Раздосадованный Мишель не оставил ему выбора: или его примут в доме, или Пьер получит повестку в жандармерию.
Когда он повесил трубку, к нему подошла Мюрьель с сумкой на плече.
— Я еду в клинику. Попробую еще раз войти в контакт с духом Тома. Я предупредила Жерома, и он согласился.
— Как он тебе?
— Неважно.
— Он что-нибудь рассказал?
— Нет.
В этот момент они услышали, как Жером выругался в дверях. Они поспешили к нему.
— Вы видели это? — воскликнул Жером, показывая на дверь, где внутри круга была нарисована белая пентаграмма. — Невероятно!
— Ну и что? — пошутил Мишель. — Это наш сатанист развлекается!
— Считаешь, это смешно? — возразил Жером, которого все больше охватывала паника. — Я терпеть этого не могу! Ужас!
— Ну же! — сказал Мишель спокойным тоном. — Ничего страшного. Это безобидная угроза. Если тебя это впечатляет, ты что-то недоговариваешь.
— Скажешь тоже… — пробормотал Жером, поворачиваясь, чтобы уйти.
Мишель схватил его за руку.
— Послушай меня! Если ты хоть что-нибудь знаешь и если у тебя есть хоть какое-нибудь сомнение, ты должен об этом сообщить.
Жером вырвался.
— Мне нечего сказать!
Потом он сел в машину и уехал.
Некоторое время спустя Мишель добрался до Пьера и Матильды. Поскольку было довольно прохладно, он ехал с поднятыми стеклами и размышлял о поведении Жерома, желая уловить в нем хоть какой-нибудь смысл и тем самым снять с друга подозрения. Но чем больше инспектор над этим думал, тем меньше доказательств невиновности Жерома у него оставалось. Когда он ставил машину перед домом, на пороге появился Пьер.
— Сожалею, инспектор, но у меня очень мало времени для…
— Мы потратим столько времени, сколько нужно, — прервал его Мишель совершенно хладнокровно.
Пьер промолчал, но его свирепый взгляд был достаточно красноречив. Направляясь в кабинет, они встретили Матильду.
— Здравствуйте, инспектор! Так вы больше не желаете меня видеть? — спросила она, явно кокетничая.
— Наоборот! Я не только намереваюсь поскорее с вами встретиться, но к тому же наедине…
— Какая радость! — откликнулась она.
Встретившись с ней взглядом, Мишель понял: ее спокойствие показное, на самом деле она испугалась… Из этого он сделал вывод, что Матильда не во всем доверяла мужу. Неудивительно. Стоило лишь заметить его неуверенную походку и бегающие глазки, как становилось ясно, что этот человек не обладал ни большим умом, ни хладнокровием.
Они расположились в кабинете. Судя по тому, как хаотично была расставлена мебель и в каком беспорядке находились безделушки, бумаги, старинные книги и предметы, кабинет служил также и складом. Запах воска, старой бумаги и холодного табака был настолько тошнотворным, что Мишель поспешил закурить сигарету.
— Извините за беспорядок, — сказал Пьер, — но все это должно пройти экспертизу.
Заметив симпатичную лампу в виде тюльпана и представив ее у себя дома, Мишель не удержался и спросил цену. К несчастью, она оказалась слишком высокой, чтобы он мог себе это позволить.
— Вы действительно брат Тома? — начал инспектор без всякого вступления.
Пьер удивленно посмотрел на него:
— Да, конечно. А почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что вы не похожи! Хотя это и не преступление.
Он вынул фотографию Тома, которую носил с собой, и протянул ее Пьеру. Рассматривая ее, последний нахмурился, потом вернул.
— Действительно, я на него не очень похож… Он был значительно красивее.
— Вы с ним ладили?
Пьер слабо улыбнулся:
— Иногда — да, иногда — нет…
— Думаю, его смерть глубоко потрясла вас, особенно когда вы узнали, что это самоубийство.
— Конечно! Но…
— Что?
— Да так, ничего.
— Как это произошло?
— Туристы обнаружили его тело у Орлиного моста. Приехали жандармы, составили протокол и привезли тело в дом.
— Доктор Полен был с вами?
Пьер поколебался, потом ответил:
— Да…
— Вы уверены?
