Диву даюсь, как опытный и неглупый Пирс дозволил ей отправиться с ним вместе!
Брат и сестра засмеялись одновременно.
- С Милли спорить не приходилось, - пояснила Джо.
Антония слушала равнодушно, говорили мы с чисто пулеметной скоростью, но я подметил: девица ловит каждое слово. Занимательная девица...
- ...Когда это... случилось, мы ничего не сумели поделать. Что было говорить полиции? Что наша мать ненавидела мистера Г. Г. Коди, что предполагала, будто он способен убить ее вместе с любовником? Собственным партнером Коди? Вы думаете, фараоны сделали бы хоть полшага, опираясь на подобные заявления? Завели бы дело на уважаемого, процветающего, немыслимо богатого человека? Особенно учитывая, что убийство произошло за пределами Соединенных Штатов? - тараторил Мэйсон. - Вот я и начал следить за Коди своими силами и обнаружил...
Он внезапно умолк.
- В чем дело?
- Об этом нельзя говорить.
Я от души рассмеялся.
- О чем? О том, что некое федеральное агентство давно держит Коди под наблюдением?
Голос юнца зазвучал внезапным подозрением:
- Откуда вы знаете? А, конечно...
Мальчишка насупился. Наверное, припоминал, как федеральные служащие, которые пасли Горация Коди, схватили его, Мэйсона Чарльза; доставили в кутузку; невежливо допросили; а потом внезапно растаяли от вежливости, возвратили пистолет и уведомили мимоходом, что Гораций Коди очутится в ресторане Грина такого-то числа, в такое-то время. И отпустили, предварительно заставив дать присягу о неразглашении секретных данных...
- Если вы не Коди, - грубо спросил Мэйсон, - то кто же вы, черт возьми?
- Одно федеральное правительство, - сказал я невозмутимо, - разные федеральные агентства... Боюсь, меж нами не всегда существует братское понимание и приязнь. По сути, мы сплошь и рядом работаем вопреки друг другу. Печально, да только это - зауряднейшее положение вещей.
- Докажите.
- Что доказать? Что я работаю на правительство? Сию секунду, позвольте лишь извлечь завалявшийся значок... Мы неизменно таскаем их при себе, чтоб любая сволочь, взявшая на мушку и обыскавшая сверху донизу, могла удостовериться: попался нужный субъект... Повзрослеть не грех, amigo!
Это было ошибкой. Напоминать Мэйсону о его чересчур уж нежном возрасте не стоило. Тем паче, что Антония вряд ли была намного старше, но опытом превзошла по всем статьям. Я говорил, как заносчивый, самодовольный, тупой старец, почитающий любого, кому не сравнялось тридцати, непроходимо неразумным существом, подлежащим наставлению по всякому поводу, а зачастую и вообще без повода. Я и сам терпеть не могу подобную публику. Возраст еще не гарантия мудрости. Сплошь и рядом бывает наоборот: с годами остолоп теряет даже то малое соображение, коим обладал изначально.
Я забыл, до какой степени чувствительны к подобным замечаниям, сколь обидчивы очень молодые люди. Не следовало молоть языком, не подумав.
Зазвенел телефон. Я поднял трубку.
- Да?
Говорил Греэр, молодой агент, с которым я повстречался в Эль-Пасо, накануне отъезда.
- Снаружи собираются гости, Эрик.
Я вздохнул. Я имел неосторожность рассчитывать, что получу возможность невозбранно пошнырять по стране, покуда не наткнусь на что-то любопытное.
- Много?
- Я заметил троих.
- Мексиканцы или американцы?
- Двое наших, один мексиканец. Помощь потребуется?
- А какова помощь?
- Сейчас - только я один. Подкрепления находятся в двух часах езды.
- Слушай, - сказал я. - Бей любого, кто попробует вломиться в боковое окно. Парадный и черный вход прикроем сами. Когда управимся, пособишь мертвецов закопать, если таковые появятся. Только не вздумай ринуться в атаку с револьвером наперевес, не издав предварительно громких предупреждающих звуков. Я сделался пожилым и нервным... Да и союзные войска рады-радешеньки продырявить кого угодно. Понимаешь?
- Понимаю. Конец связи.
