял палочки для еды, налил в чашу вина и отхлебнул несколько глотков.
— Ты отдашь мне тетрадь и точно скажешь, где и как ее раздобыл, — спокойно заметил он. — И только тогда получишь свою бумагу.
Кунь-Шань вскочил, перевернув стул, и, весь багровый от злости, заорал:
— Ты обо мне еще услышишь, подлый мошенник!
Чао Тай схватил одноглазого за руку и усадил на место.
— Лучше отведем его на постоялый двор и спокойно потолкуем наверху, — предложил молодой человек.
Отчаянно извернувшись и бормоча проклятия, Кунь-Шань вырвал руку.
— Ты об этом пожалеешь! — прошипел он судье.
Чао Тай хотел было встать, но судья остановил его:
— Оставь его, пусть уходит! Мы не можем устраивать здесь скандал! — Он повернулся к Кунь-Шаню: — Ты знаешь, где нас найти и как получить твои деньги!
— Так я и сделаю, — злобно ответил тот, повернулся и вышел из харчевни.
— А стоило ли отпускать этого негодяя? — с сомнением проворчал Чао Тай.
— Пусть немного остынет, тогда он вспомнит о своих деньгах и вернется обратно, — махнул рукой судья и, поглядев на огромное блюдо риса и три кувшина вина, добавил: — Вот только что теперь делать со всем этим?
— Это меньше всего должно вас беспокоить, господин правитель уезда, — улыбнулся Чао Тай и, взяв палочки, с удовольствием принялся за еду. Горка жареного риса стала уменьшаться с поразительной скоростью.
Судье Ди совсем не хотелось есть. Рассеянно вертя в руках чашу с вином, он размышлял о поразительном известии насчет тайных свиданий госпожи Тэн. Ди понимал, что теперь ему придется действовать особенно осторожно и не принимать никаких скоропалительных решений. В «Огненной птице» судья сделал досадный промах, а сейчас стал сомневаться, правильно ли повел себя с Кунь-Шанем. Урод был очень опасен, а Ди знал о нем слишком мало, — он даже не успел выяснить, где обитает одноглазый. И не слишком ли много он, судья, взял на себя в чужом уезде?
Ди выпил только одну чашу вина; об остальном позаботился Чао Тай.
— Высший сорт, — объявил он, причмокивая губами. — Ну и какая работа нам сегодня предстоит?
Судья вытер бороду и усы горячим полотенцем.
— Отправляйся в крепость и попробуй раздобыть сведения о Тунлине, хоть я и не думаю, что он замешан в каком-либо из интересующих нас дел. Потом загляни к прорицателю Пьен Хуну. Это он предупредил Ко, что пятнадцатого числа его жизни будет угрожать опасность. Узнай, настоящий это прорицатель или просто обманщик, а также знаком ли он с Кунь-Шанем. Поболтай с ним немного о Ко. Смерть этого торговца очень меня заинтриговала.
Судья оплатил счет, и они неторопливо зашагали в «Огненную птицу».
Глава 11
Гвоздика уже поджидала судью Ди. Она переоделась в темно-синее платье и черную шелковую куртку, а волосы просто свернула в пучок на затылке. Накрасилась девушка, как всегда, грубо, но, несмотря на это, выглядела довольно привлекательно.
В зале больше никого не было — Гвоздика сказала, что все ушли наверх отдыхать.
— Последую-ка и я их примеру, — притворно зевнул Чао Тай. — Вино было крепковато! Пожалуй, я немного вздремну здесь. — Он тяжело опустился в старое плетеное кресло, а судья Ди с Гвоздикой отправились на улицу изнывать от жары.
Девушка на несколько шагов опережала судью, как полагалось в тех случаях, когда певичка вела к себе гостя. Если же мужчина выходил на улицу с женой, той, наоборот, следовало идти на несколько шагов сзади.
Гвоздика хорошо знала город и могла выбрать самый короткий путь. Вскоре они вышли на тихую улицу, где стояли нарядные дома людей среднего достатка. Похоже, здесь обитали удалившиеся от дел лавочники. Гвоздика остановилась у высокой двери, аккуратно покрытой черным лаком. Ничто не указывало, что это дом свидании.
Судья Ди постучал, но, когда в дверях появилась дородная дама в черных одеждах из дамаста, первой с ней заговорила Гвоздика, спросив, нет ли свободной комнаты. Это означало, что именно она предложила гостю здесь побывать и, следовательно, могла рассчитывать на вознаграждение.
Хозяйка, приветливо улыбаясь, проводила их в небольшой приемный зал и пообещала предоставить лучшую комнату за три связки медных монет. Судья возмутился, и после долгих торгов сошлись на двух связках. Как только гость заплатил, хозяйка проводила их наверх в большую, богато обставленную спальню и удалилась.
— Это и впрямь лучшая комната в доме, — сказала Гвоздика. — Можешь не сомневаться, твоя знатная дама именно тут встречалась со своим дружком.
— Сейчас мы осмотрим ее! — кивнул судья.
— Погоди немного. Скоро хозяйка вернется сюда с чаем. Кстати, не забудь дать ей немного мелочи — здесь так принято. — Увидев, что судья собирается сесть за столик, она мимоходом обронила: — Не знаю, что ты задумал, но в любом случае нам стоило бы переодеться во что-нибудь полегче. Здесь у людей острый глаз, и они могут заподозрить неладное, если мы станем вести себя не так, как другие гости.
