Алек осторожно тронул кончиком пальца розовый сосок. Джинни вздрогнула и открыла глаза.
— Доброе утро.
Джинни улыбнулась и откинула голову, бессознательно предлагая ему нежные холмики. Алек улыбнулся в ответ, хотя и с некоторым напряжением, и поспешно прикрыл ее простыней.
— Сегодня мы делаем покупки для тебя, — объявил он и, взглянув на часы, вздохнул. — Уже очень поздно, Джинни. Я бы не хотел ничего иного, кроме как продлить вчерашнюю ночь, но сегодня нужно слишком многое успеть.
Именно Алек отвез Джинни к мадам Джордан, француженке, вышедшей замуж за англичанина, впоследствии погибшего в Трафальгарском сражении.
— Так я зовусь много лет, — пояснила она с неистребимым французским прононсом, — нет смысла что-то менять.
Для Джинни это стало повторением подобной же сцены в Балтиморе. Она покорно наблюдала, как муж и мадам Джордан обсуждают ткани, фасоны и выкройки, мгновенно доставленные тремя помощницами. Ее беременность обсуждалась так свободно, словно Джинни стала невидимкой. Покрой выбирался с таким расчетом, чтобы платья можно было легко переделать по мере того, как живот будет расти.
Алек придирчиво следил, как ее измеряют. Джинни молчала, не зная, что лучше — стыдиться или возмущаться. В конце концов она решила, что слишком устала как для одного, так и для другого, и покорно позволяла делать с собой все, что угодно. Через полчаса Алек вынес окончательный вердикт:
— Она наденет это платье, мадам, и этот плащ.
Джинни не сводила глаз с невероятно красивого светло-серого бархатного плаща, подбитого соболем. Она никогда не видела ничего подобного. Голубое платье из мягкого муслина, с высокой талией очень шло ей и скрывало округлившийся живот. Ни бантов, ни оборок, сама простота, что, как твердо объявил Алек, и было как раз ее стилем.
— Прекрасно, милорд, — с готовностью согласилась мадам Джордан. — Вы счастливица, дорогая, — добавила она Джинни. — Такой щедрый муж! Так заботится о вас!
Звучало это очень мило, но Джинни вовсе не желала, чтобы о ней заботились… разве что в тех случаях, когда дело касалось нарядов… но ведь она могла все купить себе сама. В конце концов, верфь принадлежала Джинни, как и доходы от нее.
Но тут Джинни вспомнила, что сама отговорила Алека написать дарственную. Верфь отошла ему по завещанию отца. Но какое это имеет значение? Они женаты, значит, верфь — общая.
Джинни, пожав плечами, решила больше не думать об этом.
— Послезавтра, — сказал Алек, когда они добрались до Портсмут-сквер, — мы уезжаем в Нортамберленд. К этому времени у тебя будет достаточно платьев.
— Значит, решил, что я достойна сопровождать тебя?
— Не задирай нос, просто у меня нет другого выбора. — По голосу было ясно, что Алек совсем не доволен принятым решением.
— А Холли?
— И она тоже.
Джинни хотела заверить мужа, что будет ему неоценимой помощницей, но, увидев нахмуренное лицо, решила придержать язык.
«Я в самом деле становлюсь слабовольной», — подумала она невесело. Собственные мысли отнюдь не радовали Джинни.
Глава 22
— Эй! Алек! Господи Боже! Добро пожаловать домой, старина!
Алек резко натянул поводья, заставив Каира, своего жеребца, протестующе заржать, обернулся и увидел у входа в «Уайт-клуб» джентльмена, приветственно махавшего рукой. Незнакомец оказался высоким, стройным, черноволосым, хорошо одетым и с военной выправкой. Нет, тут что-то другое. Дело не просто в его выправке: он точно знал, что этот человек служил в армии.
Алек покачал головой, зная, что это правда, но не понимая, откуда такая уверенность.
Он тоже улыбнулся и, помахав в ответ, спешился и пожал протянутую руку.
— Я слышал, что ты вернулся, Алек. Мы с Ариель приехали в Лондон на две недели и остановились в Драммонд-Хаус. Мальчики тоже с нами и очень хотят повидаться с любимым дядюшкой и кузиной. Как поживает Холли?