Глава 17
Меня посетила довольно циничная мысль: наш человек в Эрмосильо выжидал последней минуты, чтобы известить о грядущей опасности. Конечно, сукин сын следил за окрестностями с той самой минуты, когда я запарковал автомобиль подле коттеджа.
Позволил преспокойно войти в номер, зная, что там обосновалась кровожадная мексиканка, вооруженная пистолетам. О милой паре Чарльзов уж и не говорю. Греэр наверняка понял: братца и сестрицу временно изъяли из обращения.
Наличествовал пример служебной рассудительности: Хелма отправили на это задание за изрядные профессиональные навыки; Хелм отлично сообразит и управится без посторонней помощи. Нянек не требуется. Примерно в этом же духе рассуждает и Мак. Очень лестно, и очень страшно. Греэр бросил меня на произвол судьбы перед лицом трех вооруженных дилетантов, но почел за благо пособить, когда вмешались трое вооруженных специалистов.
Виноват: американцы, безусловно, числились матерыми профессионалами. Насчет мексиканца я такого утверждать не мог.
Честное собрание созерцало меня, ожидая пояснений.
Я обратился к Антонии:
- Вот она, твоя pistola... Отправляйся в спальню. Если кто-нибудь ворвется в патио безоружным - бери на мушку и держи на месте. Если появится вооруженный мексиканец - постарайся заговорить и образумить. У нас имеется некоторое влияние в здешних краях, но не хотелось бы злоупотреблять вежливостью союзников, стреляя в мексиканских подданных средь бела дня. Если увидишь вооруженного гринго - пали не рассуждая. Понимаешь?
- Yo comprendo, - ответила Антония.
- В камере заряда нет, - напомнил я. Девушка передернула затвор.
- Теперь есть, - улыбнулась она, показывая тридцать два превосходных зуба. Джо Бекман сощурилась.
- Вы что же, в самом деле ждете вторжения? - осведомилась она с нескрываемой насмешкой.
- Совершенно верно, - согласился я. - На мою жизнь уже учинили два покушения, учитывая сортирный подвиг Мэйсона... Я здесь, увы, популярностью не пользуюсь.
- Вы или Гораций Коди? Вас пытаются убить в качестве самозванца или принимая за настоящего Коди?
Эта худощавая особа не слишком-то воздействовала не мое мужское естество, но по части здравомыслия оказывалась настоящим кладезем.
- Это предстоит выяснить, - ответил я.
- Эти раздвижные двери позади, - вмещался Мэйсон, - мизинцем высадить можно. Проще, чем пакет молока откупорить. Можно, я помогу даме?
Парень выразительно посмотрел на свой пистолет, ранее отобранный Антонией. Протянул руку:
- Отдайте ствол, а? Я покачал головой:
- Извини, Чарльз. Не отдам.
Секунду-другую парень стоял не шелохнувшись: потрясенный и обиженный до глубины души. Потом бросил быстрый взгляд на дверь, сквозь которую вышла Антония.
- Вы же вернули пистолет ей!
-Она видела настоящего Коди, убеждена: я - совсем не тот человек. И сестра твоя уверена в том же самом. Но ты ведь не считаешь меня правительственным агентом, верно? - Я покачал головой: - Следовательно, и оружия не получишь.
Мэйсон издал непонятный горловой звук, развернулся и вышел вон, в спальню. Я хотел было окликнуть юнца, но сдержался. Если парню предстояло находиться поблизости, пускай находится в соседнем помещении. Так спокойней.
- Вы не слишком любезны, - промолвила Джо Бекман.
- Сударыня, - осклабился я, - при первой встрече с вашим братцем пришлось дать себе слово: столкнемся еще раз - обработаю кулаками до полной неузнаваемости. Я вообще-то не сторонник рукоприкладства, но здесь уж терпение лопнуло... Однако, посмотрите, парень цел и невредим! Уместно ли после этого толковать о любезности?
По правде говоря, я собирался изрезать Мэйсона мелкими кусочками, а потом скормить мексиканским или американским хавроньям, но вдаваться в подробности было недосуг.
Женщина засмеялась:
- Успеем выпить по стаканчику?
- Прекрасная мысль! - встрепенулся я. И тотчас возвратился к бару.