— Уверен. Если мне не изменяет память, Полен участвовал в составлении протокола вместе с судмедэкспертом из жандармерии.
Почувствовав неловкость, он стал крутить в руках какую-то статуэтку, взяв ее со стола. Глядя прямо в глаза Пьеру, Мишель вьщержал длительную паузу, затем спросил:
— Почему его кремировали, а вашего отца похоронили на кладбище?
— Мне объяснили, что такова была воля Тома.
— Кто объяснил?
— Мама.
— Это вас не шокировало?
— Нет, поскольку он так пожелал.
— Но вы об этом никогда не слышали?
— Нет.
— Это странно. Судя по тому, что сказала мне ваша мать, вы были неразлучны?
— Да, можно сказать и так.
— Кажется, вы в этом не очень уверены.
— Нет-нет, это правда. Мы почти не расставались.
— В таком случае вы, я полагаю, знали, есть ли у него подружка?
Пьер поднял голову, стараясь избежать взгляда Мишеля.
— Нет, он никогда не говорил о своей личной жизни.
— Тем не менее ваша жена предположила, что именно любовная драма могла стать причиной его самоубийства. К тому же бригадир Кастеллан, который в то время вел расследование, сказал мне, что Тома встречался с кем-то.
— Без сомнения, это так! — ответил Пьер. — У него было несколько девушек. Ведь он казался таким красивым, таким умным! Он всегда мог ответить на любой вопрос, расположить к себе кого угодно, даже саму свирепую собаку.
Вероятно, осознав, что погорячился, Пьер замолчал. Мишель посмотрел на него и перехватил его взгляд.
— А ведь вы не любили брата, не так ли?
Пьер занервничал еще больше и стал быстрее крутить статуэтку в руках.
— Ничего подобного я не говорил. Да, иногда мне действовало на нервы, что он такой замечательный. Пусть так! Но это не означает, что я его не любил.
— Тома действительно никогда не рассказывал вам о своих любовных приключениях?
— Нет!
— Вернемся к дню его самоубийства. Где вы находились в тот момент?
— У матери. Туда и пришли полицейские, чтобы сообщить нам о случившемся…
— И что вы тогда сделали?
— Конечно, мы направились к месту трагедии!
Для того чтобы выбить собеседника из равновесия, Мишель снова замолчал и огляделся, любуясь старинными часами, висящими над камином, и картинами на стенах. Милые безделушки, которые украшают жилище.
— Это мне понятно, — продолжил Мишель. — Однако что-то меня все-таки смущает в самоубийстве вашего брата…
Он открыл «Дело» и протянул Пьеру фотографии Тома, сделанные сразу после гибели. Тот взглянул на них и тотчас вернул обратно, словно они обожгли ему пальцы.
— Вас ничто не удивляет? — поинтересовался Мишель.
— Нет.
— Посмотрите внимательно, — попросил инспектор, вновь обращая внимание Пьера на снимки.
— Я уже посмотрел!
— Тогда как вы объясните синяки на теле и странное расположение одежды вокруг трупа?
— Не имею понятия, — ответил Пьер, взяв несколько бумаг, лежавших на столе. Достав пачку сигарет, он закурил и выпустил длинную струйку дыма.
Почувствовав его возрастающую напряженность, Мишель продолжил допрос нейтральным тоном:
— Это странно… Если бы мне сказали, что Тома был избит или боролся до того, как броситься в бездну, я бы не удивился. Так же, как если бы мне сказали, что его одежду разложили вокруг него уже после падения…
Пьер скорее жевал сигарету, нежели курил. Он оглядывался по сторонам, словно искал помощи. Зазвонил телефон. Он с облегчением поднял трубку:
— Да… Нет… Да… Иду. — Он закончил разговор и встал. — Извините, инспектор, моей жене необходима помощь, чтобы решить проблему с клиентом.
Он уже положил руку на ручку двери, но Мишель приказал ему остаться.
— Это допрос, месье. Ваш клиент подождет. К тому же я не задержу вас надолго.
Пьер заколебался, потом неохотно подчинился. Обшлагом рукава он вытер пот, струившийся по его лицу.
— Среди ваших коллекций я увидел предметы, имеющие отношение к колдовству. Это ваше увлечение?