— Но у меня нет ни брата, ни сестры, — медленно ответил Алек, ища в лице джентльмена сходство с собой. — По крайней мере я так думаю.
— Алек, что это с тобой? Давай зайдем в клуб и выпьем по стаканчику бренди. Я слышал, ты женился. Это правда? Ариель не может дождаться, когда же увидит твою жену.
Алек кивнул, вручил поводья ожидавшему груму и последовал за незнакомцем. Они уселись в отделанном панелями читальном зале, где, кроме них, было всего двое джентльменов, не обративших внимания на вновь прибывших гостей. Подняв стакан, Алек тихо объяснил:
— Прошу прощения, но я вас не знаю. Почти два месяца назад со мной произошел несчастный случай, и моя память… словом, я ничего не помню из прошлой жизни.
— Ты шутишь!
— Я бы все отдал, чтобы быть способным так шутить. Вы ведь не мой брат, правда? И ваша жена не моя сестра? Вы сказали, что я дядя мальчиков.
Удивленное выражение не исчезло, но голос джентльмена был спокоен и тверд:
— Меня зовут Берк Драммонд, граф Рейвнсуорт. Моя жена Ариель — сводная сестра вашей первой жены, Несты, умершей от родов пять лет назад.
— Неста, — повторил Алек, задумчиво глядя в стакан с бренди. — Я так часто мысленно вижу ее… какие-то отрывочные сцены… беременной, весело смеющейся и очень хорошенькой… но чаще всего мертвой, холодной и молчаливой… — Алек осекся. — Вы женаты на ее сестре.
— Совершенно верно, — кивнул Берк. — Вот уже пять с половиной лет.
— И вы были военным.
— Откуда ты знаешь?
Алек пожал плечами:
— Вид… осанка… Сам не понимаю откуда, просто чувствую. Мы были близкими друзьями?
— Не совсем… Слишком долгой была разлука. Ты несколько лет жил в Америке, в Бостоне, много путешествовал вместе с Нестой. Потом вы вернулись домой и гостили у нас, в августе 1814 года. Вскоре ты отвез Несту в свое поместье в Нортумберленде. Она умерла в декабре…
Наступил черед Берка осечься и поспешно замолчать. Он просто не представлял, что подобное может быть. Берк познакомился с Алеком больше десяти лет назад, когда тот пользовался необыкновенным успехом в лондонском обществе и среди лондонских дам. Тогда они оба прекрасно проводили время. Но спустя много лет их пути разошлись.
— Ты советовался с лондонскими докторами?
Алек покачал головой и отпил бренди.
— Может, расскажешь, что произошло?
— Это долгая история, — начал Алек, но тут же улыбнулся: — Нет, собственно говоря, очень короткая. Меня ударило по голове обломком мачты, и, когда я пришел в себя, не имел ни малейшего представления о том, что случилось и кто эта обнаженная женщина, лежащая рядом в постели.
— Твоя жена, насколько я понимаю.
— Да. Ее зовут Джинни. Я хотел бы встретиться с Ариель. Возможно, тогда сумею что-то вспомнить.
— Приходите сегодня к ужину. Завтра мы с Ариель можем привести к вам мальчиков, повидаться с Холли. С малышкой все в порядке?
— Учитывая, что ее отец — совершенный незнакомец? К сожалению, утаить от нее ничего не удалось. Она беспокоится обо мне куда больше, чем о себе. Очень смышленая девочка.
— И всегда была, — согласился Берк. — Когда мальчики будут постарше, не сомневаюсь, она будет втягивать их во всяческие проделки. — И, немного помедлив, деловито добавил: — Моих детей зовут Дейн и Джейсон. Дейн скоро станет совсем большим, но Джейсон — еще малыш. — Он пожал Алеку руку и пообещал: — Все будет хорошо.
— Именно так утверждает Холли, после того как погладит меня по руке, — сообщил Алек. Берк рассмеялся.
«Сестра Несты, — думала Джинни. — Теперь я смогу больше узнать о своем муже».
На этот раз Джинни была одета как подобает, в одно из платьев, выбранных Алеком, который к тому же объяснял, какие драгоценности нужно носить с каждым нарядом. Обнаружив, что у нее совсем нет украшений, он немедленно отправился к поверенному, узнал о фамильном сейфе в Английском Банке, забрал оттуда драгоценности, бывшие в семье Карриков более двухсот лет, и высыпал сверкающую груду на колени Джинни, когда та сидела у камина, пытаясь разобраться в романе «a clef», написанном Каролиной Лэм три года назад.