* * *
В дверь постучались. Женский голос промолвил с отвратительным английским выговором:
- Пшошу пшошения! Пшинесля польотенца длья ванни!
- Одну секунду.
Я сделал несколько быстрых шагов, определил полный стакан в руку Джо Бекман. Рука, восхитительным образом, не дрожала.
- В ванной, - сообщила Джо еле слышно, - целый ворох полотенец. Я побывала там после... освобождения.
- Понимаю...
Я очень громко объявил:
- Иду-у!
Прежде чем ухватиться за дверную ручку, я дозволил себе роскошь сделать глоток. Больше было просто нельзя. Греэр уже, по всей видимости, занял огневой рубеж и не без любопытства ждал, как повернутся дальнейшие события. Того же самого ждал и я. Только с гораздо большим трепетом.
Дверь отворилась.
Горничные, увы и ах, не носят больше чопорных длинных платьев с кружевными, образцово накрахмаленными передниками: прекрасный обычай, несправедливо и незаслуженно преданный забвению. Наглость горничных возрастает в прямой пропорции к свободе наряда. На этой особе красовались мешковатые джинсы и свободная рабочая рубаха навыпуск. Это было уже немного чересчур даже для захолустного мексиканского мотеля. Впрочем, принимая во внимание то незначительное обстоятельство, что гостья моя горничной наверняка не числилась, некоторую вольность наряда можно было извинить.
Фигура пришелицы оказалась вполне бесформенной. Перезрелая девка смахивала на объемистый мешок картофеля. Прошу прощения, учитывая известные телесные выпуклости, должен сказать: на мешок арбузов.
- Исвиняюсь бешпокоить сеньор, - прошепелявила "горничная". - Un momentito, рог favor...
Коротко стриженная, черноволосая, весьма решительная особа протиснулась мимо меня. Изобразила извиняющуюся гримасу. Лет тридцать. И не такой уж картофельный мешок, как с первого взгляда показалось. Я намеренно притер ее к дверному косяку, притворяясь то ли подвыпившим, то ли не в меру похотливым янки. Бесформенное тело оказалось почти литым, сбитым и сколоченным на совесть. Под рубашкой навыпуск таился немалый запас физической силы. Ни малейшего намека на обвислую дряблость: мускулы и кости. Чуток жира, вернее, здоровой жировой прослойки, как оно и полагается даме. Больше ничего.
- Пшостите, сошалею бешпокоить сеньора, - повторила женщина, застенчиво улыбаясь.
- Помилуйте!..
Я отступил и выплеснул содержимое стакана в лицо новоприбывшей.
* * *
Правая рука моя вознеслась вместе с пластиковым стаканом, и тот же час опустилась, нанося рубящий удар по груде зажатых в охапку полотенец. Полотенца грохнулись - не упали, а именно грохнулись, ибо в них было вложено что-то увесистое. Надлежало полагать, шестизарядное. Или автоматическое, не знаю.
Левой ладонью я ударил даму в грудь - без малейшего снисхождения к полу противницы. Левой ступней я совершил одну из лучших, чистейших подножек в многогрешной своей жизни. Женщина опрокинулась.
Разбираться в груде шлепнувшихся купальных аксессуаров было некогда. Револьвер - или пистолет, если там обретался пистолет - надлежало оставить на потом. Опрокинувшаяся тварь опомнилась.
Она вскочила очень легко, по-тигриному, что весьма поражало в особе столь неуклюжей с виду и столь мало приспособленной для акробатических упражнений. Сразу почуяв неладное, я успел шарахнуться, и лишь этим уберегся от смертоубийственного пинка в живот. Невзирая на стакан виски, опорожненный прямиком на физиономию, дама сия пришла в боевую кондицию исключительно быстро.
И в какую кондицию, господа хорошие!..
Не считаю себя рохлей; могу, вопреки обманчиво хрупкому сложению, выстоять несколько раундов против хорошего бойца - если тот не станет использовать ножей, метательных звездочек, ремней со стальными когтями и прочей вспомогательной снасти. Короче, способен более-менее прилично защищать свою персону от личностей враждебных и просто неприязненных.
Однако эта фурия сделала бы из меня размазню в течение минуты!
