А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 


– Джон Стюарт.
Ричи прикрыл рукой микрофон:
– Это тот динамист – Стюарт. Будете с ним говорить?
Мистер Веши утвердительно кивнул. Ричи подал ему телефон.
– Джон, какая неожиданность, – сказал в трубку мистер Веши. – Я ждал тебя лично, а не по телефону.
– Знаю, мистер Веши, – Джон говорил медленно, дрожащим голосом, с трудом подбирая слова. – Знаю. Я уже был на пути к вам. А потом… началось какое-то безумие. Такой денек выдался! Я понимаю, в это трудно поверить…
Мистер Веши откинулся на спинку стула с выражением смертельной скуки на лице.
– Попробуй объяснить. Может, и поверю.
– Деньги я достал, клянусь. Я ехал в Вегас, но по дороге у меня сломалась машина. Еле дотянул до какой-то дыры в пустыне.
– Это никуда не годится, Джон. – Веши мысленно представил свою чековую книжку. – Абсолютно никуда не годится.
– Вы даже не можете вообразить себе, насколько. Потому что это не все. Деньги у меня были в сумке; захожу я в какой-то паршивый магазинчик купить содовой и еды, а там вдруг – налет…
– И налетчик забирает деньги.
– От меня ничего не зависело, вы ведь понимаете?
– Сейчас мы играем в твою игру. Вот и растолкуй мне.
Какое-то время тишину нарушали только помехи на линии.
– Их было двое. С оружием. Меня обчистили дочиста. Я даже не могу забрать свою машину из ремонта. Поверьте, если бы не эта невезуха… у меня были деньги, я бы все вам отдал.
– Конечно, Джон, – ледяным тоном сказал мистер Веши.
– Я говорю правду.
– А я не верю тебе. – Мистер Веши подался вперед на стуле. Его голос, спокойный и уверенный, раскалывал Джону барабанные перепонки, как щипчики лед. – И слушай меня, ты, динамист долбаный: мне плевать, что там с тобой произошло, плевать, даже если твоя подружка оторвала тебе член и скормила его собаке. Ты должен мне деньги, и я хочу получить их. Меня не интересует, где ты их возьмешь и как. Но чтобы завтра они лежали у меня на столе, или ты пожалеешь, что родился на свет.
Мистер Веши посмотрел на Ричи.
Ричи взял со стола ручку и принялся вертеть ее в руках.
– Ты понял меня, недоносок хренов? Джон пробормотал что-то вроде «да».
Мистер Веши бросил трубку Ричи. Тот поймал ее.
– Ну, прям дитё малое, сучонок недоделанный.
В старые добрые времена, подумал мистер Веши, такой придурок, как этот Стюарт, давно был бы мертв. Тогда жили «по понятиям»; он еще помнил Вегас Лански, Костелло и Женовиса. Эти парни, о которых он вспоминал с нежностью, отрывались на полную катушку, и Вегас для многих ассоциировался с карнавалом. Но в те годы долг был священен, и они знали, что, не наказав одного, дадут возможность другим думать, будто и им удастся избежать возмездия. Конечно, люди приезжают в Лас-Вегас хорошо провести время, но никто не заставляет их делать ставки, которые они не могут покрыть, никто не заставляет их спускать все деньги за карточным столом. Мистер Веши не чувствовал угрызений совести. Сев играть в карты, ты должен быть готов к проигрышу. А если кто этого не понимает, пусть подставляет задницу.
Но с тех пор Вегас изменился. Теперь здесь обосновались корпорации Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, пресекавшие любые эксцессы на корню. Все, что делается, должно быть во благо Семьи, спокойствие превыше всего – кому охота, приехав поразвлечься, получить пулю в лоб?
Лас-Вегас – вотчина семей? Замки, парки отдыха, магические огни – все это, конечно, приносит доход, но ни в коей мере не располагает к убийству. Во что превратился Вегас?
Мистер Веши зло взглянул на Ричи.
– Кончай ломать ручку, неандерталец чертов. – Он вновь на мгновенье задумался, но тут же тряхнул головой, отгоняя воспоминания. – Лучше сделай что-нибудь полезное. Выясни, откуда звонил этот придурок.
Проведя сорок минут в раскаленной кабинке телефона-автомата, Джон чувствовал себя как муравей под лупой в жаркий летний день. Он испробовал все номера, какие только смог вспомнить. Многие из тех, кому он звонил, вообще отказались с ним говорить. Всем им он был должен, и они не горели желанием вновь выслушивать его просьбы о помощи.
