Они бросились вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. В вестибюле Де Кок на бегу бросил Яну Кустерсу:
– Есть какие-нибудь новости? Дежурный бригадир скороговоркой доложил:
– Этот парень и женщина находятся на верхней площадке башни, у первого зубца. Он грозится столкнуть ее вниз, если кто-нибудь попытается подняться в башню.
Де Кок испуганно взглянул на него.
– Надеюсь, полицейские этого не сделали?
– Нет.
– Чего же он хочет?
– Откуда я знаю. – Ян Кустерс пожал плечами.
– У тебя есть мегафон? – спросил Де Кок. Дежурный повернулся к шкафу и извлек оттуда звукоусилитель на батарейках.
– Возьми, только обращайся с ним очень осторожно, это собственность муниципалитета.
Де Кок одарил его уничтожающим взглядом и с мегафоном в руке в сопровождении Фледдера вышел из управления. Они направились по Вармусстраат.
На Аудекерксплейн уже собралась толпа. На лицах было написано напряженное ожидание. Зеваки, запрокинув головы, глядели вверх – на зубчатый край верхней площадки. Молодой полицейский, первым заметивший инспектора, подошел к нему.
– Экскурсовод, – пояснил он, – намеревался показать башню группе немецких туристов, прибывших на «Сейл Амстердам». – Он указал рукой наверх. – Видно, этот молодой человек двигался по Вейде Керкстейг, увидел, что дверь в башню открыта, и…
– Он сразу направился к башне? Молодой полицейский покачал головой.
– Как утверждает свидетель, который следовал за ними от памятника на площади Дам, они сначала повернули с Патернорстерстейг на Вармусстраат, потом этот тип вдруг развернулся и потащил женщину в обратном направлении: через Вейде Керкстейг к башне.
Де Кок посмотрел вверх и увидел на площадке длинную фигуру Рихарда Недервауда. Тот прижал светловолосую женщину спиной к зубчатому ограждению площадки. С такого расстояния разглядеть нож в его руке было невозможно. Инспектор поднес микрофон ко рту.
– Рихард! – крикнул он в рупор. – Я, следователь Де Кок, сейчас поднимусь к тебе, нам надо поговорить!
Фледдер положил ему руку на плечо.
– Лучше это сделаю я, туда очень высоко взбираться… Не меньше сотни ступенек, а вы человек не первой молодости, Де Кок.
У инспектора напряглись скулы, он понимал, что Фледдер прав, но слышать эти слова ему было все же неприятно.
– Оставайся здесь! – приказал он. – Я попробую уговорить его отпустить женщину, а ты позаботься о том, чтобы она не сбежала, как только спустится.
Он снова поднес мегафон ко рту.
– Я поднимаюсь наверх, Рихард, я хочу выслушать твои требования.
Ответом ему было молчание.
Де Кок направился к башне, и люди молча уступали ему дорогу. Подойдя ко входу, он остановился, чувствуя, что его подташнивает и ноги дрожат от напряжения. Казалось, он ощущал биение собственного пульса даже в кончиках пальцев. В голове стучало только одно: а вдруг Рихард Недервауд выполнит свои угрозу и сбросит женщину вниз, тогда в ее смерти будет виноват он, инспектор Де Кок. А уж он-то знает, как скоро на расправу его начальство, эти деятели только и ищут, на ком бы отыграться и всегда находят козлов отпущения среди своих подчиненных.
Де Кок отступил назад и снова поднял мегафон.
– Рихард, – закричал он, – послушай, не делай глупостей, от этого не будет никакой пользы ни тебе, ни твоей Розочке…
Убедившись, что снова не последовало никакого ответа, он глубоко вздохнул и, еще раз окинув взглядом молчаливых людей, собравшихся на площади, вошел в башню.
Первые пятьдесят ступенек он преодолел одним махом, потом у него перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось, и он почувствовал, что ему не хватит сил поднять на такую высоту свои девяносто килограммов. Молодой Фледдер прав, подумал он с горечью, я уже стар для подобных восхождений.
Наконец он добрался до площадки, где было очень холодно и жутко завывал ветер.
Рихард Недервауд стоял рядом с женщиной спиной к инспектору и смотрел вниз. Де Кок подумал, что сейчас он бы мог нанести ему удар в спину, но тут же отогнал эту мысль: Фледдер уже имел возможность убедиться, что Рихард Недервауд юноша сильный и к тому же отличается непредсказуемой реакцией.
