– Расскажи мне все, что знаешь.
– Твой отец… – Видно было, что она борется с собой. – Мне кажется, я знаю, где ты можешь найти ответы на свои вопросы.
– Где?
– За ночь до смерти Фрэнк дал мне ключ от сейфа в банке.
ГЛАВА 18
Панама. До сих пор это слово не связывалось в представлении Райана ни с чем, кроме Панамского канала и свергнутого диктатора по имени Норьега. Когда мать сообщила ему о сейфе в банке, Райан впервые задумался, насколько далеко это от Пайдмонт-Спрингс. «Какого черта отец делал в Панаме?»
– Что в сейфе?
– Я не знаю. Он только сказал, что, если у тебя возникнут вопросы о деньгах, я должна дать тебе этот ключ. Я уверена, что все выяснится, когда ты откроешь сейф.
– Почему ты так уверена?
– Твой отец не смог рассказать тебе все сам, но он хотел, чтобы ты знал. Кроме того, я не представляю, где еще ты можешь найти ответы.
Райан посмотрел матери в глаза, будто желал проникнуть ей в душу. Никогда раньше он не смотрел на нее так – точно пытаясь найти признаки обмана. Но их не было.
– Спасибо тебе, мам. Спасибо, что сказала.
– Не благодари меня! Неужели ты не видишь, как я боюсь? За тебя, за всех нас!
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Она сжалась, будто от боли.
– Тебе решать. Можешь последовать моему примеру и держаться подальше от всего этого. Или открыть сейф и принять то, что окажется внутри.
Он подождал немного, пока их глаза снова не встретились.
– Я должен знать, мам.
– Конечно, должен, – она слабым голосом. – Только не говори мне о том, что найдешь там.
Ключ и сопутствующая информация хранились в домашнем сейфе, в кладовой, прилегающей к спальне. Ячейка номер 242 в «Банко насиональ», город Панама. Здесь же лежала карта города. И заграничный паспорт отца. Райан даже не знал, что у него был такой. Он пролистал странички паспорта, большинство из них оказались пустыми. Только две печати. Приезд в Панаму девятнадцать лет назад и возвращение в Соединенные Штаты на следующий же день. Не слишком-то похоже на отпуск. Скорее, деловая поездка.
С целью вымогательства.
Райан отнес сейф к себе в комнату и всю ночь размышлял. Он вспоминал каждого, с кем когда-либо видел отца, каждого мужчину и каждую женщину, о которых тот говорил, но так и не нашел человека, способного заплатить два миллиона долларов. И уж точно никого, имеющего связи в Панаме.
К двум часам Райан придумал нечто, отдаленно напоминающее план. Он тихо встал, пробрался в комнату матери и убедился, что она крепко спит. Затем тихонько спустился вниз. Деньги лежали под диваном, куда он спрятал их перед неожиданным появлением матери. Рядом с его клиникой находился небольшой склад, где он хранил дополнительное оборудование и старую офисную мебель. О существовании склада не знала даже Лиз. Как вор-домушник, Райан бесшумно прикрыл за собой дверь дома, вручную откатил свой джип к началу подъездной дорожки, чтобы звук двигателя не разбудил мать. Затем поехал на склад и спрятал чемодан в старом картотечном шкафу. Здесь деньги будут в безопасности. И шкаф, и чемодан были огнеупорные. Вернувшись домой, Райан лег в постель и стал ждать рассвета.
Он поднялся ранним субботним утром, проспав всего пару часов. Принял душ, оделся и отнес сейф вниз, на кухню. Мать уже сидела за столом, пила кофе и читала «Ламардейли ньюс», местную газету, издаваемую ближайшим «мегаполисом» – городком Ламар с населением в восемь с половиной тысяч человек. Газета состояла из шестнадцати страниц, четверть которых обычно посвящалась какому-нибудь фестивалю ламарской средней школы или городской выставке лошадей. Вид матери, читающей провинциальную прессу, заставил Райана всерьез задуматься об абсурдности того факта, что отец летал в Панаму и арендовал там банковский сейф.
– Я все просмотрел, – сказал он.
Казалось, мать еще глубже погрузилась в чтение газеты.
– Ты не хочешь знать, что было в сейфе? – Нет.