— Да… То есть нет. Это случайно. Покупая разрозненные предметы у моих клиентов, я решил объединить их по определенным признакам. Есть любители, которые приобретают такие вещи.
Мишель вспомнил, что Пьер убеждал его в обратном во время первой встречи.
— Некоторые предметы попали к вам от колдунов, живущих в этих местах?
— Не знаю. Я просто этого не помню.
— Хорошо, а есть ли клиенты, которые называют себя колдунами и покупают эти предметы?
— Вы думаете, что колдун так легко выдает себя?
Мишель поднялся. Пьер, окончательно сбитый с толку, вздохнул с облегчением:
— Это все?
— Да. Как видите, ничего страшного. Но, вероятно, мне придется вернуться в ближайшие дни и задать вам еще пару вопросов… Вас это не затруднит?
— Конечно, нет, — ответил Пьер. — Я в вашем распоряжении.
По возвращении, пересекая выставочный зал, они снова столкнулись с Матильдой, которая изучала нормандский шкаф.
— Ваш клиент ушел, ничего не купив? — с иронией спросил Мишель. — Искренне сожалею.
Женщина удивленно посмотрела на него, потом нашлась с ответом:
— Ах да, мне пришлось выкручиваться самой!
— Пьеру тоже, — сказал Мишель.
Затем, не оставляя Матильде времени для ответа, он вышел, насвистывая какую-то мелодию. Картина расследования принимала более конкретную форму.
Мишеля мучило лишь одно: почему его не оставляло ощущение, что он заметил какую-то важную деталь в кабинете Пьера и не понял этого?
Глава 14
После бесполезного блуждания по городу в поисках подходящего портного Мюрьель приехала в клинику довольно поздно, в конце первой половины дня.
Она прошла в палату Вероники, полная решимости вступить в контакт с Тома. Она ждала от этих экспериментов ощутимых результатов, чтобы убедить Жерома в необходимости своей работы.
Однако ее энтузиазм быстро улетучился. К ее величайшему удивлению, постель Вероники оказалась пуста, а ее аудио — и видеоаппаратура лежала сложенная в углу.
Мюрьель обратилась к медсестрам и персоналу за разъяснениями, но все были немногословны: если ей необходимо получить более подробную информацию, стоит обратиться к заведующему отделением.
В полном негодовании она устремилась в кабинет Жерома, но секретарь попросила подождать, и ей пришлось остаться в коридоре.
Наблюдая за больными, врачами и вечно спешащими медсестрами, Мюрьель подумала, что несколько минут, проведенных в коридоре клиники, являются лучшей терапией против болезней.
Через несколько минут секретарша Жерома пригласила ее в кабинет.
— Как я рад тебя видеть! — воскликнул он, обнимая ее.
— Больше, чем я тебя! — сухо произнесла она.
Он сел.
— Да, я знаю, — начал он смущенно, — ты, наверное, удивилась, что Вероники здесь больше нет. Но, видишь ли, ее мать настояла, чтобы я отправил девушку домой, а у меня не было возможности отказать ей. У Вероники нет серьезной патологии, и ее жизнь не подвергается смертельной опасности…
— Никакой возможности отказать? Ты понимаешь, что говоришь? В противовес твоим утверждениям у нее есть патология! И ты это знаешь! Твоим долгом было оставить девушку тут!
— Это совершенно не так! Решение принималось коллективно, совместно с моими коллегами.
В воздухе повисла тяжелая тишина. Они враждебно посмотрели друг на друга. Потом Мюрьель вновь заговорила:
— Что происходит, Жером? Вот уже несколько дней я не узнаю тебя.
— Хватит! Со мной все в порядке! — запротестовал он, отводя взгляд. — Вы с Мишелем все усложняете!
— Я думала, мы хорошо знаем друг друга. Не надо рассказывать мне сказки! Твое поведение изменилось, и я бы очень хотела знать почему.
— Что ты имеешь в виду?
— Все эти твои непредсказуемые вспышки, плохое настроение и непостоянство…
— Умоляю тебя! Это лишь слова! И все это очень по-женски… Одни эмоции, и никаких фактов!
— Согласна, у меня очень эмоциональная речь, но ты не отвечаешь на мои вопросы!
— Задай их, и я отвечу!