Я отступил еще на шаг. Вступать в поединок с людьми, заслуженно имеющими черный пояс, в нашем деле не рекомендуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Брат и сестра засмеялись одновременно.
- С Милли спорить не приходилось, - пояснила Джо.
Антония слушала равнодушно, говорили мы с чисто пулеметной скоростью, но я подметил: девица ловит каждое слово. Занимательная девица...
- ...Когда это... случилось, мы ничего не сумели поделать. Что было говорить полиции? Что наша мать ненавидела мистера Г. Г. Коди, что предполагала, будто он способен убить ее вместе с любовником? Собственным партнером Коди? Вы думаете, фараоны сделали бы хоть полшага, опираясь на подобные заявления? Завели бы дело на уважаемого, процветающего, немыслимо богатого человека? Особенно учитывая, что убийство произошло за пределами Соединенных Штатов? - тараторил Мэйсон. - Вот я и начал следить за Коди своими силами и обнаружил...
Он внезапно умолк.
- В чем дело?
- Об этом нельзя говорить.
Я от души рассмеялся.
- О чем? О том, что некое федеральное агентство давно держит Коди под наблюдением?
Голос юнца зазвучал внезапным подозрением:
- Откуда вы знаете? А, конечно...
Мальчишка насупился. Наверное, припоминал, как федеральные служащие, которые пасли Горация Коди, схватили его, Мэйсона Чарльза; доставили в кутузку; невежливо допросили; а потом внезапно растаяли от вежливости, возвратили пистолет и уведомили мимоходом, что Гораций Коди очутится в ресторане Грина такого-то числа, в такое-то время. И отпустили, предварительно заставив дать присягу о неразглашении секретных данных...
- Если вы не Коди, - грубо спросил Мэйсон, - то кто же вы, черт возьми?
- Одно федеральное правительство, - сказал я невозмутимо, - разные федеральные агентства... Боюсь, меж нами не всегда существует братское понимание и приязнь. По сути, мы сплошь и рядом работаем вопреки друг другу. Печально, да только это - зауряднейшее положение вещей.
- Докажите.
- Что доказать? Что я работаю на правительство? Сию секунду, позвольте лишь извлечь завалявшийся значок... Мы неизменно таскаем их при себе, чтоб любая сволочь, взявшая на мушку и обыскавшая сверху донизу, могла удостовериться: попался нужный субъект... Повзрослеть не грех, amigo!
Это было ошибкой. Напоминать Мэйсону о его чересчур уж нежном возрасте не стоило. Тем паче, что Антония вряд ли была намного старше, но опытом превзошла по всем статьям. Я говорил, как заносчивый, самодовольный, тупой старец, почитающий любого, кому не сравнялось тридцати, непроходимо неразумным существом, подлежащим наставлению по всякому поводу, а зачастую и вообще без повода. Я и сам терпеть не могу подобную публику. Возраст еще не гарантия мудрости. Сплошь и рядом бывает наоборот: с годами остолоп теряет даже то малое соображение, коим обладал изначально.
Я забыл, до какой степени чувствительны к подобным замечаниям, сколь обидчивы очень молодые люди. Не следовало молоть языком, не подумав.
Зазвенел телефон. Я поднял трубку.
- Да?
Говорил Греэр, молодой агент, с которым я повстречался в Эль-Пасо, накануне отъезда.
- Снаружи собираются гости, Эрик.
Я вздохнул. Я имел неосторожность рассчитывать, что получу возможность невозбранно пошнырять по стране, покуда не наткнусь на что-то любопытное.
- Много?
- Я заметил троих.
- Мексиканцы или американцы?
- Двое наших, один мексиканец. Помощь потребуется?
- А какова помощь?
- Сейчас - только я один. Подкрепления находятся в двух часах езды.
- Слушай, - сказал я. - Бей любого, кто попробует вломиться в боковое окно. Парадный и черный вход прикроем сами. Когда управимся, пособишь мертвецов закопать, если таковые появятся. Только не вздумай ринуться в атаку с револьвером наперевес, не издав предварительно громких предупреждающих звуков. Я сделался пожилым и нервным... Да и союзные войска рады-радешеньки продырявить кого угодно. Понимаешь?
- Понимаю. Конец связи.