Райан подождал немного, надеясь, что она все-таки посмотрит на него. Барьер из газеты между ними казался непроницаемым. «А что, очень удобно», – подумал Райан. Большинство людей в Пайдмонт-Спрингс время от времени читали «Пуэбло чифтэн» или «Денвер пост», или «Уолл-стрит джорнал». Но не мама. Она всегда смотрела на мир глазами репортеров «Ламар дейли ньюс». Некоторых вещей ей просто не хотелось знать.
– Мам, я собираюсь забрать все это с собой, если ты не против.
Она не ответила. Райан подождал с минуту, ожидая вопроса о том, куда он собрался все это забрать. Но она продолжала листать газету, не отрывая глаз от страниц.
– Вернусь сегодня поздно, – бросил он, выходя из кухни.
Райан поставил сейф на заднее сиденье джипа и завел машину. Солнце всходило над кукурузными полями. Целые мили кукурузы, годной только на корм животным, слишком грубой для человека. Из-под колес машины поднялось облако пыли, когда Райан прибавил скорость, проезжая по заброшенной дороге – ближайшему пути до шоссе 50. Оно представляло собой первую часть пути до Денвера длиной в двести миль.
Кондиционер в машине Эми до сих пор не работал, что делало полуденную пробку на дороге еще более невыносимой. Если верить историкам, вождь племени арапахо по имени Нивот однажды сказал: «Люди, что увидели красоту боулдерской долины, обязательно захотят остаться и в конце концов обезобразят эти места». Черепашьим шагом продвигаясь к светофору на перекрестке Двадцать восьмой улицы и Арапахо-стрит, Эми начинала понимать, что подразумевалось под словами «проклятие Нивота».
На двенадцать тридцать у нее была назначена встреча в любимом ресторане. Грэм согласилась посидеть с внучкой до трех часов. Для Тейлор это означало, что ей предстоит посмотреть «Троицу» и «Герцоги из Хаззарда» бесчисленное множество раз, пока не наступит время дневного сна. Узнай об этом власти, Эми запросто могли привлечь к ответственности за жестокое обращение с детьми, но, даже несмотря на это, сегодня она твердо решила устроить себе небольшой отдых.
Эми припарковалась и дошла пешком до торгового центра на Перл-стрит. Хотя Боулдер славился красотой своих окрестностей, по иронии судьбы городок был популярен именно благодаря своей торговой улице. Длиной в четыре квартала, она предназначалась только для пешеходов и по праву считалась центром города. Старинные здания и множество небоскребов выстроились вдоль мощенной кирпичом улицы, приютив массу магазинчиков, галерей, пивоваренных заводиков, офисов и кафе. Торговая улица была местом, где, особенно по воскресеньям, можно увидеть что угодно и кого угодно, включая жонглеров, музыкантов, пожирателей мечей и других уличных артистов, создающих атмосферу вечного праздника. Эми улыбнулась, когда прошла мимо «Человека-индекса» – робота, способного по одному лишь почтовому индексу установить личность человека и даже описать его соседей, независимо от того, где он живет. Прошлой зимой Тейлор привела робота в полнейшее замешательство, предложив ему индекс Санта-Клауса.
Ресторан «Непал», довольно крупный, расположенный на торговой улице, предлагал посетителям специфическое «горное» меню и вполне приемлемые цены. Еще учась в колледже, Эми частенько обедала здесь с Марией Перес, консультантом с кафедры астрофизики и планетарных наук. Вместе они штудировали груды томов по физике, отвлекаясь на фаршированные лепешки и овощное рагу. Эми не видела Марию с тех пор, как забросила астрономию, и, хотя до сих пор считала ее своей подругой, все же с трудом заставила себя поднять трубку и набрать ее номер. Иногда Эми думала, что предала Марию. Но тут же осознавала, что предала не ее, а саму себя.
Мария ждала у входа в ресторан.
– Ну, как дела, подруга? – она после того, как они крепко обнялись.
– Я так рада видеть тебя! – ответила Эми.