Неожиданно женщина заметила Де Кока. Ее карие глаза округлились, она приоткрыла рот, но старый сыщик знаком приказал ей молчать. Де Коку показалось, что секунды превращаются в часы, пока он стоит тут, на верху башни, пошатываясь под порывами холодного ветра. Старый следователь чувствовал, что долго так не выдержит, у него подогнулись колени, и он медленно сполз на пол, чувствуя спиной шероховатую стену. Очевидно, Рихард Недервауд услышал что-то и обернулся. На его бледном лице застыло удивленное и какое-то смущенное выражение.
Де Кок беспомощно развел руками и улыбнулся. При виде сидящего перед ним на полу полицейского инспектора Рихарда Недервауд растерялся, и его обычная ироническая усмешка сменилась странной смущенной, почти детской улыбкой. Дрожащей рукой он указал на женщину.
– Это она…
Де Кок продолжал все так же сидеть на полу.
– Кто? – спросил он.
– Это она… увела Розочку… – пролепетал Рихард.
Де Кок откинулся назад в своем рабочем кресле и с интересом посмотрел на сидящую перед ним молодую особу.
– Кто вы?
Она сидела, смиренно сложив руки на коленях и когда подняла на него глаза, инспектор увидел, что в них стоят слезы.
– Меня зовут Жозе… Жозе Харкема.
– Вы ранены?
Она дотронулась правой рукой до шеи.
– Нет. Время от времени он просто слегка касался шеи кончиком ножа. – Она вытянула вперед левую руку и несколько раз согнула и разогнула ее. – Я еще чувствую боль: он заломил мне руку за спину, когда схватил меня.
– Он набросился на вас на площади Дам? Женщина кивнула.
– Да, у дверей универмага «Бейенкорф». Я как раз собиралась туда войти.
– Вы знаете этого молодого человека? Жозе Харкема не ответила.
Де Кок наклонился к ней поближе.
– Я спрашиваю: вы знали этого молодого человека? – повторил он.
Она нехотя кивнула.
– Видела его однажды.
– Где?
– М-м… В больнице Южного Креста.
– Вы там работаете?
– Да. Медицинской сестрой.
Де Кок удовлетворенно хмыкнул.
– И там, в больнице, вы впервые столкнулись с этим молодым человеком?
– Да.
Де Кок поднял палец вверх.
– Этот юноша приехал тогда вместе с молодой женщиной, Розалиндой ван Эвертсоорд, которая предъявила в регистратуре направление на исследование от доктора Ван Акена из Пюрмеренда, не так ли? – Инспектор помолчал и снова откинулся на спинку кресла. – А потом появились вы, Жозе Харкема, и увели ее…
Медицинская сестра сидела неподвижно, уставившись на инспектора немигающими глазами. Де Кок с трудом подавлял в себе раздражение. Его лицо посуровело, дружелюбные морщинки вокруг рта исчезли.
– Итак, вы увели ее с собой. Куда? – спросил он. Жозе Харкема опустила голову, и слезы закапали ей на колени.
– Ничего не могу вам сказать… – прошептала она.
– Почему?
Она испуганно взглянула на него и покачала головой.
– Никто не должен этого знать. Никто!
Де Кок придвинулся поближе к ней вместе с креслом. Лицо его снова разгладилось, он доверительно положил руку на плечо женщины.
– Вам приказали молчать? Я угадал?
– Да…
– Кроме того вам запретили появляться в больнице во время нашей «очной ставки»?
Жозе Харкема молча кивнула и еще ниже опустила голову.
– Меня отправили… в отпуск.
Старый сыщик смерил женщину оценивающим взглядом.
– Это сделало руководство больницы? Она снова покачала головой.
– И этого я не могу вам сказать… я не должна… не должна… – она словно тихое эхо повторила это несколько раз.
Де Кок медленно поднялся со своего места. Внутреннее чутье всегда безошибочно подсказывало ему, когда следует прекратить допрос, ибо дальнейшие его усилия ни к чему не приведут. И сейчас, несомненно, настал именно такой момент.
Де Кок Повернулся к Фледдеру.
– Куда ты поместил Рихарда Недервауда? Молодой следователь ткнул пальцем через плечо.