— Господи! Что это?! Волшебный сон наяву? — охнула Джинни, перебирая рубины, бриллианты и изумруды.
— Весь этот хлам выглядит так, словно пролежал в сейфе сто веков. Тебе тут нравится что-нибудь?
Джинни, онемев, могла только смотреть на ожерелья, кольца и броши. Наконец, с трудом отведя глаза, она пробормотала со смехом в голосе:
— Весьма трудная задача… хотя, пожалуй, кое-что достойно внимания.
Они вместе выбрали украшения, не требовавшие новой оправы. Среди них оказался огромный рубин, висевший на золотой цепочке. Алек поднял его и тут же уронил, словно камень обжег ему пальцы.
— Он принадлежал Несте.
— Великолепный камень. Но откуда ты знаешь?
— Просто знаю. Я хранил его для Холли.
— Так мы и сделаем — сохраним его для Холли, — спокойно решила Джинни. — Никогда не видела такого огромного рубина. Помнишь, где купил его?
— Не имею ни малейшего представления.
— В таком случае, как насчет этой нитки жемчуга? По-моему, он отливает розовым.
Алек одобрительно кивнул. Вечером, отправляясь на ужин к Драммондам, Джинни надела светло-розовое платье с подолом фестонами, жемчужное ожерелье и такие же серьги. Выглядела она великолепно, о чем и сказал ей Алек:
— Ну, теперь тебе нравится, когда кто-то помогает одеваться?
— Миссис Брит наконец решила, что будет делать это сама, — хихикнула Джинни. — Не позволила мне ни слова возразить.
— Придется нанять горничную. У миссис Брит и без того много обязанностей, чтобы взваливать на себя еще и эти.
— Возможно… после того, как уладим дела в Каррик-Грейндж.
Алек начал было протестовать, но потом решил, что вовсе не возражает против того, чтобы на время стать ее горничной в Каррик-Грейндж.
Джинни с первого взгляда понравились граф и графиня Рейвнсуорт, встретившие ее тепло и дружелюбно. С ними было легко и просто, и, кроме того, в этом доме Джинни явно не считали ни выскочкой, ни втирушей, ни невежественной дикаркой из далеких колоний. Она весело улыбалась шуткам Ариель Драммонд, очаровательной молодой дамы с роскошными рыжими волосами. Густые вьющиеся пряди обрамляли пикантное личико, в глазах светились ум и доброта.
За ужином хозяева искренне пытались помочь Алеку вспомнить все что можно из его прошлой жизни. Когда было упомянуто имя Найта Уинтропа, Алек увидел его так ясно, что едва не поперхнулся супом «жюльен».
— У него золотистые глаза, не так ли? Лисьи? Высокий, атлетического сложения? И такой шутник, что в его компании не можешь удержаться от хохота?
— Именно, — подтвердила Ариель. — Пять лет назад он был самым закоренелым холостяком в Лондоне. И во всеуслышание провозглашал, что до последней буквы последует философии своего родителя.
— И какова же эта философия? — спросила Джинни.
— Не жениться до сорока лет, а потом взять в жены восемнадцатилетнюю девушку, покорную, как овца, и такую же плодовитую. Потом, произведя на свет наследника, необходимо предоставить его самому себе, чтобы сын не мог унаследовать недостатки и ошибки своего отца. Собственно говоря, не более абсурдно, чем любые философские учения, — покачав головой, рассмеялась Ариель. — Бедный Найт.
Джинни, видя веселые искорки в глазах хозяйки, выпрямилась и выжидающе уставилась на нее:
— Расскажите, что случилось?
— Найт женился, и теперь у него семеро детей. — И Ариель снова разразилась хохотом: — Невероятная история! Он женился на самой красивой женщине, которую я когда-либо видела в жизни, и у нее уже было трое детей… то есть не ее, а двоюродного брата Найта. Его убили. Все это очень сложно, не так ли? Короче говоря, они поженились, и Лили — жена Найта — два раза рожала близнецов.
— И этот Найт до сих пор придерживается философии отца? — поинтересовалась Джинни.
— Господи, конечно, нет, — ухмыльнулся Берк. — Наш милый Найт так горячо предан семейству, что любого нормального человека может затошнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Доброе утро.