Они продолжали болтать, когда официантка вела их к столику у окна. И было о чем: Мария совсем недавно одолела свой восьмой четырнадцатитысячник, что на колорадском жаргоне означало: она взобралась на восьмую из пятидесяти четырех горных вершин высотой больше четырнадцати тысяч футов. Мария была фанаткой здорового образа жизни, типичной жительницей города, где зимой снегоочистители иногда освобождают от снега велосипедные дорожки вдоль улиц. Она никогда не ела мяса. А Эми была единственной девушкой с факультета, согласившейся хотя бы бегать трусцой по утрам.
Официантка приняла заказ, и они стали рассматривать последние фотографии Тейлор, потягивая домашнее шардонне. Потом заговорили о карьере.
– Ну что, ты готова начать учебу в юридической школе?
– Похоже на то. Мария усмехнулась:
– Рада слышать, что у тебя прибавилось энтузиазма.
– Есть хорошие новости на этот счет.
– И какие же?
– Строго конфиденциально. Я тебе расскажу, но ты – никому ни слова! Даже мужу.
– Насчет Нэда можешь не беспокоиться. Если я скажу ему, что на днях узнала секретную формулу кока-колы, он ответит примерно так: «О, это здорово, дорогая! А ты не видела ключи от машины?» Ну, давай рассказывай. Что за секрет?
Эми сделала эффектную паузу.
– Может быть, я снова вернусь в университет! Мария взвизгнула от восторга. Несколько голов за соседними столиками повернулись в их сторону.
– Это же здорово! Нет, это не просто здорово, это великолепно! Но к чему такая секретность?
– Потому что юридическая фирма, на которую я работаю, согласилась оплатить часть моего образования. Если узнают, что у меня есть задние мысли, боюсь, они откажутся от финансирования. И если мои планы насчет астрономии рухнут, рухнет и все остальное.
Мария сделала вид, будто застегивает рот на замок:
– Со мной твой секрет в полной безопасности! А когда ты узнаешь наверняка?
– Надеюсь, к концу этой недели.
– Боже, я так рада, что ты поменяла интересы!
– Да нет, мои интересы никогда не менялись. Тут дело в обстоятельствах. Точнее, в деньгах.
– Неужели кто-то умер и оставил тебе огромное наследство?
– В общем, да. – Улыбка исчезла с лица Эми.
– Отлично! В смысле, мне жаль, что кто-то умер. Но для тебя это хорошо. Черт, ну ты поняла, о чем я.
– Да ничего страшного. Я даже не знала этого человека.
– Кто-то, кого ты не знаешь, оставил тебе горшочек с золотом?
– Возможно. Я встречалась с его сыном вчера, хотела разузнать. Но все немножко откладывается – он сейчас разводится с женой.
– Ах вот как, – разочарованно сказала Мария.
– А что такое?
– Некто, умирая, оставляет тебе деньги. Его сын разводится. Тебе не кажется, что ты чересчур оптимистично смотришь на ситуацию, собираясь вернуться в университет этой осенью? Такие проблемы могут обернуться неизвестно чем. Эми медлила. Все было гораздо сложнее, но лучше не посвящать подругу в детали.
– Он пообещал, что выяснит к пятнице.
– К пятнице, значит, – сказала Мария, барабаня пальцами по столу. – Вообще-то поздновато.
– Что ты имеешь в виду?
– Только пойми меня правильно. Никто не обрадовался бы новости о твоем возвращении больше, чем я. Но уже середина июля. Вряд ли ты успеешь подготовиться к осени.
– А что такого? Начну с того, на чем остановилась.
– Все не так просто. Большинство стандартных работ у тебя позади, теперь надо концентрироваться на собственных исследованиях. Уже проведено множество исследований по теме рождения и смерти звезд и планетарных систем вокруг них. Поэтому, если хочешь, чтобы твою работу опубликовали, тебе придется проводить исследования по меньшей мере в обсерватории Мейера-Уомбла на горе Эванс.
Эми знала об этом. Находившаяся на высоте четырех тысяч футов над уровнем моря обсерватория горы Эванс соперничала по качеству снимков со знаменитым телескопом «Хаббл».
– И что мне делать, чтобы меня допустили туда? – Обсерватория контролируется Денверским университетом. Им придется договариваться о твоем приезде. Делать это нужно заранее. Вопрос не в том, что тебя не пустят к телескопу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50