– Я свободен! – Орал он. – Не смей за мной шпионить! Я выберу ту, которую сам выберу! Имей гордость – не вешайся на шею человеку, который тебя не любит. Мы только друзья…
Вот тут-то он ошибался: я не вешалась ему на шею. Никогда. И никогда не разыскивала его и не звонила ему сама. Позвонит – я рада. Не позвонит – жду звонка.
Вообще-то, это для меня была какая-то кабала. Я считала себя человеком с характером, потому что всегда имела собственное мнение и ко мне приходили люди решать свои проблемы, но тут… мистика какая-то. Против своей воли я становилась безвольной. Он мог позвонить поздно вечером и назначить свидание в совершенно неподходящее для меня время. И что же делала я – женщина с характером? Безропотно шла на его зов. Как кролик в пасть к удаву. (Потом я, правда, напишу об этом статью под названием «Пользователь». Это как раз о таком рабстве, но в тот момент я еще не научилась отфутболивать от себя подобного «пользователя».)
Вообще-то, мы часто ссорились. После таких ссор я бурно переживала. И обязательно плакала. Нет, не при нем. При нем же молча уходила. И как считала – навсегда. И вот именно после этого я где-то в укромном уголке разряжалась горючими слезами. После этого еще какое-то – весьма долгое – время я убеждала себя, что это очень хорошо – ссора. И что я – сильная женщина, потому что у меня хватило сил, наконец-то, его бросить. Все. Он был в прошлом. Так я считала. И он не напоминал о себе все это время. И вот как раз в тот момент, когда я чувствовала себя свободной и счастливой, появлялся он. Он мог просто позвонить и молчать. Он мог просто приехать и тоже молчать. И никаких объяснений или извинений.
– А ничего не произошло. – Мог сказать он. И я опять попадала к нему в зависимость. В кабалу. До следующей крупной ссоры. Например, из-за ревности…
Меня просто раздирала жгучая ревность. Я ревновала его ко всем женщинам. Трудно было предугадать – понравится ли ему эта женщина или нет. Мне казалось, что ему нравятся все. В какой-то мере так оно и было.
Он же никогда меня не жалел и мог звонить любой из своих подруг при мне, а часто просто с моего телефона. Подруги были у него в разных городах, а уж в Москве…
– Это деловая встреча, – говорил он, ухмыляясь. – Твоя ревность мне мешает. Преврати свою любовь в спорт. А избавиться от ревности тебе поможет замужество. Выходи замуж за старого и богатого. А любить будешь меня.
– А как же ты?
– Я тоже женюсь.
– Но как только ты женишься, а ты ведь женишься по любви, мы перестанем встречаться?
– Почему же, ну может быть, месяца два я и буду увлечен, но не больше – я слишком занят. Ты мне нужна всегда. Ты мне нужна всегда, но… молодая. – Добавлял он без всяких комментариев. – Ты настоящая женщина – добрая и умная. Мне с тобой хорошо… Знаешь, мне в жизни везет. Вот бывают у меня ситуации, когда ясно, что нет никакого выхода. Но вдруг… неожиданный поворот, почти как выигрышный билет в проигрышной лотерее. Ты – такой билет. Я иногда думаю, что ты мне послана свыше… Ты мой лучший друг. Таких у меня не было никогда… Да, и лучшая любовница тоже ты…
СРЕДА
Мы в очередной раз выясняли отношения. Он говорил: «Ну что тебе еще надо, я с тобой сплю почти регулярно, я считаю тебя идеальной любовницей, но не более. У нас партнерские отношения».
Он был совершенно нелогичен, потому что не далее, как вчера он же говорил: «Я иногда думаю, что не смогу жить без тебя – ты такая надежная.»
Но для меня такое признание прозвучало так, будто мне сообщили о моих пороках – о прочности, надежности, доброте, нежности, жалости, любви. Это все были мои пороки. В глазах многих мужчин – так утверждал он – эти качества не имеют ценности. Цену имеет лишь молодость и красота.
Иногда мне казалось, что он не сможет жить в семье – он был сама ненадежность. Ему никогда нельзя было верить. Да он и сам путался в своей лжи. Так что же я любила в нем?