Джинни улыбнулась и откинула голову, бессознательно предлагая ему нежные холмики. Алек улыбнулся в ответ, хотя и с некоторым напряжением, и поспешно прикрыл ее простыней.
— Сегодня мы делаем покупки для тебя, — объявил он и, взглянув на часы, вздохнул. — Уже очень поздно, Джинни. Я бы не хотел ничего иного, кроме как продлить вчерашнюю ночь, но сегодня нужно слишком многое успеть.
Именно Алек отвез Джинни к мадам Джордан, француженке, вышедшей замуж за англичанина, впоследствии погибшего в Трафальгарском сражении.
— Так я зовусь много лет, — пояснила она с неистребимым французским прононсом, — нет смысла что-то менять.
Для Джинни это стало повторением подобной же сцены в Балтиморе. Она покорно наблюдала, как муж и мадам Джордан обсуждают ткани, фасоны и выкройки, мгновенно доставленные тремя помощницами. Ее беременность обсуждалась так свободно, словно Джинни стала невидимкой. Покрой выбирался с таким расчетом, чтобы платья можно было легко переделать по мере того, как живот будет расти.
Алек придирчиво следил, как ее измеряют. Джинни молчала, не зная, что лучше — стыдиться или возмущаться. В конце концов она решила, что слишком устала как для одного, так и для другого, и покорно позволяла делать с собой все, что угодно. Через полчаса Алек вынес окончательный вердикт:
— Она наденет это платье, мадам, и этот плащ.
Джинни не сводила глаз с невероятно красивого светло-серого бархатного плаща, подбитого соболем. Она никогда не видела ничего подобного. Голубое платье из мягкого муслина, с высокой талией очень шло ей и скрывало округлившийся живот. Ни бантов, ни оборок, сама простота, что, как твердо объявил Алек, и было как раз ее стилем.
— Прекрасно, милорд, — с готовностью согласилась мадам Джордан. — Вы счастливица, дорогая, — добавила она Джинни. — Такой щедрый муж! Так заботится о вас!
Звучало это очень мило, но Джинни вовсе не желала, чтобы о ней заботились… разве что в тех случаях, когда дело касалось нарядов… но ведь она могла все купить себе сама. В конце концов, верфь принадлежала Джинни, как и доходы от нее.
Но тут Джинни вспомнила, что сама отговорила Алека написать дарственную. Верфь отошла ему по завещанию отца. Но какое это имеет значение? Они женаты, значит, верфь — общая.
Джинни, пожав плечами, решила больше не думать об этом.
— Послезавтра, — сказал Алек, когда они добрались до Портсмут-сквер, — мы уезжаем в Нортамберленд. К этому времени у тебя будет достаточно платьев.
— Значит, решил, что я достойна сопровождать тебя?
— Не задирай нос, просто у меня нет другого выбора. — По голосу было ясно, что Алек совсем не доволен принятым решением.
— А Холли?
— И она тоже.
Джинни хотела заверить мужа, что будет ему неоценимой помощницей, но, увидев нахмуренное лицо, решила придержать язык.
«Я в самом деле становлюсь слабовольной», — подумала она невесело. Собственные мысли отнюдь не радовали Джинни.
Глава 22
— Эй! Алек! Господи Боже! Добро пожаловать домой, старина!
Алек резко натянул поводья, заставив Каира, своего жеребца, протестующе заржать, обернулся и увидел у входа в «Уайт-клуб» джентльмена, приветственно махавшего рукой. Незнакомец оказался высоким, стройным, черноволосым, хорошо одетым и с военной выправкой. Нет, тут что-то другое. Дело не просто в его выправке: он точно знал, что этот человек служил в армии.
Алек покачал головой, зная, что это правда, но не понимая, откуда такая уверенность.
Он тоже улыбнулся и, помахав в ответ, спешился и пожал протянутую руку.
— Я слышал, что ты вернулся, Алек. Мы с Ариель приехали в Лондон на две недели и остановились в Драммонд-Хаус. Мальчики тоже с нами и очень хотят повидаться с любимым дядюшкой и кузиной. Как поживает Холли?
— Но у меня нет ни брата, ни сестры, — медленно ответил Алек, ища в лице джентльмена сходство с собой. — По крайней мере я так думаю.