– В камеру предварительного заключения, как и в прошлый раз.
Де Кок прикусил губу.
– Отпусти его домой и скажи, чтобы он явился завтра утром в половине девятого.
Фледдер открыл рот от изумления.
– Домой? – растерянно повторил он. – Но Рихард взял в заложницы женщину… угрожал ей…
– Знаю, – спокойно произнес Де Кок. – Я же был при этом.
Он не удостоил никакими объяснениями своего молодого помощника, и тот, окончательно сбитый с толку, задал только один вопрос:
– А что будет с ней? – Фледдер указал на женщину, сидящую перед инспектором.
– Попроси дежурного бригадира арестовать ее.
– Арестовать? – Фледдер подскочил на стуле. – За что?
– За соучастие в убийстве, – невозмутимо объявил Де Кок.
16
На следующее утро Де Кок поднялся необычно рано, но когда он добрался до полицейского управления и вошел в комнату следователей, Фледдер уже сидел за своей электрической пишущей машинкой, и его ловкие пальцы так и порхали по клавишам. Он прекратил печатать только тогда, когда старый следователь остановился возле его стола, и поднял на него глаза.
– Я боялся, что вы появитесь слишком поздно, – с озабоченным видом произнес он.
– Почему?
Фледдер постучал пальцем по раскрытой газете, лежавшей рядом с пишущей машинкой.
– Все газеты полны сообщений о происшествии на башне Старой церкви. К счастью, они не опубликовали фотографий. Клянусь, через час сюда войдет комиссар Бейтендам, и разразится буря: он ведь еще ничего не знает, мы ему пока не сообщили о происшествии. – Он сокрушенно покачал головой. – И он будет по-своему прав, комиссар не должен узнавать из газет о том, что происходит в его районе. Потому-то я и спешу подготовить рапорт.
– Я надеюсь, ты постарался изложить все как можно короче?
– Только факты. Ну и конечно, имена всех причастных к этому событию.
Де Кок бросил взгляд на часы – четверть девятого.
– Если Рихард Недервауд явится вовремя, – а я назначил ему встречу в половине девятого, – мы успеем ускользнуть до того, как комиссар появится здесь.
Молодой следователь нахмурился.
– А куда вы намереваетесь отправиться сегодня?
– В больницу Южного Креста.
– Вместе с Рихардом Недерваудом? Де Кок кивнул.
– Да. И с Жозе Хракема. Именно поэтому я приказал задержать ее. – Де Кок хитро подмигнул своему помощнику. – Я понял, что вчера, когда я отдавал дежурному это приказание, ты решил, что я сошел с ума. Могу тебя успокоить: я тоже не верю, что эта женщина является соучастницей в убийстве. – Инспектор широко развел руками. – Но у меня не было иного выбора: если бы я отпустил ее вчера вечером после всей этой истории с похищением, она сразу же связалась бы с людьми, которые наложили на нее обет молчания, А как раз этого-то мне и хотелось избежать.
Фледдер, сложив губы трубочкой, втянув в себя воздух.
– И почему вы продержали целую ночь в камере эту невинную особу? – Он укоризненно смотрел на инспектора.
Де Кок с виноватой улыбкой прижал руки к груди.
– Я просил дежурного предоставить ей хорошую постель и вообще… уделить ей побольше внимания. – Он помрачнел. – А вообще вина за эту ночку, проведенную в камере, лежит не на мне!
– На ком же?
– Ты это еще узнаешь.
В комнату без стука вошел Рихард Недервауд, лицо у него было бледное и помятое, под глазами залегли тени. Он прямо от двери направился к Де Коку.
– Вы с ней говорили? С этой медсестрой, я имею в виду?
– Да.
– Ну и… Что она вам сказала? Розочка умерла?
– За ответом на этот вопрос нам сейчас и предстоит отправиться в больницу, – с горечью произнес инспектор.
Де Кок вылез из машины последним, с громким стуком захлопнул за собой дверцу и посмотрел наверх. Огромное неуклюжее чудище из стекла и бетона словно нависало над улицей – больница Южного Креста показалась Де Коку похожей на пчелиный улей. При виде этого безликого угрюмого здания его охватил внезапный ужас… необъяснимый страх перед этим многоглазым чудовищем, в слепые мертвые зрачки которого почти никогда не проникал солнечный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18