— Это не трудно! Например, почему, пригласив меня приехать, ты теперь отрицаешь важность моей работы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Когда он повесил трубку, к нему подошла Мюрьель с сумкой на плече.
— Я еду в клинику. Попробую еще раз войти в контакт с духом Тома. Я предупредила Жерома, и он согласился.
— Как он тебе?
— Неважно.
— Он что-нибудь рассказал?
— Нет.
В этот момент они услышали, как Жером выругался в дверях. Они поспешили к нему.
— Вы видели это? — воскликнул Жером, показывая на дверь, где внутри круга была нарисована белая пентаграмма. — Невероятно!
— Ну и что? — пошутил Мишель. — Это наш сатанист развлекается!
— Считаешь, это смешно? — возразил Жером, которого все больше охватывала паника. — Я терпеть этого не могу! Ужас!
— Ну же! — сказал Мишель спокойным тоном. — Ничего страшного. Это безобидная угроза. Если тебя это впечатляет, ты что-то недоговариваешь.
— Скажешь тоже… — пробормотал Жером, поворачиваясь, чтобы уйти.
Мишель схватил его за руку.
— Послушай меня! Если ты хоть что-нибудь знаешь и если у тебя есть хоть какое-нибудь сомнение, ты должен об этом сообщить.
Жером вырвался.
— Мне нечего сказать!
Потом он сел в машину и уехал.
Некоторое время спустя Мишель добрался до Пьера и Матильды. Поскольку было довольно прохладно, он ехал с поднятыми стеклами и размышлял о поведении Жерома, желая уловить в нем хоть какой-нибудь смысл и тем самым снять с друга подозрения. Но чем больше инспектор над этим думал, тем меньше доказательств невиновности Жерома у него оставалось. Когда он ставил машину перед домом, на пороге появился Пьер.
— Сожалею, инспектор, но у меня очень мало времени для…
— Мы потратим столько времени, сколько нужно, — прервал его Мишель совершенно хладнокровно.
Пьер промолчал, но его свирепый взгляд был достаточно красноречив. Направляясь в кабинет, они встретили Матильду.
— Здравствуйте, инспектор! Так вы больше не желаете меня видеть? — спросила она, явно кокетничая.
— Наоборот! Я не только намереваюсь поскорее с вами встретиться, но к тому же наедине…
— Какая радость! — откликнулась она.
Встретившись с ней взглядом, Мишель понял: ее спокойствие показное, на самом деле она испугалась… Из этого он сделал вывод, что Матильда не во всем доверяла мужу. Неудивительно. Стоило лишь заметить его неуверенную походку и бегающие глазки, как становилось ясно, что этот человек не обладал ни большим умом, ни хладнокровием.
Они расположились в кабинете. Судя по тому, как хаотично была расставлена мебель и в каком беспорядке находились безделушки, бумаги, старинные книги и предметы, кабинет служил также и складом. Запах воска, старой бумаги и холодного табака был настолько тошнотворным, что Мишель поспешил закурить сигарету.
— Извините за беспорядок, — сказал Пьер, — но все это должно пройти экспертизу.
Заметив симпатичную лампу в виде тюльпана и представив ее у себя дома, Мишель не удержался и спросил цену. К несчастью, она оказалась слишком высокой, чтобы он мог себе это позволить.
— Вы действительно брат Тома? — начал инспектор без всякого вступления.
Пьер удивленно посмотрел на него:
— Да, конечно. А почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что вы не похожи! Хотя это и не преступление.
Он вынул фотографию Тома, которую носил с собой, и протянул ее Пьеру. Рассматривая ее, последний нахмурился, потом вернул.
— Действительно, я на него не очень похож… Он был значительно красивее.
— Вы с ним ладили?
Пьер слабо улыбнулся:
— Иногда — да, иногда — нет…
— Думаю, его смерть глубоко потрясла вас, особенно когда вы узнали, что это самоубийство.
— Конечно! Но…
— Что?
— Да так, ничего.
— Как это произошло?
— Туристы обнаружили его тело у Орлиного моста. Приехали жандармы, составили протокол и привезли тело в дом.
— Доктор Полен был с вами?
Пьер поколебался, потом ответил:
— Да…
— Вы уверены?
— Уверен. Если мне не изменяет память, Полен участвовал в составлении протокола вместе с судмедэкспертом из жандармерии.