— Алек, что это с тобой? Давай зайдем в клуб и выпьем по стаканчику бренди. Я слышал, ты женился. Это правда? Ариель не может дождаться, когда же увидит твою жену.
Алек кивнул, вручил поводья ожидавшему груму и последовал за незнакомцем. Они уселись в отделанном панелями читальном зале, где, кроме них, было всего двое джентльменов, не обративших внимания на вновь прибывших гостей. Подняв стакан, Алек тихо объяснил:
— Прошу прощения, но я вас не знаю. Почти два месяца назад со мной произошел несчастный случай, и моя память… словом, я ничего не помню из прошлой жизни.
— Ты шутишь!
— Я бы все отдал, чтобы быть способным так шутить. Вы ведь не мой брат, правда? И ваша жена не моя сестра? Вы сказали, что я дядя мальчиков.
Удивленное выражение не исчезло, но голос джентльмена был спокоен и тверд:
— Меня зовут Берк Драммонд, граф Рейвнсуорт. Моя жена Ариель — сводная сестра вашей первой жены, Несты, умершей от родов пять лет назад.
— Неста, — повторил Алек, задумчиво глядя в стакан с бренди. — Я так часто мысленно вижу ее… какие-то отрывочные сцены… беременной, весело смеющейся и очень хорошенькой… но чаще всего мертвой, холодной и молчаливой… — Алек осекся. — Вы женаты на ее сестре.
— Совершенно верно, — кивнул Берк. — Вот уже пять с половиной лет.
— И вы были военным.
— Откуда ты знаешь?
Алек пожал плечами:
— Вид… осанка… Сам не понимаю откуда, просто чувствую. Мы были близкими друзьями?
— Не совсем… Слишком долгой была разлука. Ты несколько лет жил в Америке, в Бостоне, много путешествовал вместе с Нестой. Потом вы вернулись домой и гостили у нас, в августе 1814 года. Вскоре ты отвез Несту в свое поместье в Нортумберленде. Она умерла в декабре…
Наступил черед Берка осечься и поспешно замолчать. Он просто не представлял, что подобное может быть. Берк познакомился с Алеком больше десяти лет назад, когда тот пользовался необыкновенным успехом в лондонском обществе и среди лондонских дам. Тогда они оба прекрасно проводили время. Но спустя много лет их пути разошлись.
— Ты советовался с лондонскими докторами?
Алек покачал головой и отпил бренди.
— Может, расскажешь, что произошло?
— Это долгая история, — начал Алек, но тут же улыбнулся: — Нет, собственно говоря, очень короткая. Меня ударило по голове обломком мачты, и, когда я пришел в себя, не имел ни малейшего представления о том, что случилось и кто эта обнаженная женщина, лежащая рядом в постели.
— Твоя жена, насколько я понимаю.
— Да. Ее зовут Джинни. Я хотел бы встретиться с Ариель. Возможно, тогда сумею что-то вспомнить.
— Приходите сегодня к ужину. Завтра мы с Ариель можем привести к вам мальчиков, повидаться с Холли. С малышкой все в порядке?
— Учитывая, что ее отец — совершенный незнакомец? К сожалению, утаить от нее ничего не удалось. Она беспокоится обо мне куда больше, чем о себе. Очень смышленая девочка.
— И всегда была, — согласился Берк. — Когда мальчики будут постарше, не сомневаюсь, она будет втягивать их во всяческие проделки. — И, немного помедлив, деловито добавил: — Моих детей зовут Дейн и Джейсон. Дейн скоро станет совсем большим, но Джейсон — еще малыш. — Он пожал Алеку руку и пообещал: — Все будет хорошо.
— Именно так утверждает Холли, после того как погладит меня по руке, — сообщил Алек. Берк рассмеялся.
«Сестра Несты, — думала Джинни. — Теперь я смогу больше узнать о своем муже».
На этот раз Джинни была одета как подобает, в одно из платьев, выбранных Алеком, который к тому же объяснял, какие драгоценности нужно носить с каждым нарядом. Обнаружив, что у нее совсем нет украшений, он немедленно отправился к поверенному, узнал о фамильном сейфе в Английском Банке, забрал оттуда драгоценности, бывшие в семье Карриков более двухсот лет, и высыпал сверкающую груду на колени Джинни, когда та сидела у камина, пытаясь разобраться в романе «a clef», написанном Каролиной Лэм три года назад.