Когда-то в самом начале нашего знакомства – не романа, уж это наверняка – он спросил меня: «Скажи, а за что ты меня любишь?»
Вот это-то и я не знала. Потом я подумала и сказала: «Когда я смогу проанализировать наши отношения и сказать, за что люблю, то это будет означать одно – конец любви.»
А потом добавила: «По твоим же меркам – любить тебя не за что.» Он засмеялся.
У меня в то время был выбор, но меня как будто зациклило на нем. Он был из какой-то недосягаемой мне среды. Сама то я – провинциалка, даже жизнь в столице не сделала из меня настоящую горожанку. Ну разве что, одета я была по-городскому: модная стрижка, оправа дорогих очков, элегантный макияж. Но я не научилась как столичная жительница суетиться, спешить, безразлично относиться к своим соседям, коллегам и друзьям – я была слишком искренна с ними и участлива. И в какой-то мере я стыдилась своимх простых чувств к людям и ко всему, что меня окружало. А он был моим антиподом. Вообще-то, он был моим Божьим наказанием. И однажды я сказала ему об этом. Он же сразу как-то помрачнел и после долгой паузы с грустью сказал: «Дура ты. Тебе дана любовь. Мне бы вот так кого-нибудь любить…» После этого он выгнал меня из кабинета и долго сидел в одиночестве… Да, я к тому времени работала у него в институте.
… Работа в институте была для него большим понижением. Ушел он из академии после большого скандала, связанного с какой-то научной работой, которую он, якобы, присвоил. От него многие отвернулись, и он потерял почти всех своих друзей. Почти. Потому что этой должностью в институте он был обязан одному из своих друзей – из числа его учеников. Разумеется, это было понижением, даже не понижением, а падением. Вот тогда он и уехал из своего научного подмосковного городка, а снял комнату в самой Москве, чтобы избежать столкновений или встреч со старыми друзьями. Но Москва – она не такая уж большая, как оказалось… Вот тогда он и остался без семьи.
В этом же институте ему дали возможность создать крошечную лабораторию, правда, денег дали не сразу. Но он сам подобрал себе бескорыстных сотрудников – так у него оказалась и я…
Что же касается финансирования его научных исследований, то деньги он в конце концов нашел – работы его были перспективные. И мог продолжить свои исследования на широкую ногу. Деньги нашлись не в министерстве науки и образования, а совсем в другом месте…
Клементия закрыла книгу, обозвав героиню дурой, что по ее мнению было вообще-то справедливо.
Глава 13
АННА, суббота, 20 сентября
– Максим? Извините, что звоню вам на работу, но я сначала звонила к вам домой, но там никто трубку не поднимает, и вот я решила, что вы здесь и не ошиблась. Вы не должны меня забыть – это я, Анна. Вы меня вспомнили?
Да, он вспомнил ее, но сейчас он занят – у него важный деловой разговор. Он позвонит, когда освободится.
Такой ответ Анну обескуражил. Она ожидала хотя бы любезного вопроса о делах, самочувствии, погоде… А вместо этого? Он – единственный человек, с которым она сейчас хотела бы поговорить. Анна чуть не заплакала от этой черствости. Надо же, он позвонит. Я ведь говорила ему, что у меня на даче нет телефона, так куда же он звонить будет? Номер своего мобильного она дает лишь в исключительных случаях, этот же случай она тогда не посчитала исключительным. Да и мобильный она, к своему огорчению где-то оставила, в квартире Варвары его не оказалось, хорошо, если она оставила его в кресле у редактора, а если потеряла?
У Анны уже покатились слезы. Что делать? Кто ей поможет? И как сообщить родственникам Варвары?
… Еще вчера Анна была уверена, что Варвара вот-вот сама объявится. Теперь же, находясь в квартире Варвары, она стала думать уже иначе… Она перерыла все вещи подруги, но так и не нашла никаких записных книжек с телефонами знакомых, родственников или подруг… Ничего. У Анны было такое впечатление, что записей не существовало. Этого не могло быть – не могла эта Варвара обходиться без записной книжки, ведь даже о приближающейся дате своего рождения она сама себе напоминала записью в блокноте.