Почувствовав неловкость, он стал крутить в руках какую-то статуэтку, взяв ее со стола. Глядя прямо в глаза Пьеру, Мишель вьщержал длительную паузу, затем спросил:
— Почему его кремировали, а вашего отца похоронили на кладбище?
— Мне объяснили, что такова была воля Тома.
— Кто объяснил?
— Мама.
— Это вас не шокировало?
— Нет, поскольку он так пожелал.
— Но вы об этом никогда не слышали?
— Нет.
— Это странно. Судя по тому, что сказала мне ваша мать, вы были неразлучны?
— Да, можно сказать и так.
— Кажется, вы в этом не очень уверены.
— Нет-нет, это правда. Мы почти не расставались.
— В таком случае вы, я полагаю, знали, есть ли у него подружка?
Пьер поднял голову, стараясь избежать взгляда Мишеля.
— Нет, он никогда не говорил о своей личной жизни.
— Тем не менее ваша жена предположила, что именно любовная драма могла стать причиной его самоубийства. К тому же бригадир Кастеллан, который в то время вел расследование, сказал мне, что Тома встречался с кем-то.
— Без сомнения, это так! — ответил Пьер. — У него было несколько девушек. Ведь он казался таким красивым, таким умным! Он всегда мог ответить на любой вопрос, расположить к себе кого угодно, даже саму свирепую собаку.
Вероятно, осознав, что погорячился, Пьер замолчал. Мишель посмотрел на него и перехватил его взгляд.
— А ведь вы не любили брата, не так ли?
Пьер занервничал еще больше и стал быстрее крутить статуэтку в руках.
— Ничего подобного я не говорил. Да, иногда мне действовало на нервы, что он такой замечательный. Пусть так! Но это не означает, что я его не любил.
— Тома действительно никогда не рассказывал вам о своих любовных приключениях?
— Нет!
— Вернемся к дню его самоубийства. Где вы находились в тот момент?
— У матери. Туда и пришли полицейские, чтобы сообщить нам о случившемся…
— И что вы тогда сделали?
— Конечно, мы направились к месту трагедии!
Для того чтобы выбить собеседника из равновесия, Мишель снова замолчал и огляделся, любуясь старинными часами, висящими над камином, и картинами на стенах. Милые безделушки, которые украшают жилище.
— Это мне понятно, — продолжил Мишель. — Однако что-то меня все-таки смущает в самоубийстве вашего брата…
Он открыл «Дело» и протянул Пьеру фотографии Тома, сделанные сразу после гибели. Тот взглянул на них и тотчас вернул обратно, словно они обожгли ему пальцы.
— Вас ничто не удивляет? — поинтересовался Мишель.
— Нет.
— Посмотрите внимательно, — попросил инспектор, вновь обращая внимание Пьера на снимки.
— Я уже посмотрел!
— Тогда как вы объясните синяки на теле и странное расположение одежды вокруг трупа?
— Не имею понятия, — ответил Пьер, взяв несколько бумаг, лежавших на столе. Достав пачку сигарет, он закурил и выпустил длинную струйку дыма.
Почувствовав его возрастающую напряженность, Мишель продолжил допрос нейтральным тоном:
— Это странно… Если бы мне сказали, что Тома был избит или боролся до того, как броситься в бездну, я бы не удивился. Так же, как если бы мне сказали, что его одежду разложили вокруг него уже после падения…
Пьер скорее жевал сигарету, нежели курил. Он оглядывался по сторонам, словно искал помощи. Зазвонил телефон. Он с облегчением поднял трубку:
— Да… Нет… Да… Иду. — Он закончил разговор и встал. — Извините, инспектор, моей жене необходима помощь, чтобы решить проблему с клиентом.
Он уже положил руку на ручку двери, но Мишель приказал ему остаться.
— Это допрос, месье. Ваш клиент подождет. К тому же я не задержу вас надолго.
Пьер заколебался, потом неохотно подчинился. Обшлагом рукава он вытер пот, струившийся по его лицу.
— Среди ваших коллекций я увидел предметы, имеющие отношение к колдовству. Это ваше увлечение?
— Да… То есть нет. Это случайно. Покупая разрозненные предметы у моих клиентов, я решил объединить их по определенным признакам. Есть любители, которые приобретают такие вещи.