— Господи! Что это?! Волшебный сон наяву? — охнула Джинни, перебирая рубины, бриллианты и изумруды.
— Весь этот хлам выглядит так, словно пролежал в сейфе сто веков. Тебе тут нравится что-нибудь?
Джинни, онемев, могла только смотреть на ожерелья, кольца и броши. Наконец, с трудом отведя глаза, она пробормотала со смехом в голосе:
— Весьма трудная задача… хотя, пожалуй, кое-что достойно внимания.
Они вместе выбрали украшения, не требовавшие новой оправы. Среди них оказался огромный рубин, висевший на золотой цепочке. Алек поднял его и тут же уронил, словно камень обжег ему пальцы.
— Он принадлежал Несте.
— Великолепный камень. Но откуда ты знаешь?
— Просто знаю. Я хранил его для Холли.
— Так мы и сделаем — сохраним его для Холли, — спокойно решила Джинни. — Никогда не видела такого огромного рубина. Помнишь, где купил его?
— Не имею ни малейшего представления.
— В таком случае, как насчет этой нитки жемчуга? По-моему, он отливает розовым.
Алек одобрительно кивнул. Вечером, отправляясь на ужин к Драммондам, Джинни надела светло-розовое платье с подолом фестонами, жемчужное ожерелье и такие же серьги. Выглядела она великолепно, о чем и сказал ей Алек:
— Ну, теперь тебе нравится, когда кто-то помогает одеваться?
— Миссис Брит наконец решила, что будет делать это сама, — хихикнула Джинни. — Не позволила мне ни слова возразить.
— Придется нанять горничную. У миссис Брит и без того много обязанностей, чтобы взваливать на себя еще и эти.
— Возможно… после того, как уладим дела в Каррик-Грейндж.
Алек начал было протестовать, но потом решил, что вовсе не возражает против того, чтобы на время стать ее горничной в Каррик-Грейндж.
Джинни с первого взгляда понравились граф и графиня Рейвнсуорт, встретившие ее тепло и дружелюбно. С ними было легко и просто, и, кроме того, в этом доме Джинни явно не считали ни выскочкой, ни втирушей, ни невежественной дикаркой из далеких колоний. Она весело улыбалась шуткам Ариель Драммонд, очаровательной молодой дамы с роскошными рыжими волосами. Густые вьющиеся пряди обрамляли пикантное личико, в глазах светились ум и доброта.
За ужином хозяева искренне пытались помочь Алеку вспомнить все что можно из его прошлой жизни. Когда было упомянуто имя Найта Уинтропа, Алек увидел его так ясно, что едва не поперхнулся супом «жюльен».
— У него золотистые глаза, не так ли? Лисьи? Высокий, атлетического сложения? И такой шутник, что в его компании не можешь удержаться от хохота?
— Именно, — подтвердила Ариель. — Пять лет назад он был самым закоренелым холостяком в Лондоне. И во всеуслышание провозглашал, что до последней буквы последует философии своего родителя.
— И какова же эта философия? — спросила Джинни.
— Не жениться до сорока лет, а потом взять в жены восемнадцатилетнюю девушку, покорную, как овца, и такую же плодовитую. Потом, произведя на свет наследника, необходимо предоставить его самому себе, чтобы сын не мог унаследовать недостатки и ошибки своего отца. Собственно говоря, не более абсурдно, чем любые философские учения, — покачав головой, рассмеялась Ариель. — Бедный Найт.
Джинни, видя веселые искорки в глазах хозяйки, выпрямилась и выжидающе уставилась на нее:
— Расскажите, что случилось?
— Найт женился, и теперь у него семеро детей. — И Ариель снова разразилась хохотом: — Невероятная история! Он женился на самой красивой женщине, которую я когда-либо видела в жизни, и у нее уже было трое детей… то есть не ее, а двоюродного брата Найта. Его убили. Все это очень сложно, не так ли? Короче говоря, они поженились, и Лили — жена Найта — два раза рожала близнецов.
— И этот Найт до сих пор придерживается философии отца? — поинтересовалась Джинни.
— Господи, конечно, нет, — ухмыльнулся Берк. — Наш милый Найт так горячо предан семейству, что любого нормального человека может затошнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58