Анна не нашла книжку. Тогда она стала обзванивать… больницы. Дошло дело и до моргов…
* * *
Еще раньше, договариваясь с адвокатом о встрече, Анна сомневалась: нужно ли ей поручать свои дела этой девчонке и не проще ли позвонить своему адвокату из Эссена. Но потом она все-таки сделала выбор в пользу «этой девчонки», как она ее сразу же окрестила. Во-первых, ее характеризовали друзья, а во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, она лучше знает российское законодательство, чем любой – самый лучший – адвокат-немец. И сама она тоже решила хорошо подготовиться к любой неожиданности, хотя пока она и не представляла, что же ей надо все-таки готовить. А пока – она нашла время и отвезла все необходимые бумаги адвокату. Но это пока все – трагическое происшествие с Варварой меняло все ее планы…
Она вернулась в квартиру Варвары.
… Анна долго сидела у телефона, не зная, кому ей следует сообщить о Варваре – она даже не знала для какого издательства подруга делала переводы, не представляла личную жизнь Варвары, хотя считала, что знает ее всю жизнь… Какая же я стерва, уничтожала себя Анна, о Варваре я ничего не знаю! При всей своей крикливости, шумности, бестолковости, суетливости… Варвара никогда ничего о себе толком и не говорила. Она интересовалась всем и всеми, но никогда не интересовалась лично собой. Мы все пользовались ее добротой, отзывчивостью, бескорыстием, но никто из нас не спрашивал – а как ты сама то, Варвара? А вот теперь – никак. Никак, никогда, ничего… И Анна впервые за это время разрыдалась, по-настоящему горюя о подруге.
Почему так все случилось с моей самой лучшей подругой? Почему она пошла по этой дурацкой тропе? Почему не могла идти как все – по дороге, где всегда есть люди? Такие вопросы задавала себе Анна и не получала ответа.
И вдруг она как будто споткнулась – это ЕЕ хотели убить! Варвару просто перепутали с ней из-за ее плаща! Господи, как она сразу не догадалась? Но тогда почему? Кому я нужна? За что?..
Телефонный звонок Анна в этот момент уж никак не ожидала. Звонил …Вадим. Вадим Н-ский. – человек, которого Анна больше всего не хотела бы сейчас слышать. Человек из ее прошлого…
Глава 14
КЛЕМЕНТИЯ, суббота, 20 сентября
Клементия внимательно посмотрела на «комиссара» и увидела, что он очень растроен последним телефонным разговором. Видимо, звонила женщина. И теперь «комиссару» неприятно, что он показал себя не с лучшей стороны. И Клементия тоже стала переживать. И во всем этом виноват тот посетитель. Чует сердце, что от него еще будут неприятности. Так думала Клементия, глядя на своего «комисссара Мэгре».
– Может, вы дадите мне какое-нибудь задание? – Вежливо и даже нежно спросила Клементия, полагая, что с расстроенным полковником нужно именно так разговаривать. Однако полковник не прореагировал на ее нежный и вежливый вопрос и ответил ей довольно грубо и резко:
– Читай свой роман, и чтоб я тебя сегодня не видел и не слышал. Чтоб сидела как мышка. Вот такое у тебя сегодня задание. – Полковник швырнул папку в письменный стол и потянулся за телефоном. Клементия сочла благоразумным юркнуть за шкаф.
Она достала книгу и продолжила чтение, как ей и рекомендовал полковник.
ПЯТНИЦА
За все время нашего странного альянса он всего три раза дарил мне цветы.
Первый раз это были розовые гвоздики – он купил их случайно – не для меня… Второй – гладиолусы. Эти цветы также предназначались не мне. В третий? Не помню, но кажется, что я сама их себе купила в аэропорту на его деньги, когда провожала его в Финляндию в первый раз.
Он никогда не был щедрым. Впрочем, наверно со всеми он себя так вел. По его представлению: подарки – это заявка на любовь.
После Финляндии же он сказал:
– Теперь я буду водить тебе иногда в ресторан. Мне необходимо, чтобы ты научилась вести себя – к нам скоро прибудут большие гости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42