Глава 17
Меня посетила довольно циничная мысль: наш человек в Эрмосильо выжидал последней минуты, чтобы известить о грядущей опасности. Конечно, сукин сын следил за окрестностями с той самой минуты, когда я запарковал автомобиль подле коттеджа.
Позволил преспокойно войти в номер, зная, что там обосновалась кровожадная мексиканка, вооруженная пистолетам. О милой паре Чарльзов уж и не говорю. Греэр наверняка понял: братца и сестрицу временно изъяли из обращения.
Наличествовал пример служебной рассудительности: Хелма отправили на это задание за изрядные профессиональные навыки; Хелм отлично сообразит и управится без посторонней помощи. Нянек не требуется. Примерно в этом же духе рассуждает и Мак. Очень лестно, и очень страшно. Греэр бросил меня на произвол судьбы перед лицом трех вооруженных дилетантов, но почел за благо пособить, когда вмешались трое вооруженных специалистов.
Виноват: американцы, безусловно, числились матерыми профессионалами. Насчет мексиканца я такого утверждать не мог.
Честное собрание созерцало меня, ожидая пояснений.
Я обратился к Антонии:
- Вот она, твоя pistola... Отправляйся в спальню. Если кто-нибудь ворвется в патио безоружным - бери на мушку и держи на месте. Если появится вооруженный мексиканец - постарайся заговорить и образумить. У нас имеется некоторое влияние в здешних краях, но не хотелось бы злоупотреблять вежливостью союзников, стреляя в мексиканских подданных средь бела дня. Если увидишь вооруженного гринго - пали не рассуждая. Понимаешь?
- Yo comprendo, - ответила Антония.
- В камере заряда нет, - напомнил я. Девушка передернула затвор.
- Теперь есть, - улыбнулась она, показывая тридцать два превосходных зуба. Джо Бекман сощурилась.
- Вы что же, в самом деле ждете вторжения? - осведомилась она с нескрываемой насмешкой.
- Совершенно верно, - согласился я. - На мою жизнь уже учинили два покушения, учитывая сортирный подвиг Мэйсона... Я здесь, увы, популярностью не пользуюсь.
- Вы или Гораций Коди? Вас пытаются убить в качестве самозванца или принимая за настоящего Коди?
Эта худощавая особа не слишком-то воздействовала не мое мужское естество, но по части здравомыслия оказывалась настоящим кладезем.
- Это предстоит выяснить, - ответил я.
- Эти раздвижные двери позади, - вмещался Мэйсон, - мизинцем высадить можно. Проще, чем пакет молока откупорить. Можно, я помогу даме?
Парень выразительно посмотрел на свой пистолет, ранее отобранный Антонией. Протянул руку:
- Отдайте ствол, а? Я покачал головой:
- Извини, Чарльз. Не отдам.
Секунду-другую парень стоял не шелохнувшись: потрясенный и обиженный до глубины души. Потом бросил быстрый взгляд на дверь, сквозь которую вышла Антония.
- Вы же вернули пистолет ей!
-Она видела настоящего Коди, убеждена: я - совсем не тот человек. И сестра твоя уверена в том же самом. Но ты ведь не считаешь меня правительственным агентом, верно? - Я покачал головой: - Следовательно, и оружия не получишь.
Мэйсон издал непонятный горловой звук, развернулся и вышел вон, в спальню. Я хотел было окликнуть юнца, но сдержался. Если парню предстояло находиться поблизости, пускай находится в соседнем помещении. Так спокойней.
- Вы не слишком любезны, - промолвила Джо Бекман.
- Сударыня, - осклабился я, - при первой встрече с вашим братцем пришлось дать себе слово: столкнемся еще раз - обработаю кулаками до полной неузнаваемости. Я вообще-то не сторонник рукоприкладства, но здесь уж терпение лопнуло... Однако, посмотрите, парень цел и невредим! Уместно ли после этого толковать о любезности?
По правде говоря, я собирался изрезать Мэйсона мелкими кусочками, а потом скормить мексиканским или американским хавроньям, но вдаваться в подробности было недосуг.
Женщина засмеялась:
- Успеем выпить по стаканчику?
- Прекрасная мысль! - встрепенулся я. И тотчас возвратился к бару.
* * *
В дверь постучались. Женский голос промолвил с отвратительным английским выговором:
- Пшошу пшошения! Пшинесля польотенца длья ванни!