Мишель вспомнил, что Пьер убеждал его в обратном во время первой встречи.
— Некоторые предметы попали к вам от колдунов, живущих в этих местах?
— Не знаю. Я просто этого не помню.
— Хорошо, а есть ли клиенты, которые называют себя колдунами и покупают эти предметы?
— Вы думаете, что колдун так легко выдает себя?
Мишель поднялся. Пьер, окончательно сбитый с толку, вздохнул с облегчением:
— Это все?
— Да. Как видите, ничего страшного. Но, вероятно, мне придется вернуться в ближайшие дни и задать вам еще пару вопросов… Вас это не затруднит?
— Конечно, нет, — ответил Пьер. — Я в вашем распоряжении.
По возвращении, пересекая выставочный зал, они снова столкнулись с Матильдой, которая изучала нормандский шкаф.
— Ваш клиент ушел, ничего не купив? — с иронией спросил Мишель. — Искренне сожалею.
Женщина удивленно посмотрела на него, потом нашлась с ответом:
— Ах да, мне пришлось выкручиваться самой!
— Пьеру тоже, — сказал Мишель.
Затем, не оставляя Матильде времени для ответа, он вышел, насвистывая какую-то мелодию. Картина расследования принимала более конкретную форму.
Мишеля мучило лишь одно: почему его не оставляло ощущение, что он заметил какую-то важную деталь в кабинете Пьера и не понял этого?
Глава 14
После бесполезного блуждания по городу в поисках подходящего портного Мюрьель приехала в клинику довольно поздно, в конце первой половины дня.
Она прошла в палату Вероники, полная решимости вступить в контакт с Тома. Она ждала от этих экспериментов ощутимых результатов, чтобы убедить Жерома в необходимости своей работы.
Однако ее энтузиазм быстро улетучился. К ее величайшему удивлению, постель Вероники оказалась пуста, а ее аудио — и видеоаппаратура лежала сложенная в углу.
Мюрьель обратилась к медсестрам и персоналу за разъяснениями, но все были немногословны: если ей необходимо получить более подробную информацию, стоит обратиться к заведующему отделением.
В полном негодовании она устремилась в кабинет Жерома, но секретарь попросила подождать, и ей пришлось остаться в коридоре.
Наблюдая за больными, врачами и вечно спешащими медсестрами, Мюрьель подумала, что несколько минут, проведенных в коридоре клиники, являются лучшей терапией против болезней.
Через несколько минут секретарша Жерома пригласила ее в кабинет.
— Как я рад тебя видеть! — воскликнул он, обнимая ее.
— Больше, чем я тебя! — сухо произнесла она.
Он сел.
— Да, я знаю, — начал он смущенно, — ты, наверное, удивилась, что Вероники здесь больше нет. Но, видишь ли, ее мать настояла, чтобы я отправил девушку домой, а у меня не было возможности отказать ей. У Вероники нет серьезной патологии, и ее жизнь не подвергается смертельной опасности…
— Никакой возможности отказать? Ты понимаешь, что говоришь? В противовес твоим утверждениям у нее есть патология! И ты это знаешь! Твоим долгом было оставить девушку тут!
— Это совершенно не так! Решение принималось коллективно, совместно с моими коллегами.
В воздухе повисла тяжелая тишина. Они враждебно посмотрели друг на друга. Потом Мюрьель вновь заговорила:
— Что происходит, Жером? Вот уже несколько дней я не узнаю тебя.
— Хватит! Со мной все в порядке! — запротестовал он, отводя взгляд. — Вы с Мишелем все усложняете!
— Я думала, мы хорошо знаем друг друга. Не надо рассказывать мне сказки! Твое поведение изменилось, и я бы очень хотела знать почему.
— Что ты имеешь в виду?
— Все эти твои непредсказуемые вспышки, плохое настроение и непостоянство…
— Умоляю тебя! Это лишь слова! И все это очень по-женски… Одни эмоции, и никаких фактов!
— Согласна, у меня очень эмоциональная речь, но ты не отвечаешь на мои вопросы!
— Задай их, и я отвечу!
— Это не трудно! Например, почему, пригласив меня приехать, ты теперь отрицаешь важность моей работы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42