Подойдя к столику для притираний, Гвоздика сняла с себя куртку, платье и выскользнула из широких штанов. Судья Ди тоже переоделся в чистую белую рубаху из легкой шелковой ткани, приготовленную заранее и висевшую на лакированной вешалке у ложа. Совершенно голая Гвоздика стояла у столика с беззаботным видом, столь свойственным всем ее товаркам. Судью Ди поразило, как прекрасно девушка сложена, но, когда она наклонилась, стали видны тонкие белые шрамы, крест-накрест пересекавшие спину и бедра.
— Кто это так обошелся с тобой? — гневно спросил судья. — Тунлин?
— Нет, что ты, — безразличным тоном ответила Гвоздика. — Это случилось больше года назад. Меня продали на цветочную лодку не ребенком, а когда мне было уже шестнадцать, Я терпеть не могла эту работу, вот и получала кнутом то за одно, то за другое, но мне повезло: как-то раз появился Тунлин, влюбился и сказал хозяину, что хочет меня купить. Тот показал расписку на сорок серебряных монет, выданную моим отцом при продаже. — Гвоздика надела легкую рубаху и, завязывая шелковый пояс, с улыбкой продолжала:
— Потом хозяин начал подсчитывать другие расходы, которые якобы понес из-за меня, а Тунлии забрал у него бумагу со словами: «Ладно, договорились!» А когда хозяин спросил насчет денег, Тунлин грозно посмотрел на него и сказал: «Я же только что заплатил тебе, так ведь? Или ты хочешь сказать, что я лгу?» Видел бы ты кислую физиономию хозяина! Однако он выдавил из себя улыбку и, заикаясь, пробормотал: «Да, господин! Спасибо, господин!» — и Тунлин увел меня с собой. Мой хозяин понимал, что, если он пожалуется в свою гильдию или в суд, Тунлин придет к нему со своими людьми и разнесет весь дом. А я, конечно, была счастлива. Тунлин, безусловно, может показаться вспыльчивым и грубоватым, но в душе он добрый малый. Я не обращаю внимания на эти шрамы они знак моего ремесла, если можно так выразиться!
Слушая девушку, судья Ди выдвигал и рассматривал ящики для притирании.
— Ничего нет, — вздохнул он, — совсем ничего.
— А на что ты рассчитывал? — фыркнула Гвоздика, присаживаясь на край кровати. — Все, кто приходит сюда, очень осторожны и стараются не оставлять ничего такого, что могло бы их выдать. Гости понимают — содержатели таких домов иногда не прочь вытянуть немного денег у растяпы. По-моему, тебе лучше рассмотреть надписи на рисунках, что висят здесь, над кроватью. Я слыхала, их подписывают вымышленными именами, но ты ведь умеешь читать, значит, сможешь что-нибудь найти.
Вошла хозяйка с большим подносом, на котором стояли чашки, чайник и блюда со свежими фруктами и сластями. Судья протянул горсть медных монет, и женщина с вежливой улыбкой удалилась.
Гвоздика раздвинула занавеси и взошла на ложе. Судья снял шапочку, положил ее на чайный столик и сел, скрестив ноги, на безукоризненно чистый, набитый соломой тюфяк. Ложе напоминало крохотный домик: задняя и боковые стенки были сделаны из резного черного дерева, а крышку заменял балдахин. Встав на колени у дальней стены, Гвоздика принялась старательно засовывать заколку для волос в трещину между деревянными панелями.
— Что ты там делаешь? — полюбопытствовал судья.
— Закрываю щель, чтобы тайком не подглядывали, — усмехнулась девушка. — Я, правда, не думаю, что найдутся любители этого дела, но лучше чтобы они не знали, чем мы тут занимаемся.
Она села напротив судьи и откинулась на изголовье. Судья подумал, что сегодня он, несомненно, обрел много полезных знаний. До встречи со своей старшей женой, живя в столице, Ди иногда пользовался услугами дорогостоящих певичек, однако он совершенно не был знаком с обычаями простых зеленых теремов и понятия не имел, сколь низменные вкусы они удовлетворяют. Вскинув голову и поглаживая бороду, он стал один за другим изучать многочисленные рисунки и стихи в круглых или квадратных рамках, вставленные между деревянными панелями. Ложа супругов всегда украшают надписи и рисунки назидательного свойства, подчеркивающие важное значение брака со ссылками на добродетельных мужчин и женщин древности. Здесь же картинки носили более легкомысленный характер. Поэты, посещая такого рода дома, нередко развлекались, записывая импровизированные стихи или делая наброски. Самые лучшие образчики хозяева оставляли для украшения ложа, а когда те тускнели от времени, срывали их и заменяли новыми. Судья прочитал вслух четверостишие, написанное беглым почерком образованного человека:
Остерегайся, чтоб врата,
Что в жизнь тебя впустили,
Не стали теми, что ведут
До времени к могиле.
Судья усмехнулся.
— Грубовато, но, к сожалению, верно. — Внезапно взгляд Ди упал на другое стихотворение — из двух четверостишии, и он чуть не охнул от неожиданности. Первое было написано той же стремительной рукой художника, что и надпись на рисунке с лотосами, висевшем на стене в кабинете Лен Цяня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24