- Одну секунду.
Я сделал несколько быстрых шагов, определил полный стакан в руку Джо Бекман. Рука, восхитительным образом, не дрожала.
- В ванной, - сообщила Джо еле слышно, - целый ворох полотенец. Я побывала там после... освобождения.
- Понимаю...
Я очень громко объявил:
- Иду-у!
Прежде чем ухватиться за дверную ручку, я дозволил себе роскошь сделать глоток. Больше было просто нельзя. Греэр уже, по всей видимости, занял огневой рубеж и не без любопытства ждал, как повернутся дальнейшие события. Того же самого ждал и я. Только с гораздо большим трепетом.
Дверь отворилась.
Горничные, увы и ах, не носят больше чопорных длинных платьев с кружевными, образцово накрахмаленными передниками: прекрасный обычай, несправедливо и незаслуженно преданный забвению. Наглость горничных возрастает в прямой пропорции к свободе наряда. На этой особе красовались мешковатые джинсы и свободная рабочая рубаха навыпуск. Это было уже немного чересчур даже для захолустного мексиканского мотеля. Впрочем, принимая во внимание то незначительное обстоятельство, что гостья моя горничной наверняка не числилась, некоторую вольность наряда можно было извинить.
Фигура пришелицы оказалась вполне бесформенной. Перезрелая девка смахивала на объемистый мешок картофеля. Прошу прощения, учитывая известные телесные выпуклости, должен сказать: на мешок арбузов.
- Исвиняюсь бешпокоить сеньор, - прошепелявила "горничная". - Un momentito, рог favor...
Коротко стриженная, черноволосая, весьма решительная особа протиснулась мимо меня. Изобразила извиняющуюся гримасу. Лет тридцать. И не такой уж картофельный мешок, как с первого взгляда показалось. Я намеренно притер ее к дверному косяку, притворяясь то ли подвыпившим, то ли не в меру похотливым янки. Бесформенное тело оказалось почти литым, сбитым и сколоченным на совесть. Под рубашкой навыпуск таился немалый запас физической силы. Ни малейшего намека на обвислую дряблость: мускулы и кости. Чуток жира, вернее, здоровой жировой прослойки, как оно и полагается даме. Больше ничего.
- Пшостите, сошалею бешпокоить сеньора, - повторила женщина, застенчиво улыбаясь.
- Помилуйте!..
Я отступил и выплеснул содержимое стакана в лицо новоприбывшей.
* * *
Правая рука моя вознеслась вместе с пластиковым стаканом, и тот же час опустилась, нанося рубящий удар по груде зажатых в охапку полотенец. Полотенца грохнулись - не упали, а именно грохнулись, ибо в них было вложено что-то увесистое. Надлежало полагать, шестизарядное. Или автоматическое, не знаю.
Левой ладонью я ударил даму в грудь - без малейшего снисхождения к полу противницы. Левой ступней я совершил одну из лучших, чистейших подножек в многогрешной своей жизни. Женщина опрокинулась.
Разбираться в груде шлепнувшихся купальных аксессуаров было некогда. Револьвер - или пистолет, если там обретался пистолет - надлежало оставить на потом. Опрокинувшаяся тварь опомнилась.
Она вскочила очень легко, по-тигриному, что весьма поражало в особе столь неуклюжей с виду и столь мало приспособленной для акробатических упражнений. Сразу почуяв неладное, я успел шарахнуться, и лишь этим уберегся от смертоубийственного пинка в живот. Невзирая на стакан виски, опорожненный прямиком на физиономию, дама сия пришла в боевую кондицию исключительно быстро.
И в какую кондицию, господа хорошие!..
Не считаю себя рохлей; могу, вопреки обманчиво хрупкому сложению, выстоять несколько раундов против хорошего бойца - если тот не станет использовать ножей, метательных звездочек, ремней со стальными когтями и прочей вспомогательной снасти. Короче, способен более-менее прилично защищать свою персону от личностей враждебных и просто неприязненных.
Однако эта фурия сделала бы из меня размазню в течение минуты!
Я отступил еще на шаг. Вступать в поединок с людьми, заслуженно имеющими черный пояс, в нашем деле не рекомендуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32