Последний звонок он сделал Сиси. Сиси была его подружкой. Вернее, экс-подружкой, хотя и в недавнем прошлом. Он встречался с ней до Гейл. Белая и пушистая, нежная и отзывчивая, она всегда помогала ему с деньгами.
Он сразу взялся за дело, быстро и решительно. Словно пытался уговорить арабов купить песок. Дойдя до рассказа о мистере Веши, о его громилах-подручных и о том, какой садистский «маникюр» они ему сделали, он стал топтать свою жизнь, как виноград в чане, когда из спелых ягод выдавливают сок. Это была история боли, страдания, раскаяния и расплаты. Джон говорил так проникновенно, что мог бы вызвать слезы даже у скинхеда.
Закончив рассказ, он жалостливо пошмыгал носом, взял длинную драматическую паузу и приготовился услышать от Сиси три вопроса: Где? Когда? Сколько?
Но в трубке раздался смех. Не хихиканье или фырканье, а раскатистый хохот, которому могли бы позавидовать пересмешники на Миссисипи. Сиси смеялась долго и с удовольствием, прервав свое веселье лишь для того, чтобы сказать Джону, как она рада, что по иронии судьбы он наконец получил то, что заслуживает. Свои слова она подкрепила изрядным количеством нецензурных выражений, в основном сводившихся к половой сфере.
Почему она так зла на него? Джон задумался. Вроде никаких причин для этого нет, он даже оставил ей свою кофеварку.
Сиси тем временем выразила надежду, что мистер Веши не остановится на достигнутом и на этот раз отрежет Джону его…
Джон резко ударил трубкой по рычагу. А потом еще и еще…
– Твою мать! Дерьмо! Черт! Черт! Черт!
Он разжал руку, и трубка полетела вниз, повиснув на медленно раскручивающемся шнуре. Из динамика раздалось:
– Алло?…
Джон снова схватил трубку и прокричал:
– Да?! – В его голосе одновременно звучали отчаяние и надежда.
– Пожалуйста, доплатите семьдесят пять центов, – сказала девушка-оператор.
Джон трижды со всей силы долбанул трубкой по аппарату.
– Засуньте эти деньги себе в задницу! Гады! Сволочи! – Только выпустив пар, он позволил трубке вновь безвольно повиснуть на шнуре.
Выйдя на улицу, Джон набросился на кабинку телефона-автомата, как будто это был его злейший враг. Стекло разбилось, и осколки посыпались на землю подобно тысяче блестящих снежинок. Джон побрел по дороге, не имея ни малейшего представления о том, куда он идет и что ему делать дальше.
– Спасибо, что воспользовались услугами компании «Эй Ти энд Ти», – догнал его из кабинки телефона-автомата голос оператора.
* * *
Небольшая закусочная на стоянке грузовиков. Дешевый линолеум в сочетании с алюминием. В открытую дверь кухни было видно, как повар что-то готовит на гриле. Официантка – в розовом форменном платье, белых туфлях и белом фартуке – жевала жвачку. Два водителя-дальнобойщика, ссутулившись за стойкой бара, пили кофе. Музыкальный автомат, стоявший в углу, играл кантри.
Эд, один из водителей, сказал:
– Температурный максимум для этих мест – сто тринадцать градусов. Такая жара зафиксирована в июле сорок седьмого. Не думаю, что нынешним летом этот рекорд будет побит.
Бойд, второй водитель, возразил:
– Уже сто восемь.
Джон вошел в закусочную. Дальнобойщики, официантка и повар оторвались от своих занятий и уставились на него. «А это еще кто, черт возьми?» – было написано у них на лицах. Такое удивление можно наблюдать у человека, внезапно нашедшего упавшие за холодильник продукты, о которых он уже давным-давно забыл. Джон оставил их взгляды без внимания и, плюхнувшись на табурет в дальнем конце стойки бара, уронил голову на руки.
Водители продолжили свою беседу.
– Хорошо, но сто восемь – это еще не сто тринадцать, – не сдавался Эд.
– Будет и сто тринадцать.
– Да ты просто старый дурак.
– Думаешь, если ты на два года моложе, то можешь обзывать меня стариком?
Официантка поставила перед ними тарелки с какой-то едой.
– Почему бы вам обоим не заткнуться и не поесть?
– Это все Бойд. Ему лишь бы поспорить, а о чем – не важно. После поездки в Санта-Фе он всех доставал своей теорией насчет монеты. И угомонить его было невозможно.
– Да уж, – подтвердил Бойд. Еда, которую он в этот момент жевал, полетела у него изо рта в разные стороны.
– А что там по поводу монеты? – заинтересовалась официантка.
– Так, ерунда, – махнул рукой Эд.
– И вовсе не ерунда, – возмутился Бойд.
– Ну, короче, у монеты две стороны. Если ее подкинуть, вероятность, что она упадет орлом или решкой вверх, одинаковая. Бойд считает, что если монету подкинуть десять раз, то пять раз выпадет орел и пять раз решка.
– Так и будет.
– Вовсе нет. Такое, конечно, может случиться, но это отнюдь не закономерность. В конце концов, есть же теория относительности, статистика.
– А ты что, академик, что ли? В ученые подался, да?
Бойд поперхнулся, так как его рот был набит едой. Он срыгнул обратно в тарелку жирную не пережеванную массу и тяжело выдохнул в сторону, обдав Джона, оказавшегося на пути его выдоха, зловонным амбре. Джон даже не поднял головы.
А Эд тем временем гнул свое:
– Ты просто темный, как не знаю кто. Меня же бог умом не обделил. В моей башке извилин больше, чем у тебя во рту зубов.
В закусочную вошли двое подростков. Девушка в безвкусном готовом платье и парень в белой футболке, вертевший в руке пустую пачку из-под сигарет. Они расположились за одним из столиков.
– Ишь, умник выискался, – сказал Бойд. – А слабо ответить за свои слова деньгами? Я хоть сейчас готов держать пари, что прав.
Джон навострил уши. Впервые он проявил интерес к тому, что происходило вокруг, и, подняв голову, посмотрел на дальнобойщиков.
– Я не трачу деньги на всякие глупости, – не поддался на раскрутку Эд.
Официантка принесла им горячий кофе.
– Да успокойтесь вы оба, ведете себя как дети.
Джон размышлял. Хорошей ставки может хватить, чтобы забрать «мустанг» и свалить из этой дыры, а там, глядишь, еще что-нибудь подвернется, и он приедет в Лас-Вегас не с пустыми карманами. Джон взглянул на часы. Есть шанс провернуть это все до вечера.
– Я поставлю против тебя, – сказал он вслух.
Вторично Джон приковал к себе всеобщее внимание. На этот раз его изучали долго и внимательно.
Бойд хищно улыбнулся, как ласка, поймавшая отбившегося от выводка цыпленка:
– Вот это я понимаю, сразу видно – смышленый парень. Сколько ты хочешь поставить?
Джон вспомнил, как Даррелл выхватил у него последнюю пятерку.
– Нисколько.
Бойд рассмеялся:
– Такие ставки делают только в детском саду.
Джон снял часы и запустил их по стойке к Бойду.
– Это «Мовадо».
Бойд поймал их, покрутил в руках.
– Никогда не слышал о такой фирме. – Он смотрел на часы также подозрительно, как первобытный человек на огонь. – Да на них нет ни дня недели, ни даты. Дерьмо, а не часы. Даже цифр никаких нет. Ты что, не мог купить себе нормальный «Таймекс»?
– В ближайшем городе отнеси их ювелиру. Он отвалит тебе за эти часы не меньше двух тысяч долларов.
Бойд в задумчивости покусывал нижнюю губу.
– Ладно, мистер. Ты в игре. У тебя есть монетка, Эд?
Эд вынул из кармана двадцатипятицентовик.
– Только, когда вы закончите, верни.
Бойд обратился к официантке:
– Сладкая, ты будешь судьей.
– У меня нет времени на ваши глупости.
– Это займет всего минуту. Будь хорошей девочкой и помоги нам. – Он сбалансировал монету на согнутой фаланге большого пальца. – Все готовы?
Джон придвинулся поближе к месту действия и кивнул Бойду.
– Итак, начали.
Бойд подкинул пальцем монету. Она закрутилась в воздухе, сияя в лучах солнечного света. Не давая ей упасть, Бойд прихлопнул ее одной рукой к тыльной стороне другой.
– Орел, – возвестила официантка.
Монета снова взвилась в воздух.
– Два орла.
Затем выпали подряд три решки.
Детские подколы, которые привели к этому пари, были уже забыты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21